Я буду твоим, если ты будешь моим

Даже после всех этих лет от одного вида Нерданель у него перехватывало дыхание. Феанор трудился в её мастерской, с помощью Морьо и Курво нанося последние штрихи на сюрприз, который он для неё там готовил. Работа была закончена, и он отправился на поиски жены, оставив сыновей прибраться. Нашёл он её на кухне — и молча застыл в дверях, подглядывая за ней, сидящей за столом и не подозревавшей об его присутствии. Взглядом он охватил её яркие рыжие волосы, каскадом сбегавшие по спине, резкие линии профиля, изящное запястье, на которое она оперлась подбородком. Внимание её было полностью захвачено поваренной книгой. Никогда всё не было просто, даже в самом начале. Но, несмотря на все трудности, что они перенесли, всю боль и трагедию, её присутствие рядом помогло преодолеть всё. Пока они были вместе, они могли встретить все невзгоды лицом к лицу и справиться с ними. Даже в те времена, когда они были в ссоре друг с другом, а не с внешним миром, они всё равно были способны преодолеть всё. Сейчас они переживали хороший период, и от её вида у него на душе потеплело. Он подошёл ближе и обвил руками её талию, услышал, как она от неожиданности выдохнула, и усмехнулся. И опустил голову ей на плечо. Нерданель прислонилась к нему. — Закончил наконец? И мне, наконец, можно вернуться в мастерскую? — Всему своё время, — ответил Феанор, когда она повернулась к нему лицом. — Вот Морьо и Курво уберутся, и я тебя сам отведу. Она и представления не имела, что там происходит: Феанор оккупировал мастерскую на все выходные, запретив ей входить. Уже страшно подзуживало вернуться, вторжение мужчин на её личную территорию слегка беспокоило. На все вопросы Феанор отвечал каменным молчанием, давая понять, что в своё время всё станет ясным. — Ну, пойдём уже! — воскликнула Нерданель. — Вы, парни, роетесь в моих вещах, и это действует мне на нервы! Феанор рассмеялся, и она мстительно дёрнула его за волосы. — Ты же сам терпеть не можешь, когда я в твоей мастерской навожу порядок! — О, ты не порядок наводишь, — глаза его распахнулись в притворном ужасе, — ты сеешь хаос! — Вот потому-то я туда больше ни ногой! И ты так же делай! Бог знает, сколько ты вреда нанёс моему личному пространству! — О, перестань уже дёргаться. Мы не смогли бы устроить большую неразбериху, чем там было уже! Вся эта пыль, глина, куски камня повсюду! — он притянул её к себе и прижался лбом к её лбу. — Обещаю, беспорядок остался ровно такой же, как был! Морьо с Курво уберут только мои инструменты и свидетельства нашего вторжения. — Ну, это уже мне судить, полагаю! И представить не могу, что же тебя сподвигло посвятить свои выходные устройству там бардака! — Никогда я не устраиваю никакого бардака! — сердито ответил Феанор, но затем, когда она закатила глаза, на лице его появилась ухмылка. — Ну, пошли уже. Неужели не хочешь посмотреть? — Он потянул её за собой в пристройку, где много лет назад, когда они только переехали сюда с пятью сыновьями, он устроил для неё мастерскую. Близнецы тогда ещё не родились. Его собственная мастерская была выстроена отдельно от дома и имела свой резервный генератор. Пятеро детей, все моложе десяти лет — и Нерданель не хотела риска, что с сыновьями что-то случится. Её резцы и молоточки запереть было просто. А вот куда более взрывоопасные эксперименты Феанора нужно было прятать подальше от любопытных маленьких ручонок. У входа в мастерскую они встретили обоих сыновей, тащивших ящик Феанора с инструментами и огромный мешок мусора. Но ни Морьо, ни Курво не сказали ни слова, лишь, с одинаковыми ухмылками, прошмыгнули мимо родителей в дом. И Феанор придержал её, когда она уже совсем было собралась шагнуть внутрь, в неосвещённое помещение. — Не включай свет! — сказал он, маня её за собой внутрь. Она озадаченно посмотрела на него, но перешагнула через порог — и мастерская озарилась ярким светом, осветив и удивление на её лице. — Что ты сделал?! — Просто пару модификаций, — Феанор взял её за руку и принялся объяснять. — Я всё это задумал уже давным-давно, и технический прогресс наконец добрался и до идей моего уровня. — Свет включается датчиком движения. Тебе не нужно трогать выключатель — ну, если, допустим, у тебя заняты или перепачканы глиной руки. — Мне нравится, — она склонила голову ему на плечо, и тут заметила что-то на дальней стене. — Ещё и жалюзи новые? — Управляются пультом; одно касание — и от естественного освещения можно перейти к искусственному. Пульт можешь держать в кармане фартука. Такой продуманный жест, такая подстройка под её нужды — и, несомненно, безукоризненно исполненная, как и всё, что делал Феанор. — Спасибо, — она встала на цыпочки и прижалась губами к его губам. — Это ещё не всё, — ответил он, и она различила у него на лице тщательно скрываемую гордость, ту самую, которую он испытывал, когда удавалось застать её врасплох. — И ещё что-то? Он потянул её к раковине, и она заметила сверкающий новый смеситель. — Феанаро, краны страшно милые, но ты же знаешь, через неделю всё будет перемазано глиной. Он покачал головой с ещё более коварной улыбкой. — Не думаю! Он автоматический. Тебе не понадобится больше его трогать! — он провёл рукой над краном, и потекла вода. Теперь он уже откровенно ухмылялся. Нерданель очень любила его таким: наслаждающимся тем, что совместно творят его творческий дух и мастерство. — Морьо и Курво помогали? — Курво всегда любил что-то мастерить по дому со мной вместе, — кивнул Феанор. — И на Морьо можно положиться. — Глаза его распахнулись шире. — Близнецы наверняка бы устроили потоп, меняя смеситель — но уж точно не Морьо! Может, ему и не хватает изобретательности, но в исполнении задуманного он безупречен. Она провела рукой над краном и выключила воду. Повернувшись к Феанору, она обвила руками его талию. — Спасибо! Похоже, в этом году я получила рождественский подарок раньше времени! Он обнял её в ответ и притянул к себе ближе. — Что за чепуха! Это вовсе не подарок. Просто у меня, наконец, нашлось время и двое помощников. Я планировал доделать всё за Благодарение, но не хватало деталей. — Он поцеловал её в лоб. — Но ты пока не видела самого лучшего! — Так есть ещё что-то? Он провёл её к подсобке, и она увидела вделанное в стену у двери круглое устройство. — Но что это? — Централизованная вытяжка. Точнее, встроенная. Больше не нужно таскать сюда пылесос для уборки пыли и черепков. Контейнер — в подсобке, и тебе нужно всего-навсего подключить шланг — и ты сможешь дотянуться до всех углов. — Он выглядел абсолютно довольным собой, хотя она подловила его на том, что он поглядывает на неё искоса, пытаясь оценить её реакцию. Он никогда не уставал делать ей приятное, и единственное, что, кроме его собственного мнения об его работе, имело для него значение, — это её мнение. — Как ты меня хорошо знаешь, Феанаро! — рассмеялась она. — Хотелось бы надеяться на это, Нерданель… после стольких-то лет. Хотелось бы думать, что я, наконец, тебя понимаю. Она ещё походила по мастерской, удостоверяясь, что никакого непоправимого вреда её оборудованию мастера не нанесли, и, наконец, расслабилась, и они рука об руку отправились обратно в дом. Нерданель приготовила им обоим кофе, и они уселись за кухонный стол. — Сегодня утром так тихо, — сказал Феанор. — Хотя уже вовсе не утро. Где же все? — Маэдроса с Тьелко нету, — качнула головой Нерданель. — А Маглор на работе. — Она пересчитала сыновей, загибая пальцы. — Думаю, Морьо с Курво в душе. А Амбарусса я послала в магазин. Уверена, половину из списка они купить позабудут, но хотя бы немного от них отдохнём. — А Маэдрос вообще вчера домой возвращался? Не помню, чтобы я слышал, как он пришёл, и машину его утром не видел. — Нет, не возвращался, — глаза Нерданель засияли. — Он со своим молодым человеком. Реально дождаться не могу, когда с ним познакомлюсь! — Он немного о нём говорит, да? Со мной, по крайней мере. А тебе побольше говорил? — Нет, немного. Просто у меня чувство, что его отношения с Фингоном куда серьёзнее, чем всё, что у него было. Когда Маэдрос упоминает его имя, в нём сквозит такая нежность… никогда раньше такого не видела, — Нерданель откинулась на спинку стула, обнимая ладонями кофейную чашечку. — Так здорово видеть его счастливым! — Ты сказала, Фингон? Его так зовут? — Феанор нахмурился. — Ну да, Фингон. Маглор говорит, они очень много времени проводят вместе в последние недели. Надеюсь, это означает, что вскоре мы получим шанс с ним познакомиться! — Лицо Нерданель стало задумчивым. — Он так давно никого не приводил домой… — Фингон… — повторил Феанор. — Ну да, — Нерданель сузила глаза, гладя на мужа. — Феанор, что такое? У тебя такой вид… — Нет, не может быть… — сказал Феанор себе под нос, а когда поднял взгляд на жену, между бровей у него залегла складка. — Что не может быть? — Сына Финголфина зовут Фингон… но ведь это не может быть он, а? Нерданель ощутила, как в животе у неё будто что-то перевернулось. — Ну, а какова вероятность такого? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал небрежно. — Где они познакомились? Я об этом так мало слышал. — Ну, Феанор, ты же знаешь Маэдроса. Он так редко говорит о таких вещах. Вот Маглор обычно твердит о своих отношениях без остановки — как о хороших, так и о плохих. — Похоже, плохих у него куда больше хороших, — пробормотал себе под нос Феанор, и затем своим обычным тоном продолжил, всё сильнее и сильнее хмурясь. — Но что, если это сын Финголфина, Нерданель? — Ну и что? Это не твоя забота, Феанор! — Конечно, моя! — Нет, не твоя, — резко сказала Нерданель. — Маэдрос может выбирать, кого хочет! — Мне не нравится это! Она покачала головой, протянула руку и сжала его предплечье. — Мне всё равно, с кем он встречается, Феанор! И ты так должен относиться! Он так счастлив, как давным-давно не был! И если это из-за сына Финголфина — я только рада буду! — она стиснула его руку крепче. — И ты должен быть рад! Мы оба годами желали ему счастья. И я не собираюсь в нём сомневаться! — Кажется, у меня есть к Маэдросу пара вопросов… когда он вернётся. Он уже проводит с ним ночи? — Феанор, перестань! — дружелюбная атмосфера предыдущих моментов рассеялась. Упоминания Финголфина было само по себе достаточно, чтобы раздразнить Феанора, и беспокойство о сыне только подлило масла в огонь. Противостояние между их первенцем и мужем по поводу отношений сына — последнее, чего Нерданель хотелось бы. Только не тогда, когда Маэдрос, наконец, так прекрасно выглядит, когда кажется таким довольным, как и сказал Маглор! Она не даст Феанору вмешиваться! — Ты не будешь спорить с ним по поводу этого, я тебе не позволю! — Я вовсе не говорил, что буду спорить с ним, Нерданель. Я сказал, у меня есть пара вопросов. — Я знаю, Феанор, какой ты! Это похуже инквизиции будет! — она упёрла в него взгляд. — И без меня ты с ним об этом разговаривать не станешь, понятно? Он взглянул ей в глаза, стиснул губы в ниточку и нахмурился: — Мне не нужна нянька в разговоре с моим сыном! — Нет, на этот раз нужна! Я не собираюсь позволить твоей неприязни к Финголфину испортить отношения нашего сына, Феанор! Ты даже ещё не знаешь, точно ли Фингон — сын Финголфина. Но совершенно неважно, даже если и сын! Маэдрос взрослый! И твоё мнение тут роли не играет! — Она твёрдо смотрела на него. — Отлично. Присоединяйся к нашему с ним разговору, раз так хочешь! Но мне нужно это выяснить, для собственного успокоения! — Да почему ты не можешь уже отпустить это всё, Феанор? От Финголфина мы ничего, кроме помощи и заботы о нас, о тебе не видели! Если тебе так нужно — держись на расстоянии, но не жди, что все мы так будем делать. У тебя нет никаких разумных причин так его ненавидеть! — Никаких разумных причин?! Нерданель, ты серьёзно?! Зная, что у него была возможность разбить Моргота в пух и прах за то, что он сотворил с Маэдросом?! С моим отцом?! Финголфин позволил этому шансу выскользнуть сквозь пальцы! Я никогда этого ему не прощу! — Феанор хлопнул ладонью по столу так, что кофейные чашечки задребезжали. — Ты сам знаешь, что всё было не так. Что прямых доказательств против самого Моргота не было, ни в деле Маэдроса, ни в деле Финвэ. А он сумел всё уладить, да так, что имя Маэдроса не попало в газете, и его ужасные испытания остались для всех в тайне. И нашёл выход из тупика! — Она подалась вперёд, сощурившись. — Ты должен за это ему быть благодарен! — Я был бы благодарен, если бы виновный благодаря ему заплатил по заслугам! Но, похоже, он не в состоянии сделать такое! — Феанор встал. — Ты не будешь говорить с Маэдросом без меня, Феанор! Он прошёл мимо неё к выходу из кухни. — Феанор! Он остановился, она вперила в него взгляд, и плечи его обвисли. — Ладно. Ради бога, если тебе так надо. Но если это сын Финголфина… — Если это сын Финголфина, ты только порадуешься! — перебила его она. — Потому что он что-то значит для твоего сына, Феанор! Твоего сына, который никогда не станет прежним после того, что случилось! И если этот мальчик хоть как-то делает жизнь Маэдроса лучше, мне плевать, будь он хоть сыном самого Моргота! *** Финголфин, в поисках Анайрэ, заглянул на кухню. Та склонилась над поваренной книгой с ручкой в руке. Он подошёл к ней, мягко положил ладони ей на плечи, и она подняла на него взгляд. — Привет-привет. — А я только что с парнем Аредель познакомился. — С Тьелко! — она развернулась на стуле к нему. — Разве он не душка? — Не думаю, что описал бы его словом «душка», — сухо сказал Финголфин. — Шумный, пожалуй. Нахальный. — О, Фин, да ладно тебе! Милый мальчик! Перестань уже искать причины для ненависти! — Я и не ищу. Она взглянула на него. — Ладно, ладно. Думаю, он кажется приятным молодым человеком, — проворчал Финголфин. — Во всяком случае, похоже, он в Аредель влюблён. На лицо Анайрэ вернулась улыбка. — Ну и она в него. — Я заметил. — Ох, Фин, — рассмеялась Анайрэ, — да хватит уже мрачности по поводу этого всего! Похоже, он понравился тебе больше, чем ты сам готов признать, вот почему ты и поднимаешь такой шум. Да, от жены никогда было ничего не скрыть. — Ты права, — со вздохом признал Финголфин. — Он кажется приятным парнем. — И он поморщился. — Если б только он не был сыном Феанора! — Да перестань! Уж какая проблема! Будто они уже собрались пожениться! Хватить уже ныть, они просто встречаются! — она, склонив голову, посмотрела на него. — Сам знаешь: лучший способ заставить Аредель вцепиться во что-то зубами — сказать ей не делать этого. — Знаю… если я начну её расспрашивать, она, скорее всего, просто с ним сбежит мне назло. Анайрэ опять рассмеялась. — Во всяком случае, Тьелко не похож на Феанора, так что и напоминать тебе о нём не будет. — Да, не похож… — задумчиво произнёс Финголфин, глядя куда-то в пространство. — Фин? Он потряс головой, стряхивая задумчивость. — Я просто вдруг осознал, на кого он похож. В доме своего крёстного отца, вверху над лестницей, Финголфин видел портрет Мириэль… картина бросалась в глаза всякому, кто входил в дом. С тех пор, как он впервые заметил его, прошло много лет, Мириэль умерла задолго до того, когда он даже ещё сам был ребёнком. Это и связало с ним Феанора с самого начала — потеря Финголфином отца, а Феанором — матери. У Тьелко были черты Феанора, но вот цвет волос и глаз — точно как у Мириэль. — Он так похож на Мириэль… — Мириэль? — Мать Феанора, — пояснил Финголфин. — Она давным-давно умерла. А Тьелко похож на неё. — Фин, с тобой всё нормально? Он кивнул. Неожиданные воспоминания… но он отогнал их. — Да, я в порядке, — и попробовал сменить тему. — Вообще я заглянул посмотреть, чем ты занята. — Он склонился над её плечом, глядя в книгу на столе. — Думаю, что приготовить на ужин. Пожалуй, надо сходить в магазин и купить кое-что. Возьму с собой Аргона, он всё утро торчит в своей комнате, неплохо бы вытащить его на улицу. — А я останусь с Тургоном. У нас было не так много возможностей поговорить один на один, с тех пор, как он приехал. — Проверь, чтобы он опять приложил лёд. Аргон уже над ним покудахтал, но ты — совсем другое дело. — Проверю, — Финголфин потянулся её поцеловать и затем отправился на поиски сына. Тургона он нашёл в гостиной уткнувшимся в книжку. — Как ты? — спросил Финголфин, облокотившись на спинку дивана и разглядывая всё ещё опухшее и расцвеченное синяками лицо сына. — Да нормально, и голова меньше сегодня болит, — Тургон поднял на отца глаза, под которыми были заметны слабые тени синяков. Финголфин уселся на диван рядом с ним. — Похоже, занятная игра была. — Да уж! — расхохотался Тургон. — Я бы не возражал ещё разок сыграть — теперь, когда знаю, за чем следить! — Хм-м… ну может, не прямо сейчас? К следующему месяцу, когда у тебя стажировка начнётся, тебе уже нужно выглядеть прилично. — Уже да, — улыбка Тургона увяла, он знал, как разочарован отец тем, что он отложил планы поступать в юридическую школу. Пока они старались избегать этого вопроса, но это нелегко им давалось, и теперь не так-то просто было сменить тему. Тургона загнали в угол… может, уже надо было с этим наконец и покончить. — Пап, послушай, я знаю, что ты не в восторге от этой стажировки и… — начал было Тургон. — Эй, эй, — прервал его Финголфин. — Я не об этом поговорить хотел. Твои доводы я уже слышал и их уважаю, ок? — Он положил ладонь Тургону на плечо и сжал его. — Я всего лишь хотел сказать, что не очень-то хорошее может выйти о тебе первое впечатление, если ты появишься на работе с синяками как после драки в баре. Хорошо, что впереди ещё пара недель — я только это хотел сказать. — Так тебе вправду нормально, что?.. — нахмурился Тургон. — Правда, нормально, — теперь нахмурился Финголфин и замолчал, осторожно подбирая слова. — У меня нет намерений заставлять тебя следовать моему пути. Я понимаю, что тебе нужно делать собственный выбор. Я с нетерпением жду, когда ты расскажешь о том, как у тебя будут складываться дела на работе. Он внимательно смотрел на сына. Анайрэ, в конце концов, была права. Лишь только Тургон впервые упомянул о своём интересе к государственному управлению, Финголфин подробно расспросил его, как и о решении не поступать в юридическую школу. И сделал он это, чтобы успокоить себя самого доводами Тургона и побольше понять о выбранном сыном поле. Он не осознавал, что характерная для него дотошность создала у Тургона впечатления, что он не одобряет сына. Когда Анайрэ сказала Финголфину об этом, он сначала её высмеял, но, похоже, она снова оказалась права. Не хотелось бы, чтобы Тургон так думал. Финголфину никогда не хотелось давить на детей в вопросах их жизненных выборов. Он видел, как увлечены Фингон и Аредель теми областями, что для себя выбрали, и как это созвучно их интересам и сильным их сторонам. Он поощрял и Аргона в его интересе к чему-то, совершенно не похожему на его собственный опыт. Но Тургон никогда не был столь целеустремлённым, как другие дети Финголфина. Он перескакивал с предмета на предмет, ничто не удерживало долго его внимания. Финголфин подозревал, что разговоры Тургона об юридической школе были уступкой, скорее, его отцовскому интересу и попыткой найти общие точки соприкосновения, а вовсе не собственными интересами Тургона к теме. Между целеустремлённым и упорным до самоотречения Фингоном и дерзкой и решительной Аредель Тургон слегка терялся. Финголфин понимал, что и природная одарённость Аргона заставляла Тургона чувствовать себя в тени всех своих братьев и сестёр. Юридическая школа была для Тургона лишь способом привлечь внимания отца к себе, и Финголфин был рад, что Тургон отказался от глупой идеи, прежде чем утвердился в карьере в этой области. По правде говоря, в красноречивых рассуждениях Тургона о государственном управлении было куда больше вдохновения, чем во всех его предыдущих увлечениях. Долгожданная перемена! Но как же удостовериться, что сын понял, что Финголфин поддерживает его в сделанном выборе? Он-то думал, что и так совершенно ясно дал это понять, но слова Тургона посеяли в этом сомнения. — Тургон, я очень рад за тебя! Это поле, с которым я совсем не знаком, как ты знаешь, так что я ожидаю, что ты будешь меня просвещать! И я жду не дождусь! — Он встретил взгляд сына и кивнул ему. — Тургон, я хочу для тебя того, что для тебя лучше! Я для всех вас хочу только этого! Если это — предмет твоего увлечения, то я только всеми силами за! Улыбка Тургона осветила даже его избитое и распухшее лицо, и он пихнул коленкой колено отца. — Пап, спасибо! И какое-то время они посидели в тишине, а затем Финголфин одарил сына долгим взглядом. — Что ж, я хотел бы побольше услышать о твоей девушке. Ты скоро нас с ней познакомишь? — Эленвэ, — Тургон залился краской. — Она на каникулах дома, у родителей. — Взгляд его потеплел. — Пап, она потрясающая. Я и правда хочу, чтобы вы с мамой с ней познакомились. Знаю, мы не так долго встречаемся, но, знаешь, в ней есть что-то такое… — Приводи тогда ей после каникул, буду очень рад. Я уже познакомился с Тьелко Аредель, а они-то вместе не так долго, как вы с Эленвэ. Тургон в задумчивости наморщил лоб. — Не, кстати, ты ошибаешься, — лицо его разгладилось, и он улыбнулся отцу. — Смешно, но, по правде говоря, первое свидание Тьелко и Аредель было в тот же день, что и моё первое свидание с Эленвэ… я вообще как-то и не думал раньше об этом. — Он рассмеялся и продолжил. — Что означает — впервые в жизни! — что Фингон с кем-то встречается дольше, чем мы оба! — Фингон? — Финголфин выглядел озадаченным. — Быть того не может! — Да вот может! Он уже был знаком с Маэдросом — они с Маэдросом и познакомили Аредель с Тьелко, — лицо Тургона опять стало задумчивым. — Хотя, может, это и у них было первым официальным свиданием, если подумать… — и он ухмыльнулся. — Вот это совпадение — у нас у всех троих в один и тот же день были первые свидания. Вот чуднó. — Чуднó… — эхом отозвался Финголфин. — Так значит, у Фингона роман уже пару месяцев? — Да, поразительно, правда? Думаю, это для него рекорд, вообще не помню, чтобы он хоть с кем-то так долго был, — Тургон подтвердил мысли Финголфина. — Но это и вообще непохоже на то, что у него раньше было. Он влюблён в Маэдроса по уши! — Ты правда так думаешь? — Да я уверен! — глаза Тургона засияли. — Он о нём так говорит, так на него смотрит… я никогда раньше не видел его таким! Он всегда находит для Маэдроса время — а это ж вообще на Фингона непохоже! Для него отношения никогда не были в приоритете, может, потому так быстро и заканчивались. — Хм-м… — дипломатично отозвался Финголфин. Похоже, Тургон чувствовал себя очень непринуждённо, обсуждая любовные дела брата, ну и Финголфин не хотел его прерывать: информация была очень полезной. Тургон оценивающе посмотрел на него. — Пап, я думаю, Маэдрос тебе понравится. Он очень на тебя похож, — эти слова Финголфина поразили. — Ну… поглядим, когда Фингон его приведёт, — дипломатично подытожил Финголфин. Тургону не нужно было знать, что они с Маэдросом уже знакомы. Уж точно не раньше, чем это узнает Фингон. Что ж, похоже, встала необходимость поговорить и со старшим сыном. И лучше раньше, чем позже. *** — Уверен, что не хочешь ненадолго зайти к нам? — спросил Фингон. Маэдрос подвёз его до дома, и они уже припарковались недалеко от входа. Времени до ужина, к которому его ожидали домой, было ещё полно. Фингон намеренно сделал всё, чтобы вернуться пораньше, даже если это и сократило их с Маэдросом совместный день. Не стоило злить родителей в самом начале каникул, если ему дальше хочется проводить с Маэдросом как можно больше времени. — Нет, мне и самому нужно домой. Я там почти не был. А тебя твоя семья ждёт. — Ну хорошо. Тогда в следующий раз. Я бы хотел, чтобы ты с папой познакомился, думаю, вы с ним отлично поладите! — лицо Фингона озарилось улыбкой. Маэдрос раньше ни разу не упоминал, что уже знаком с отцом Фингона… пусть это и было несколько лет назад, но они уже встречались. И не раз, по правде говоря. Он спорил сам с собой, стоит ли открыть Фингону этот факт или нет, и пришёл к выводу, что честность с Фингоном — лучшая политика, ведь это никогда не подводило его. — Э-эм… знаешь… вообще-то… я… мм-м… я уже с ним встречался несколько лет назад, — запинаясь, проговорил Маэдрос. — Что? Серьёзно? Ты ни разу не говорил! — Фингон казался озадаченным и слегка обиженным. — Да… я это понял, когда ты на нашей первой встрече сказал, что он работал над нашим иском… я вспомнил его имя. — Но почему же ты не сказал? — Фингон был растерян всерьёз. — Не знаю… — чистосердечно признался Маэдрос. — Я правда не знал, как это сделать. Мы познакомились в таких неудачных обстоятельствах… сначала как с одним из дедушкиных юристов, а потом… после того происшествия со мной. — Так мой отец знает? — медленно проговорил Фингон, наморщив лоб. Маэдрос кивнул, во рту у него пересохло. Не делает ли он ошибку, признаваясь Фингону? Следовало сделать это раньше, поругался он на себя. Следовало всё ему рассказать уже очень давно! — О… — Слушай… прости меня! Я знаю, как это, должно быть, выглядит… будто я от тебя что-то утаиваю… Ну, то есть, я знаю, что я и утаивал от тебя это. Но больше не буду! Это было так глупо, я больше не буду так! — Маэдрос умолк и перевёл дыхание. — Я решил, тебе нужно знать. Фингон просто смотрел на него с нечитаемым выражением лица. — Фингон?.. Фингон продолжал смотреть на него и вот заговорил: — Маэдрос, есть ещё что-нибудь, что мне нужно знать? — тихо спросил он. Вот проклятье! Он должен как-то вернуть себе доверие Фингона! После всего, что тот для Маэдроса сделал, всей его поддержки, прямоты и откровенности… теперь из-за его поступка Фингон в нём опять сомневается. Нет, быть не может, Фингон никогда в нём не сомневался! Он всегда верил в него, верил ему! Это он сам сомневался в Фингоне и сам снова ушёл от честности и откровенности. — Фингон, прости, я так виноват… Я должен был тебе с самого начала сказать… но просто не мог… просто не мог заставить себя признаться, пока я не узнал тебя ближе, не начал доверять… я доверяю тебе! — поспешно добавил он, увидев, каким неуверенным при этих словах стало лицо Фингона. — Больше, чем кому бы то ни было, за столь долгое время! — Маэдрос, есть ещё что-нибудь, что мне нужно знать? — ещё тише повторил Фингон. Маэдрос замотал головой. — Я познакомился с твоим отцом, когда мой отец впервые поставил вопрос об иске в связи со смертью деда. Однажды вечером он пришёл к нам… мы просто обменялись приветствиями, ничего большего. И он знает, что случилось со мной, я говорил с ним после… когда я был в больнице, после всего того… он был в составе команды юристов и задавал мне вопросы, а ещё консультировал, что и как дальше делать. Вот и всё. — Маэдрос вздохнул. — Это, конечно, мне не оправдание, я и не пытаюсь, но… те времена для меня были трудными. Я был не в лучшей форме. И я пытался изо всех сил обо всём этом забыть. Но я был неправ, не посвятив тебя в это. Всё это связано… связано со всей моей историей. Прости меня. — Он посмотрел Фингону в глаза и понадеялся, что во взгляде его отразится весь накал его эмоций. — И я не могу больше ничего вспомнить, чего я тебе не рассказал уже. — Хорошо, — Фингон смотрел Маэдросу в глаза. — Могу понять, почему ты не хотел говорить о тех временах. И могу понять, что ты вначале мне не доверял. Знаю, тебе потребовались время и усилия, чтобы открыться, Маэдрос. — Он вздохнул. — Я благодарен, что ты наконец стал мне доверять. — Он наморщил лоб. — Но мне нужно быть уверенным, что и я могу доверять тебе тоже. Что ты со мной честен — как я с тобой. Я не злюсь. Я просто удивлён и разочарован, думаю. — Знаю, — прошептал Маэдрос, уронив голову на руль. И ощутил на своём плече ладонь Фингона — тот принялся поглаживать его спину по кругу. — Э-эй, — Фингон придвинулся так близко, что от его дыхания у Маэдроса шевелились волосы. — Я сказал, что удивлён и разочарован, но не говорил, что злюсь или обижен. Я не уверен, что до конца понимаю твои объяснения, но теперь я всё знаю, дело сделано. Маэдрос поднял голову и посмотрел на него, их лица были так близко… — И? — И я люблю тебя, ты, идиот! — синие глаза Фингона от прилива чувств потемнели. — Не делай больше так! Ты можешь сказать мне абсолютно всё, я же тебе уже говорил! Понял? Доверяй уже мне, Маэдрос! Ты можешь мне доверять во всём! Я люблю тебя — и люблю тебя всего, целиком! — Я идиот… — О да. Но ты мой идиот! — на лице Фингона появилось подобие улыбки. Маэдрос всё ещё спиной ощущал успокаивающие тепло и тяжесть его ладони. — Прости… — повторил Маэдрос, повернувшись к Фингону, протянув руку и коснувшись его лица дрожащими пальцами. Фингон накрыл его пальцы своими. — Никаких тайн. Никаких сомнений. Маэдрос кивнул, и Фингон потянулся к нему, прижавшись лбом к его лбу. — Я тебя люблю, — прошептал Маэдрос. — Фингон, как же мне повезло, что ты есть в моей жизни. — Так и не отталкивай меня, Маэдрос. Впусти меня. Не скрывай такое от меня. — Не буду, обещаю, не буду, — кивнул Маэдрос. — Заткнись и поцелуй меня уже, ты, идиот, — Фингон потянулся губами к его губам. Через пару мгновений Маэдрос отстранился, опять прислонившись лбом ко лбу Фингона. — Прости, мне так жаль… — Знаю. — У нас всё хорошо? — У нас всё хорошо. — Ладно. Мне надо тебя уже домой отпустить. — Напиши мне попозже, ладно? — Угу. Люблю тебя. — И я тебя люблю, Маэдрос, — пальцы Фингона скользнули по подбородку Маэдроса, и он отвернулся, открыл дверь и вышел из машины. И снова наклонился и поглядел на Маэдроса. — До завтра? — До завтра. Я тебе вечером позвоню. Фингон кивнул и захлопнул дверцу. Маэдрос проводил его взглядом до гаража, тяжело выдохнул и опять уронил голову на руль. Ни за что больше! Больше он не будет ничего такого утаивать! Не стоит оно того — и ничего не стоит от Фингона скрывать. Так глупо было не говорить о знакомстве с Финголфином. Это обидело Фингона — а Маэдрос больше не мог себе позволить повторения такого.