LOVE SICK: беспокойная жизнь парней в синих шортах

Бабах! Оглушительный грохот взрывов издаёт Пуннов домашний кинотеатр. Мерцающие на экране слова «Игра Окончена» будто насмехаются над тем, какой я лузер. Отбрасываю геймпад прочь, расстроенный из-за многочисленных проигрышей. Тупая Xbox. С тобой совсем не весело играть. ИИ бессовестно мухлюет. Думаю (обвиняю всё и вся) так, ложась на ковёр, совершенно без понятия, что делать дальше. ==Кто способен быть привлекательным каждый час? Я человек, не актёр сериала== Кому приспичило мне названивать? Быстро оглядываюсь; вижу свой телефон пиликающим и вибрирующим на школьной сумке, которую я кинул на диван. Одна моя половина ленива и отвечать не желает, но другая боится, что потревожит владельца спальни и разбудит его. В общем, я молниеносно прыгаю и хватаю телефон. — Как жизнь, засранец? — это Ом. — Ты чего сегодня не пришёл?! Мне брат наказание влепил, вечерком попрусь выносить мусор из их кабинетов, — в трубке звучит взволнованный голос Ома, и я невольно смеюсь над его передрягой. — Как ты умудрился так попасть? — Переписывался с Моном. — И как тебя словили? — Записки долго шли, последнюю я взял и кинул Мону напрямик. Брат повернулся и увидел меня, — придурок. Поделом ему. — Сейчас ты думаешь, что я придурок? Сучара, — какого хрена? Кто ему дал право меня оскорблять? — Так ты где? Если не здесь, то кто мне поможет выкинуть весь этот хлам? — то есть он обо мне вообще не беспокоится. Просто хочет, чтобы кто-нибудь ему помог. Какой замечательный друг. — Просто выполняю небольшое поручение. — Какое поручение? Или ты до сих пор с Юри, со вчерашнего вечера? — всегда у него одна пошлятина в мыслях. Будь он рядом, стукнул бы по башке. — Сволочь, — это вежливое слово характеризует таких, как он. Но до ответа Ома я слышу слабый голос Пунна: — Холодно… холодно… холодно… — Ты там с кем? — охренеть, он не только лаять умеет, слух у него тоже собачий. Некогда ему всё объяснять. — Эй, мне пора идти. — Холодно… холодно… — теперь голос заметно дрожит. — Кто там с тобой?.. — Увидимся в понедельник, — обрываю его и кладу трубку. Прыгаю к пульту управления кондиционером, повышаю температуру до 30 градусов. Будет чертовски жарко. Вглядываюсь в изменившиеся цифры, ощущая, как на глазах становится теплее. Скидываю и бросаю на диван рубашку, затем подхожу осмотреть больного, свернувшегося калачиком в кровати. Кажется, он безумно замёрз. Сгрёб всё одеяло на себя. Его губы дрожат, всё тело дергается, словно в агонии. Хоть я и прогуливал уроки здоровья, понять, что сейчас его лихорадит, как он раньше и предупреждал, я могу. Подступает страх, раньше мне не приходилось о таком заботиться. Для начала решаю положить руку ему на лоб, проверить температуру. Пышет жаром, как утюг! Ты уверен, что не надо вызвать врача?! Откровенно паникую. Приказываю ногам пройтись туда-сюда, а сам в это время решаюсь пойти и попросить кого-нибудь о помощи. Шагнуть к двери не успеваю — моё тело обхватывают поперёк. — Эй! — поражённый, борюсь с горячими руками вокруг себя. Проклятый Пунн захватил меня в плен и не отпускает. Крепко держит, к тому же. Пытаюсь вывернуться из-под его рук, но этот доходяга не намерен сдаваться. Он разве не болен? Почему так плотно обвивается вокруг меня, как анаконда? — Блин, Пунн! Отпусти! — стараюсь вырваться, потому что не привык к такому, а ещё хочу сходить за помощью. Мой лоб трётся об его шею, я едва слышно протестую. В полном забытьи он ещё сильнее сжимает объятия. — Холодно… холодно… — и не перестаёт это повторять. Я, наконец, прекращаю сопротивляться. Поднимаю голову (с большим трудом) и вглядываюсь в бледное лицо Пунна. Некоторые красные отметины начинают исчезать, оставляя припухлости. Смотрю на его нахмуренные тёмные брови и плотно сомкнутые веки. Он явно в агонии. Его глаза всегда яркие, смеющиеся и полны озорства. Его губы обычно светло-оранжевого оттенка, как у накрашенных девушек. Но сейчас он выглядит очень слабым, бледной тенью самого себя. Мне это не нравится. Он мне нужен снова твёрдо стоящим на ногах и дурачащимся со мной. Осознав это, решаю просто позволить своему телу лежать на широкой груди, а её хозяину — держать меня. Он по-прежнему стонет о холоде. Надеюсь, хоть чуть-чуть помогу ему согреться. Не знаю, может, мне кажется, но он как будто успокаивается. Его мышцы расслабляются, а температура снижается до нормальной.

***

==Я могу быть коричневым, я могу быть голубым, я могу быть фиолетовым небом.== Тишину нарушает незнакомый рингтон. Из-за него я проснулся и обнаружил себя и Пунна сплетающимися вместе в единое целое -_-” Больше того, я по-прежнему прижимаюсь к нему лицом (всё жутко болит). Люди обычно заходят так далеко, заботясь о ком-то с лихорадкой? (не-а) ==Я могу причинять боль, я могу быть очень важным, я могу быть тем, кем ты захочешь меня видеть.== Господин Мика продолжает петь из мобильника Пунна. Хотя мне нравится эта песня, нужно разбудить владельца телефона. Изо всех сил толкаю его, чтобы очнулся, потому что, во-первых, громкость мелодии раздражает, во-вторых, уже невыносимо хочется от него отлепиться! Пунн вздрагивает, когда я пихаю его. Он просыпается, видит, в какой позе мы лежим, и вздрагивает ещё сильнее. — Ты! — Ни фига. Это ты меня так, — говорю, глядя в его сторону. Он так испугался, будто это я на него залез. Его подбородок чуть касается моего носа. — Ч-что я тебя «так»? — откопай свои мозги. Он же в шоке. Даже не соображает, что он натворил. -_-” А у меня из головы всё вылетело. -_-“ — Ничего, ничего. Тебя залихорадило, ты стал постоянно твердить про холод. Я подошёл проверить температуру, и ты, по ошибке, наверное, принял меня за грелку и схватил. Вот так мы оказались в таком положении, — я последовательно всё ему объясняю. Он, наконец, понимает и кивает. Краска начала возвращаться на его лицо, он уже не такой бледный, каким был этим вечером. Я рад за него, и вообще, но… — Если до тебя дошло, как всё случилось, может, отпустишь уже. — Да, прости, прости, — он немедленно отталкивает меня. Ура. Отворачиваюсь от него и сажусь на кровати. Наклоняю затёкшую ото сна в странной позе шею влево-вправо. Тело страдает, когда спишь на ком-то сверху, серьёзно. ==Почему я тебе не нравлюсь? Почему я тебе не нравлюсь? Почему бы тебе не выйти отсюда!== Господин Мика как раз заканчивает хук своей песни. Не хочу, чтобы он дальше маялся, так что гляжу сначала на чёрную Нокиа на столе, после оборачиваюсь к Пунну. — Ты ответишь? — Можешь посмотреть, кто звонит? — ох, опять я у тебя на побегушках? Но всё же безо всяких протестов подхожу и вглядываюсь в экран мобильника. Только сегодня позволю ему покомандовать. На экране Нокиа N81 ярко светится фото парочки. — Эм… — я просто прочёл то, что там написано. — О, я возьму, я возьму, — Пунн настойчиво тянет руку к телефону. Конечно, твоя девушка звонит. Быстро подхожу и отдаю ему сотовый, не хочется, чтобы человек на другом конце линии переживал. — Алло? Привет. Я дома. А? Что? Ох, прости. Может, на завтра перенесём? Плохо себя чувствую, хотел немного отдохнуть. Прости. — Как так вышло?! Но ты же пообещал, что сегодня со мной сходишь! — О_о?! Мне было любопытно, почему Эм позвонила, и всё выяснилось, когда из трубки раздался её громкий голос. Парень рядом со мной даже не потрудился приложить телефон к уху. Пунн вытягивает руку и криво улыбается, заметив мой удивлённый взгляд. — Но… Да… Конечно. Вечером заберу тебя из школы. Увидимся. — Только не говори, что побежишь на свидание, — разве до этого задохлика не доходит, как он слаб? — Это не свидание, Эм нужно купить обувь, — вяло отвечает он, пристраивая сотовый рядом с подушкой. Я быстро хватаю его и кладу на прежнее место, потому что слышал где-то, оставлять телефон у подушки вредно для здоровья. А выходить из дома больному тем более вредно для здоровья. — Какая разница. Ты правда хочешь гулять в таком состоянии? — спрашиваю его, чувствуя разочарование. Пунн кладёт руку на лоб и медленно закрывает глаза. — Мне уже намного лучше. Плюс, я заранее обещал Эм. Мы могли быть близки сегодня, но у меня нет прав вмешиваться в его личную жизнь. Слов не осталось, поэтому позволяю ему уснуть. Голова забита множеством мыслей.