Way To A Dream

Хёкджэ никогда не нравились не только долгие поездки и вообще все поездки далеко от дома, но и прощания. А еще ему не нравилось привлекать к себе всеобщее внимание. Но сегодняшний день, день его отъезда на реабилитацию в Японию, в один из лучших центров Азии, на котором так отчаянно настаивали не только Донхэ и Ынхёк, но и Сонмин, Сыльги, начальник Ли и даже Чонун и Хичоль с Кюхёном, так вот, этот чертов день стал одним из самых отвратительных, неловких и неприятных дней в жизни Хёкджэ. Мало того, что инвалидная коляска, в которой он сейчас вынужден был передвигаться в сопровождении своей сиделки – суровой пожилой госпожи, привлекала в аэропорту к нему слишком много, в большинстве своем полных сочувствия и плохо скрываемого любопытства, взглядов, так еще и его провожающие были слишком колоритными и узнаваемыми, а если прибавить к этому пятерку внушительных охранников, то... они просто не могли не привлекать к себе внимания. Честно говоря, Хёкджэ не ожидал, что его придут провожать абсолютно ВСЕ, не только Ынхёк, Донхэ и Сонмин, с которым они здорово сдружились в последние дни и которому Хёкджэ уже успел сунуть в руку флешку с тремя написанными за последние бессонные перед отъездом ночи песнями, но и преподаватель Ли,Кюхён, Чонун, Хичоль и даже мамы Хичоля и Донхэ, все еще слишком смущающие Хёкджэ своим вниманием и заботой, – действительно, целая процессия. Очень многолюдная, шумная, и единственные, кого в ней не хватало, – это Сыльги и Ары с Хёну. Ну, с Сыльги-то, сбежавшей в Мокпо после очередной ссоры с Кюхёном под благовидным предлогом присмотра за их несчастными брошенными магазинами (Хёкджэ просто старался не думать о том, что за это время даже под чутким присмотром Сыльги и дядюшки могло стать с магазином мамы, но самое главное – с оранжерей и его коллекцией если не безвременно почивших, то уж точно одичавших орхидей), как раз с ней все было просто и ясно, ведь, закончив с делами, она через неделю-другую должна будет прилететь к нему в Японию, а вот Ара... Хёкджэ было очень жаль, что им так и не удалось встретиться и познакомиться. Он все еще слишком плохо двигался, чтобы суметь добраться до того места, где она сейчас жила, а она чувствовала себя слишком плохо, чтобы приехать к нему. Ужасное несовпадение. Но Хёкджэ искренне надеялся на то, что у них еще будет шанс на знакомство и на встречу, тем более что Хёну, которого Ынхёк с Кюхёном целых три раза привозили к нему в больницу, буквально очаровал Хёкджэ и сам был очарован своим, как он прозвал его, «папой номер два». Хёкджэ было так необычно думать о том, что у Ынхёка и правда есть сын, а у него есть самый настоящий племянник – безумно смышленый и веселый, уже вовсю болтающий и демонстрирующий свои познания в чтении, письме и арифметике малыш, но тем не менее... Хёну был настолько похож на них с Ынхёком, что у него захватывало дух. Правильно говорила мама: у мужчин в их семье сильные гены. Жаль, что она не дожила до знакомства с племянником и невесткой, но Хёкджэ был уверен, что где-то там, на небесах, она знает обо всем на свете и радуется за них. Потому что вся эта жуткая история закончилась. И закончилась почти хорошо. И теперь все они спокойно могут забыть о произошедшем и жить дальше. Ну или пытаться до тех пор, пока у них не выйдет это. И Хёкджэ знал, что у них всех, особенно у его брата, достаточно сил, чтобы справиться с этой непосильно тяжелой для многих задачей. Они все смогут. Вместе. Совершенно точно. И теперь уж точно не позволят друг другу отстраниться из-за всяких глупостей. Ведь, как и предполагалось, это не приводит ни к чему хорошему. И теперь они с Ынхёком будут очень стараться, чтобы больше никогда не допускать таких, слишком фатальных для них обоих ошибок. – Береги себя, Хёкджэ, хорошо? И обязательно прикладывай все усилия, чтобы поскорее поправиться. Мы все будем болеть за тебя, – как всегда бодрый голос мамы Донхэ и ее теплые объятия оторвали Хёкджэ от его мыслей, тут же смущая его и заставляя начать мучительно заливаться краской. – Спасибо, – немного неловко обнял женщину в ответ Хёкджэ, искренне надеясь на то, что эту его неловкость спишут на все еще ноющие и не дающие ему двигаться, только-только зажившие переломы, которые совсем не мешали ему обниматься с Донхэ и писать музыку, но... здорово мешали (или просто служили отличным оправданием) всему остальныму. – И если что-то случится или тебе что-то будет нужно, не будь таким же, как эти упрямые малолетние засранцы, – подошедшая к ним с миссис Ли мама Хичоля наградила каждого из участников SFS грозным взглядом и, снова повернувшись к Хёкджэ, широко улыбнулась к нему и наклонилась, чтобы тоже обнять его: – Мы обязательно приедем навестить тебя через пару месяцев. Так что не забывай звонить, иначе тоже получишь по заднице, – крепко обняв Хёкджэ и обдав его сладко-ванильным запахом своих духов, тихонько рассмеялась женщина. – Хорошо, спасибо, миссис Ким, – стушевавшись еще сильнее и по цвету уже почти приблизившись к запретительному сигналу светофора, смущенно пробормотал Хёкджэ, прекрасно понимая, что это только начало, ведь вслед за мамами к нему уже подошел широко улыбающийся Чонун и крепко обнял его: – Я даже не буду прощаться. Скоро увидимся, Хёкджэ, – и, получив в ответ от окончательно смутившегося Хёкджэ «Скоро увидимся», уступил свое место начальнику Ли: – Заботься о себе получше и возвращайся скорее, – Тэмин тоже без малейшего стеснения и смущения обнял мальчишку, который за это время стал ему таким же близким и родным, как и остальные ребята. – А вы позаботьтесь о них. Получше. Особенно о Хёке, – шепотом, так, чтобы никто, кроме Тэмина, не услышал его, попросил Хёкджэ. – Обижаешь. Конечно, позаботимся, – Тэмин с наигранной обидой посмотрел на Хёкджэ, хотя... его беспокойство можно было понять. Один раз они уже не следили за его братом, и... Нет, такого больше никогда не повторится. Однозначно. – Спасибо, – улыбнулся мужчине Хёкджэ и хотел было добавить что-то, но его перебил появившийся из-за спины Тэмина, как всегда чем-то недовольный Кюхён: – Так, все, теперь моя очередь, а то мы тут сейчас до скончания веков будем развозить сопли, и ты в итоге опоздаешь на рейс, и окажется, что все это было зря. А потом нужно будет снова тебя провожать, снова сопли – и так до бесконечности, – выдав эту тираду, Кюхён совершенно бесцеремонно оттеснил в сторону начальника Ли и задумчиво уставился на Хёкджэ, как маленький ребенок, увидевший в зоопарке совершенно незнакомую ему зверушку: – Так к чему это я?.. А, да! Короче. Ну, ты это... поправляйся там. И пиши хотя бы иногда, как у тебя дела. Я понимаю, что мы не друзья, но... вообще-то, мы вроде теперь как родственники и... Вообще, Ара просила передать тебе привет от нее и Хёну и... это, – наклонившись вперед, Кюхён обнял слегка опешившего Хёкджэ, искренне радуясь тому, что придумал такую отмазку, и, зачем-то потрепав Хёкджэ по голове, уступил свое место всхлипывающему Хичолю, который, вцепившись в Хёкджэ куда крепче пиявки, не отпускал его почти пять минут, пока его весьма невежливо не отцепил от их не знающего, куда себя деть, болезного Сонмин, вместо прощания и пожеланий тут же начавший вещать что-то про невероятную концепцию нового альбома, на который, откровенно говоря, всем сейчас было плевать, поэтому Сонмина от Хёкджэ пришлось отцеплять непривычно тихому Ынхёку, который, присев перед братом на колени и сжав его руки в своих, что-то тихо и очень долго говорил ему, пока Кюхён усиленно пытался проморгаться и отогнать от себя это дурацкое ощущение ирреальности происходящего, которое возникало у него всякий раз, когда Ынхёк и Хёкджэ были рядом. Нет, он знал, что они похожие внешне как две капли воды близнецы, и вполне нормально воспринимал их обоих. По-раздельности. Но вот вместе... Это было слишком странно и непривычно. Два одинаковых человека, таких похожих и разных одновременно. – Ебаное дежавю. Никак не могу привыкнуть... – не сдержавшись, пробормотал себе под нос Кюхён, наблюдая за тем, как Ынхёк долго-долго и крепко-крепко, так, словно Хёкджэ улетает не на реабилитацию, а как минимум на другую планету, обнимает брата, и тут же получил весомый подзатыльник от стоящей рядом и, конечно же, услышавшей его миссис Ли: – Чо Кюхён! – грозно нахмурившись, мама Донхэ наградила его полным недовольства взглядом: – Не знала, что ты можешь ругаться ТАКИМИ словами! Я обязательно расскажу об этом твоей матери! – Ой, да рассказывайте что хотите и кому хотите. Подумаешь, выругался разок, – закатив глаза, недовольно фыркнул Кюхён, думая, что вряд ли его матери, ни на секунду не отходящей от Ары и Хёну, интересны подобные новости. К тому же его родители давно прекрасно знали, что он не паинька, так что... Он бы с удовольствием ответил миссис Ли, какие еще "такие" слова он знает, но, решив не провоцировать конфликт и не портить Хёкджэ, да и всем остальным настроение, недовольно пробормотал себе под нос: – Вы как хотите, а я свой долг по прощальным мероприятиям выполнил и мне срочно нужен кофе. Кто со мной? – даже не ожидая, что к нему присоединится кто-то, кроме вынужденных сопровождать их повсюду охранников, но... к удивлению Кюхёна за кофе с ним решили отправиться практически все, даже наконец-то решившийся отпустить брата Ынхёк. Все, кроме Донхэ, который нашел их лишь спустя двадцать минут, ровно в тот самый момент, когда прохладный голос информатора объявил об окончании регистрации на рейс Хёкджэ. И, честно говоря, Кюхёну знал, что глаза их лидера покраснели вовсе не от недосыпа или аллергии. Все было слишком очевидно. Но вряд ли Донхэ сейчас нужны были лишние вопросы и их жалость, поэтому все, что сейчас мог полезного сделать Кюхён, – это сунуть в дрожащие руки друга стакан с его любимым кофе и рогалик с сыром и спросить у него, что там с расписанием, ведь он, конечно же, не мог узнать это у стоящего буквально в паре метров от них Сонмина, просто вот потому что он такая наглая сволочь и хочет забрать себе все внимание Донхэ. Чтобы хоть немного отвлечь его от мыслей о предстоящем, вернее, уже случившемся расставании с Хёкджэ и той неопределенности, что ждет их впереди. А еще все-таки и правда узнать, что там с их проклятым слишком забитым графиком, который ну никак не желал укладываться в его ветреную и занятую совсем другими мыслями голову. О другой. А ведь она даже не приехала попрощаться с Хёкджэ. Наверняка из-за него. Чертова стерва. Ну... если она не хочет ехать к Чо Кюхёну, значит, Чо Кюхёну придется ехать к ней в ее деревню. И плевать, что это закончится полнейшим смертоубийством. Но если помирать – так весело и точно от руки любимой, пусть и совершенно ненормальной женщины. А если не помирать, то тоже лучше с ней. Итог один, как ни крути. Сам Кюхён уже давно понял это. Осталось лишь донести эту мысль до одной ненормальной упрямицы, и тогда, может, и у них выйдет тот самый пресловутый хэппи-энд, о котором так часто пишет в своих песнях Хёкджэ. И который, если верить ему и еще сотням поэтов, писателей, режиссеров, художников и композиторов, все-таки самая прекрасная и желанная вещь на этой планете.