Way To A Dream

Утро SFS сегодня началось совсем не рано, а где-то примерно в полдень и не с привычных будильников и стука в двери и голоса Донхэ, а обреченного стона Кюхёна, очнувшегося на полу в гостиной почему-то в обнимку с помойным, между прочим отвратительно воняющим, ведром и правой кедой Ынхёка: ‒ Бляяяяяять, отрубите мне кто-нибудь голову... Гитарист SFS и правда сейчас мечтал лишь о том, чтобы лишиться этого проклятого, гулкого источника боли. И как только они вообще умудрились так вчера нажраться?! Хотя Кюхёну всегда было дурно, когда он мешал пиво с соджу и водкой. Особенно в таких количествах. А уж если вспомнить все, что вчера говорилось вслух в этой комнате, то... лучше бы он просто траванулся и сдох. Чтобы не мучиться лишний раз. Серьезно. Особенно теперь, когда каждый в этом общежитии в курсе его семейных проблем. Семейных проблем с Ынхёком, блять. Ну офигеть. В голове Кюхёна до сих пор не мог уложиться тот факт, что у них с Ынхёком теперь есть общий кровный родственник. И все потому, что этот мудак не сумел сдержать свой член в штанах и переспал с его сестрой. Блудливый сукин сын. Как так можно? Ну серьезно. Кюхён все еще был чертовски зол на него, но уже куда меньше, чем в первый день. Скорее так, по привычке. ‒ Очухался? ‒ знакомый голос, раздавшийся набатом прямо возле его правого уха, заставил Кюхёна зажмуриться и прошипеть: ‒ Вспомнишь хорошего человека ‒ и вот... ‒ Я тоже рад тебя видеть, ‒ в голосе Ынхёка звучала ничем не прикрытая насмешка. Да и вообще его голос звучал непривычно и до отвращения бодро. Давненько Кюхён его таким не слышал. ‒ Пить хочешь? Или блевать? Аспирин или антипохмелин? ‒ Пока обойдусь, ‒ недовольно пробурчал гитарист SFS и осторожно, не открывая глаз и стараясь лишний раз не потревожить свою очень остро реагирующую на все изменения в окружающем пространстве голову, сел на полу, отшвыривая в сторону обувку Ынхёка и отодвигая какое-то уж слишком вонючее ведро. ‒ Ну как знаешь, мое дело предложить... ‒ А где все? ‒ спросил Кюхён, таки решившись приоткрыть один глаз, и обвел им гостиную, после вчерашнего больше напоминающую место побоища, чем жилое помещение. ‒ Хичоль блюет в ванной. Чонун сначала наблевал в то ведро, которое ты так нежно обнимал, а потом в фикус, который привезла мама Донхэ, а теперь он лежит в своей комнате и иногда блюет в последнюю чистую кастрюлю в нашем доме, ‒ бодро отрапортовал сияющий, как только что отполированное авто на солнце, и, кажется, совершенно не страдающий от похмелья Ынхёк. И тут повезло поганцу! У Кюхёна уже просто не осталось цензурных слов, поэтому все, что он смог выдать: ‒ Ничего, ему полезно, ‒ и снова обессиленно рухнуть на пол, впериваясь взглядом в такой приятно белый и спокойный потолок. ‒ Кому? Чонуну? ‒ немного удивленно переспросил Ынхёк. ‒ И Чонуну тоже. Он же хотел похудеть, ‒ усмехнулся Кюхён и тут же скривился от очередного приступа головной боли, которая, впрочем, как и похмелье, никак не повлияли на его речевые способности, как всегда полные насмешки и неуместного ехидства. ‒ Но вообще я про фикус. Помнишь, когда в него год назад, перепутав его с унитазом, нассал Чанмин, и он даже зацвел, хотя говорили, что этот сорт вроде никогда не цветет... ‒ А ты... ‒ начал было Ынхёк, но Кюхён со смешком перебил его: ‒ А я вот вряд ли зацвету, даже если на меня нассыт сам Джаред Лето. Но вот если бы это была Хёна, то я бы подумал. Очень даже. ‒ Очень даже не мечтай, извращенец, ‒ насмешливо и как-то слишком громко фыркнул Ынхёк. ‒ Я хотел спросить, не хочешь ли ты блевать и не нужно ли принести тебе миску или пакет? ‒ Себе принеси, ‒ вяло огрызнулся Кюхён, снова прикрывая глаза и искренне радуясь тому, что его хотя бы не тошнит. И на том спасибо. И пусть некоторые считали, что ему не помешало избавиться от парочки килограммов, но Кюхён все еще был самым главным фанатом собственной задницы и собирался всеми силами отъедать, тьфу ты, то есть оберегать ее от фанаток тощих мослов в стиле Ынхёка. ‒ Если ты здесь наблюешь, то убираться будешь... ‒ Да не собираюсь я блевать! Со мной все нормально! Я просто хочу тишины! Свали уже, а? А то меня правда вырвет от вида твоей чересчур довольной рожи, ‒ не сдержавшись, недовольно шикнул на Ынхёка Кюхён; он с удовольствием бы наорал на него, если бы это было не так больно и громко для его несчастной головы. ‒ Как скажешь, но если ты вдруг хочешь пить или есть, то мы с Донхэ заварили чай и напекли блинчиков. Очень вкусных, как ты любишь, ‒ широко улыбнулся Ынхёк и, услышав от уже снова начинающего засыпать Кюхёна что-то вроде «чертовы непробиваемые извращенцы» тихонько рассмеялся и отправился назад на кухню, предполагая, нет, уже точно зная, что сегодня завтракать им придется лишь вдвоем с Донхэ. Но... может, оно было и к лучшему. Ведь после вчерашних балконных посиделок между ними если не рухнула, то хотя бы потихоньку начала истончаться и трескаться та ледяная стена неприязни, непонимания и недоверия, которую они так старательно строили полтора последних года, и им впервые за все это время было так легко и спокойно друг с другом, как было в самом начале их знакомства. Десяток лет назад. И Ынхёк (и он искренне надеялся, что и Донхэ тоже) был искренне рад этому и с удовольствием наслаждался общением не со своим бывшим парнем, с которым у них осталась целая куча болезненных неразрешенных проблем, а со старым добрым другом, по которому он, как оказалось, скучал очень и очень сильно. Просто невыносимо.

***

Ынхёк оказался прав, и за завтраком, как и за последующей уборкой квартиры (во время которой им все же пришлось потревожить недовольно шипящего и даже пытающегося сопротивляться Кюхёна и переместить его с пола в гостиной на кровать в его комнате), к ним так никто и не присоединился. Как и при последующем просмотре какого-то тупого фильма, смысла которого не понял ни один из них. Ну и к черту! Кто бы знал, как может быть приятно просто сидеть рядом с кем-то и, не думая ни о чем, смотреть фильм и жевать одуряюще пахнущий, только-только поджаренный попкорн с солью, на запах которого к вечеру в гостиную наконец-то сползлись бледные, а кое-кто, вроде Хичоля, так и вовсе нежно-салатовый, участники SFS. Которые, впрочем, после трех порций попкорна и сваренного Донхэ, острого и прекрасно снимающего похмелья рамёна почти пришли в чувство и даже оказались способными посмеяться над новым комедийным шоу на KBS, на которое они вроде как сами должны были идти в качестве гостей через пару недель. Удивительно, но они давно не собирались вот так вот вместе, чтобы просто посмотреть телевизор и поржать. По-настоящему. И давно их не посещало это чувство небывалого единения. Пожалуй, у всех участников SFS впервые за много лет не было друг от друга практически никаких секретов. И почти не было друг на друга обид. А те, что и были... они хотя бы знали об их существовании. И это тоже было важно. И очень и очень хорошо. И этот вечер можно было бы назвать настоящей идиллией, если бы его не нарушили внезапно ввалившиеся в общежитие Тэмин и Сонмин, которые сначала устроили SFS оглушительную взбучку за пьянство и отключенные телефоны, прочитали заметно скисшим парням почти часовую нотацию о вреде алкоголя, и лишь затем удосужились сообщить им самую главную новость сегодняшнего дня. О том, что ровно одиннадцать часов назад Хёкджэ начал дышать самостоятельно и его сняли с аппарата искусственной вентиляции легких, а два часа назад он окончательно пришел в сознание и не только может сам дышать, но даже разговаривает. И очень-очень сильно жаждет видеть одного человека. Своего брата. Который, услышав эти новости, позорно, совсем как нежная девица из прошлых столетий, рухнул в обморок, перепугав их всех до полусмерти и в очередной раз убедив Сонмина в том, что ему с этой группой, Ынхёком и Хёкджэ совершенно точно никогда не будет покоя. Впрочем, Сонмин и не жаловался. Ведь все это было не так уж плохо. Скорее даже замечательно. Потому что это была его совсем не идеальная мечта, которая медленно, но верно воплощалась в реальность. И он был счастлив как никогда. Даже сейчас, когда, в панике озираясь по сторонам, пытался понять, что ему делать в первую очередь: бежать на кухню за водой и нашатырным спиртом, успокаивать рыдающего в голос Хичоля, дать в лоб ржущему, как конь, Кюхёну, вызывать “скорую” или помогать Донхэ с Тэмином поднять Ынхёка с пола, а потом уже заниматься всем остальным. И кто там говорил, что быть менеджером ‒ самая легкая и приятная профессия в этом мире? Да вот ни разу! Особенно если ты менеджер самой ненормальной группы во всей Корее, умудрившейся собрать все неприятности на свой зад. И даже больше, чем просто все! А что их еще ждет впереди… Сонмин даже боялся представить. Но скучать им уж точно не придется. Это факт. Однако пока все же стоило не размышлять о своих крайне радужных перспективах и невозможно веселом будущем, а все же привести в сознание Ынхёка и как можно скорее отвезти в больницу к брату. Потому что это сейчас было важнее всего. И Сонмин и все остальные прекрасно понимали это.