Я буду твоим, если ты будешь моим

Маэдрос проснулся рано. Он так привык, и даже в отпуске внутренний будильник ему не изменял. Он решил не вылезать из кровати сразу, хотя и понимал, что стоит встать, чтобы пораньше поговорить с отцом, до того, как все проснутся. Но вместо того Маэдрос глазел в потолок, разглядывая маленькие трещинки и дефекты, которые помнил с детства. Предстоящий разговор его пугал. Холодная ярость, владевшая им прошлой ночью, схлынула. Теперь он просто обречённо ждал решения отца. Прокручивание в голове возможных сценариев и аргументов нервозности не уменьшило. Он сбросил одеяло. Всё, хватит. Если отец ночью уже принял решение, никакие красноречивые слова не смогут повлиять на него. Можно просто пойти уже и покончить со всем этим. Но всё равно он тянул, находя способы отсрочить неизбежное. Сходил в душ, вернулся в спальню. Маглор всё ещё спал, закопавшись под одеяло, из кокона, который он себе соорудил, едва торчали спутанные волосы. Маэдрос оделся и осмотрел свои вещи. Можно уже и собираться, подумал он. Раз уж он намерен сдержать слово и уехать, если отец не изменит своего решения, может, лучше будет уехать сразу же после разговора. И он принялся паковать вещи. Несмотря на все его старания делать это тихо, вскоре от шума проснулся его брат. И высунулся из-под одеяла, глядя на Маэдроса. — Ты что делаешь? — Собираю вещи. Маглор тут же сел, сбрасывая одеяло. — Что значит «собираю вещи»? Ты уже с папой поговорил?! — в голосе его звучала паника, он вскочил с кровати. — Нет. Я ещё не ходил вниз. — Маэдрос сунул сложенные джинсы в свою спортивную сумку. — Хотя я не могу избегать этого вечно. — Если ты ещё с ним не поговорил, то зачем собираешься? — Маглор быстро натянул футболку и спортивные штаны. — На всякий случай. Если вещи уже будут собраны, уход выйдет более драматичным. — На свою попытку пошутить Маэдрос выдавил улыбку, которая, впрочем, глаз его не затронула — глаз неспокойных, затуманенных тревогой. Маглор видел напряжение старшего брата и в его осанке, и в том, как тот стискивал зубы. — Не думаю, что отец будет настолько ужасен, — Маглор пошарил под кроватью в поисках кроссовок. — Он куда больше переживает из-за тебя, чем из-за того, с кем ты встречаешься. — Ну, ты-то с ним вчера не говорил! Что было не совсем правдой, но Маглор его поправлять не стал. Маэдрос сунул в сумку футболку и затем с любопытством взглянул на Маглора. — Собираешься куда-то? Маглор натянул поверх футболки водолазку и теперь копался в комоде в поисках носков. — На пробежку с Тьелко. — Куда?! — На пробежку с Тьелко! — Маглор, прыгая на одной ноге, натянул носок и сверился с часами у кровати. — Тот как раз обычно в это время бегает, так что я к нему присоединюсь. — Ты же ненавидишь бегать! — Маэдрос скрестил руки на груди, привалившись к шкафу, и пристально посмотрел на брата. — Зачем тебе это, если по правде? Маглор наградил его раздражённым взглядом. — Я же тебе вчера говорил, мне не удалось его поймать одного. Поговорить с ним о всей этой истории с Финголфином! — Он взъерошил свои и без того взлохмаченные волосы. — Так что я решил: подловлю его с утра. Раз ты пойдёшь говорить с отцом, я как раз утащу Тьелко подальше отсюда. Последнее, что тебе нужно, — это Тьелко, который всё услышит, и которому башку снесёт от ярости, как всегда. — Да, это будет совсем плохо, — Маэдрос побледнел и нахмурился, глядя на Маглора и прямо-таки источая нервозность. — Вот почему я и хотел, чтобы ты поговорил с ним вчера! Маглор, шнуровавший кроссовки, поднял на него взгляд. — Да чем это было бы лучше? Ладно тебе, Маэдрос! Единственный способ удержать Тьелко от срыва — это убрать его от вас с отцом подальше. — Маглор встал. — Я с ним поговорю на улице. Взорву эту бомбу подальше от дома, скажем так. — Он опять бросил взгляд на часы. — Ну, если я хочу его поймать, мне пора. Проходя мимо Маэдроса, он стиснул его плечо. — Маэдрос, дай отцу шанс. Он может тебя удивить! И был таков. *** Всё оказалось легче лёгкого: Маглор нашёл Тьелко на кухне — тот как раз пил прямо из пакета апельсиновый сок. — Ну правда, отвратительно же, когда ты делаешь так, а потом опять ставишь в холодильник! — возмутился Маглор. — А кто сказал, что я его поставлю в холодильник? — Тьелко опустошил пакет и кинул его в мусорное ведро. — Рановато для тебя, так что я не удивляюсь, что ты мозг мне выносишь. Чего из постели-то вылез? — Тебя искал, хотел посмотреть, не идёшь ли на пробежку. — Шутишь, что ли? — Ещё чего! Так идёшь или нет? — Сегодня ненадолго. Мне нужно пройтись по магазинам. — Ты что, не разделался ещё со своим рождественским шоппингом? — вытаращился на него Маглор. Тьелко неожиданно покраснел. — Не, для семьи-то всё купил. Я хотел посмотреть что-то для Аредель… перед нашим следующим свиданием. — И под любопытным взглядом брата Тьелко продолжил: — Не был уверен, должен ли я ей что-то дарить… — Он почесал в затылке и опустил взгляд. Ему требовалось выяснить с Аредель отношения… что же именно между ними сейчас. Но пока он не осмеливался, потому что даже и представлять себе не хотел, каким ударом окажется для него то, что она может считать их отношения обычной интрижкой. — И что, решился всё-таки? Тьелко побагровел ещё сильнее. — Ну, Рождество же, ты в курсе? Подумал, всё же стоит… — Она тебе всерьёз нравится, а? — на лице Маглора появилась довольная улыбка. Тьелко прокашлялся, опять почесал в затылке и лишь потом поднял на Маглора глаза. — Да, очень. — Ну и отлично. Тьелко, я за тебя счастлив! Так нормально тебе, если я с тобой побегаю? — Да ладно тебе! — Тьелко округлил глаза. — Да просто хочу выйти из дома и освежиться. — Кто на этот раз? — Тьелко с подозрением прищурился. — Да никто! — Маглор понадеялся, что отвечая так, не грешит против истины. — Просто хочу прогуляться и подумал, ты не против компании. Тьелко кивнул головой и оценивающе взглянул на него. — Ну ладно. Хорошо, что пробежка сегодня у меня короткая. Они не так уж далеко отбежали от дома, когда Тьелко одарил Маглора взглядом искоса. Он нарочно бежал медленно, чтобы Маглор не отставал. — Можно кое-что спросить? — Если про пробежку подольше, то ответ — «нет», — выдохнул Маглор. — Да не. Мне же нужно, чтобы ты дожил до Рождества. Маглор в ответ зыркнул на него, но несмотря на шутливые слова, лицо Тьелко оказалось серьёзнее, чем он ожидал. — Что, Тьелко? — Да я про Аредель… — Ок. — Её как-то выбила из колеи вся эта история с Маэдросом и Тургоном в выходные, — Тьелко нахмурился. — Ясно. Ну, неудивительно. — Она вбила себе в голову, что Маэ «непредсказуемый», Мэгз! Она теперь вся в тревоге, что он с Фингоном какую-нибудь хрень сотворит! — Тьелко опять искоса глянул на брата. — Меня бесит то, что она о Маэ думает! Я ей говорил, что он вовсе не такой! Но не уверен, что она мне поверила… Они ещё протопали по тротуару пару кварталов, прежде чем Тьелко опять заговорил. — Не знаю, как убедить её, кроме как рассказать всё о Маэ… но мне кажется, я не вправе. Это же его дело! Я думаю, она бы поняла и не дёргалась бы больше так, если бы всё узнала, но, мне кажется, я не могу ей рассказать. Это же не моя тайна. — Ты прав. Маэдросу решать, кому знать, а кому нет. А не тебе, даже если у тебя такой важный повод. Тьелко тяжело выдохнул. — Я это ей и сказал. Что это личное! — И он опять нахмурился. — А она сказала, что поговорит с Фингоном. — Тьелко повернул голову к Маглору. — Думаешь, Маэ уже рассказал Фингону всё? Маглор знал, что рассказал. Они с Маэдросом проболтали всю ночь, как тогда, когда, подростками, жили в одной комнате. И Маэдрос признался, что всё рассказал Фингону. — Фингон в курсе. — Отлично! Ну наконец-то! — от ответа Маглора Тьелко покинуло напряжение. — Ага, это отлично. — Ну и хорошо. Она может всё от Фингона узнать, раз он знает. — Не думаю, что он скажет Аредель, — возразил Маглор. — По крайней мере, пока Маэдрос сам не разрешит. И убеждать её, Тьелко, не твоё дело. — Моё дело — стоять за Маэ! — Тьелко встал и повернулся лицом к лицу к Маглору, и тот тоже остановился. — Моё дело — ответить что-то, когда люди делают такие предположения на его счёт! — Тьелко смотрел жёстко и холодно. — Я-то знаю, через что ему пришлось пройти! И не собираюсь просто так молчать и позволять людям говорить… даже Аредель! — Эй, эй! — Маглор положил ладонь Тьелко на плечо. — Я согласен! Но не позволяй этому встать между вами! Она к Фингону относится так же, как ты к Маэдросу. И она обсудит это всё с Фингоном. — Но мне же нужно что-то сказать! — возразил Тьелко. — Скажи правду. Что произошло нечто ужасное, и потому у него бывают такие автоматические реакции. И он не непредсказуемый. И неопасный. А что там было — это его дело. И всё, точка. Тьелко словно сдулся, плечи его поникли. — Я почти то же самое ей и сказал. Но не уверен, что до неё дошло. — Слушай, ты всё правильно сделал. Если Маэдрос разрешит ей обо всём рассказать… — Я не собираюсь обсуждать это с Маэ! — перебил его Тьелко. — Этого ещё ему не хватало! Ты же знаешь, он уже прямо параноик с этим со всем «а что думает про него семья Фингона»! Вовсе ему не нужно подтверждение, что кто-то его уже записал в чёрный список! — Нет, ты прав, — покачал головой Маглор, — не стоит, чтобы он от тебя об этом узнал. — Он махнул Тьелко и возобновил пробежку. Брат на пару шагов запоздал, но легко догнал его. Наверно, момент был как раз подходящим, чтобы обо всём рассказать Тьелко. Если разговор Маэдроса с Феанором пройдёт плохо, Тьелко ведь всё равно всё узнает. А если хорошо? Тогда останется шанс, что Феанор отпустит какое-то замечание по этому поводу, которое зацепит Тьелко. Этого можно и избежать, потому-то, в конце концов, он и вытащил его побыть наедине. Следующие два квартала они бежали молча и вот уже приблизились к Таргелион-парку, повернув направо, чтобы обежать его вокруг. — А ты знаешь, что отец Аредель знаком с нашим? — будто случайно обронил Маглор. — Да, когда мы познакомились, он сказал, что учился в Куивиэнен с папой и мамой. — Ты с ним познакомился? — Вчера, когда заезжал за Аредель. Маглор бежал и размышлял, как же половчей подойти к следующему вопросу. — Он был дедушкиным поверенным. — Ого, а я почему не знал? — Ты, наверное, просто забыл, это же было давно, — Маглор утёр лоб. — И ты не был во всё это вовлечён, а вот Финголфин очень даже — он был в составе команды юристов, которая вела дело и сопровождала мировое. — Ох, — резко выдохнул Тьелко. — Так значит, папа его не особо любит! Он ни разу о тех юристах слова хорошего не сказал! — Да, отец Финголфина не особо любит… по многим причинам, большинство которых я и сам не понимаю. Сегодня Тьелко показывал невероятную для себя наблюдательность. — Так вот почему отец вчера о Маэдросе спрашивал? А ты сейчас зачем о нём со мной говоришь? Маглор не ответил, и Тьелко продолжил: — Я так понимаю, раз уж папа наш не любит Финголфина, так он и детей его не любит. — Типа того, — подтвердил Маглор. — Но… — Вот почему он хотел с Маэдросом поговорить! — перебил его Тьелко. — Ему не нравится, что Маэдрос встречается с Фингоном, так ведь? — Не нравится. Но они с Маэдросом с этим разбираются. Тьелко остановился. Маглор пробежал ещё пару шагов, прежде чем понял это. — Они же прямо сейчас грызутся по этому поводу, а? Вот почему ты со мной пошёл! — Тьелко… — Нет уж, Маглор, отвечай! Говори прямо! И перестань увиливать! Что, чёрт возьми, происходит? — Тьелко побагровел. Чёрт… всё пошло не так, как Маглор хотел. И он остановился перевести дыхание, а потом продолжил: — Папа с Маэдросом вчера перед сном поговорили… — Поговорили?! — Тьелко скрестил руки на груди и уставился на брата. — Мы потому после ужина ни папу, ни Маэдроса, ни маму не видели? Да и тебя, если уж на то пошло! Маглор про себя выругался. Конечно, Тьелко не дурак. — Тьелко… Отец узнал, что Фингон — сын Финголфина. Он этому не порадовался, как и тому, что Маэдрос ему не сказал. А Маэдрос на отца за всё это разозлился. Но сегодня утром они как раз… улаживают свои разногласия. — Маглор постарался, чтобы голос его звучал ровнее и спокойнее. — Тебе не о чем беспокоиться. Просто предупреждаю. Папа может быть сегодня слегка не в себе. И всё! — Уж я думаю, он сказал вчера Маэдросу что-то конкретно жёсткое, раз они не «уладили» это ещё вчера! — Тьелко сузил глаза, глядя на Маглора. — Он приказал ему бросить Фингона, я прав? — И Тьелко сжал кулаки. — Маглор, да блин! Скажи мне, отец это сказал? Принуждённое молчание Маглора стало красноречивым ответом. — О да, точно! Ничего о Фингоне не зная, не зная об их отношения, даже не познакомившись, не поняв, что он для Маэдроса значит?! — Тьелко… — Нет, Мэгз, иди на хер! Отец не может так поступать! — Тьелко развернулся. — Пошли! Возвращаемся! Я кое-что отцу скажу! — Тьелко, перестань, — Маглор повысил голос и схватил брата за руку. — Не нужно ничего отцу говорить, я всё уже сказал. — Ты уже сказал? — не поверил Тьелко. — Да, вчера вечером, после того, как Маэдрос мне всё рассказал, — раздражённо подтвердил Маглор. — Маэдрос ничего не знает, так что и ты молчи, я тебя прибью, если ты ему скажешь! — Не скажу… так ты и правда с отцом говорил? Не врёшь? — А ты думаешь, я мог просто сидеть сложа руки? — Маглор отпустил Тьелко. — Точно тебе говорю: я пошёл прямо к нему, во избежание того, чтоб ещё ты у нас взорвался там. Так что расслабься. Я сам об этом позаботился, ясно? — Расслабиться?! Как это я могу тут расслабиться?! Фингон — лучшее, что с Маэдросом за всю его жизнь случилось, а я что, должен сидеть и ждать, пока отец всё порушит? — Тьелко шагнул ближе, и теперь его лицо было в каких-то дюймах от Маглора. — Тьелко, да заткнись уже! — рявкнул Маглор. — Я же сказал: я обо всём позаботился! Орать на отца никому и ничем не поможет, сам знаешь! Он только сильней взбесится! Он всю свою желчь по поводу Финголфина сливает на Маэдроса! — Маглор упёрся ладонью Тьелко в грудь и слегка пихнул его. — Оставь это, Тьелко. Всё под контролем. Ты ни капли не поможешь, если сцепишься с отцом! А сделаешь только хуже! Доверься мне! Братья напряжённо сверлили друг друга взглядами, и, наконец, Тьелко заговорил, выплёвывая каждое слово. — Да поможет мне бог, если отец хоть что-то скажет против Аредель. — Он и не скажет. Если ты дашь им с Маэдросом самим разобраться, он оставит в покое всю историю. То есть, и тебя с Аредель. — Когда это он кого в покое оставлял! — Оставит! — Маглор снова повысил голос. — Говорю же тебе: я с ним говорил! Всё это — не повод делать Маэдросу больно, и отец это понял! Они очередную минуту попялились друг на друга. — Ну ладно, пойдём уже, — сказал Маглор. — Думаю, сегодня, в конце концов, тебе понадобится пробежка подольше. — Он пихнул Тьелко в плечо. — Не позволяй всему этому вывести тебя из себя, Тьелко! И, ради бога, не говори с папой — это сделает всё только хуже! Он собирается примириться со всем этим, вот и довольствуйся таким, ладно? — Он придвинулся к брату ближе. — Договорились? — Договорились, — в конце концов, выдавил Тьелко. — Ну и пойдём, — повторил Маглор, — тут, на краю парка, есть новая кофейня. Я угощаю. *** Маэдрос застегнул сумку на молнию и уронил её у кровати. Всё, больше никаких проволочек. Пора поговорить с отцом. Кухня была тиха и пуста, в материнской мастерской — та же картина. Маловероятно, что родители ещё в постели, так что стоит поискать в кабинете отца, решил Маэдрос. Он нашёл в раздевалке свои куртку с ботинками и направился по короткому пути в мастерскую отца. Маэдрос приложил ухо к двери — никаких громких голосов, но будто слабое бормотание. Значит, оба тут. Он дважды постучал, дождался отклика отца и открыл дверь. Не раз в юности Маэдрос заставал их за делами интимными, так что знал: лучше стучать заранее. Мать сидела у отца на коленях, обвив рукой его шею, он же обнимал её за талию. Похоже, они разглядывали что-то на экране монитора отцовского компьютера, и мать свободной рукой кликала мышкой. Маэдрос вошёл, и Нерданель соскользнула с колен Феанора, встав за спинкой кресла мужа и положив руки ему на плечи. Она встретила взгляд Маэдроса, кивнула ему и улыбнулась — тепло, ободряюще — что побудило его подойти ближе. — Маэдрос, доброе утро, — поприветствовал его Феанор, а затем и Нерданель. Он ответил тем же, и затем отец поманил его к креслу перед своим рабочим столом. — Присядешь? Мы с твоей мамой как раз листали старые фото. Маэдрос сел, слегка озадаченный таким дружелюбием отца… и железной хваткой матери на его плечах — ему отлично было видно, как она впилась в них пальцами. — Какие старые фото? — Твои. Твоих братьев. Семейные, — ответила Нерданель, не отводя глаз от Маэдроса. Он не понимал пока, как на такое отвечать, но обнаружил, что его ответа и не требуется, так как заговорил Феанор: — Маэдрос, ты же знаешь, как важна семья для меня. Ну вот, пожалуйста, подумал Маэдрос. — Да, ты говорил, — коротко ответил он. — Она всегда была для меня важна, — Феанор умолк, и Маэдрос опять заметил, как сильно напряглись пальцы матери на плечах отца. — С тех пор как… с тех пор, как я потерял свою мать. Маэдроса прошило холодком. Феанор редко говорил о матери… если вообще говорил. Он понимал, что таращится на отца, но на ум не приходило ни одного адекватного ответа. Но опять оказалось, что этого и не требуется. — Не знаю, всегда ли я достаточно ясно показывал тебе и твоим братьям, как вы важны для меня, — продолжил Феанор, уставившись серебряными глазами прямо Маэдросу в глаза. — Может, я не всегда это выражал так явно, чтобы вы замечали… Маэдрос увидел, как Нерданель отпустила плечи Феанора и нежно его погладила. — Не всегда, — подтвердил Маэдрос и опять принялся ждать, что отец поднимет вопрос о неприемлемости Фингона. Однако оказалось, Феанору есть и ещё что сказать. — Но я и о большем, чем просто важны, — Феанор чуть запрокинул голову и посмотрел в потолок, словно в поисках вдохновения. — Все вы для меня драгоценны как личности, но и ваше счастье для меня драгоценно. — Он опять перевёл взгляд на сына. — Я осознал — не без помощи твоей мамы! — что я не всегда это выражал так, чтобы вы видели это. Маэдрос кивнул. Что вообще тут происходит? Обычно разговоры с отцом проходили вовсе не так! Феанор даже выглядел нерешительным — слово, которое, как правило, к нему было совершенно не применимо. — Знаю, иногда я слишком сильно давлю, — продолжил говорить Феанор, а Нерданель продолжила мягко массировать его плечи. — И слишком многого требую. Я всегда считал, что ожидаю от вас ровно того, на что вы способны, что вы способны на всё это… — пальцы Нерданель опять впились ему в плечу, и он поморщился. — Но не знаю, говорил ли, что для меня достаточно и ваших усилий… — А не конечного результата? — уточнил Маэдрос, во рту его пересохло. — Да… Значимы именно усилия. Если результат успешный, тем лучше. Но я никогда не хотел, чтобы вы думали, что если результат достигнут не до конца — это полный провал. Это всё моё неумение донести такое до вас привело к тому, что вы думаете так… — Феанор перевёл дыхание. — И я прошу за это прощения. Маэдрос крепко стиснул подлокотники кресла. — Спасибо, что разъяснил. Нерданель опять подпихнула мужа. — И, Маэдрос, о вчерашнем вечере… — начал Феанор. Ну вот, наконец, подумал Маэдрос, распрямив спину и готовясь к тому, что отец скажет дальше. — Из вчерашнего нашего разговора я понял, как важен для тебя Фингон. Спора, скорее, а не разговора, подумал Маэдрос, но комментировать не стал. — Мне жаль, что я повёл себя так пренебрежительно. Такое поведение неприемлемо и просто бестактно. — Согласен. — Я позволил своим чувствам к Финголфину затмить разум. Несправедливо судить сына по отцу. — Согласен, — Маэдрос понимал, что повторяется, но был неспособен подобрать хоть какие-то слова. Прямо сейчас происходил самый необычный в его жизни разговор с отцом. — Мне так жаль, что я так поддался эмоциям, — Феанор наклонился вперёд, и ладони Нерданель упали с его плеч. — Я люблю тебя, Маэдрос. Ты мой сын. Любимый сын, и тут твой дом, несмотря ни на что! Фингону будут здесь рады, и я был так неправ, утверждая обратное. Я приношу свои извинения. Маэдрос кивнул, на этот раз полностью утратив дар речи. Феанор встал и, обойдя стол, подошёл прямо к Маэдросу и протянул ему руку. Маэдрос, в свою очередь, тоже встал и протянул руку навстречу — и неожиданно оказался в отцовских объятиях. — Нельо, прости, мне так жаль, — Феанор назвал его именем, которым звал в детстве. Маэдрос обвил отца руками, тот прикрыл глаза и расслабился. — Папа, он правда очень мне нравится, — прошептал Маэдрос. — Я вижу, да, — прошептал Феанор в ответ, крепче обнимая сына. Нерданель облокотилась на спинку освободившегося кресла и смотрела на них, по лицу её струились слёзы. Она предполагала, что придётся вмешиваться и мирить мужа с сыном, но Феанор сам нашёл, что сказать, и говорил от чистого сердца. И сам сделал шаг навстречу Маэдросу, который всегда стремился к мирному разрешению всех конфликтов. Феанор отпустил Маэдроса и отступил на шаг назад, чтобы посмотреть своему высокому сыну в лицо. — Повторю: мы будем Фингону рады! Я бы хотел познакомиться с ним! — выражение его лица стало задумчивым. — Его отец был хорошим товарищем до того, как… — Феанор потряс головой, — а, ничего, просто воспоминания, я сегодня, похоже, постоянно вспоминаю о прошлом. Спасибо твоей маме. — Я хотел бы, чтобы вы с ним познакомились, — Маэдрос стрельнул взглядом в сторону матери, — вы оба. — Внезапно он сдвинул брови и озабоченно посмотрел на отца. — Папа, может, ты не знаешь, но Аредель — девушка Тьелко — сестра Фингона! — Взгляд его потяжелел. — Ты же не будешь давить на Тьелко из-за неё, из этого ничего хорошего не выйдет! Она ему правда нравится, и он… — Он плохо это воспримет, — договорил отец за него. — Нет, вряд ли такое случится! — Он покачал головой. — Я уже сказал тебе, что был неправ, сказав такое тебе. И не повторю с Тьелко той же ошибки. — И Феанор увидел, как сына покидает напряжение. — Мне не стоило тебе такое говорить… — Не стоило, — согласился Маэдрос. — Но и мне стоило упомянуть о том, кто отец Фингона, зная твои чувства к нему. — Маэдрос посмотрел сверху вниз в глаза отца, уверенно и прямо. — Просто для информации. Хотя, думаю, ты всё равно бы так отреагировал, от меня ли услышав, сам ли разузнав. — Ты прав, — поморщился Феанор. — И не бери вину за это на себя! Не могу винить тебя в том, что ты избегал этих обсуждений — ты же знал, как я отреагирую. И мне жаль, что я такие твои ожидания оправдал. Нерданель подошла к ним и вложила руку в руку мужа. — Ох, Феанор! Иногда твой язык бежит впереди тебя! — Она погладила Маэдроса по руке. — А тебе я уже говорила: жду не дождусь знакомства с Фингоном! Пожалуйста, приводи его к нам поскорее! — И она искоса глянула на Феанора, опять подпихнув его. — Гарантирую: твой отец не будет ни лаять, ни кусаться! — Отлично, — подытожил Маэдрос. — Потому что, если Тьелко узнает, о чём мы говорили, я вот не гарантирую, что он не будет лаять или кусаться!