Way To A Dream

Обычно Донхэ легко давались ранние подъемы, еще со времен трейни, но сегодня утром, впервые за последние пару лет он просыпался долго и мучительно, черт бы побрал это похмелье. А может, он просто не хотел открывать глаза и сталкиваться с этой реальностью и последствиями прошлой ночи, которую он все еще отчетливо ощущал каждой клеточкой тела и прекрасно помнил до каждой мелочи, и... он же должен был испытывать по этому поводу только отвращение?.. Ведь спонтанный пьяный секс не должен на утро вызывать ничего, кроме этого чувства, но почему-то Донхэ сейчас испытывал совершенно другие эмоции. И несмотря на тошноту, гудящую голову и саднящие так, словно в них насыпали песка, глаза, он чувствовал... покой и умиротворение? Словно все шло именно так, как и было нужно. И он настолько боялся спугнуть эти робкие, но такие приятные ощущения, что не решался открыть глаза, наверное, целый час и, возможно, не решался бы открыть их и целые сутки, если бы не его чудесным образом материализовавшийся на прикроватной тумбочке и просто-таки надрывающийся от вибрации мобильный и, разумеется, потерявший его и впавший в панику менеджер Чхве, первым вопросом которого, когда Донхэ все же наконец-то соизволил взять трубку, было до боли привычное: ‒ Ну и где тебя черти носят? ‒ И вам доброе утро, менеджер Чхве, ‒ прокашлявшись, поприветствовал мужчину Донхэ, наконец-то найдя в себе силы сесть на постели и открыть глаза, перед которыми не предстало ровно ничего удивительного, только спальня Ынхёка, в которой он просыпался такое огромное количество раз, что мог ориентироваться здесь и без открытых глаз. Разве что только постельное белье... Ынхёк бы ни за что не позволил себе спать на хлопке, да еще и разрисованном мультяшными зверями из популярного мультика... Как его там называли? “Бали”? “Канары”? Нет, что-то более экзотичное и африканское. “Мадагаскар”. Точно. И сейчас на Донхэ с пододеяльника в такт недовольным вздохам Шивона тоскливо взирали огромные глаза меланхоличного жирафа. Да уж, самое сексуальное утро из всех возможных. И куда подевался Хёкджэ? Еще пару часов назад он совершенно точно спал на этой кровати рядом с ним. Донхэ не раз просыпался этой ночью, чтобы сквозь дрему убедиться, что это не его больной сон и прижавшийся к нему, теплый, тихонько сопящий парень и правда существует. Но куда он успел подеваться? Кажется, было еще слишком рано, чтобы Сонмин забрал его на очередные съемки. Неужели сбежал? Или просто в душе или пьет кофе на кухне? Донхэ искренне надеялся на один из двух последних вариантов, потому что побег... Это был бы слишком красноречивый вердикт. Но прежде, чем отправиться на поиски Хёкджэ, ему, наверное, все же стоило разобраться с гневно вещающим что-то о крайней расхлябанности и безалаберности и обещающим показать ему доброе утро Шивоном, которого Донхэ ловко припечатал лишь двумя фразами, заставив менеджера оборвать его пылкую тираду на полуслове: ‒ Я просто устал. Так что хочу сегодня выходной, ‒ невозмутимо пожал плечами лидер SFS, с удовольствием слыша мертвую тишину на том конце провода, однако та, увы, продлилась совсем недолго: ‒ Какой еще к черту выходной?! Мало того, что ты стал шляться непонятно где по ночам, так еще и такие фокусы?! Ты не забыл, что у тебя, вообще-то, сегодня предзапись на радио и съемка для GQ, которую я выбивал почти два месяца? Какой, нахрен, выходной?! Мне насрать, где ты сейчас и в каком состоянии, у тебя есть ровно двадцать минут, чтобы добраться до общежития! Двадцать минут, Донхэ, и ни секундой больше! ‒ Я все равно не приеду, ‒ ничуть не впечатленный ором Шивона, пожал плечами Донхэ, пытаясь опознать в разбросанных на полу тряпках свои штаны, которые по его весьма логичным предположениям должны были валяться где-то здесь, ведь от большей части своей одежды он избавлялся сам и избавлял Хёкджэ именно в спальне. ‒ Перенеси съемку и отмени все на сегодня. Скажи, что я заболел, умер, облысел, у меня отсохли все руки и ноги и мне нужны сутки покоя, чтобы отрастить их. В общем, сделай так, как ты умеешь, ‒ с трудом сдерживая так и рвущуюся наружу усмешку, еще раз, так, словно Шивон и правда мог его видеть, пожал плечами Донхэ, наконец-то обнаружив взглядом (слава богу!) не только свои штаны, но и даже трусы. ‒ Ах ты парш... ‒ снова начал было явно немного охреневший от подобных заявлений Шивон, но Донхэ невозмутимо перебил его: ‒ И да, кстати, сделай для Хёкджэ сегодня тоже выходной. Если не хочешь, чтобы твоя единственная замена Хёка и гарант контракта с американцами в одном лице не отбросила коньки от переутомления. И можешь не искать нас, мы уехали за город, будем завтра утром, ‒ решив не тратить время и слова на прощание, Донхэ просто взял и оборвал звонок, а затем, подумав, и вовсе отрубил телефон, думая, что со смартфоном Хёкджэ стоит проделать тот же трюк, но для начала стоило отыскать его. И смартфон, и его хозяина. И это (как же хорошо, что он все-таки оказался не таким трусом и не сбежал!) оказалось довольно простой задачей: лохматый, одетый в какую-то жуткую, просто нечеловечески огромную пижаму Хёкджэ обнаружился на кухне. Сидящим в рассветных сумерках за кухонным столом и что-то судорожно строчащим в... слишком знакомой Донхэ тетради. Неужели? Лишь только от одного взгляда на эту завораживающую картину и от одной догадки, чем сейчас занят Хёкджэ, у Донхэ снова сбились дыхание и пульс. Слишком уж это зрелище было... Нет, оно было просто слишком. Донхэ еще ни разу в жизни не видел, чтобы кто-то выводил строчки простым карандашом в тетради с таким упоением, позабыв обо всем вокруг и никак не реагируя на окружающую действительность. И эта картина... Она просто не могла не захватывать и не могла не нравиться. В каждом своем мгновении и каждой своей детали, которые Донхэ жадно пытался запечатлеть в своей памяти. Зачем? Не понятно. Но ему просто хотелось хранить в своих воспоминаниях этот полумрак, отчаянный скрип неправильно зажатого в пальцах карандаша по линованной бумаге, высунутый кончик языка, то и дело облизывающий припухшие пересохшие губы, горящие жутким и одновременно восхитительным огнем глаза, растрепанные волосы, выглядящие куда лучше, чем все эти любимые новомодно-небрежные укладки Марка, висящая на худых, таких острых, что коснись ‒ и можешь порезаться, плечах пижама, выступающие косточки на запястьях, белая, почти прозрачная в таком свете кожа на руках, с синими прожилками вен, которые Донхэ так понравилось целовать прошлой ночью. Бесконечно красивое зрелище, нарушить хрупкую гармонию которого Донхэ так и не решился. Сколько он так наблюдал за Хёкджэ, не думая ни о чем и просто наслаждаясь им? Час? Два? Миллион лет? Кто бы мог подумать, что процесс создания песни может быть таким завораживающим. Забавно, но Донхэ внезапно понял, что он никогда не видел, как Ынхёк пишет песни. Он всегда в нужный момент просто брал и выдавал готовый результат. Аккуратно написанный на альбомном листе формата А4. Интересно, и почему Донхэ раньше совсем не настораживал этот факт? Ведь было же очевидно, что это не он пишет эти песни, но... Все мы прозорливы задним числом. ‒ Д-д-донхэ? ‒ полный почти обидного удивления вопрос, заданный дрожащим голосом, заставил парня, внезапно погрузившегося в свои мысли, вынырнуть на поверхность и посмотреть на наконец-то оторвавшегося от своих записей и заметившего его Хёкджэ. ‒ А ты ожидал увидеть здесь кого-то другого? ‒ не сдержавшись, усмехнулся Донхэ, не сводя с мгновенно смутившегося парня пристального взгляда и гадая, как та бестия, с которой он вчера провел ночь и которой Ынхёк и в подметки не годится, может смущаться столь мило и естественно. Потрясающая и завораживающая двойственность. Еще одна. Интересно, как скоро у Донхэ появится на них аллергия? Или со временем он втянется? Ведь двойственность Хёкджэ была не такой и пугающей, скорее... волнующей. Приятно волнующей. ‒ Н-н-нет, ‒ отчаянно замотал головой парень, дрожащими руками на ощупь стараясь закрыть тетрадь. И эта деталь тоже неприятно резанула Донхэ: интересно, сколько еще у Хёкджэ секретов, которые он так тщательно оберегает от него? ‒ Ну, слава богу, ‒ в наигранном облегчении всплеснул руками Донхэ и, понимая, что он ведет себя как-то совсем уж по-кюхёновски нелепо, просто выдохнул и уже куда более спокойно улыбнулся окончательно смутившемуся Хёкджэ: ‒ А вообще-то, я хотел сказать тебе доброе утро... ‒ однако ему не дал закончить разразившийся громкой трелью лежащий на столе телефон Хёкджэ, и, когда он с виноватой улыбкой уже схватил его и собирался было принять вызов, Донхэ жестом остановил его: ‒ Если это Шивон, то не бери трубку. ‒ П-п-почему? ‒ Потому что я взял для нас с тобой незапланированный выходной, ‒ в ответ на вопросительный взгляд пожал плечами Донхэ: ‒ Нам же нужно наконец-то поговорить обо всем, что было. И я думаю, что одних суток будет вполне достаточно для этого. Не переживай, там, ‒ Донхэ почему-то кивнул на окно, ‒ никто без нас за это время не умрет. Просто отключим звук у замка, сменим пароль и сделаем вид, что нас здесь нет. И телефоны, да, тоже нужно выключить. Чтобы нам никто не мешал, иначе я вряд ли еще раз смогу собраться с силами и решиться заговорить с тобой на эту тему. Особенно после всего, что было сегодняшней ночью...