LOVE SICK: беспокойная жизнь парней в синих шортах

Коф был тем человеком, кому я решил позвонить, едва вернулся домой (живым) из поездки в Хуа Хин. На самом деле, хотел ещё оттуда ему набрать, но не вышло. Весь день Юри липла ко мне, как банный лист. Ночью я делил номер с Пунном. Я понятия не имел, когда выпадет возможность звякнуть Кофу и посоветоваться, поэтому план был пересмотрен. Что же Коф? Первым делом, услышав всю историю, он заорал: — Охуеть! У неё хватило наглости лезть к тебе?! — да, наши мысли совпадают. Тоже не понимаю, как Эм могла быть настолько бесстыжей. — Держу пари, она даже не сомневалась, что ты подыграешь. Наверное, вообще не думала о таком исходе, — Коф продолжает анализировать ситуацию с другого конца. Мне совершенно насрать, о чём там думает Эм или как себя чувствует. Единственный, о ком я беспокоюсь — это Пунн. Как мне разрулить проблему, на которую стало невозможно закрывать глаза? Чем больше я об этом думаю, тем всё кажется абсурднее. Как же та ночь и наши с Пунном пролитые слёзы? Ради чего, блядь, всё это было? Ради того, чтобы Пунн вернулся к такой, как она? К чёрту этот бред. Коф по телефону ещё немного повозмущался (на что, без понятия, не обращал внимания) и положил трубку. Он сказал, что заедет ко мне в школу в понедельник после уроков, ведь я всё равно буду допоздна занят с предварительным раундом музконкурса. Дышу на ладан, когда в понедельник утром притаскиваюсь в школу. Пунн очень поздно привёз меня домой. Потом я до 3 часу утра висел на телефоне с Кофом (большая часть нашей беседы была полнейшей чушью). — Йо! Что за измученный видок? Как вечность воды в рот не брал. Ты 3 дня в Хуа Хине торчал, сто пудов, кто-то все соки из тебя выжал?! — он серьёзно? Ебать, как ненавижу Ома и его мудозвонный рот. Я припёрся в класс, чтобы выслушивать, как он всякую пургу обо мне гонит? Наступит ли день, когда мне не захочется проклясть его глупую задницу? Ну, по меньшей мере, сегодня я воздерживаюсь, хотя хочется. Сил нет с ним препираться. Вместо этого бросаю ему в морду пакет сувениров с Хуа Хина. Ом немедленно превращается из допекающего мудака в более-менее не допекающего мудака. — Ох, чёрт! Ты накупил жратвы?! Ох, это я люблю! Кенг, тащи сюда свой зад, будем пробовать! — боже. Знаете, типа, когда вы кость собаке кидаете, чтобы принесла? Один в один. Будь у Ома хвост, он бы прямо сейчас вилял им от возбуждения. Мало того, он орёт Кенгу (который хвастается чем-то перед классом), чтобы тоже поторапливался. Сам же мчится, виляя хвостом, прямиком к моей парте. — Чёрт, я обожаю этих каракатиц. Просто нямка, — говорит Ом, разрывая пакет со сладкими каракатицами. Я могу лишь смеяться, наблюдая за ним. — В пятницу было что стоящее? Без меня? — спрашиваю его, доставая макулатуру из школьной сумки. — Не особо. Хотя о тебе спрашивала госпожа Патчари. Я удружил, дал ей знать, что ты прогулял школу и умотал в Хуа Хин, — что? Вот ублюдок! Сдал меня! Поворачиваюсь, испепеляя взглядом, но он продолжает выделываться: — В смысле, может, вручишь ей тоже сладких каракатиц, скрасишь печаль. Кстати, не благодари! — и не планировал, чёрт возьми. — Понятно. Тогда всё это для госпожи Патчари. А ты отвали, — говорю и вырываю из его руки пакет. Думаю, лучше поделюсь ими с младшеклашками из клуба. Но едва я отобрал вкусняшки, Ом забузил, как несчастный маленький щенок. — Я прикааааалывался. Сказал ей, что ты заболеееел, — вот жопа. Одновременно мудилу и милашку из себя не строй, пугаешь. Морщу нос, затем выпускаю пакет из рук, чтобы лопали дальше. — Йо, йо, йо. Как в Хуа Хин-то съездил? Вы первый раз на отдых выбрались, как встречаться начали? — Кенг заводит новую тему, когда я откидываюсь на спинку стула. Ом кивает, поддерживая, с торчащей изо рта каракатицей (вообще, у них обоих так). — Итак, ты это сделал? — он не сдаётся, ага? С любопытством гляжу на жующих парней. — А поконкретней? — Сделал дело! — орёт во всю глотку Ом, вставая. Его руки в воздухе неприлично стучат друг о друга. Мне так неловко, что быстро хватаю его за плечи и опускаю на место. — Заткнись. У нас ничего не было. Ты уже в курсе, у меня нет таких чувств к Юри. — Но вы провели 2 ночи в одном номере! Не втирай по-серьёзному, что ничего не случилось! Яйца отрубили, что ли?! Ты, типа, евнух?! — какого хера ты так вопишь?! Трескаю его разок по башке, чтобы пришёл в себя. — Мы спали в разных номерах, девочки в своём! Ом, видимо, раздосадован услышанным. Да что с ним? — Боже, я думал, вы двое собирались этим заняться, всё такое. Взамен ты спал в одном номере с Пунном и дал ему добиться своего, — пиздец, Ом. Умерь-ка пыл, сволочь. — Весело. Ребят, что за хрень? Чего опять заладили басни обо мне и Пунне? — кричу на них, хватая кусок каракатицы для себя. С лиц парней долго не сходит серьёзное выражение. — Потому что… вы вдруг очень быстро и очень сильно сблизились. Это было… странно. — Да, вот именно, «вдруг». Никаких намёков и медленного развития. Раньше вы двое дружески улыбались друг другу, вот и всё. Но сейчас? Чуть не прыгаешь в его объятия, когда бы ни увидел, — господи, ты преувеличиваешь. Ребят, «задний ход». Когда я с ним такое вытворял?! — Ты приукрашиваешь, точно. Я просто разговариваю с ним, как обычно. Не забывай, что он выручил с клубом. — Однако кажется, тут нечто большее. Его работа была — помочь с бюджетом. Но потом вы вместе исчезли, и даже девушки не могли с вами связаться? Друг, это просто странно, — Ом анализирует одно за другим, и в итоге мне хочется сдаться. Серьёзно, ты так же хорошо решаешь задачки по математике? Открываю рот, намереваясь немного с ним поспорить, но тут вмешивается Кхом, выкрикнув моё имя: — Но! Пунн хочет тебя видеть! — ёб твою мать, лёгок на помине. Не может этого быть. Теперь Ом и Кенг надрывают задницы от смеха. — Уловил?! Я же говорил! Вы неразлучны! Как дерьмо и навозный жук! Чувак, я ему вломлю. Запоздал, но умудрился похитить моего друга. Пунн, ты нечто, — Ом дразнит, хотя звучит так, словно ему слегка грустно. Тем не менее, кажется, он не особо взволнован, поскольку всё его внимание на каракатице. Ну, разве ты не абсолютно искренен? Стойте, он только что сравнил меня и Пунна с дерьмом? Тьфу, хрен с ним. Качаю головой, волоча ноги к выходу из класса, где по-прежнему стоит и машет Пунн. Он пытается меня поторопить. Слушай, сбавь чуток обороты? Друзья пялятся и вообще. — Что? — спрашиваю его, когда выхожу наружу. — Так моя группа выступает на отборочных или нет? — хм, значит, он здесь из-за музконкурса, в котором участвует. Киваю ему. Стоп, но я ведь недавно позвонил и сказал Фи об этом (он президент студсовета и главный вокалист в их группе). — Но я уже сказал Фи. Вы разве не общаетесь друг с другом? В одной же группе. — Ты позвонил, когда он спал, поэтому он просто согласился, но понятия не имел, что ты ему втирал, — класс, может, мне просто дисквалифицировать твою группу. -_-“ Выпускаю смешок. — Сегодня после уроков. Музыкальный клуб, корпус F, — сообщаю ему, и Пунн вылупляет глаза. — Что?! Так скоро?! У нас ничего не готово! — какого чёрта? Ваш лидер на меня забил, откуда тут моя вина? Он выглядит ошалевшим, словно я загнал его в угол. — Ваши проблемы. Если не появитесь, срежем, — тут нужна смелость, да? Президент музыкального клуба угрожает группе президента студсовета. Хе-хе-хе. Принимай вызов. Последствия предсказать не берусь, но секретарь, похоже, в полном нокауте. — Ты правда хочешь так со мной поступить, Но?~ — вот придурок. Думаешь, расстроюсь от твоей поникшей головы? Почему бы мне так не поступить? Пунн поднимает голову и смотрит на меня. Его глаза сверкают, видимо, думает, какой он сейчас милый. — С тем, кого любишь?.. — фу! Буэ! Щас сблюю. Когда, блин, я такое говорил?! — Ты под кайфом, что ли? — Ладно. Тогда с тем, кто любит тебя? Ох, секунду, — он легко соглашается изменить эту строчку, прежде чем достать из кармана звонящий телефон. Опираюсь на стену и жду. ==Я могу быть коричневым, я могу быть голубым, я могу быть фиолетовым небом.== Бип. — Привет, Эм, — ну… кого-то любишь ты, и кто-то любит тебя… Как обычно, витаю в своих мыслях. Но стойте-! Звонит Эм?! Я сразу же скисаю. Одно её имя уже меня бесит. Осознаю, что едва не киплю от злости, лишь волнуясь о чувствах смазливого придурка, стоящего передо мной. Подозреваю, слишком явно, поскольку Пунн уставляется на меня, подняв брови. Он с удивлением всматривается в моё нахмуренное лицо. Полагаю, всё из-за того, что я плохо контролирую свои эмоции. О чём бы я ни думал, что бы я ни чувствовал — это отражается на моём лице. Прямо сейчас у меня на лбу словно выведено «недовольный», а у Пунна «озадаченный». — Да, Эм. Ох, не думаю, что сегодня смогу. Мне нужно остаться, сыграть на отборочных к конкурсу музклуба. Это очень неожиданно, — смотрю на Пунна, пока он отвечает на звонок. Он всё ещё таращится на меня с поднятыми бровями, будто хочет узнать, в чём дело. — Да. Тот, о котором я рассказывал. Хм? Но? — он продолжает разговор, и я понимаю, что сейчас Эм спрашивает обо мне. Что именно? И зачем? Сдвигаю брови, пристально глядя на Пунна, у которого на лице сконфуженное выражение, адресованное сразу мне и человеку на другом конце трубки. — Конечно, он там будет. Он же президент клуба. Ха-ха-ха. А? — сейчас очередь Пунна нахмуриться. — Почему хочешь прийти? Ты заскучаешь. Будут только мои друзья, — хе, теперь догадываюсь, чего ей надо. Я даже знаю причину. — Да. Э-э-э, тогда дай мне знать, когда подойдёшь. Я встречу тебя у ворот, — мы стоим здесь ещё мгновение, пока Пунн прощается со своей девушкой и, наконец, отключается. Наблюдаю, как он возвращает сотовый в карман. Он смотрит на меня, будто чувствует вину и хочет её загладить. — Ты злишься… что Эм придёт? Я в замешательстве от его вопроса, по смыслу изначально неверного. Если Пунн считает, что я злюсь из-за ревности или чувства собственничества, то мне хватает уверенности заявить: он глубоко ошибается. Ни единой мысли не закрадывалось, что он мой или должен им быть. Никогда. Во мне достаточно мужества осознать, что к чему. Я скажу, без сомнений, что доволен нынешними отношениями с Пунном. Я доволен, ведь у нас есть эти прекрасные чувства друг к другу без необходимости определять, кто мы, или разбираться с тем, что происходит в спальне. Я люблю то, что у нас есть сейчас, но ненавижу то, что случится потом. Я не собираюсь поддерживать того, кто ранит очень важного мне человека. — Нет, я не злюсь. Ты накручиваешь, — ответ может показаться отмазкой, но я изо всех сил стараюсь не вызвать у Пунна беспокойства. — Так ты не против? Прости, — Пунн слегка сжимает моё плечо и вынуждает быстро ему кивнуть. — Эй, всё в порядке. Пойду, спишу чью-нибудь домашку. Надо много наверстать, я же прогулял пятницу, — в итоге выдаю абсолютную ложь (ведь Ом уже сказал мне, в пятницу ничего особо не делали) в качестве отговорки. Считаю, лучше уйти, чем стоять здесь с раздражённым видом. Не хочу, чтобы Пунн заблуждался, думая, что я злюсь на него. — Верно. Прости, Но… — повторяет он. Поспешно киваю, мягко похлопывая его по спине. — Не волнуйся об этом, — говорю ему, прежде чем вернуться в класс. И, конечно, я знаю истинную причину желания Эм прийти сюда и присмотреть за Пунном.