LOVE SICK: беспокойная жизнь парней в синих шортах

— Капец, парни! Сто лет вас не было. Я уж решил, вы смылись в «Сантика паб», — громко восклицает Ом, когда мы возвращаемся с горой лаймов. Он сидит у горячей кастрюли и просто ждёт. Похоже, поменялся местами с Кхомом, Кеном и Родкеном, которые сейчас играют в приставку. Прям печётесь о счётах за коммуналку. И кто, блин, врубил кондиционер?! Разрешения спросил?! — Боже, если так охота кондишн, то дымите-ка на улице, или Ма втык даст. — Ага, мы в теме. У Донга и Пира уже там перекур, — отвечает Пэлм, пододвигаясь, уступая место нам с Пунном. Кенг тоже теснится и затем начинает: — Так как тебя сюда занесло, Пунн? Тебе звякнул Но, попросил заехать? — чёртов Кенг. На что он намекает?! Пунн смеётся, прежде чем вручить мне миску и поварёшку: — Неа, семья выгнала, не позволила ночевать сегодня дома, — ответ Пунна неоднозначен и приводит меня в замешательство. — Почему? Поругался с отцом? — спрашиваю его, хотя сомневаюсь, что причина в этом. Пунн быстро мотает головой: — Нет, нет. Я ни с кем не ссорился. — А? Тогда из-за чего? — я по-прежнему не понимаю. Если он не ссорился с кем-то из родных, то почему его выгнали? На моём лице, видимо, отражается гигантский знак вопроса, поэтому друзья помогают мне, накладывая в миску овощей и мяса, лишь бы я заткнулся. — Пунн не хочет нам рассказывать, чего пристал? Хомячь давай и не надоедай. Пунн! Не скромничай! Ешь всё, что хочешь! Чувствуй себя как дома! — хренов Понг! Это мой дом! Раздражённо смотрю на него, затем снова перевожу взгляд на Пунна, который звонко смеётся и с улыбкой поднимает брови. Зашибииииись. Да мне до лампочки. Чувствуй себя как дома! Сижу с кислой миной и одной из палочек во рту. Другой ковыряю в кастрюле, выискивая нужное. Вскоре стакан, наполненный янтарной жидкостью, передаётся мне. Только глотаю и уже подмывает наорать на того, кто мешал напиток. — Твою мать, чувак! Слишком крепко! Бухло переводишь! — определённо, это дело рук Донга. Поворачиваюсь, чтобы обругать его, но тот продолжает невозмутимо есть. — Не жмоться ты так. У нас дофига выпивки. Ещё Кхом притащил пива с водкой. Я просто переживаю, что вы, парни, всё не осилите. Плюс, мне лень переть всё назад до дома, — чудесно. Тогда ты убираешь блевотину, Донг. Тупица. Примиряюсь с его объяснением и думаю, что стоит сосредоточиться на кастрюле, пока оттуда всё не уплыло. Там просто месиво. Есть почти всё, что только можно пожелать. Много мяса, немножко овощей. Чуть раньше Ом пытался закинуть туда Pocky, потому что ему так хотелось. Серьёзно? К счастью, Кнотт его вовремя остановил, беспокоясь за здоровье остальных. Ты герой, Кнотт. Скоро большинство парней вернулось, присоединяясь к нам. Те, кто пропадали в видео-играх, и кто выходил покурить. Круг ощутимо разросся, в сравнении с маленькой кастрюлькой, так что всё закончилось битвой за еду. Но было довольно весело. Слава богу, меня выручал потрясный секретарь студсовета, гениальный во всём. Когда я упоминал, что хочу съесть что-то конкретное, ему всегда удавалось это отыскать. Почему я сам ничего найти не мог, вопрос открытый. Может, тут замешана тёмная магия, кто знает? От нашей болтовни и смеха стоял громкий гул. Даже Пунн, хотя не так уж близок с моими друзьями, отбросил официоз и начал к своим новым собутыльникам обращаться неформально. Думаю, правду говорят, что алкоголь — источник дружбы по всему свету. Надрываюсь от смеха, наблюдая за Кноттом и Пиром, которым хватило духу примкнуть к старшим и пить наравне с ними. Бедные дети, вам кранты. Обычно Пир желтоват и бледен, но сейчас его бледность ещё усилилась (насколько он пьян? боже). Лицо же Кнотта всё больше и больше краснеет. Да, живыми эти двое отсюда не выберутся. Ха-ха-ха. Пока все остальные веселятся, замечаю, что Пунн то и дело подкладывает мне в миску рыбный тофу. Его уже столько, что кого-то пора притормозить. — Эй, хватит. Иначе дерьмо из меня кубиками полезет, — ведь здравая причина? Пунн хохочет, отворачиваясь к собственной чашке с едой. О времени. Ты его слишком много угробил, накладывая мне всю эту фигню. — Но всё-таки, кто, чёрт возьми, тебя из дома вышвырнул? — любопытство пересиливает, и я задаю вопрос. Полагаю, момент самый подходящий, так как все отвлеклись. Я думал, возможно, Пунн действительно поругался с семьёй и слишком смущался объяснить это раньше. Однако он лишь посмеивается и вполне расслабленно продолжает есть: — Пэн вчера видела тебя с Юри, — ох, бляяяядь. — Пиздец! Что теперь? Выходит, она знает? — Что знает? — Пунн поднимает брови и спрашивает меня, словно забыв, что мы вытворяли перед нон Пэн. Я с трудом подбираю слова: — Знает, что между тобой и… мной ничего нет, — говорить это как-то нелепо. Ещё хуже теперь, когда Пунн на меня уставляется. Его глаза сверкают, будто он хочет меня поддразнить. — Ох? Ничего? — и вот оно. Я знал. Во мне нарастает волнение: — Пиздюк, не выделывайся. Так что она сказала? — давай, отнесись серьёзно! Пунн качает головой и улыбается. Он продолжает жевать, словно его это мало волнует: — Немногое. Она предположила, что мы поссорились, поэтому выставила меня за дверь и наказала помириться с тобой. Иначе домой мне нельзя. Сначала я боялся, что ты тоже меня прогонишь. Но мне стало легче, когда я попал сюда. Спасибо, что дал знать о гулянке. — Мне тоже о ней не сообщали, чувак. И даже без неё я бы тебя не выгнал. Чего ты так переживал, когда сам никогда меня не прогонял? — говорю ему, пару раз похлопывая по спине. Вижу, как на миг он сияет счастливой улыбкой. Но прежде чем нам удаётся возобновить разговор, его прерывает звучный голос Ома: — Йо, йо, йо! Давайте сыграем в «Правду или вызов»! — объявляет он, размахивая в воздухе бутылкой из-под газировки. Обычно мы устраиваем эту игру, когда пьём. Однако я прекрасно знаю, какую тему он замышляет поднять сегодня. Поэтому раздумываю, как бы мне отвертеться. — Ага, ага! Садимся в круг! — большинство соглашается участвовать, придвигаясь ближе. Даже Пунн, который слабо понимает, что происходит, тоже присоединяется. Вижу, что Ом чрезвычайно доволен собой. — О’кей, давайте сначала объясню правила, раз уж у нас новые участники — Пунн, Пир и нон Кнотт, — трое парней, чьи имена были упомянуты, согласно кивают. Между тем я напряжённо смотрю на Ома, зная, что он затевает. — Мы будем крутить эту бутылку вот здесь, прямо в центре нашего круга. Всякому, на кого она укажет, когда остановится, будет задан вопрос, и ему придется на него ответить, ясно? — Боже, пи! Вообще любой? — Пир возмущается. Неужели он ничему не научился? Сам мишенью заделываешься. Ты туп или глуп? У Ома по-прежнему довольный вид: — Без проблем, дуй домой, если не хочешь играть. — Нетушки. Ладно, сыграю, раз надо, — с лёгким протестом дитё соглашается. Я уже знаю, кто будет первой жертвой. Можно подумать, Ом осторожно устанавливает бутылку на кого-то конкретного, пока раскручивает. Как вышло, что он мастер в такой чепухе, но не в чём-нибудь другом? Разумеется, бутылка вращается и останавливается на Пире. — Поздравляю. Вот твоя награда за то, что шум поднял, — улучив момент, угнетаю его. Его маленькие глаза широко раскрыты (так широко, как он может), и мне весело. Ха-ха-ха. Секунду Ом размышляет. И придумывает обалденный вопрос для первого раунда с Пиром: — Скольких девушек из женской школы ты уже поимел? И не отнекивайся, я знаю о твоих похождениях, — вау! Я в курсе, что Пир тот ещё бабник, но не настолько же. Пир захвачен врасплох, и это написано на его лице. — Что?! Никогда! — Если лжёшь, получишь, — ой-ой. Без понятия, в чём тут фокус, но все опасаются врать Ому, когда он так угрожает. Слежу, как Пир сглатывает и поворачивается к Кнотту, словно моля его о помощи. Но сейчас тебе никто не поможет. Прости, брат. Осознав, что выхода нет, он качает головой и смиряется со своей судьбой. Потом начинает считать, загибая пальцы. Какого хрена?! O.o Вот чёртов ребёнок! — Только из женской школы, верно? — Да, только оттуда. — Учесть всех? — Ты даже больший ублюдок, чем я думал, — Ом его оскорбляет. — Да, всех учитывай! Пипец! Пир кивает и продолжает подсчёт на пальцах: — …четыре. Стоп, пять! Пять девушек, пи… — но тут Кнотт быстро пихает его локтем. — Шесть. Мой итог. Йо! Правда что ли?! Пир в некотором замешательстве таращится на Кнотта, затем принимается спорить: — А у меня пять вышло, — однако Кнотт не унимается. — Хочешь, вместе посчитаем? И они начинают медленно называть имена, одно за другим: — Боу, пи Эмми, Мими, Пинк, нон Дэм… и кто ещё? — Так и знал, что забудешь пи Нин. — О, точно! И Нин! О’кей, то есть шесть. Шесть девочек, пи, — двое парней договариваются между собой, прежде чем нерешительно признаться нам. И огребают из-за нашего недовольства кучу подзатыльников. — Про резинки не забывайте! — эти дети сводят меня с ума. После того, как Пир дал мне железное слово, приходит черёд новой жертвы. Я даже не видел, как Ом раскручивает, бутылка уже указывает на Пунна… сидящего рядом со мной. — Пунн… — произношу его имя, и он вздрагивает. Мгновение смотрит на меня и обращает взгляд к Ому. — Ну? — знаете, как говорят, лучшая защита — это нападение! Ом кивает на улыбку Пунна. И с озорным блеском в глазах осведомляется: — То, что прокричал в тот день… ты серьёзно? — ебанутый! Вот чёрт! В панике немедленно смотрю на Пунна. Я не могу себя контролировать. Но, похоже, Пунн не понимает вопроса: — Что прокричал? — спрашивает он. — Перед корпусом F на днях. И лучше не говори, что забыл, наваляю, — судя по выражению его лица, сначала Пунн не мог понять, о чём речь, но когда встретился глазами с Омом, всё вспомнил. Он даже переводит взгляд на меня (я тут ни при чём!). Естественно, я прикидываюсь веником и ем из своей миски, будто не имею ни малейшего понятия, что происходит. Прости, сматываю удочки. — Ну, так что? Ты серьёзно? — Ом повторяет свой вопрос. Я не гляжу на Пунна, поэтому не знаю, какое у него выражение. Пунн своим низким голосом очень чётко отвечает на вопрос Ома. — Конечно. — Йо, йо, йо! Что за намёки?! Хватит секретничать, о нас вспомни! — кричит Пэлм, пока остальные всё ещё в растерянности. Облегчённо вздыхаю, кажется, больше никто не знает. Допускаю, Ом всё-таки может держать язык за зубами. Ом не отвечает на вопросы парней. Он просто улыбается и похлопывает Пунна по плечу. — Ништяк. Ещё и готов это признать. Я на твоей стороне. Борись, дружище, — ладно, похоже, успокаиваться рано. Потому что Ом бросает на меня странные взгляды… Догадываюсь, кто будет следующей жертвой. И едва он берётся за бутылку… — Ох! Мне надо в сортир! Щас вернусь! — ору и подскакиваю с места, не давая Ому шанса раскрутить бутылку. Хе-хе-хе. Я часто использую эту отмазку, неудивительно, что он меня раскусывает. — Нельзя! Останься на этот раунд! — Не выдержу! В штаны наделаю! Я побежал! — устраиваю суматоху и мчусь оттуда по направлению к ванной. Ах, отлично! По меньшей мере 15 минут буду в безопасности. Стоит разыграть диарею или просто вздремнуть? Прибыв к убежищу, толкаю дверь, опускаю крышку унитаза и сажусь подремать. Когда моя голова касается стены, на меня тотчас наваливается странная сонливость. Должно быть, связанная с тем количеством алкоголя, что я приговорил. Время от времени слышен галдёж парней. Изнемогаю от любопытства. Чувствую лёгкий укол сожаления, продувая возможность узнать чужие тайны (звучит ужасно, правда? ха-ха). Правило этой игры — нельзя обсуждать то, что ты выяснил, вне круга. То есть мой шанс их выведать стремится к нулю. Меня это слегка раздражает, но, полагаю, уж лучше так, чем торчать на допросе Ома. Думаю так, прислонив голову к стене и постепенно засыпая. Находясь между сном и явью, я широко улыбаюсь, вспомнив ответ Пунна. Это такая улыбка, которую ты не в силах стереть с лица, как ни пытаешься. Хе-хе. Хотя я не видел его лица - слишком много думал о себе - могу предположить, каким оно было. Пунн всегда такой. Несмотря ни на что, верен собственным чувствам. В отличие от меня. Порой я сбегаю, как дурак. Наглядный пример — прямо сейчас. Прошло какое-то время с момента моего прихода в ванную (я даже вздремнул). А именно, судя по часам, 45 минут (уже начинаю тут задыхаться). Поэтому решаю, что они успели покончить с этой глупой игрой, и пора на выход. Скрип. — Чёрт, этот гад наконец-то вышел! В следующий раз вломлю тебе! — едва моя голова высовывается, слышу крик. Ха-ха-ха. Как я и думал. Спокойно захожу, пока ребята хлещут водку. — Хрен тебе. Так что случилось? Колитесь. Хрясь! Приз тому, кто хочет всё знать, но не желает рисковать. Ох, больно. Кенг бьёт так, что искры из глаз летят. Сразу потираю голову. — Сбежал и нагло требуешь? Никто ему ничего не скажет, — звучит так, словно он один выбалтывает секреты. Хе-хе-хе. Хорошо. Как-нибудь потом всё выведаю у нон Кнотта. Этот ребёнок такой наивный. Мне это отлично известно. Хе-хе-хе. Принимаю рюмку от Донга и замечаю, что нас стало меньше. Оглядываюсь и обнаруживаю, что нет Пунна. — Куда делся Пунн? — быстро интересуюсь о пропавшем. — Он обиделся на тебя и свалил домой, — чёрт тебя дери, Родкен, я вежливо спросил, чего умничаешь. Ругаюсь на него в ответ: — Сволочь, не гони! Он наверху, в ванной? — раз я спал в ванной на первом этаже, предполагаю, что он может быть наверху. Но парни пожимают плечами. — Нет, взаправду. Он уехал домой. Вдруг извинился и ушёл, — Донг, сидящий за бутылкой водки, даёт мне ответ. Конечно, я в полном недоумении. — Какого хрена? Не мог сначала попрощаться с хозяином, — жалуюсь, прежде чем выпить. Чёрт, слишком солёно. Это соль или чьи-то мерзкие руки? Кхом тянется за моей пустой рюмкой, чтобы вернуть её Понгу, нашему бармену на сегодня. Место рядом со мной, где прежде сидел Пунн, сейчас занято вдрызг пьяным нон Кноттом, которого споили старшие. Веселюсь, смотря на его красную физиономию. Потом замечаю позади него свой мобильник. — Ох, там мой сотовый, — неудивительно, что в ванной он не нашёлся. Поиграть было не во что, и единственным вариантом остался сон. Кнотт глядит на мой айфон и пару раз кивает: — О, точно. Пи Ом показывал пи Пунну видео, где ты запихивал в Мерседес директора клейкий рис. — Не перебор? Он же секретарь студсовета. Расскажет директору — меня выпнут, прямо как Кофа, — поворачиваюсь, чтобы накричать на Ома, но тут кое-что понимаю. — Эй, как ты ему это показал? Полазил ради него в телефоне?! Ом поднимает взгляд от выжатого лайма в руке, чтобы ответить на мой вопрос: — Неа, сказал, чтоб сам нашёл. Я не умею пользоваться твоей приблудой. Мои руки мгновенно холодеют, хотя кондиционер в комнате едва работает. — Он что-нибудь сказал? Ом на секунду задумывается, затем отвечает: — Походу, я переоценил его чувство юмора. Думал, поржёт, но он сидел с каменным лицом, а потом извинился. — Ставлю сотку, побежал докладывать директору, — добавляет Кхом и смеётся в кругу парней. До меня медленно доходит, что случилось. — Ох, блядь… — еле слышно бормочу я, так, что слышит только нон Кнотт. — В чём дело, пи Но? Сил на что-либо не остаётся, не говоря уже про ответ ему. Я взлетаю с места и игнорирую изумлённых друзей. — Скоро вернусь! — ещё не успеваю завести мотоцикл, а душой уже стою у ворот Пунна.