Я буду твоим, если ты будешь моим

Тирион, Сочельник, дом Феанора и Нерданель. Маглор зевнул, выглянул из-под одеяла — и одарил Маэдроса мутным растерянным взглядом. — Ты чего встал? — прищурившись, он оценил время по часам на тумбочке между их кроватями. Маэдрос залился румянцем — прямо до корней волос, которые он сегодня собрал в пучок на затылке. И повернулся к брату: — Мне надо ненадолго в Форменос. — А я думал, ты там теперь только после Рождества покажешься, — пробормотал Маглор. — Ну да. Но я кое-что забыл дома, а ещё в магазин наконец поступил рождественский подарок для Фингона, — Маэдрос тщательно протёр очки и водрузил на нос. — Так ты заберёшь подарок и вернёшься? — Маглор сел в постели, его взъерошенные волосы торчали во все стороны. — А почему Эрестор не может тебе его завезти? Он же тут где-то живёт, разве нет? — А может, у него свои планы, разве нет? А я не против прокатиться, — Маэдрос улыбнулся, и взгляд его потеплел. — У меня есть кое-какие дела. — Это ещё какие? — с подозрением прищурился Маглор. — А может, ты просто пытаешься сбежать от семейного долга? — Да нет, — рассмеялся Маэдрос. Он испытующе глянул на брата и сел рядом с ним. — Я просто придумал для Фингона кое-что. — Румянец на его лице стал гуще. — Такое Рождество для нас двоих, маленький праздник. А в четверг я буду весь день занят в магазине. — Так значит, ваш праздник ты планируешь на вечер четверга? — Маглор окончательно проснулся и теперь разглядывал старшего брата. — Ага, — признался Маэдрос, и лицо его посуровело. — Не возвращайтесь в четверг в Форменос, ладно? И ты, и Тьелко! Останьтесь тут, пожалуйста! — Хм-м… — неопределённо хмыкнул Маглор. — А Мы с Тьелко как раз обсуждали возвращение домой в четверг… — Так подумайте ещё раз! — взгляд Маэдроса стал стальным, и он сузил глаза. — Я могу сделать так, что вы будете очень даже заинтересованы остаться… Маглор стукнул его подушкой. — Да заткнись, придурок! Ну конечно, я останусь тут и не буду мешать вашему романтическому… ну, вашему вечеру с Фингоном! После того, что ты от отца вытерпел, ты каждую минутку такого вечера заслужил! Маэдрос ухватился за подушку и просиял. — Маглор, спасибо! — Может, тебе помочь чем? Хочешь, я за тебя в четверг поработаю? — на лице Маглора появилась коварная улыбка. — О-о-о, а может лучше я за тебя пятницу поработаю? Вдруг тебе захочется подольше поспать? — Не-не, я всё сам сегодня сделаю. Просто заберу у Эрестора книгу. А поужинать в четверг я планировал где-нибудь в городе, так что сам нормально отработаю, — Маэдрос, немного застенчиво, посмотрел себе под ноги. — И?.. — Я просто подумал, что, может, могу немножко украсить дом к Рождеству… — О-о-о, да ты безнадёжный романтик, а? Ах ты, смешной ты придурок! — с любовью воскликнул Маглор. — Ничего не могу с собой поделать, — пожал плечами Маэдрос. Маглор положил ладонь брату на колено. — Да я знаю. И всё понимаю, — взгляд его затуманился, голос чуть охрип. — Поверь мне… правда, понимаю. — И он поднял взгляд ровно вовремя, чтобы не дать Маэдросу его перебить. — Нет-нет, не извиняйся! Ты всё это заслужил, и, если честно, я сам глядя на тебя радуюсь. Я счастлив оттого, что счастлив ты! — Его улыбка Маэдросу была абсолютно неподдельной. — Просто согласись, чтобы я за тебя поработал в пятницу, ок? И — уверен, что сегодня тебе помощь не нужна? Ты же не собираешься затаскивать в дом какую-нибудь гигантскую ёлку — или что-то типа этого? — Да не, ты что, это бред! Просто не забудь сказать Тьелко, чтобы не ехал в Форменос — и убедись, что он и не поедет! — О, ну с этим я справлюсь! Он как раз говорил о том, что собирается в четверг на свидание с Аредель. Я как дурак пообещал сегодня прошвырнуться с ним по магазинам — потому что этот идиот ещё ничего ей не купил! — и Маглор умоляюще взглянул на брата. — Ты уверен, что я не могу его кинуть и поехать с тобой? — Господи, нет! Ты просто обязан идти с ним! Зная Тьелко, он ещё купит ей щенка или что-то уж совсем неподходящее! — Маэдрос распахнул глаза и решительно замотал головой. — И убедись, что он не перейдёт границ… не стоит ему её пугать напором, так что не давай ему переусердствовать. — Лицо его стало строгим. — Маглор, я серьёзно: ничего такого супердорогого или обязывающего, ладно? Я не шучу! — Он нахмурился. — Может, мне самому надо с ним пойти… — Ну-ка, хватит уже! Маэдрос, тебе не нужно за всем надзирать! Я сам вполне способен справиться с этим. Нет драгоценностям, нет обязывающим подаркам, нет домашним животным! Всё понял! — он пихнул плечом Маэдроса в плечо. — Может, в романтических вещах я и не силён, но уж с подбором нормальных подарков справляюсь. — Он поморщился. — Ну, обычно… Маэдрос с сочувствием стиснул его плечо. — Никаких причин думать иначе нет! Что покажется тебе правильным, то и правильно! — Да-да, поубеждай ещё тут меня! — Маглор легонько пнул его в лодыжку. — А теперь убирайся уже готовить своё романтическое Рождество! *** Эх, надо было взять с собой Маглора! Маэдрос не сумел удержаться и всё-таки остановил машину у ёлочного базара. В своём романтическом воодушевлении он как-то не подумал, что втаскивать в дом немаленькую ёлку одному — задача непростая, особенно если ёлка эта ветвистая и пушистая. В Сочельник выбирать уже было особенно не из чего. Наконец Маэдросу удалось затащить ёлку в библиотеку, оставив за собой след из опавших иголочек до самого гаража. Перчатки были, скорее всего, испорчены смолой, сам он жутко вспотел, волосы разлохматились, очки запотели. К счастью, ему хватило ума сначала принести с чердака подставку, а потом уже волочь ёлку в дом. Потому что тащить дерево прямо с подставкой было бы не просто нелепо, но и ещё чертовски сложно. Пальцы его опять соскользнули, и он ругнулся себе под нос, ёлка дёрнулась и медленно плюхнулась на бок. Маэдрос оставил её так, опять выругался, и с неё ссыпался ещё ворох иголок. Он воткнул ствол лежащего дерева в подставку, поправил, чтобы всё было симметрично, и яростно ввинтил четыре ножки. И, наконец, поставил ёлку вертикально — и застонал, увидев, что она кренится влево. Спустя четверть часа он был вынужден признать поражение: дерево всё равно стояло криво, как бы он ни крутил его в подставке. Тогда он оставил ель на полу библиотеки и отправился на разведку в гараж. Там он нашёл какую-то леску и в итоге использовал её как крепёж для ёлки, привязав другой её конец к шурупу в стене. Не особенно симпатично, но что ещё оставалось делать. Может, когда он повесит игрушки и электрогирлянду, будет не так заметно. Он утёр рукавом потный лоб и ещё раз проверил, насколько устойчиво всё вышло, а затем отправился на кухню мыть руки. И в лицо водой плеснуть было не лишним. Остыв и умывшись, он вернулся в библиотеку, в которую ещё до ёлки принёс и гирлянду, и игрушки. Сняв крышку с верхней коробки, он достал оттуда цветные лампочки, но отложил их, предпочтя обычные белые. Он всегда любил их простоту — с ними рождественская ёлка выглядела будто усыпанной звёздами с неба. И кивнул сам себе. Ёлка уже выглядела куда лучше: белые огоньки окутали её мягким свечением. Маэдрос открыл следующую коробку и принялся доставать оттуда одну за другой игрушки. Его сразу наводнили воспоминания, и он невольно заулыбался. Сколько лет они уже не праздновали Рождество в Форменосе? После смерти деда отец не находил в себе сил собрать тут семью. Похоже, прошло лет девять, решил Маэдрос, сделав паузу, чтобы подсчитать. Но нет, скорее всего, и больше. Перед глазами плыли картины: похоже, он ещё был старшеклассником, а Амбарусса были ещё так малы, что бегали в ползунках. И он унёсся мыслями в воспоминания, пока его не выдернул из них сигнал телефона. Он отложил коробку и проверил смс. МАГЛОР: Миссия выполнена? У Тьелко с Аредель в четверг вечером планы на ужин, так что дом — в вашем с Фингоном распоряжении. МАЭДРОС: Супер. Спасибо! Скоро закончу тут. МАГЛОР: Мама спрашивает, приедешь ли ты к ужину — рождественская ёлка и всё такое — и она хочет сделать фотки. Маэдрос застонал и посмотрел на часы: был почти час дня. За час он должен закончить. И он перевёл взгляд на ковёр… придётся идти за пылесосом, а, значит, все полтора. МАЭДРОС: Буду к полчетвёртого. МАГЛОР: Ёлку купил, а? МАЭДРОС: Отстань! МАГЛОР: Точно купил. Я так и знал! МАЭДРОС: А ты разве не должен ходить с Тьелко по магазинам? МАГЛОР: А мы уже всё. МАЭДРОС: И? МАГЛОР: Расскажу, когда будешь дома. Маэдрос сунул телефон в карман и вновь принялся наряжать ёлку — на этот раз более целеустремлённо, не позволяя отвлекаться на мечтания. Сделал паузу он только, осторожно вешая три стеклянных шара, которые много лет назад смастерил сам отец. От огоньков на ёлке те переливались и сияли, будто сами излучали свет. Его всегда завораживала игра света с ними, и они всегда из всех игрушек на ёлке были заметней всего, и впечатления с годами вовсе не меркли. Ну вот, почти всё. Осталось последнее. Он порылся в коробках и, наконец, внутри большой коробки нашёл тоненькую и плоскую, укутанную в ткань. Ещё одна поделка авторства отца. В его руках замерцала восьмиконечная серебристая звезда. Он дотянулся до верхушки дерева — это было непросто даже с его ростом — закрепил на ней звёздочку и шагнул назад полюбоваться результатом. Отлично! Не идеально, но всё равно отлично. Когда он закончил наряжать ёлку и одолел с помощью пылесоса весь бесконечный шлейф осыпавшихся иголок, было уже полтретьего. Под ёлку он положил обёрнутую в подарочную бумагу книгу, с благодарностью вспомнив Эрестора, который её и упаковал. Книга была прекрасной, и он надеялся, что Фингону она понравится. Главное творение Сафди, вобравшее в себя последние пятьдесят лет его трудов на дизайнерском поприще, на глянцевых страницах, с потрясающими фотографиями. Маэдрос буквально завис над её страницами в «Букинисте», пока Эрестор сварливо не отобрал её, ворча, что он оставляет на страницах отпечатки пальцев, а затем, на глазах Маэдроса, профессионально обернул в бумагу. Он отнёс пустые коробки из-под игрушек на чердак и на обратном пути заглянул в спальню — забрать зимнюю шапку, которую купил Фингону и пока прятал в глубине шкафа. Та уже была в подарочном пакете и, вытащив её на свет, он снова рассмеялся. Шапки Фингона всегда сползали ему на макушку. А эта была снабжена ушами и сплетёнными в косы золотыми завязками — что, надеялся Маэдрос, станет отличным помощником в деле утепления Фингона. Продавец в магазине уверял, что она связана из альпаки и очень тёплая, и что сползать с головы не должна. И Маэдрос потрогал кончиком пальца одну из золотых шерстяных кос и аккуратно убрал её обратно в пакет. Затем выключил свет и сверился с часами. Он должен поспеть домой вовремя. *** Тьелко таращился в пустой холодильник, и тут в кухню вошла Нерданель. — Ну-ка перестань! — она подошла поближе. — Через пару часов уже ужин! — Ну мам, — он развернулся к ней лицом, — даже если я сейчас что-нибудь перехвачу, всё равно к нему проголодаюсь, ты же знаешь. Нас у тебя семь, это ж не новость! Нерданель закатила глаза, ну, конечно, он был прав. — Съешь яблочко, — велела она, зная, что сын-спортсмен возражать не станет. Вздохнув, он направился к корзине с фруктами на кухонной стойке и выудил оттуда яблоко. — Удался набег на магазины вам с Маглором? Поздновато даже для тебя! — краска, залившая его щёки, её заинтриговала. — Просто в последнюю минуту понадобилось кое-что, — он упорно пялился на яблоко. — Для Аредель? — Нерданель достала из кладовой картошку к ужину. — Может, и да… Она улыбнулась и отвернулась от него, срезая кожуру в раковину. Она прекрасно знала, что за романтик скрывается под брутальным фасадом её третьего сына. — Нашёл что-то подходящее? Тьелко прожевал яблоко и ответил: — Думаю, да. Она стрельнула в него взглядом. — Хочешь мне показать и обсудить? — аккуратно спросила она. Тьелко поёрзал и поднял на неё глаза. — Было так трудно придумать что-то… я потому Маглора с собой и позвал. Мы встречаемся не так давно. Достаточно долго, чтобы я был уверен: хочу что-то ей подарить, но недостаточно для чего-то серьёзного, понимаешь? Нерданель ожидающе кивнула. Как она и думала, Тьелко продолжил, придвинувшись ближе: — Есть в ней что-то такое, мам… на этот раз у меня всё иначе. Нерданель тоже подвинулась к ему, заправляя ему за ухо выбившуюся сияющую прядь волос. — Уж поверь, понимаю! — рассмеялась она. — Мне понадобилась каких-то пара недель, чтобы понять такое про твоего отца, Тьелко! Тогда я поняла: он — тот самый. — Лицо её стало задумчивым, и она устремила взгляд в окно в сторону мастерской мужа. — У нас были свои испытания и проблемы, это да, — мягко проговорила она. — Но я ни с кем не хотела быть рядом, кроме Феанора. — И она перевела тёплый взгляд на сына. Лицо Тьелко закаменело, далековато это было от той солнечной открытости, обычно свойственной её сыну. Она положила руку ему на предплечье, ощутив, как напряглись под ладонью мускулы. — Тьелко?.. — Папа никакого права не имел наезжать на Маэдроса из-за Фингона, пусть он и одумался! — Тьелко свёл выразительные брови к переносице, серые глаза метали молнии. Её неистовый ребёнок… сын, который говорил раньше, чем успевал подумать, смеялся громче всех — но при этом всё принимал так близко к сердцу, пряча душевную боль за смешком и бравадой… Она притянула его к себе, положив голову ему на плечо, обвив рукой спину. Нежные слова, нежные касания — она давным-давно научилась успокаивать Тьелко. — Тьелко, родной, папа говорил жёстко, спорить не буду. Но это связано не с Маэдросом и даже не с Фингоном. Это о нём самом — и он осознал, как далеко перешёл черту. — Ладонью она поглаживала его предплечье. — Когда он задет, то судит поспешно, и чувство меры ему отказывает. Но это не значит, что он прав, и мне очень жаль, что всё это обрушилось на Маэдроса. — Она взглянула на подсвеченный лампой его суровый профиль. — Он всех вас любит и хочет для вас самого лучшего. — Нерданель вздохнула. — Думаю, в глубине души он очень боится, что пропасть между ним и Финголфином может оказаться слишком велика, чтобы преодолеть её. — Для него велика! — Тьелко развернулся к ней лицом. Она обняла его обеими руками и посмотрела ему в глаза. — Для него и для Маэдроса… вражда между отцами может встать и между сыновьями, Тьелко. — Только если он будет делать из этого проблему! И не встанет, если он позволит нам жить своей жизнью! Он не может продолжать судить о людях, с которыми даже не знаком, только по тому, чьи они дети! — зарычал Тьелко, выдвинув подбородок. Она нахмурилась, засомневавшись, стоит ли продолжать и озвучивать свои мысли своему вспыльчивому сыну. Но всё же рискнула. — Он желает вам счастья, никогда не забывай об этом. Но чувства его к Финголфину очень сложны. Когда-то они были близки как братья… — и, глядя на сердитое лицо Тьелко, продолжила: — Это правда. В юности. — И помрачнела. — Связь между ними до сих пор глубока, но разница между ними их развела. И твой отец переполнен обидой, которую не готов отпустить. Я его не оправдываю, в отчуждении, которое произошло, виноват он, не Финголфин. — Она покачала головой. — Думаю, в глубине души он сам не даёт себе исцелиться, потому что не хочет признаваться себе, как сильно скучает по их близкой дружбе… Она положила ладони Тьелко на плечи и встала с ним лицом к лицу. — Твой отец — не самый прекрасный друг, сам знаешь. Он не так-то легко подпускает к себе и очень мало доверяет людям. — Она стиснула его плечи крепче. — Финголфин был одним из тех немногих, с кем он сблизился, и он остро переживает эту потерю. Пусть и слишком упрям, чтобы признать это. — Я не хочу, чтобы он плохо говорил об Аредель, мам, я такого не потерплю! — Он и не будет. Он достаточно уже дал маху, напав на бедного Маэдроса. Этого не повторится, если ты только сам не нападёшь на него и не спровоцируешь ссору. Оставь его. Они с Маэдросом достигли мира. Если ты опять всё взбаламутишь, лучше никому не сделаешь. — Да я не только из-за себя! То есть, я о том, что, я конечно очень серьёзно отношусь к Аредель, но это так важно для Маэ! — Я уже поняла. Ты, Маглор и Маэдрос очень чётко дали это понять. — Протянув руку, она ласково отвела волосы от его лица, успокаивая. — Любой, кто так важен для тебя, так важен для Маэдроса, и для меня важен не меньше. Я знаю, каково это — любить. От этих её слов он побагровел и стал похожим на Карантира в подобные минуты. — Мама… я не говорил, что влюблён. — Да и не надо, — улыбнулась она и затем рассмеялась, увидев его обескураженное лицо. — Ну так ты теперь мне скажешь, когда наконец познакомишь со своей девушкой? Глаза Тьелко распахнулись. — Она тут останется ещё на пару недель, а потом уедет в Эльмот. — Нам нужно пригласить её на ужин, вместе с Фингоном. — Не, мам, правда, — побледнел Тьелко, — сейчас праздники и всё такое, я не уверен, что найдётся время… Нерданель прищурилась, отступила на шаг и скрестила на груди руки. — Тьелко?.. Он опустил голову. — Мам, ужин — это уже слишком. Мы все иногда друг с другом такие невыносимые, сама знаешь… — Ну она же уже знакома со всеми твоими братьями! С чего должно всё быть так плохо? — Мама! Она наедине встречалась только с Маэ и Мэгзом, а остальные видела только на игре. А это совсем не как ужин! — он вздрогнул и добавил: — Или Игровая ночь! Нерданель просияла, и в глазах её сверкнул озорной огонёк. — О, Тьелко, а ты прав! Семейная Игровая ночь — то, что надо! — Она было расхохоталась, но, увидев его лицо, полное ужаса, попыталась сдержать смех. — Мам, нет!!! Хуже ничего и быть не может! Особенно, если папа участвует! — это всё будет намного, намного хуже и травматичнее, чем подбитый глаз Тургона, подумал Тьелко. Тут уж она не удержалась и расхохоталась в полный голос, улыбаясь ему. — Тьелко, да я бы никогда и ни за что не позвала бы никого на Игровую ночь! Я сама едва её выношу! Я просто тебя дразню. — Его лицо вновь обрело цвет, и Нерданель продолжила: — Но я всё равно хочу познакомиться и с ней, и с Фингоном! Может, без папы, просто попьём с вами кофе в «Букинисте»? Тьелко заметно расслабился. — Вот это хорошая идея, мам, — он улыбнулся. — Уверен, Аредель тебе понравится. — И я уверена! Мне всегда нравились Финголфин с Анайрэ, — она улыбнулась в ответ. — Уверена, что и дети у них чудесные. А теперь давай расскажи мне, что же ты для неё купил? *** Фингон повесил в прихожей куртку и прошёл в гостиную. Там сидел Тургон, погружённый в книгу. — Ты вообще с утра позу хоть раз менял? — спросил Фингон, плюхнувшись рядом с ним на диван. Тургон поднял на него взгляд, под глазами его всё ещё виднелись побледневшие синяки. — Официально заявляю: я пёк с мамой печенье и стирку ставил! — он наклонил голову и внимательно посмотрел на брата. — Машину купили? Фингон фыркнул, откинулся затылком на спинку дивана и прикрыл глаза. — Честно говоря, нет. Отец вошёл в режим «поторгуемся», а дилер субару навстречу не пошёл. Машину, что мы смотрели вчера, они уже продали, и отец не хотел показывать, что готов на всё… и после пары часов их дебатов мы уехали, заявив, что теперь поедем смотреть хонды. — А ты что делал, пока папа пытал дилера? — Смотрел в холле «Белое Рождество»… женщина, у которой машина там была на ТО, не давала переключить канал, — Фингон застонал, и Тургон рассмеялся: — И что теперь? — А теперь отец собрался искать дилерские центры в интернете, посмотреть цены на ту модель, что я хочу, и вернуться в этот центр ближе к Новому году, когда им нужно будет добивать план продаж. — Жить без всего этого не может, а? — О да… Они посидели пару минут в тишине, и потом Фингон повернулся к брату: — А где все? — Аргон у друга, а Аредель в душе, недавно пришла со спорта. — Угу… Тургон слегка поёрзал… напряжение, что царило сейчас между братом и сестрой приводило его в замешательство: никогда между ними такого не наблюдалось! Больной вопрос он решил не трогать, но ситуацию следовало прояснить. Если они не собирались говорить об этом сами, он вправе начать — в конце концов, частично всё это связано с ним самим. — А вы, ребята, так с субботы и не поговорили? Фингон опять прикрыл глаза, он прекрасно понимал, что Тургон говорит об Аредель. — Типа того, — признался он. — Я думаю, Финьо, тебе нужно поговорить с ней. Она очень дёргается по поводу всего этого с Маэдросом, — и он тут же предупреждающе поднял ладонь, сдерживая Фингона. — Я знаю, что тебя самого это не беспокоит, да, по правде, и меня тоже. Всё вышло случайно, хотя я и понимаю, что ты знаешь куда больше, чем говоришь. Я это понял. — И он провёл рукой по волосам. — Но и ты должен понять её: она с подозрением смотрит на Маэдроса из-за своей собственной истории! Просто поговори с ней, проясни всё, и вернитесь к вашему обычному дурацкому общению, хватит отбрыкиваться друг от друга. Так Фингон и оказался на полу напротив двери в комнату Аредель, ожидая, когда она выйдет, и ждать пришлось не так уж и долго. Очень скоро она распахнула дверь, заметила его — и глаза её округлились. — Можем поговорить? — спросил он. — Пожалуйста! Она кивнула, и он прошёл за ней в комнату. Она уселась на кровати, прислонившись к стене, и скрестила руки на груди, выжидающе глядя на него. Сначала Фингон хотел сесть рядом, но потом решил дать ей побольше пространства — и сел на полу напротив, привалившись спиной к шкафу. — Аредель, слушай… мне очень жаль, что я на тебя сорвался позавчера. Я знаю, тебя всё это беспокоит, но, правда же… — начал было говорить Фингон, но она его перебила. — Беспокоит — это преуменьшение, Фингон! Замолчи на минутку и дай мне сказать, ок? — лоб её перерезала морщина. — Ок, — кивнул он. Она уставилась на него пронзительными синими глазами. — Я знаю, он тебе нравится, я с первой же встречи с ним это поняла! И я вижу, и ты ему нравишься! Он кажется отличным парнем, и я с этим не спорю. Но мне не особенно хорошо от того, как он себя повёл в субботу. Во всём этом чувствуется какое-то скрытое насилие, и это меня беспокоит, Финьо. И я знаю, ты говорил, у него проблемы с контролем. И меня это нервирует! Если это о том, что он теряет контроль над собой… — в глазах её отразился застарелый страх. — Если у него такие проблемы с контролем, я очень за тебя волнуюсь! Фингон посмотрел ей в глаза. — Я понял, что ты волнуешься, но, обещаю, это совсем не то, что ты думаешь! У него нет проблем с гневом, это вообще не про такое! — он выдохнул и судорожно провёл рукой по волосам. — Просто некоторые вещи в отношении него работают как спусковые крючки… и получается такая реакция. Всё это ненарочно и имеет веские причины! — Спусковые крючки?.. Фингон кивнул. — Я, на самом деле, раньше не мог тебе всё это объяснить, так как и сам не знал всех подробностей. Но теперь мы всё обсудили. Маэдрос ужасно переживает из-за Тургона и всего этого. Но зная то, что я знаю сейчас, я понимаю, что и ты всё поймёшь, если я тебе расскажу. — Расскажешь что? — Аредель опустила руки и села, зеркалом отражая позу Фингона. — У Маэдроса была серьёзная психологическая травма. И у него осталось что-то вроде ПТСР. Повторяющиеся ночные кошмары. Определённые ситуации пробуждают в нём определённые реакции… — Фингон оперся затылком на дверцу шкафа, размышляя, с чего же начать. Впрочем, можно было и с самого начала. — Восемь-девять лет назад был убит его дед — машина сбила его и скрылась с места происшествия. Отец Маэдроса возбудил дело против компании-владельца грузовика. Дело тянулось несколько лет, были вовлечены и компания-владелец, и её владельцы. И потом семья Маэдроса начала получать письма с угрозами. — Какими угрозами? — Насилие к членам семьи, поджечь их дом, всё такое. Угрозы были вполне серьёзными, так что полиция охраняла их дом. А Маэдрос тогда был в Куивиэнен, — Фингон сдвинул брови и сжал кулаки… каждый раз, когда он даже вспоминал обо всём, что с Маэдросом случилось, он впадал в страшную ярость, а теперь ещё нужно было об этом и говорить! Но ему нужно было, чтобы Аредель поняла. — Маэдрос вышел на пробежку… и его похитили… — И он увидел, как глаза Аредель распахнулись. — Похитители его сильно избили… через пару часов полиция нашла его — им сообщили номер фургона, в котором его увезли, но ему пришлось провести несколько дней в больнице. Фингон сделал паузу. Аредель выглядела потрясённой, лицо её побледнело, глаза казались огромными. Но ему нужно было закончить рассказ, чтобы она до конца всё поняла. — Они схватили его сзади… заломили за спину руки — прямо как Тургон там, на игре. Так что он отреагировал совершенно машинально — попытался бороться, как тогда, давно… Вот это-то он и называет потерей контроля — такой захват запускает в нём эту реакцию, и он ничего не может с этим поделать. — Тьелко сказал, это он сам виноват, не предупредил Тургона, — тихо сказала Аредель. — Да никто не виноват! Братья Маэдроса просто знают, что его лучше со спины не хватать, и это уже вошло у них в привычку. Не думаю, что им вообще пришло бы в голову упомянуть такое. Сам Маэдрос сначала пытался нас всех собрать в своей команде… теперь понятно, почему. — Могу понять, почему он так отреагировал на схватившего его Тургона… — медленно проговорила Аредель. — Жаль, что никто не предупредил, но теперь всё понятно. — Она сдвинулась на краешек кровати, лицом к лицу с Фингоном. — Но что ещё лишает его контроля, а, Финьо? Ты сказал про кошмары и «определённые ситуации»… ты с ним точно в безопасности? Фингон встал и пересел с ней рядом, обвив рукой её напряжённые плечи. — У него ночные кошмары… нечасто, но всё равно случаются. И я знаю, что делать, когда ему снится такое. Он меня предупредил обо всём. Главное — не будить его неожиданно и не пугать. Врать не буду — он правда может выдать непредсказуемую реакцию, если такое сделать, — он стиснул её плечо. — Тьелко и Маглор первыми об этом узнали, в самом начале, пытаясь помочь ему и разбудить… теперь они уже не рискуют. Фингон задумался, стоит ли рассказывать о своём собственном опыте. Это может её напугать… но он же решил быть честным до конца. — Маэдрос всей этой темы вообще избегал, стараясь никогда со мной ночи не проводить… но когда я узнал о кошмарах, предложил ему, чтоб я с ним у него дома ночевал, чтобы он оставался как бы в привычном окружении. И я бы так лучше понимал, чего ожидать, и он бы привык ко мне тоже, — свободной рукой Фингон сжал покрывало. — Он поначалу даже пытался вообще не спать — так тревожился, что у него будет кошмар, и он на меня нападёт. Но один такой мы пережили, и я делал ровно то, что он велел, и всё было нормально. — Он выдохнул. — А вот потом, думаю, я расслабился… и он уснул в субботу у меня, головой у меня на коленях. А я не заметил, что он спит, и не проверил… и сделал точно то, чего он так боялся — неожиданно его разбудил. Аредель до боли сжала его колено. — Он сделал тебе больно?! Лучше скажи правду, Финьо, мне так будет легче! Фингон накрыл её руку своей и посмотрел в глаза. — Нет! Я его напугал, и он отреагировал резко, но ничего плохого мне не сделал. И он ужасно расстроился… а я почувствовал себя просто ужасно, ведь я не воспринял всерьёз его предупреждение. Я сам виноват. — Да как ты вообще можешь говорить, что сам виноват! Вот именно насчёт этого-то, Фингон, я и волнуюсь!!! Он сжал её руку. — Я виноват, — повторил он. — Маэдрос предупреждал меня, чего ждать, проинструктировал, как себя вести и как не вести. А я облажался. Он спал. Кто может себя контролировать, когда спит!!! А с тем, что с ним стряслось, я и вообще не могу обвинять его за кошмары или за такие бурные реакции на неожиданные пробуждения!!! — Да я не обвиняю. То, что с ним случилось, просто ужасно, и я понимаю, это не могло не оставить на нём следа. Но всё равно боюсь, что он может сделать тебе больно, Финьо! Не нарочно, теперь понимаю! — перебила она его, заметив, что он собирается что-то сказать. — Но нарочно это или нет, ты всё равно подвергаешь себя опасности, ставя в непредсказуемую ситуацию! — Да всё вовсе не так плохо, как ты думаешь! Всё вполне предсказуемо: я же тебе говорил, что есть определённые спусковые крючки. Он большую часть из них чётко знает, и мы вместе через всё проходим. И у него месяцами не бывает кошмаров, они всё реже и реже. А я знаю, как себя вести в эти моменты и просто буду более ответственно следить за собой, — Фингон рассеянно пригладил волосы. — Это часть его, Аредель. И я принимаю его таким, какой он есть. Для меня нет разницы, если бы, допустим, у него была какая-то смертельно опасная аллергия или какая-то другая болезнь. И это моё дело, как его партнёра, знать о таком, быть бдительным и находиться рядом. И это именно то, что я и собираюсь со всем этим делать. Для меня нет разницы! — Финьо, ты уверен? — глаза Аредель были всё так же широко распахнуты, и в них светилась очевидная тревога. — Пожалуйста, ну поверь мне! Если ты пока не можешь верить Маэдросу, так верь мне! Я знаю, что делаю, и опасности для меня нет. Я с этим справляюсь! — Поверю тебе, Финьо, на слово, но и ты мне поверь: если я узнаю, что ты со мной не откровенен, я из тебя всю эту херню лично выбью! — Буду иметь в виду, — улыбнулся Фингон и притянул Аредель ближе. — Я знаю, что ты тревожишься. Поверь, Маэдрос тоже тревожится! Мне потребовались все мои таланты, чтобы убедить его позволить мне ночевать с ним. Я тебе говорил — он вначале вообще отказывался спать, потому что слишком боялся. Она посмотрела на него со слабой улыбкой. — Нашли себе какое-нибудь другое занятие вместо сна, м? Фингон пнул её в лодыжку и улыбнулся в ответ. — Ну, мы разобрались. Всё в порядке. Обещаю тебе. Его единственная проблема с контролем — его собственные попытки держать всё под контролем и со всем справляться в одиночку. Но со мной-то такое не пройдёт, а? Вообще-то, он даже перебарщивает в своих попытках убедиться, что не слишком сильно претендует на моё время и всё такое. — Плохая идея — справляться с таким в одиночку… — Знаю, — Фингон поцеловал её в лоб. — Ты слишком долго сама так делала. — Да. Вот почему я так волнуюсь за тебя. — И это знаю. Но тут совсем другая история, точно тебе говорю! Я в безопасности. И он безопасен. И мы вдвоём всё это решаем. Он больше не будет делать это один. Она обвила руками его талию и уронила голову ему на плечо. — Как ему с тобой повезло, Финьо… — Нам обоим друг с другом повезло. И я не шучу! Она откинулась назад, задумчиво глядя на него. — Так значит, у тебя правда настоящие отношения, а, Финьо? Сколько уже прошло? Два месяца? Для тебя это прямо рекорд! — Время не имеет значения. Между нами есть связь. Я никогда такого ни к кому не чувствовал, Аредель! Я хочу с ним проводить времени всё больше и больше! Я скучаю по нему каждый день! Обычно я очень требователен к своей территории, к личному времени, но с Маэдросом… — Да я уж поняла, — усмехнулась она. — И счастлива за тебя, и мне стало легче оттого, что больше не надо так за тебя волноваться. — Она пихнула его в плечо. — Тьелко говорит, ты практически переехал к ним в Форменос. — Тьелко стоило бы своими делами заниматься, — огрызнулся Фингон. — Ну, раз ты в его доме, Финьо, это и его дело. Похоже, настал подходящий момент, чтобы перейти к другому вопросу, который затронул Маэдрос. — Кстати, о Тьелко… Аредель, что между вами? — Ты о чём? — Вы пара, просто встречаетесь, или это всего лишь флирт? При этих словах Фингона краска бросилась в лицо Аредель. — Точно не всего лишь флирт, Финьо, мне нравится Тьелко… очень нравится, — она принялась теребить прядь волос. — Я никогда ни с кем из парней не чувствовала себя так уютно. Конечно, мы далеко друг от друга живём, и это немного всё портит, но зато и позволяет развиваться всему медленно — что и хорошо! Я не хочу ничего торопить, потому что… я думаю… думаю, я бы и правда хотела, чтобы мы с ним стали парой. — А он знает об этом? Что это не просто флирт? — Нет, я ничего такого не говорила ему, — призналась Аредель. — А для него, думаешь, это то же самое? Она покачала головой, на лице её проступила нежность. — О нет, он очень ясно дал понять, что для него это не просто флирт. — А тебе не кажется, что было бы хорошей идеей и ему дать понять, что для тебя это не просто игра? Она села прямо и нахмурилась. — А чего это ты такое спрашиваешь? Он что-то сказал? Блин! Вот что случается, когда влезаешь в отношения других людей, подумал Фингон. Надо притормозить, прояснить намерения и вернуться к цели. — Нет, конечно! Просто Маэдрос как-то упомянул, что Тьелко, под его брутальной внешностью, настоящий романтик. Думаю, Маэдрос не хочет, чтобы ты разбила его брату сердце. — Маэдрос и мне это говорил, — взгляд её опять смягчился. — Я и не собираюсь. — Ну и хорошо. Потому что я лично считаю, что он от тебя без ума. — Вот и отлично, — усмехнулась Аредель. Вернувшись мыслями к тому, что сказала Аредель до этого, Фингон всерьёз озадачился. — Маэдрос тебе сказал не разбивать сердце его брату? Это когда это? И с чего вдруг? — А тогда же, когда я сказала ему вести себя с тобой бережно! В тот вечер, когда я у них ночевала из-за снегопада. Вы с Тьелко спали, а мы с Маэдросом воспользовались случаем кое-что прояснить. — Ты его запугивала! — Вовсе нет! Я просто сказала ему, лучше бы он не разбивал тебе сердца! Фингон застонал и плюхнулся спиной на кровать, пряча лицо в сгибе локтя. — Поверить не могу, что ты так поступила! И, уверен, ты первая завела речь, даже не спорь! Я тебя знаю — и Маэдроса знаю! Он ни за что бы сам такую тему не поднял! Аредель наклонилась к нему и пихнула в грудь. — Ну конечно, я была первой! Ты никогда так не втюривался ни в кого, и я хотела удостовериться, что он не пытается просто затащить тебя в постель! — Ха! — фыркнул Фингон. — Тут ты дала маху! Это уж скорее я пытался его в постель затащить! Но он продолжал избегать ночевок, как бы прямо я ему ни намекал… из-за своих ночных кошмаров. — А мне ты говорил, что тебе нормально не торопиться, когда я спрашивала! — Аредель толкнула его в плечо. — Да, мне и было нормально! Потому что Маэдрос не торопился, а я не собирался на него давить! Но если бы он захотел немножко ускориться, я бы сопротивляться не стал. — Финьо, всё, мне больше знать об этом не надо! Он сел, опершись на локти, и посмотрел на неё. — Так ты пообещала не разбивать сердце Тьелко, а он пообещал не разбивать моё? На том и порешили? — Типа того! — Что ж, ладно, раз уж у нас тут день признаний, я должен признаться ещё кое-в чём, — лицо Фингона посерьёзнело. — В чём? — Я сказал Маэдросу, что ты расстроилась из-за субботы и что я хотел бы рассказать тебе всю его историю, чтобы попытаться заставить тебя понять, что в нём нет ничего дурного. Теперь уже Аредель рухнула на кровать и застонала. — О-ох, и теперь он меня считает полной сукой, да? — Да нет, вообще наоборот! Он был уверен, что вы, ребята, так и отреагируете, когда узнаете об его кошмарах и всём остальном. Что вы испугаетесь за меня и перестанете ему верить. — И я только доказала, что он прав. Блин, Финьо! Я чувствую себя такой идиоткой! — Да не надо! Маэдрос-то как раз думал, это абсолютно оправданно! Я ему говорил, это чушь собачья, но похоже, он всё-таки был прав. — Фингон выдохнул и продолжил: — Но и это ещё не всё. — И что ещё? — она развернулась к нему. А вот это уже будет самая трудная часть, Фингон понимал. — Я ему сказал, что у тебя были сложные отношения, из-за которых ты стала тревожиться и бояться таких ситуаций. И что, если ты узнаешь об его прошлом, это поможет тебе его понять лучше. — Что именно ты ему сказал, Фингон?! — Аредель, побледнев, опять села, уставившись на него широко распахнутыми глазами. — Что у тебя был парень, у которого были проблемы с контролем, и что всё стало ещё хуже, когда ты с ним рассталась. — Ты рассказал ему!!! — Да, прости… я должен был сначала спросить у тебя. Я пытался как-то ему показать, что у вас есть что-то общее… но да, мне следовало попросить у тебя разрешения. Прости меня, Аредель, — Фингон тоже сел. — Он никому не скажет, я тебе обещаю! Она какое-то время пристально смотрела на него и затем кивнула. — Нет, всё нормально. Я, конечно, не особо рада, что ты меня сначала не спросил, но я понимаю, почему ты рассказал ему. Я и правда лучше его поняла, узнав его историю, так что, может, и он сможет понять, откуда ноги растут и у моих тревог. — Я так и подумал, когда решил ему сказать, — Фингон встретился с ней взглядом. Опять пришёл хороший момент поднять вопрос о Тьелко. — Так значит, зная историю Маэдроса, ты теперь и правда оцениваешь всё иначе? — Ага. — И для меня всё иначе, если я понимаю, что корень всего этого — в его прошлом, и почему он реагирует так или иначе — я не понимал этого, пока не узнал. — Ага… — в голосе её прозвучала вопросительная нотка. — Я просто задумался, а не стоит ли и Тьелко узнать о том, что с тобой произошло тогда, в прошлом. Почему кое-что, что случилось на этой неделе, так тебя напрягло. Вроде ты уже с ним об этом поговорила немножко? Она притянула колени к груди, свернувшись в клубочек, и ответила: — Я сказала ему, что расстроилась из-за Маэдроса. А он сказал, мне не о чем беспокоиться, но чужие секреты рассказать он не может. — Он прав по обоим пунктам. Маэдрос мне велел рассказать тебе, что с ним случилось. А ты не думаешь, что есть смысл рассказать Тьелко, почему именно тебя всё это беспокоит? Если он и правда хочет, чтобы ваши отношения развивались, ему стоит знать… хотя бы часть. — Но это же не единственная причина, почему я волновалась, сам знаешь. — Знаю. Но она играет важную роль, пусть это и всего лишь часть причины, — мягко сказал Фингон. Она посмотрела вниз, сдвинув брови. — Я чувствую себя такой дурой, что позволила всему этому произойти… — Это не ты не позволила! Это случилось из-за того, что он делал! И это точно стоит рассказать Тьелко, потому что, как ни крути, у тебя есть свои спусковые крючки. Она опять перевела на него взгляд. — Нет у меня никаких крючков! — Аредель. История с Маэдросом как раз об этом. Ты бы не расстроилась так сильно, если бы тема потери контроля не заставила тебя думать о твоём прошлом, даже подсознательно! — Я просто беспокоилась о тебе! — Да, так. Но вот Тургона вообще ничего не смутило — а ведь это ему прилетело! И Аргон тоже не напрягся ничуть. Она нахмурилась сильнее. — Аргон ещё ребёнок! А Тургон никогда ничего не воспринимает всерьёз! Он нахмурился в ответ. — Ты же сама знаешь, что это неправда. Аргон, пожалуй, из нас самый зрелый, а Тургон почти всё воспринимает всерьёз! Знаешь ты это! Понимаю, ты хочешь избежать разговоров о том, что случилось, но это всё равно влияет на твоё восприятие вещей, нравится тебе это или нет. — Предлагаешь мне пойти к отцу Финрода, чтобы «проработать» это, как хотели мама с папой?! — рявкнула Аредель. — Не нужно мне ничего прорабатывать! Всё кончено, всё позади, и у меня всё нормально! — Если у тебя всё нормально, так и не будет проблем рассказать об этом Тьелко. Для него ведь важно знать, что есть ситуации, которые могут тебя беспокоить. Поверь мне! Общение станет куда легче — я сам это выяснил, пройдя очень непростой путь, — Фингон положил ладонь поверх её сцепленных рук. — Я не говорю, что тебе нужно к Финарфину. Я просто говорю о том, что, пожалуй, хорошая идея — объяснить Тьелко, что тебе — как и ему! — ваши отношения важны, и что, может, хорошая идея также — рассказать ему, что у тебя был не такой уж в прошлом и хороший опыт, потому для вас медленное сближение и подходит! Поверь мне, я сам практически уверен, что и у него тоже были в прошлом не самые лучшие отношения. — Почему ты так думаешь? — на лице Аредель появилось любопытство. — Маэдрос что-то говорил такое, вот я и решил, ясно? Тьелко может сам тебе всё рассказать, если ты поднимешь тему! — Ясно… Я над этим подумаю, но ничего обещать не буду! — Ладно. Хотя бы подумай, — Фингон потянул её в объятия и был вознаграждён ответными. — Я люблю тебя, хотя иногда ты для меня такой геморрой!!! — И я тебя люблю, идиотина! — Аредель положила голову ему на плечо. Финарфин, думал в этот момент Фингон. И отец о нём говорил. Маэдрос же говорил, что думает, не вернуться ли в терапию. Может, и правда, отец Финрода — хороший вариант. Но как об этом заговорить! Впрочем, об этом можно подумать и потом.