Way To A Dream

Этот вечер, разговор с Хангёном, продлившийся почти два часа, и новости о брате лишили Хёкджэ остатков сил. И физических, и моральных. Поэтому он, с трудом добравшись до общежития, едва ли не дополз до своей комнаты и рухнул в постель, целиком и полностью отдаваясь внезапно накатившей на него апатии, и просто бессмысленно глядя в потолок, и даже не стараясь ухватиться за бессвязно крутящиеся в его голове мысли и попытаться хоть как-то упорядочить их. Чон Юнхо, которому никогда ничего не будет за то, что он делает. И почему только Хёкджэ не поддался порыву и не воткнул тот огромный кусок стекла ему в шею? Наверное, менеджер Чхве с его изворотливостью даже в таком случае умудрился бы отмазать его. Хотя... ведь это была бы просто самозащита. Или нет? В любом случае Хёкджэ это уже не сделал. Да и вообще у него вряд ли бы хватило духу на что-то подобное. Зато теперь он точно на всю жизнь запомнит, как выглядит его лицо. Донхэ разозлился на продюсера Чона из-за него. И почему-то этот факт приятно грел Хёкджэ изнутри. Или он так накинулся на него, потому что знал про них с Ынхёком? Почему-то это уже было далеко не так приятно... Но разве это важно? Нет. Важно лишь то, что ему рассказал этот мужчина по имени Хангён с кольцом Ынхёка на пальце. Мужчина, которого водитель подобострастно называл «господин министр» и лицо которого Хёкджэ было знакомо, потому что они уже встречались раньше. Когда он был Ынхёком. Как и сейчас. Вот только в тот раз Ынхёк просто отсиживался в гостинице, пока Хёкджэ притворился им, а сейчас... он и правда был похищен. Нет, Хёкджэ уже и до разговора с этим мужчиной знал, что, скорее всего, его брата похитили, и слова Хангёна лишь подтвердили эту нарытую частным детективом версию, обрывая в нем последние ниточки надежды на то, что все это неправда. Очередной дурной розыгрыш Ынхёка, но... Его и правда похитили. Какой-то псих, преследовавший его не один месяц. А Хёкджэ даже не знал об этом. Что он вообще знал об Ынхёке сейчас? Именно как брат, а не как жадно следящий за каждой статьей в Интернете поклонник? Кажется, совершенно ничего. И это расстраивало и пугало его. Но куда сильнее Хёкджэ расстроили и испугали слова Хангёна о том, что это мог быть кто-то из близкого окружения Ынхёка. Кто-то из всех тех людей, что сейчас окружали Хёкджэ. И одна мысль об этом и все эти подозрения были... невыносимы. Особенно после сегодняшнего. Был ли это продюсер Чон? Пожалуй, сейчас это был самый вероятный кандидат в голове Хёкджэ из всех. Или это не он, а кто-то из всех тех важных людей из папки? А быть может, это кто-то еще более близкий? Менеджер Чхве? Сонмин? Марк? Начальник Ли? Донхэ? Хичоль? Чонун? Кюхён? Нет-нет. Все это напоминало какой-то бред. Но лишь напоминало. Потому что было в этих словах господина министра зерно истины. Да и он сам выглядел по-настоящему взволнованным и обеспокоенным, когда рассказывал Хёкджэ об этом и просил его быть как можно осторожнее и аккуратнее. Да и во всех фильмах и книгах про такие штуки похитителем всегда оказывался кто-то близкий. Тот, от кого подобное ожидалось меньше всего, но... Кто самый невероятный кандидат в похитители Ынхёка в его глазах? Он сам? Почему-то Хёкджэ внезапно стало смешно при мысли о том, что у него вдруг случилось раздвоение личности и его вторая злобная половина взяла и умыкнула Хёка. М-да... Может, так оно и начинается? Безумие? Хотя не сойти с ума со всем, что сейчас происходит в его жизни, уже кажется вполне себе значимым достижением. И почти недостижимым. Кто бы знал, как Хёкджэ сейчас хотелось просто взять и послать все это к чертям, собрать вещи, нет, даже без вещей просто взять и уехать назад, домой, к своему магазинчику и к цветам, по которым Хёкджэ сейчас скучал больше всего. А еще по господину Кану, утренней газете и неспешной ленивой чашке кофе. И наблюдением за тем, как медленно, немного лениво пробуждается Мокпо. А не вот это все. Но... как всегда это чертово «но»! Как бы было хорошо, если бы его не было! Наверное, Хёкджэ бы так и продолжил блуждать и путаться в собственных мыслях, терзая себя смутными и порою очень странными догадками, если бы не наконец-то с шумом вернувшиеся домой ребята с вечеринки. Интересно, а мог кто-то из них?.. Нет. Точно нет! Кюхён, как всегда, уронил вешалку в прихожей и что-то недовольно гундосил себе под нос под смешки Хичоля и с трудом различимые ехидные комментарии Чонуна. Кто-то, конечно, сразу же заперся в ванной и включил там воду. Щелкнул выключатель света и зашумел чайник на кухне. Эти привычные, уже почти родные звуки успокаивали и почти убаюкивали его. И, наверное, в какой-то момент Хёкджэ задремал. Всего на пару мгновений, пока кто-то, тихонько скрипнув дверью и впустив немного света, не проскользнул в его комнату, а затем, совершенно внаглую подобрался к его кровати и забрался в его постель, обнимая вздрогнувшего, напрягшегося и уже готового отбиваться парня за спину. ‒ Не переживай, это я, ‒ голосом Хичоля поспешил успокоить Хёкджэ этот самый кто-то, лишь еще крепче обнимая его и прижимаясь к его спине. ‒ Ты как? Или это совсем глупый вопрос?.. ‒ Все хорошо, ‒ если бы в комнате не было темно, то Хёкджэ, наверное, попытался бы улыбнуться, но сейчас в этом не было никакого смысла. Как и в этих его словах. Потому что ничего не было хорошо. И все они прекрасно понимали это. ‒ Прости нас... ‒ начал было Хичоль, но Хёкджэ удивлено, почти грубо перебил его: ‒ За что? Однако ответ на этот вопрос прозвучал вовсе не от того, кому он был предназначен: ‒ За то, что мы не уследили за тобой. Мы должны были присматривать, чтобы уберечь тебя от... всякого такого. И не смогли, ‒ ответил вместо Хичоля вошедший в комнату Чонун, который столь же бесцеремонно, как и одногруппник, спустя 10 секунд отвоевал себе кусочек на не такой уж и большой, явно не рассчитанной на трех человек кровати. ‒ Все уже случилось, так что... Давайте не будем об этом, ‒ скривившись, попытался остановить все это Хёкджэ, чувствуя, что он просто больше не в силах говорить и думать о произошедшем. Даже секунду, да что уж там, одно-единственное мгновение. ‒ А о чем тогда будем? ‒ в голосе Чонуна звучала добрая и какая-то совсем теплая насмешка. ‒ Может, о печальной истории моего тоже не слишком-то удавшегося вечера? ‒ недовольно поинтересовался материализовавшийся в комнате Кюхён, который собирался всем в лицах поведать о том, как приклеенные скотчем к заднице джинсы, так и не сумевшие отодраться в нужный момент, обломали ему не только хороший секс, но и вообще сломали всю его репутацию и личную жизнь. Кстати, для его несчастной, пострадавшей в неравной борьбе с гадским скотчем задницы каким-то фантастическим образом тоже нашлось место в кровати Хёкджэ. А вот Донхэ, пришедший с чаем в комнату буквально через пару минут после Кюхёна, предпочел устроиться не с ними в постели, а на полу, взяв и усевшись рядом с кроватью. Просто... просто потому, что они были группой. И никогда и ни за что не оставили бы никого из своих после такого в одиночестве. Даже Хёкджэ. Ведь несмотря на то, что все, как всегда, было слишком сложно, он уже давно стал частью SFS. И с этим никто даже не собирался спорить. А может, он уже был частью группы очень и очень давно, просто почему-то группа и даже сам Хёкджэ, придавленный и перепуганный количеством внимания и людей в своей постели, не подозревали об этом...