‒ Ну и как он там? ‒ стоило только разговаривавшему с Донхэ Чонуну положить трубку, как почти тут же хором обеспокоенно поинтересовались Хичоль и Кюхён. Еще бы. С того момента, как перепугавшего их едва ли не до смерти Хёкджэ вместе с Донхэ и Сыльги увезла cкорая, прошло уже больше пяти часов, а они все еще так и не получили никаких конкретных новостей.
Донхэ просто не брал трубку, Тэмин, Сонмин и Канин были вне зоны доступа, а злой как черт менеджер Чхве просто приказал им не задавать тупых вопросов и отправляться спать, ведь завтра, вернее, уже сегодня каждого из них ждет напряженное расписание. Но разве хоть кто-нибудь мог уснуть после такого?!
Сначала Чонун, Хичоль и Кюхён под недовольное бурчание последнего приводили в порядок квартиру и в частности комнату Хёкджэ и ванную. Ну конечно же. Хороши айдолы, моющие сортиры и чужие кровь и блевотину. Видел бы их сейчас кто из коллег по цеху или фанатов. Хотя... кто знает, чем они там занимаются по ночам за закрытыми дверями своих квартир... Не пойман ‒ не вор. И это самое главное.
Затем, убедившись, что нигде не осталось ни капли крови и грязи и что этот омерзительный запах наконец-то выветрился, они заказали ужин и, по очереди приняв душ, обосновались с открытой бутылкой виски и едой на кухне в ожидании хоть каких-нибудь новостей. И вот. Наконец-то их любимый лидер снизошел до звонка.
‒ Стабилен. Кровотечение остановилось. Донхэ сказал, что если все пойдет по плану, то он будет на ногах к концу недели, ‒ с трудом сдерживая облегченный вздох, отчитался под пытливыми взглядами парней Чонун, видя такое же облегчение, проявляющееся на их лицах, ведь... сколько бы все они ни делали вид, что им все равно и плевать на Хёкджэ, что они злы на него, как и на его близнеца за все это вранье и подставы, но... им уже было не плевать. И они переживали за него. По-настоящему.
‒ Так что это вообще такое было? Это случайно не заразно? ‒ наигранно недовольно поинтересовался Кюхён, хотя прекрасно знал, что вряд ли хоть кого-то в этой комнате смогут обмануть эти ужимки и маски, но... этот изначально лишь сценический и предназначенный для фанатов образ ‒ он уже давно, как и едкие замечания, стал его второй сутью, и Кюхён просто не представлял себя другим. Как и все вокруг. Уже никто давно не знал и не видел его хрупкую ранимую душу, да и он сам забыл про нее, предпочтя запрятать под кровать вместе со старыми комиксами, драными носками, обертками от шоколада и прочей ерундистикой.
‒ Ну, если ты еще не катаешься здесь по полу и не блюешь кровью, значит, наверное, не заразно, ‒ недовольно скривился Хичоль, которому не нравилось, когда Кюхён вел себя так. Впрочем, после сегодняшнего дня Хичолю уже вообще мало что нравилось.
‒ Нет, это не заразно. Но врачи так и не поняли, что это было, ‒ совершенно спокойно, словно и вовсе не слыша препираний одногруппников, ответил Чонун, гипнотизируя задумчивым взглядом телефон, как будто тот и правда мог дать все ответы на его вопросы.
‒ Да уж, наш Хёкджэ просто кладезь сюрпризов. В том числе медицинских, ‒ недовольно цокнул Кюхён, даже ничуть не удивившись подобным новостям. Странная и необъяснимая болезнь. Этого как раз и не хватало в качестве особо пикантной приправы для того сериала для домохозяек, в который внезапно превратилась их жизнь.
‒ Кстати о сюрпризах, ‒ вдруг вспомнив об их внезапно прерванном приступом Хёкджэ и так и не законченном разговоре, спохватился Хичоль. ‒ Когда мы расскажем Донхэ про Ынхёка? Ну, то, что ты узнал от Сонмина? И что будем делать с Хёкджэ? ‒ вопросительно посмотрел он на Кюхёна, который внезапно вдруг получил роль лидера в их маленькой подгруппе.
‒ Как что мы будем делать с Хёкджэ? Конечно, мстить. Как только он поправится, ‒ хищно улыбнулся Кюхён, в голове которого уже начал зреть просто-таки отличный план. ‒ И про эту нашу маленькую авантюру с нашим кровавым ангелом Донхэ лучше не знать, а вот про Ынхёка... ‒ Кюхён, стараясь совладать с вновь вспыхнувшим внутри него не слишком приятным чувством, обменялся с Чонуном и Хичолем тяжелыми и очень и очень красноречивыми взглядами.
‒ Надо сказать ему про Ынхёка. По-любому. Он должен знать, ‒ тяжело вздохнул Чонун, понимая, что как ни крути, но и эти новости и решения им придется перевалить на плечи их лидера, потому что Донхэ... единственный из них всех, кто мог еще по-настоящему побороться за Ынхёка. И справиться со всем этим.
‒ Да, я тоже так думаю, ‒ согласно кивнул Хичоль. ‒ Но... когда?
‒ Когда он будет дома? И хотя бы немного поспит и поест. Тогда будет шанс, что он не прикончит нас здесь всех сразу в порыве пылкой любви к менеджеру Чхве, Хёку и их проделкам, ‒ совсем не весело рассмеялся Кюхён, голова которого уже просто раскалывалась на части от всех этих внезапно свалившихся на него мыслей и проблем. Хёкджэ заболел. Хёкджэ уже раньше менялся местами с Ынхёком. И... возможно, в этот раз они просто специально сделали все так, чтобы поменяться навсегда. И, возможно, менеджер Чхве был даже в курсе этого. Как и в курсе того, где же сейчас Ынхёк. И, конечно же, менеджер Чхве знал, что агентство готовится к расторжению контракта со своей самой проблемной звездой. В самое ближайшее время. И что Хёкджэ будет новым постоянным вокалистом и членом их группы. И... все это все еще никак не желало укладываться в голове Кюхёна. И казалось ему просто сном. Дурным сном. После которого он проснется завтра утром с трещащей после очередного их с Хёком загула головой, получит выговор от их любимого лидера, менеджера Чхве и, конечно, от мамы и от сестры, которым те нажалуются, и... дальше все вернется на круги своя. О боже, кто бы знал, как Кюхён хотел, чтобы все было именно так. А не вот это все. Потому что он уже просто заебался жить в этой подзатянувшейся дораме. Серьезно.
***
‒ Ну и где ты был все это время?! Почему я не могу дозвониться до своего помощника целых пять часов?! Причем как раз в тот момент, когда он больше всего нужен нам?! ‒ Шивон зло смотрел на соизволившего-таки прослушать сотню оставленных ему голосовых сообщений, градус недовольства в которых повышался с каждой секундой, и явиться на работу бледного встрепанного Сонмина, с такими огромными синяками под глазами, словно это он здесь целую ночь улаживал все проблемы, а не преспокойненько дрых в своей собственной постели! С отключенным телефоном! Ленивый поганец!
‒ Менеджер Чхве... ‒ робко начал было Сонмин, однако крайне недовольный Шивон, снова позабывший о том, что вокруг них слишком много любопытных ушей, грубо перебил его:
‒ Мне плевать на твои идиотские оправдания! Ты должен быть здесь по первому же моему зову! Даже раньше него! Раньше, чем я успею подумать о том, что мне нужно позвать тебя! ‒ даже не собираясь снижать тон, набросился на Сонмина, выглядящего сейчас самым разнесчастным созданием в мире, Шивон, вполне обоснованно считая, что такие головомойки ‒ главный залог хорошей дисциплины и усердия среди работников. ‒ И мне плевать, какой это день и время суток, в какой мы стране, болеешь ты или твоя мама, умер кто-то из твоих дедушек или дядь, просто сломался твой чертов телефон ‒ ты всегда должен быть на связи! И если нечто подобное повторится еще раз, я тебя уволю. Причем с такими рекомендациями, что тебя не возьмут даже уборщиком в общественный туалет. Это тебе ясно?! ‒ Шивон наградил окончательно стушевавшегося парня еще одним уничижительным взглядом.
‒ Да, ‒ уже даже не пытаясь возражать и спорить, нервно кивнул Сонмин, прекрасно зная, что связываться с Шивоном, когда он в таком состоянии, себе дороже и лучше просто перемолчать и перетерпеть, но не потерять работу, которая сейчас была нужна ему ну просто катастрофически.
‒ Вот и отлично, ‒ вполне удовлетворившись этим ответом и решив, что хватит уже устраивать им шоу, кивнул Шивон, переходя на свой привычный сухой деловитый тон: ‒ А теперь, будь добр, купи четыре сладких двойных эспрессо и подай машину: Донхэ нужно на съемки. И я хочу, чтобы ты проследил за тем, чтобы он больше не устраивал никаких глупостей…
***
Только-только задремавшую под монотонный писк аппаратуры и тяжелое, но спокойное дыхание Хёкджэ тоже крайне перенервничавшую и перебегавшую этой ночью Сыльги разбудил внезапно нарисовавшийся в палате гость, который, судя по отсутствию белого халата и бейджа, не был врачом и, судя по тому, что Сыльги было незнакомо его лицо, не был никем из приставленного для охраны Хёкджэ стаффа.
‒ Вы кто? ‒ мгновенно напрягшись, хрипло спросила девушка, настороженно глядя на высокого статного мужчину в простых темных джинсах и пуловере. Мужчину, в котором не было совершенно ничего примечательного, разве что... эти светлые, крашенные и стриженные по последней моде явно в дорогом салоне волосы.
‒ А вы? ‒ удивленно посмотрел на девушку он, кажется, крайне изумленный ее присутствием в палате.
‒ Я ‒ друг, ‒ отчаянно пытаясь вспомнить, где же ее телефон, и прикинуть, успеет ли она в случае чего дотянуться до кнопки вызова сестры, кивнула Сыльги, которой очень и очень не понравился этот человек. Можно даже сказать, он пугал ее. Этой своей жутко тяжелой, почти угрожающей аурой, мгновенно до краев заполнившей палату.
‒ И я друг, ‒ криво улыбнулся мужчина, бросив мимолетный, едва заметный взгляд на все так же безмятежно спящего Хёкджэ, и, чуть нахмурившись, буквально спустя пару секунд добавил: ‒ Ну, я пойду? ‒ вопросительно глядя на окончательно растерявшуюся девушку.
‒ Ну идите, ‒ милостиво разрешила ему Сыльги, изумленно наблюдая за тем, как неизвестный, не попрощавшись, покидает палату, осторожно прикрывая за собой двери и забирая с собой всю эту свою жуткую ауру маньяка-убийцы, и... Какого черта это сейчас вообще было? И куда смотрит эта никчемная охрана, которая якобы должна стоять за дверями палаты и охранять их покой, а вместо этого пускает сюда кого попало?! Нет, с этим миром и с этими людьми явно что-то не так. Совсем не так. И нужно как можно скорее выпутывать из всего этого Хёкджэ и выпутываться самой. И бежать отсюда. Как можно дальше, пока не слишком поздно. А пока... пока, пожалуй, стоило узнать, как там поживает их дорогая, позволяющая вламываться к Хёкджэ каждому желающему охрана, и нежно и ласково напомнить им, в чем же заключается их работа.
