Безвредная грязь

      — Збигнев, доброе утро! — из ворот школы, расставив руки и растянув губы в радостной улыбке, выбежал высокий очкастый паренек. Не обращая внимания на смешки и снисходительные взгляды, он подбежал, не сбавляя скорости, и бросился Збигневу на шею. — Збыс, как же я по тебе скучал! Весь полет занимал себя мыслями о моем лучшем друге!       Послышались шепотки. В ухе пана неприятно зажужжал имплантат, оповещая, что его кто-то коснулся. Януш, идущий рядом, закатил глаза и отвернулся, делая вид, что он вовсе не с ними.       А Збыс, коротко выдохнув и так же улыбнувшись, в ответ обнял Леся, вдыхая забытый за время каникул запах настоящих чернил и настоящих же химических реагентов.       — Доброе. Как долетел?       — О-о-о, Збигнев, это было чудесно! — оторвав голову от плеча друга, но все еще продолжая висеть на нем, обхватывая его талию ногами, Лесь кашлянул и приготовился начать, когда его перебил строгий голос.       — Молодые люди, это неприлично, — возле них стояла охранница, обычно дежурившая у ворот. В серой униформе и с заплетенными в высокий хвост волосами, эта женщина всегда выглядела строго и устрашающе. — Прошу, не стоит выражать свои чувства у ворот университета. Для этого в кампусе есть специально оборудованные комнаты, которые…       — Нет-нет, пани, вы не так поняли, — Лесь спрыгнул со Збыса и, оправив форму, склонил голову в знак уважения. — Просто этот молодой человек мой давний друг, мы не виделись всю зиму, и я очень счастлив сейчас встретится с ним!       — Кхем, в любом случае. Пожалуйста, не смущайте студентов своим поведением.       — Спасибо, пани, мы постараемся. Просто сами понимаете, молодость, — и, залихватски улыбнувшись, Лесь схватил парней за руки, утаскивая на территорию университета. — Это просто волшебно! Збыс, это было волшебно! Просто не хватает слов, чтобы описать все… это… это замечательно! — не унимался парень всю дорогу до сада, где должна была прочитать свою речь директриса. — Януш-Януш, очень зря, что ты не поехал со мной! Мы видели настоящий астероидный поток! И галактику 156748, правда, только издалека. За несколько световых лет, ха-ха!       — Лесь, хватит его доставать, — попытался осадить Збигнев друга видя, что Янушу этот разговор не интересен.       — Я? Ну он же слушает, значит, все в порядке.       — Да ничего, — пробормотал Ян, рассматривая яркую плитку под ногами.       — Сказал же, хватит. Потом расскажешь.       — У-у-у, какой ты злой сегодня, — Лесь на секунду надул губы, но уже в следующее мгновение он снова улыбнулся. — Збыс, а ты уже выбрал, на какие факультативы пойдешь? На историю? Я слышал, туда всего пара человек записалась. А может, аэрография? Говорят, там очень хороший профессор.       — Мы с Яном пойдем на историю и эксо-математику, — поглядывая на притихшего юношу, ответил пан.       — Что? Это ведь самые непопулярные курсы! — Лесь, кажется, был поражен до глубины души. Он-то точно пошел на искусство и 5д-моделирование…       — Да, но зато на них можно…       — Подержаться за руки так, чтобы никто не увидел? — улыбаясь во весь рот и поигрывая бровями спросил Лесь. Ян на эту реплику фыркнул и отвернулся, хотя Збигнев точно заметил тревогу в его лице.       — Узнать там много интересного, ясно? — Громко сказал Збыс, глазами приказывая другу заткнуться. И прибавил уже спокойнее — Тихо ты, я не для этого тебе рассказал.       — Ой, прости-прости, — поняв свою ошибку, Лесь действительно замолчал, но лишь на пару минут. Стоило небольшой компании подойти к саду, как он замахал кому-то руками, призывая подойти. Увидев, кто приближается к их маленькой компании, Збигнев чуть не взвыл.       — Доброе утро! — рослая девушка, одетая в идеально выглаженную форму, сжала в руках планку электронной книги и улыбнулась. Точная копия Леся, она, однако, не носила очков и, в отличие от брата, заплетала волнистые каштановые волосы в тугую косу, сейчас покоящуюся на аккуратной груди. — Збигнев, Януш, я очень рада вас видеть.       — Доброе утро, Олеся, — заметив, что Ян в очередной раз страдальчески закатил глаза, Збигнев попытался прикрыть его собой. — Мы тоже ждали встречи. Как прошли твои каникулы?       — Ох, это было замечательно! Пока Лесь летал к маме, мы с отцом ездили на Марс, в Адерликион!       — Он разве уже открылся? — показывая девушке место в одном из рядов мягких стульев, установленных возле летней сцены, Збигнев всеми силами пытался сделать вид, что ему действительно интересно.       — Да, открытие как раз было назначено на зиму. Но в этот день мы не успели. Зато потом прекрасно отдохнули на побережье. Вода и правда красноватая, как в учебных фильмах! Это было так красиво!        — Сестренка все каникулы подставляла лицо тусклому солнцу. Разве ж это отдых? — Лесь, усевшийся с краю от Олеси, скрестил руки на груди и с видом бывалого исследователя космоса начал рассказывать. — Вот настоящая невесомость, а потом звезды, и мы пролетали насквозь одну маленькую систему со звездой-карликом… Вот это были впечатления! Просто кто-то этого не понимает.       — Хах, Лесь, ну каждому свое, — повернувшись к брату, девушка легонько ткнула его в бок. — И вообще, не зазнавайся, капитан тебя взял только по просьбе мамы.       — Ну не правда! — нарастающий спор окончательно перестал интересовать Збыса и он повернулся в Яну, сидевшему рядом с ним. Парень замер абсолютно прямо и ровно, сложив руки на коленках и устремив серьезный взгляд на сцену.       — Януш, что-то случилось? — спросил Збигнев, стараясь говорить как можно тише, чтобы спорщики не услышали их.       — Нет, все хорошо, — спокойно и ровно ответил юноша, и это взволновало Збыса еще сильнее. Придвинувшись к Яну, он склонился так, чтобы его губы едва не касались аккуратного ушка, и коротко прошептал:       — Не волнуйся, скоро все уйдут. На наших занятиях никого не должно быть там и поговорим. Хорошо?       — Х-хорошо, — встряхнув головой и тщетно пытаясь не предавать значения покрасневшим щекам, Януш попытался сосредоточится на начавшейся речи.       Все-таки на историю записалась еще пара человек. Угрюмого и усталого вида девушка, выглядящая помятой и не выспавшейся, и молодой человек, кажется, со старших курсов. Второй очень не понравился Збигневу. Юноше казалось, что этот старшеклассник слишком уж холенный и манерный, он нарочито делал все идеально, иногда, как заметил Збыс, даже оттопыривая мизинчик. Причину своего раздражения пан объяснить не мог, но от одного взгляда на этого парня ему становилось тошно. И Яну, как с облегчением заметил Збыс, старшеклассник тоже очень не пришелся по душе…       — Доброе утро, студенты, — учитель, проведя рукой по аэроэкрану и поставив галочки возле фотографий присутствующих, поднял взгляд на учеников. Как и говорили слухи, он был молод. Очень странно, учитывая, что к преподаванию допускались только те, кто получил хотя бы пятую профессорскую ступень. Так же, как и шептались студенты, он был красив. Натуральные темные волосы он только гладко расчесал, оставив в деланном беспорядке обрамлять лицо. Из-под растрепанной челки виднелись черные глаза, внимательно и придирчиво разглядывающие студентов. И тонкие синеватые губы иногда будто легонько ухмылялись… — Я надеюсь, вы с пользой провели каникулы, еще раз переосмыслили выбор своих факультативов и полностью довольны им. Как и обычно, наша группа, 2.1-гаммы, получилась маленькой. Другие две группы набирают по десять человек. Надеюсь, в будущем мы сможем позаниматься с ними. Но сейчас… — он снова оббежал глазами небольшую аудиторию, и Збысу показалось, что его взгляд на несколько секунд становился на Януше… — Меня зовут Герман Шрейден. С этого дня я буду вести у вас факультатив «Теории планетарной истории». Пожалуйста, представьтесь и вы. Например… Вот, молодой человек.       Немного хитрый, испытующий взгляд упал на Збыса, и ему нехотя пришлось подняться. Выпрямившись и борясь с желанием скрестить руки на груди, он начал.       — Доброе утро, учитель, товарищи. Меня зовут пан Збигнев Пшеславский, мне восемнадцать лет, я студент первого курса квалификационного университета.       — Хорошо, Збигнев. Пан? Ты как-то связан с кабинетом управления?       — Да, — холодно и с вызовом ответил Збыс. Ему не нравилось, что о его положении теперь будут знать сокурсники. — Мой отец представитель северо-западного региона Европы.       Кто-то удивленно выдохнул, а учитель продолжил, не обратив, кажется, внимания на высокий статус своего ученика.       — Расскажешь что-нибудь о себе?       Збыс неопределенно повел плечами, но все-таки начал.       — Я выбрал этот курс потому, что мне действительно интересна история. Особенно меня интересуют события до 2037 года и революции в Польше, моей исторической родине. После переворота страна практически переписала собственную историю, исключив из нее родственные народы. Тогда в учебниках писалось о возникновении в 589 году «Великого Польского государства», которого на деле никогда не было. Весь исторический материал неоднократно переписывался, поэтому некоторые факты утеряны. К таким фактам, к примеру, относится вопрос существования города Пшеславль. В некоторых источниках говорится, что он принадлежал Литве, в других — ранней Польше, в третьих — и вовсе, что этого города никогда не было. Мой профиль в университете — электротехническое 3д конструирование, но после обязательной профессии я планирую стать историком и, хотя бы лично для себя, узнать правду.       — Ух ты, это похвально. Спасибо, Збигнев. Что ж, надеемся ты достигнешь своей цели. Следующий? — угрюмый и немного раздраженный Збыс уселся на место, пару раз оглядев класс, будто ожидая, что кто-то станет ему перечить. Однако, наткнувшись на спокойный и немного гордый взгляд Януша, он успокоился и позволил себя выдохнуть.       Тем временем с места поднялся старшеклассник. Аккуратным движением оправив форменный жилет и заложив за ухо выбившуюся прядь русых волос, он начал бархатным, спокойным голосом.       — Здравствуйте учитель, одноклассники. Меня зовут Марсель Брашский, девятнадцать лет, третий курс.       — Хорошо. Марсель, почему ты выбрал этот курс?       — Моей обязательной профессией определили историко-исследовательскую деятельность, — парень говорил спокойно и немного надменно, не меняя позы и лишь иногда вздергивая тонкие брови. — Кроме планетарной истории я взял еще такие факультативы, как реставрация, 1-2 уровни новейшей истории, теория исследования и природа открытых миров. Я хочу стать лучшим в своей профессии.       — Еще что-то? Вам предстоит близко работать как со мной, так и с остальными ребятами, так что, быть может, расскажите о своих увлечениях?        — Э-э-эм… — Марсель явно замялся, но тут же взял себя в руки. — Я люблю нероботизированных животных. Сейчас дома у меня живет норвежский колли Бернард, а до него жили египетские длинношерстные кошки Надежда и Любовь.        — Что ж, это очень интересно. Но разве не хлопотно с ними? — облокотившись на стол, учитель спрашивал это так буднично, словно сейчас не шла пара, и перед ним не ученики, а просто знакомые.       — Нет, что вы! Берри очень добрый и ласковый, а еще он умный. Он будит меня по утрам ровно в то время, в которое я его прошу, не безобразничает и слушает меня. Он прекрасный пес.       — Это хорошо. Я, честно сказать, первый раз за несколько лет слышу, чтобы дома держали живых зверюшек. Обычно мне рассказывают про роботизированных попугайчиков со сроком службы до пятидесяти лет… — Збысу показалось, что учитель хотел еще что-то сказать, но тот быстро отдернул себя и продолжил снова немного официальным голосом. — Хорошо, садитесь. Может теперь представится единственная в нашем кругу панна?       — Доброе утро, — нехотя поднявшись, девушка заложила руки за спину и начала монотонно рассказывать. — Меня зовут Анна Звенигоч, восемнадцать лет, первый курс. На факультатив пошла потому, что его посоветовала мой куратор. Моей профессией будет преподавание, и история — это то, что мне нужно знать на отлично, так сказала пани куратор.       — Анна, вы расскажите нам что-нибудь о себе?       — Э-э-э… — устало осмотрев кабинет, девушка обреченно повесила голову. — Ну-у-у… Мне, наверное, не очень нравится история, да и профиль моего преподавания — математика. Я тут потому, что так сказала пани… Я, наверное, тут лишняя, так что прошу отнестись ко мне снисходительнее. А еще у меня немецкие корни, — неожиданно выдав последнюю фразу, Анна плюхнулась на место, устало выдохнув. Кажется, речь сильно ее уморила…       — Забавная, — к удивлению Збыса, Януш рядом тихо прыснул. Хотя сам Пшеславский от вида неопрятной, уморенной девицы только раздражался.       — Хорошо, — учитель тоже растянул уголки губ в улыбке, но быстро собрался. Его взгляд лег на Яна и тот, не дожидаясь вопроса, поднялся с места.       — День добрый, — спокойно и тихо начал юноша, стоя прямо и ровно и всем своим видом выражая достоинство. — Меня зовут Януш Шиманьский, восемнадцать лет, первый курс. Выбранная мне профессия — лингвистика. Профессия определилась на первом же исследовании, поэтому уже с первого класса средней школы я занимался языками. И именно тогда понял, что без должного знания истории некоторые выражения мне просто будут непонятны. Поэтому я тут.       — Хорошо, Януш, — сказал учитель, не отрывая взгляда от юноши. От того, как невесомо растянул имя Яна Шрейден, сидящий рядом Збыс скрипнул зубами. — И сколько языков вы сейчас знаете?       — Кроме международного и астрошифров, я изучаю классический польский, классический испанский, английский, немецкий и латынь. В программе обучения на курс университета еще семь категорий.       — И можете сказать что-нибудь по-немецки? — с каким-то детским воодушивлением спросил учитель, и Збысу очень захотелось наконец-то заткнуть его. Юноше казалось, что именно его Яна он спрашивает дольше всех…       — Так как язык считается мертвым, я могу ошибаться в произношениях и акцентах, — на чистом немецком пролаял Януш, не меняясь в лице. Для него, зубрившего чужие слова с двенадцати лет, это не составляло труда, а вот сидящий рядом Збыс готов был аплодировать стоя.       — Ничего не понимаю, — ответил Шрейден, показывая белоснежные зубы в ровной улыбке. — В свое время я учил французский, иврит и пробовал выучить русский. Правда с последним не вышло. Меня обучал очень хороший профессор, который сам был носителем языка, но разобраться с ударениями и смысловыми акцентами мне так и не удалось. Хорошо, садитесь, Януш. Вот мы и знаем, с чем придется работать. Начнем урок. Первая лекция — вводная…       После такта мелодичной песенки, оповещающей, что пара закончилась, учитель вышел из аудитории, сказав, что ученики тоже могут прогуляться. Сегодня весь день занимала история, поэтому никто никуда не спешил. Збигнев и Януш остались за партами, ожидая, пока Анна, уткнувшаяся в ппк сразу после звонка, выйдет из кабинета. Когда девичья фигура скрылась за затонированной дверью, Збыс медленно поднялся, выдерживая неторопливую и вольготную обстановку. Правда уже в следующую секунду он не выдержал и, в один шаг оказавшись перед партой Януша, сжал его в объятьях. Юноша пытался дернуться, но, поняв, что это бесполезно, расслабился. Позволяя обнимать себя и слушая глубокое дыхание партнера у своей шеи.       — Дурацкие каникулы, — тихо выдохнул Збыс, на секунду отпуская Яна, но только для того, чтобы усесться на свободный стул рядом и притянуть парня к себе на колени. Уткнувшись носом между лопаток подросшего за долгие три месяца тела, Збигнев вдохнул родной запах, нисколько не изменившийся за время разлуки.       — Да ладно тебе. Мы же списывались, — кончиками пальцев поглаживая обнимающую его руку, Ян наблюдал, как нервно сжимает Збыс его пиджак, будто вовсе не собираясь отпускать.       — Раз в неделю, когда твой отец разрешал тебе связь включить. И если б моя мама не была такой принципиальной и выпускала бы меня из дому на этих чертовых каникулах… — парень все продолжал что-то бурчать, прижимая любимого к себе. Ему казалось, этого мало. И того, что они еще побудут вместе до вечера, мало. Мало вообще всего…       — А если б ты вышел? Думаешь, пресса дала бы тебе прохода? Твоего отца о новых реформах они расспросить не могут, пристали бы к тебе… Это сейчас их на правительственном уровне отваживают. Ну, Збышек, — откинувшись назад и практически улегшись на облокотившемся на спинку стула Збысе промурлыкал Ян. — Теперь мы большие. Еще каких-то два года — и совершеннолетие. Тогда ни о чем не нужно будет волноваться. Переедешь ко мне?       — Конечно, если подвенечное платье мне купишь, — постаравшись покрепче прижать к себе Яна засмеялся Збигнев. От того, что его парень тоже скучал, от того, что ему тоже было одиноко, Збысу становилось невыразимо приятно.       — Куплю, какой разговор. У Леси отберу. Она наверняка уже приготовила, — улыбаясь ответил Януш, но вот улыбка Збыса тут же померкла. Между семьей Кубич, к которой принадлежали Лесь и Олеся, и семьей Яна имелось негласное соглашение о помолвке детей. Соглашение было только на словах и по факту ничего не значило, но вот девушка, кажется, воспринимала его всерьез.       — Как там, возьмешь ее в жены, если до двадцати пяти сам пару себе не найдешь? Хрен ей, у тебя уже есть я…        — Не ругайся, она же все-таки девушка. Ну, это юношеский максимализм. Не принимай всерьез.       — Она мне не нравится. Тебе тоже, я же вижу, — Збыс страдальчески вдохнул и со всей силы сжал объятья.       — Эй-эй, Збигнев, измеряй силу! Ты ж меня сломаешь! — тут же закричал Ян, хватаясь за прижимающие его к крепкому телу руки. Объятья стали слабее, но сзади послышалось недовольное бурчание:       — Вот и правильно, сломаю, и никому ты такой не будешь нужен, только мне… Вот и здорово будет…       — Прекращай, Збыс, — шутливо осадил парня Ян, не предавая смысла его словам. К некоторой грубости и жуткой ревности своего парня он давно уже привык. Еще до того, как они решили встречаться, Збыс часто ревновал его ко всему подряд, не считаясь с его мнением и выставляя свою позицию единственно верной. Януш списывал это на его врожденную агрессивность и не волновался. Наоборот, считал это забавной изюминкой. — Кстати, как тебе учитель? Он забавный, не думаешь?       — Он меня раздражает, — тут же выдал Збыс угрюмо. — Всю пару на тебя пялился. Вот сидит девчонка, на нее бы и смотрел…       — Да тебе просто показалось, — попытался успокоить парня Ян, но тот только упрямо мотнул головой.       — Ничего подобного. Он тебя со всех сторон рассмотрел, пока ты отвечал. Так и хотелось в него чем-нибудь запустить, чтоб знал…       — А вот это прекращай, — посерьезнев, Януш повернулся, чтобы видеть лицо Збыса. — Даже при том, что ты относишься к старому поколению, если так явно проявишь агрессию спуска тебе не дадут. Никогда в исправительном центре не был? — Збыс только закатил глаза, показывая, что никакие центры ему не страшны. — И пока ты там будешь, кто знает, может, Шрейден решит завязать со мной отношения…       — Что б тебя, — надулся Збигнев, продолжая прижимать к себе Яна. Мысль о том, чтобы оставить на лице ухмыляющегося учителя огромный фиолетовый синяк, ему нравилась. Но вот потом позволить остаться Яну наедине с ним… Про то, что с ними будет и остальная группа, Збыс благополучно забыл.       Часовой перерыв прошел у этих двоих за разговорами и шутками. Под подозрителным взглядом Збигнева Яну пришлось в подробностях рассказать, как он проводил зиму, с кем, сколько времени и понравилось ли ему. На идентичный вопрос Януша Збыс лишь пожал плечами — три месяца он безвылазно сидел дома, что тут рассказывать? А потом были обиженные взгляды, мурашки по коже от чужих губ на шее и то, чего не хватало им обоим целых три месяца — звука чужого сердца прямо рядом с твоим.       Януш на предложение встречаться сначала лишь улыбнулся. Он не думал, что его нервный и вечно недовольный друг выкинет что-то вроде этого. Признаться? Да еще так неожиданно, в самый обычный день, на переменке? А потом просто развернуться и уйти, не сказав и слова? В голове юноше просто не укладывалось, что Збыс способен на подобное. Ему казалось, что если друг и влюбится, то решит афишировать свои отношения, решит проявить их. А тут…       В прошлом году, за неделю до последнего предквалфикационного экзамена, все мысли Януша занимало смущенное лицо друга и его простые, но отчего-то очень теплые слова: «Ты мне, наверное, нравишься…». Ян тогда чувствовал только безграничное удивление. Но потом пришло что-то еще. За гранью доброжелательного недоумения он почувствовал… радость? Какую-то неправильную радость, живую и теплую, но совершенно неподвластную хрупким рукам юноши. Она словно огромный зверь экто-игрушкой играла его чувствами. В такие моменты независимо от желания Януша на губах появлялась неловкая улыбка, ладони начинали потеть, и что-то происходило в груди, что и пугало, и завораживало.       Именно это чувство, эта неправильная радость, этот незнакомый ранее трепет, это тепло, медленно превращающееся в настоящий пожар, - все эти чувства стали для Яна настоящим наркотиком. Иногда по ночам он со страхом думал, что с ним происходит что-то определенно странное, но потом… Когда сильные руки внезапно прижимали его к теплому телу, когда над ухом слышался тяжелый выдох, когда ноги непривычно приподнимались над полом и тело становилось таким странно-легким… В такие моменты страхи напрочь стирались из одурманенного личным никотином сознания.       Сказать «я люблю тебя», не приврав при этом, Януш не мог. И после всех пылких признаний это его тяготило. Разве это не нечестно, использовать чувства человека в своих целях?.. Это неправильно, аморально и плохо… Но приятно. Януш понимал, что приятно. Стыдился, но кончиками пальцев чувствовал тягучее удовольствие от этих признаний, от этого обожания, направленного на него. Ненавидел себя за это, но с радостью ждал, с воодушевлением благодарил… Первые месяцы отношений, когда Збыс решался только целовать его, потом прикусывая губы, чтобы не идти дальше, Яна очень это угнетало. И, будучи довольно слабым ментально, когда дело касалось решения проблем, он без задней мысли рассказал все, что чувствует, своему парню. Его презрительная усмешка и брошенная колкость о том, что без ненависти и настоящую любовь испытать невозможно, очень сильно задели тогда взбудораженного новыми гранями своего мира Януша. Задели и проняли. И, как ни странно, в голове всегда серьезного и рационального юноши стали истиной.       — …В итоге, матушка так и не разрешила, — руками аккуратно гладя коленки Яна закончил Збыс единственную историю, произошедшую с ним зимой.       — А что такого плохого в собаке? — Яну, сидевшему спиной к пану и не видевшему выражения усталости на его лице, было действительно интересно. Об этом говорили его пальцы, отстукивающие дробь на пластиковой поверхности парты, на которую он облокотился, и застывшие на точке чуть повыше пальцев глаза.       — Понятия не имею. Матушка говорит, что, если завести живое животное, за ним некому будет ухаживать, а брат все кричит, что сам справится. Я считаю, что и малеры вполне бы справились. У них в инструкции написано, что они без остановки могут заниматься домашними делами около двух недель, а матушка им еще и выходные дает…       — Ты так говоришь, — покачав головой и касанием включив проекционный экран электронной книги, начал Януш, — будто малеры — не часть вашей семьи. Конечно, им тоже нужен отдых. Мой папа тоже всегда дает им время…       — Ян, вынь голову из песка, — недовольно прервав юношу, Збыс наклонился к нему и уткнулся лбом между его лопаток. — Малер — это многофункциональный автономный легализованный электро-робот. Ро-бот. Не нужен им отдых. Они даже не живые.       — Збыс, но они же…       — Роботы. Программируемые. Знаешь, — внезапно подняв голову, Збыс быстро зашептал на ухо Яну, — я как-то раз, года четыре назад, залез в систему управления домом и нашел плату программного кодирования наших малеров. Маленький был, дурной, только в штанах чесалось. И одну из наших малер я перепрограммировал чуть-чуть, и она…       — Збыс, прекрати! — покрасневший Ян вскочил с чужих коленок, на несколько шагов отходя от довольно улыбающегося Збигнева. — Что ты себя позволяешь! Это… пошло!       — Пф, — хватая парня за руку и снова притягивая его к себе, на этот раз так, чтобы видеть залившие краской щеки и заблестевшие интересом глаза, Збыс начал медленно и даже как-то лениво ворчать, — все вокруг такие невинные. Я недавно у Кубы спросил, не видел ли он мой микротис с интересными картинками, так он прям как ты, до ушей раскраснелся. А там ведь даже откровенного ничего не было.       — Ну, никто же не ломает систему дома, чтобы с малером по…       — Да ничего такого я не сделал. Просто заставил ее раздеться. Знаешь, тела у них неплохо смоделированы, только у нас модель 33.17, без половых органов.       — Какой же ты!.. — продолжая краснеть от одной мысли, что Збыс заставил девушку полностью раздеться, Януш чуть улыбнулся. Никому другому это и в голову бы не пришло.       — А что, интересно же было. Ты еще скажи, что ты никогда через тис всякое разное не искал.       — Конечно нет! Мне и уроков полового воспитания хватило, чтобы понять, как там все…       — Я тебе не про серые 2д картинки говорю, а про, — прижав юношу к себе, Збыс выдохнул ему в самое ухо, — порно.       — Я же попросил прекратить! Збигнев, это… не… не культурно!       — Порно! — откинувшись на стуле и с улыбкой наблюдая за заинтресованно-смущенным парнем, Збыс продолжил громко и четко говорить. — Секс! Член! Сперма! Сношение! Вагина!        — Збыс, ну что ты как маленький! — навалившись сверху и ладонями закрывая рот парню, Януш смущенно улыбался. Конечно, он был воспитанным молодым человеком, и ему не пристало слушать всякие пошлости, но какая-то часть организма явно хотела послушать еще и еще…       — Да нет, Янко, — убирая от рта теплые ладони и не замечая перехода на ласковое имя, Збыс улыбнулся и ладонями сжал так удобно оказавшиеся прямо под ними ягодицы. — Я уже вполне взрослый. Хочешь, докажу?..       — Збышек, ты…       — Учитель! — раздался внезапно оглушительный крик, в клочья разорвавший идиллию и покой.       В следующее мгновение дверь с грохотом, не присущим автодверям, отъехала в сторону и в проходе показалась немного встрепанная, но решительная Олеся. Не увидев учителя за кафедрой, девушка перевела взгляд на ряды парт. За одной из них, вольготно положив ноги на соседний стул, развалился Збыс, а на нем, прижимаясь все телом, сидел красный Ян, с все еще пляшущей на губах улыбкой.       Правда уже через секунду Януш вскочил с недовольно цыкнувшего Збигнева и принялся спешно оправлять помятую и кое-где расстегнутую форму, краснея еще больше и хмуря тонкие брови.       — Д-добрый день, — круглыми глазами, полными самого искреннего непонимания, девушка наблюдала, как Ян трясущимися пальцами застегивает пиджак и как Збыс нехотя, только под серьезным взглядом Януша, поправляет задранный жилет. — Чем… чем это вы тут занимались, ребята?..       Ян поднял глаза на внимательно наблюдающую за ним девушку. Кроме безграничного удивления, в них читалась просьба. Просьба прямо сейчас придумать убедительную причину такого поведения, просьба дать ей хоть малейшую причину перестать сомневаться. Начав встречаться с юношей, Ян из упрямства много чего узнал. Прочитав Всемирное Конституционное право, право Восточного регион Европы и право конкретно их города, Вроцлава, Януш понял, что официально везде в этих документах есть пункт, разрешающий вступать в брак людям одного пола, а, следовательно, разрешающий и такие отношения. Однако найденная в тот же вечер статистика ставила юношу в тупик: таких браков заключалось лишь 0.04 процента от общего числа всех бракосочетаний. Весь вечер того дня Ян ломал голову — почему же так? Законом не запрещено, такие люди конечно есть, но… как же так? Януш ответа так и не нашел.       А вот Збигнев, не знавший в совершенстве право и ненавидящий статистику, прекрасно понимал в чем тут дело. «Осадок» злости, эмоция, ген которой признали «неопасным» — отвращение. Чистейшее презрение и отвращение он видел в глазах доброй и совершенно неагрессивной Олеси.       — Леся, ну не честно так быстро бегать! — в класс влетел Лесь в перекошенных очках. Оценив ситуацию, он с ужасом посмотрел на Збигнева, складывая губы с беззвучное «прости…». Поняв, что ледяной взгляд друга точно не сулит ничего хорошего, юноша попытался как можно расслабленее улыбнуться. — Ну что, Збыс, проверил? — весело спросил он, привлекая к себе внимание. Взбежав по небольшим ступенькам к парням, Лесь уселся прямо на парту и, продолжил, улыбаясь во весь рот. — Ян у нас действительно боится щекотки?       — Что? Збыс, так ты специально! — поняв затеянную Лесем игру взвился Януш, поглядывая на парня как на последнее спасение в этом мире. На своем жизненном пути он никогда не встречал однополых пар, и, смотря на Олесю, начал догадываться, почему…       — Прости его, мы поспорили! — так же весело продолжал Лесь. — И кажется, я проспорил, верно?       — Точно, — с нескрываемой угрозой тихо ответил Збыс. — Все что мог проспорил. И еще чуть-чуть. Что ты там мне должен теперь? Лосьон простив синяков и ссадин? Себе оставь, нужнее будет…       Нервно сглотнув и поняв, что за невыполненную просьбу держать сестру подальше ему еще влетит, Лесь повернулся к Олесе, не прекращая улыбаться.       — Лесь, а ты у нас щекотки боишься? Давай проверим, а?       Секунду девушка стояла с совершенно непроницаемом лицом, на котором маской застыло только Збысу понятное отвращение. Но уже через секунду, за которую Ян успел помолиться об успехе их маленькой аферы всем богам, она прелестно улыбнулась и, легко подпрыгивая на порожках, подошла к мальчикам.       — Прекрати, Лесь, — весело и буднично ответила она, складывая руки и выпрямляя спину. — Ты же знаешь, я не люблю такие шутки, — сдержанно засмеявшись, она снова цепким взглядом осмотрела парней. — Ну ребята. Я, конечно, знаю, что вы позже взрослеете, но как дети, ей богу. Вроде взрослые паны уже, а туда же, — говорила она, улыбаясь. — Я уже подумала, что вы занимаетесь тут какой-нибудь мерзостью, — продолжая мило растягивать губы в улыбке, девушка остановила совершенно серьезные глаза на недовольном Збысе. — Даже испугаться успела.       — Чего же тут бояться, панна? — тихо, отвечая полным раздражения взглядом, ответил Збигнев. — Да и в чем мерзость? Любовь, знаешь ли, она всегда прекрасна.       — Хахаа, пан, ну и шутник ты иногда, — засмеявшись и прикрыв рот нежной ладошкой, Олеся перевела взгляд на встревоженного и пытающегося одернуть Збыса Яна. — Какая же любовь между мужчинами, верно? Это какая-то нелепость, верно, Януш?       — А? Э-э-э, эм… Д-да, наверное… — нервно проведя рукой по волосам, Ян опустил взгляд, желая просто провалиться под землю.       — Вот и верно, — окинув Збыса победным взглядом, Олеся повернулась к Янушу, теперь полностью игнорируя своего противника. — Кстати, Януш, вам отец еще не передал? Тетушка вас на ужин приглашает в выходные. Будут рябчики, как вы любите. Придете, пан? — Да, я кон… — начал было Ян, но его прервал грохот.       — Боюсь, — тихо и четко проговорил Збыс, не обращая внимания на опрокинутый им стул. — В выходные пан занят будет.       — И чем же таким, интересно? — ссужая глаза и медленно поворачиваясь к парню прошипела Олеся.       — Мерзостью и непотребствами со мной, усекла? — схватив недоумевающего Яна за руку, Збыс притянул его к себе, аккуратно беря за подбородок. — Ты же не против, любимый? — и, скосив глаза на удивленно приоткрывшую рот Олесю, Збигнев аккуратно коснулся теплых тонких губ.       — Эт… Это неправильно! — девушка недоуменно всплеснула руками, смотря с отвращением на Збигнева и с непониманием на невыравающегося Яна. — Так быть не должно!       — Не должна ты рот раскрывать, когда не просят, — резко оборвал ее Збыс, но тут за сестру неожиданно вступился Лесь.       — Збыс, ты это… Она же девушка и моя сестра, поаккуратнее.       — Вот тогда купи своей сестре порнушки побольше и пусть уберет уже свои загребущие руки от моего Яна, ясно? Или малера ей в двенадцатой комплектации закажи, не знаю! Просто больше не подпускай эту… стерву к нам, договорились?       — Как ты… — задохнувшись возмущением, Олеся молча наблюдала, как со спокойной миной Збыс хватает свои и Яна вещи и, закинув их в одну сумку, покидает кабинет. Именно сейчас, смотря, как увлекают дальше от нее того, о ком она мечтала с детства, девушка что-то почувствовала. Что-то сродное со ставшим уже привычным комком в груди при виде гуляющих рядом Збыса и Яна, но при этом… другое. Что-то темное и колючие, холодное и острое. Что-то… яростное.