Way To A Dream

‒ Это все, что нам удалось накопать на нашего предполагаемого сталкера и похитителя. Имя, возраст, официальное место жительства, ‒ нахмурившись, Тэмин протянул Хангёну совсем не внушительное досье на Хью Уолша, занимающее всего лишь один лист. Ирландец. Тридцать два года. Не женат. Официально проживает на территории Ирландии, в городе Дублин. Не работает. Не был замечен ни в каких правонарушениях. Пересекал границы Южной Кореи за последние пять лет более сотни раз. Сейчас, согласно данным таможенных и визовых служб, уже третий месяц находится на территории страны. Официальная причина пребывания в Южной Корее: учеба. Официальное место проживания на текущий момент: не обнаружено. Тэмину и Канину, все же решившим отказаться от дорогих и крайне бесполезных на данных момент услуг частного детектива, пришлось поднять все свои связи и знакомства и удалось раздобыть лишь эту информацию. Но этого было чертовски мало. Им нужна была помощь. Помощь человека с куда более обширными связями и полномочиями. И именно по этой причине Тэмин сейчас, когда все нормальные люди и в особенности министры спали, сидел перед Хангёном и просил его помощи. Вовсе не потому, что он с чего-то вдруг начал доверять господину министру, а потому, что они нуждались в помощи. Причем отчаянно. ‒ Ты уверен, что вы копаете в верном направлении? ‒ внезапно перейдя на неформальный тон и даже не пытаясь скрыть скептицизм в своем голосе, спросил Хангён, почему-то слабо верящий в эту версию. Ирландец? Сталкер-похититель? Серьезно? Все это отдавало дешевым американским сериалом, но никак не реальной жизнью. Однако... было вполне в стиле Ынхёка, который просто обожал превращать свою жизнь в какую-нибудь дораму, упиваясь неестественностью и нереальностью всего происходящего. Так что... черт его знает. Хангён даже ничуть бы не удивился, узнав, что этот поганец сам придумал все это шоу, чтобы поиздеваться над ними, и сейчас сидит где-нибудь наблюдает за происходящим в компании очередного своего любовника и смеется над ними. В том числе над своим несчастным близнецом, которого Хангёну было искренне по-человечески жаль, потому что пережить такое... Быть близнецом Ынхёка. Хангён бы никому не пожелал подобного наказания. ‒ Пока это самая перспективная из всех версий, что у нас есть, ‒ проигнорировав неформальное обращение, недовольно поджал губы Тэмин. Ну конечно, наверное, просто сидеть тут в своем роскошном кабинете в роскошном кожаном кресле и пытаться усомниться в том, что они с Канином, сбившись с ног, добывали потом и кровью. Каждую крупицу информации. А если учесть, что у них двоих не было личных помощников и связей от Северного до Южного полюса и помимо расследования они все еще должны были выполнять свою основную работу ‒ охранять одну из самых проблемных групп в Южной Корее, если не во всем мире... И кто-то смеет сомневаться в их выводах и их логике? В его, Тэмина, выводах?! Сказать, что он был чертовски зол сейчас, в этот самый момент, ‒ ничего не сказать. Но его выдержка все еще была слишком хороша, чтобы показать это, поэтому все, что Тэмин позволил себе, ‒ лишь небольшое, полное пренебрежения замечание: ‒ По крайней мере, нам пока не нужно проверять все доставки цветов в Сеуле, а также сотни тысяч людей, ежедневно покидающих нашу страну, ‒ а затем совершенно спокойным, деловитым тоном продолжил: ‒ Нам дали наводку на этого человека фанатки. А затем его опознал Канин. Этот Хью ‒ тот, кто передавал Ынхёку цветы. Один из телефонов, с которых Ынхёк получал анонимные сообщения и звонки, был приобретен в Ирландии. И... ‒ перед тем, как выложить свой самый главный козырь, сделал многозначительную паузу Тэмин: ‒ Даты. Они совпадают. ‒ Какие даты? ‒ с вежливой и совершенно невозмутимой улыбкой поинтересовался Хангён, стараясь ничем не выдать своего раздражения. Какие-то шавки из агентства обошли его лучшую ищейку. Или... Рёук снова занялся своей околозаконной самодеятельностью, и нужно ему напомнить, где его место. ‒ Его даты пребывания в стране. Обычно он прилетал на какие-то важные мероприятия группы: концерты, камбэки, промо. Либо на важные для Ынхёка даты: его дебют, день рождения, 14-го числа каждого месяца и подобное. Так вот, наш предполагаемый сталкер обычно прилетал на 2-3 дня, максимум на неделю, однако... В последний раз он прилетел в Корею два месяца назад с открытой на год учебной визой, и до сих пор так и не покинул страну. И это очень и очень подозрительно... ‒ И что же здесь подозрительно? Он же где-то учится? Вы уже выяснили где? ‒ вопросительно вскинул брови Хангён, все еще не понимая, почему этот охранник так воспылал своей версией. Ведь… со стороны все выглядело вполне себе логично и правдоподобно. ‒ Вот именно поэтому нам и нужна ваша помощь. Мы так и не смогли узнать, где он и чем занят на самом деле. И что-то мне подсказывает, что если мы найдем его, то сможем отыскать и Хёка…

***

‒ Ну же, ну же, тише, ‒ испытывая странное чувство дежавю, Донхэ еще крепче обнял дрожащего в нервном припадке парня, прижимая его к себе: ‒ Хёкджэ, все хорошо, ничего не случилось. Все правда хорошо, ‒ в который раз повторил он, поглаживая обтянутую этой нелепой больничной рубашкой худую спину с настолько сильно выступающими позвонками, что он с легкостью мог бы пересчитать их пальцами, если бы ему было до этого хоть какое-то дело. Однако сейчас куда важнее его математических и тактильных способностей было успокоить бьющегося в этой странной и пугающей истерике Хёкджэ, пока сюда не сбежалась большая часть больницы; Донхэ уже и так пришлось прогнать врача и двух дежурных медсестер, прибежавших на вопли, причем едва ли не пинками, ведь... физически с Хёкджэ все явно было даже лучше, чем просто в порядке, а вот в психологическом плане... У всех у них бывали минуты слабости. А если учесть все, что пережил в последние недели этот парень, то эта истерика была не такой уж и сильной. Можно даже сказать, совсем маленькой и непропорциональной. И почти не истерикой. Ведь после тех первых, оглушительно громких воплей, разбудивших Донхэ, Хёкджэ больше не кричал и не истерил, а просто, вцепившись в присевшего на его кровать Донхэ, плакал, неразборчиво бормоча что-то под нос. ‒ Нет, все НЕ хорошо, ‒ внезапно отстранившись от Донхэ и заставив того вздрогнуть от неожиданности, как-то слишком спокойно, серьезно и резко отрезал Хёкджэ, почти зло глядя на Донхэ своими красными опухшими глазами, которые казались в тусклом освещении, включенном какой-то из пытающихся прорваться к рыдающему айдолу медсестер, почти черными и столь же пугающими, как и весь Хёкджэ сейчас. ‒ Что-что? ‒ изумленно переспросил пойманный врасплох Донхэ, мыслительный процесс которого оказался прерван слишком неожиданно. ‒ С Ынхёком что-то не так... ‒ чуть смутившись и отведя в сторону эти свои пугающие черные глазищи, пробормотал Хёкджэ, на бледных щеках которого вдруг начал проступать сильный, ненормально яркий румянец. ‒ Откуда ты... Откуда ты знаешь? ‒ Я знаю, ‒ Хёкджэ снова вперился в Донхэ своим жутким нервирующим взглядом, в котором было столько неподдельной уверенности, что Донхэ даже и в голову не пришло усомниться в его словах. Несмотря на все то, что он узнал о Хёкджэ в последние дни. Несмотря на всю ту ложь. Сейчас Донхэ знал, что Хёкджэ не лжет ему. ‒ Это Ынхёк болен, а не я. Со мной все нормально. Ты, наверное, решишь, что я окончательно чокнулся, но я знаю, что это так. У нас с ним уже такое было пару раз. В детстве. Он разбивал коленки, а кровь шла и у меня. Мама не верила и думала, что я тоже падал. Но я... я не падал. И сейчас... это снова оно. Это ему плохо. С ним и правда случилось что-то серьезное, с Хёком. Или это я и правда схожу с ума? ‒ вдруг перейдя на шепот, рвано выдохнул Донхэ Хёкджэ, глядя на Донхэ с такой надеждой и таким отчаянием, словно он был единственным человеком в этом мире сейчас, который мог сказать ему правду и поставить точный диагноз: он действительно сошел с ума или... все еще нет? И этот жуткий, слишком реальный сон был всего лишь очередным ночным кошмаром? А совсем не тем, за что он его принял. Или все-таки да? Или нет? Хёкджэ не знал. А вот Донхэ... Знал он или нет? Хёкджэ отчаянно смотрел на него, ожидая окончательного вердикта и своего смертного приговора. Или помилования. ‒ Таинственная близнецовая связь? ‒ даже не пытаясь осмыслить и критически оценить услышанное, нервно улыбнулся Донхэ, заставляя сидящего напротив непозволительно близко парня недовольно скривить белые, почти бескровные губы и фыркнуть: ‒ Неужели и ты веришь в эту чушь? Это никакая не связь. Я просто знаю, и все, ‒ резко осек парня Хёкджэ, которому все эти разговоры о таинственной связи между близнецами за столько лет уже успели набить оскомину. Они не были связаны с Ынхёком ничем, кроме уз крови и своих личных отношений. А то, что Хёкджэ знал о брате... Он просто знал, и все. Без всяких там связей. ‒ Ты мне не веришь, да? ‒ скривил губы в нервной усмешке он, напряженно глядя на как-то слишком долго молчащего и слишком пристально смотрящего на него Донхэ. ‒ Почему не верю? Наверное, я тоже не совсем нормальный, но... я тебе верю, ‒ рвано выдохнул Донхэ, разглядывая на вновь начавшего дрожать парня и все еще не понимая, как, КАК он мог их перепутать. Ынхёка и Хёкджэ. Хёкджэ и Ынхёка. Они же совершенно разные. Как две стороны одной монеты. Хёкджэ ‒ открытый, искренний и совсем не боящийся показывать свои слабости и чувства, смотрящий прямо и без малейшей утайки, весь как на ладони, так, как сейчас, а Ынхёк... Он всегда был немного жеманным и слишком много играл, с самим собою и со всеми вокруг, с легкостью меняя маску за маской и искусно плетя кружево своей, не всегда похожей на настоящую реальности. Совершенно разные. Или все-таки нет? Ведь их ложь... Если для Ынхёка она была совершенно естественной, то вот Хёкджэ... Значит, не таким уж и искренним он был, каким мог казаться. Однако сейчас Донхэ ему верил. По-настоящему. Ведь слова Хёкджэ... Они просто подтвердили все те сомнения, что уже очень давно терзали Донхэ. И стали еще одним толчком в этом странном сплетении событий, в котором он запутывался все сильнее и сильнее, грозя увязнуть в нем намертво. Как теплая хорошо разжеванная жвачка в густой шевелюре. ‒ Веришь? ‒ Хёкджэ недоверчиво смотрел на сидящего напротив парня, пытаясь понять, шутит он или?.. ‒ Да, верю, ‒ кивнув, подтвердил Донхэ и, чувствуя, что Хёкджэ, кажется, в свою очередь не совсем верит ему, добавил: ‒ Что-то не так с этим побегом. Они не могут найти его слишком долго, да и Шивон опять что-то химичит. Так что, думаю, нам пора самим разобраться с этим. Но сначала нам нужно убедиться, что с тобой и правда все в порядке и тебе уже можно выписываться, а потом займемся остальным... ‒ Вместе? ‒ Вместе.