C'mon Eileen

      Вечером в комнату Эйлин постучался лорд Манн. Принцесса отперла замок и заставила дверь распахнуться через дистанционное управление. Манн застал Эйлин сидящей на кровати в пижаме, с планшетом в руках. Он успел заметить, как при его появлении Эйлин молниеносно подвернула под себя голые до колен ноги и напряглась. Несмотря на полное дезабилье, принцесса отчего-то оставила на шее ожерелье. Но спрашивать об этом Манн не собирался. Другие вопросы, куда важнее чувства стиля и странных привычек наследницы трона, требовали немедленного обсуждения.       Прежде, чем Лорд земной культуры приблизился к ее кровати, Эйлин выкрикнула:       — Вы посмели разместить мои фотографии в прессе!       — Мне должно быть стыдно?       — Я имею в виду те, которые были сделаны… тут. Не во время приема женихов. В неглиже.       Лорд Манн виновато вздохнул.       — Я должен объяснить свои действия. Разумеется. Но мне кажется, Вы и сами понимаете, даже если боитесь озвучить эти мысли. В Сети много всего. Она глубока.       — Бездонна.       Манн скосил глаза на планшет. Сперва ему показалось, что Эйлин рассматривает собственные фотографии в газетах, но потом до него дошло, что на экране не ее лицо. Похожее, тем паче на человеческий взгляд, но определенно не ее. Особенно легко бросалась в глаза разница, если попробовать сличить фото и настоящую, сидящую рядом Эйлин.       — Это девушка, которую пытались выдать за принцессу.       Манн молча потупился. Значит, теперь Эйлин знала, что большинство ограничений Лорд-Председатель ввел именно после того случая. Да, Ордрик пытался представить дело как вынужденное ужесточение мер, защиту от ошибки… Однако достаточно было вчитаться в текст постановления, чтобы понять правду. Председатель просто накладывал свою розовую когтистую лапу на деньги императорской семьи. Не имея возможности занять трон, он хотел по крайней мере прикарманить ее активы. Если бы сам лорд Манн не вмешался, Ордрик давно бы растратил все до последней единицы. А так — лорды Совета ждали, пока не истечет срок в пятьдесят пять лет. Именно это время считалось критическим для любой планеты без устойчивого правления. Что уж говорить о Конклаве, состоящем из сорока обитаемых планет… Да, эту инициативу — ввести срок, после которого династия может быть сменена, лорд Манн поддержал. Однако он молился, чтобы Ордрик не прожил достаточно долго, чтобы трон достался ему.       Манн иногда думал, не сплоховал ли он? Был ли Ордрик так уж ужасен? Стань он Императором — что бы изменилось?       Но все эти догадки имели смысл только до возвращения принцессы. Теперь ситуация переменилась совершенно.       И, хотя Лорда земной культуры время от времени посещали сомнения, чем дальше, тем чаще он убеждался — о нет, нет. Он поступил тогда верно, обороняя трон от Ордрика. И он старался поступать так впредь.       Манн противостоял Председателю, как только мог. Он верил в прогресс, но любил традиции, в отличие от Ордрика, который нет-нет, да и показывал свое истинное лицо. Морду. И лик этот был ликом тирана. Если династиям предстояло смениться, то только через срок длиной в среднюю продолжительность жизни. Если бы принцесса вернулась на десять лет позже, она ощутила бы себя неумолимо отставшей от прогресса, пусть в Конклаве сорока он и шел довольно медленно. Впрочем, под правлением Ордрика кое-где он вовсе остановился. Трудно двигать прогресс, когда можешь думать только о выживании!       Нет, воистину, это Бог смиловался над ними, вернув им принцессу.       — Это тотальное освещение Вашей жизни — не погоня за рейтингами. Я не получаю отчислений от СМИ. Но единственный способ убедить подданных, что Вы — действительно Ее Высочество Эйлин, так это показывать Вас как можно чаще в новостях. Чтобы они почувствовали, что, будь Вы самозванкой, не смогли бы разыгрывать из себя благородную леди так долго и так умело.       — Долго и умело?       Со стороны инцидент с лже-принцессой выглядел, как ошибка. И население Конклава легко приняло на веру такую точку зрения на события: прошло уже несколько десятилетий, на многих планетах проявлялись первые признаки кризиса, начавшегося еще при императорской семье. Однако тот, кто хотел покопаться в теме, связанной с «Ее Высочеством Самозванкой», без труда видел, как жалки оправдания Ордрика. Он использовал подложную принцессу как предлог. Прикрываясь непрочностью пустующего трона, он пытался вспрыгнуть на него сам — и Совету пришлось постараться, чтобы наложить вето. Тогда Ордрик решил ограничиться богатством императорского дома.       — Я не хотел посылать через Сеть, чтобы Вы точно знали, что это говорю Вам я. Вы мне нравитесь, принцесса, как, догадываюсь, и я Вам. Сын сказал мне, о чем вы говорили. Наверняка не все. — Предупреждая вопросы, Манн выставил ладони. — На нем не было микрофона. Я не настолько одержим слежкой, как Вам могло показаться. Но… я, знаете, изучал историю родной планеты. И вот что вынес после многих лет чтения архивов. Народом можно править, только если он любит вас и верит вам.       — Народ меня не полюбит.       — Уверен, что…       Эйлин покачала головой, нервно крутя в руках крохотный пульт дистанционного управления.       — Они будут Вас любить только потому, что Вы — принцесса. Вы — законная власть против узурпатора-Ордрика.       — Это же глупо. Я понимаю, они любили бы меня за то, что я, не знаю, решила бы проблему с налогами. Но я не могу. Я даже не знаю, как это сделать! Меня не учили этому.       Манн развел руками.       — Вас будут любить, даже если Вы разнесете Лорду-председателю голову из раритетного землянского дробовика. Хотя, нет. Именно за это Вас будут любить с особенной силой.       Эйлин фыркающе засмеялась, отвернувшись.       — Меня готовили только к тому, чем я сейчас занимаюсь. Стать женой человека, который будет мудро и справедливо править Конклавом. Если, конечно, мой брат не занял бы трон. Но теперь мой брат — всего только космическая пыль.       Манн осторожно присел на самый краешек постели, так, чтобы никакая случайность не позволила ему коснуться ненароком принцессы.       — Вот именно… об этом я и намеревался поговорить. Вы сказли на камеру, что выйдете замуж за моего сына. Сделаете его императором Конклава сорока. Вы так это произнесли, что я понял — эти слова адресовались мне.       Эйлин кивнула. Маленький круглый пультик дистанционного управления мелькал у нее меж пальцев.       — Лорд-Председатель этого не допустит. Вы не встречались еще с его отпрыском.       — Я встречусь, если нужно. Но это ничего не изменит.       Манн в неловкости погладил себя по коленям.       — Тут проблема в другом. Он ни перед чем не остановится, чтобы убедить Вас выбрать его сына, Муса. Может быть, даже поставит Вас перед каким-нибудь невыносимым выбором. Единственное, на что Лорд-председатель никогда не решится — показать всему миру, насколько он жаждет власти. И насколько далеко готов зайти ради этого.       — А, я поняла. Вот в чем причина снимать меня нон-стоп круглые сутки. Чтобы у Председателя не было ни минуты, которую он мог бы употребить на шантаж, угрозы или вред мне? — Эйлин с усмешкой покачала головой. — Но тут не о чем беспокоиться, Лорд земной культуры, особенно, если Вы поможете мне защититься. Если Вы сделаете картинку, на которой ясно видно, что я, например, целую Леофкилда? Более ясно, чем это было несколько часов назад? Совершенно очевидно? Поцелуй — достаточно весомая причина заключить брак?       Манн поджал губы. Не размышляя, но опасаясь отвечать.       — Отвечу сама. Да. Насколько я помню, как все было во времена правления отца — более чем.       — Но ведь это подлог. Это нечестная игра.       Эйлин откинулась на кровать.       — Как хотите. Я хочу, чтобы моя родина процветала, но, в целом, я все равно не буду править, так что… Если Вам дороже мифическая чистота Вашей совести — пожалуйста. Пустите ради нее в черную дыру Вашу принцессу и весь Конклав.       — Вы… умны не по годам, Ваше Величество.       — Не подлизывайтесь, лорд Манн. Если б мои приказы имели вес, я бы заставила Вас это сделать. Но — нет. Решаете Вы.       Эйлин отвернулась от двери. Манн ушел.       Только после этого принцесса снова села на кровати в удобную позу. Однако невольно все же покосилась на камеру слежения под потолком. Конечно, Ордрик и его сын могли точно так же нарисовать ее в компрометирующей ситуации с Мусом, однако… Как бы Конклав ни пытался держаться за традиции, технический прогресс ставил прошлому шах и мат. Огромная сеть, раскинувшаяся между сорока планетами, передавала миллиарды миллиардов единиц информации. Конклав оставался властен держать подданных в страхе, но управлять их умами давно не мог. Во времена юности Эйлин в каждом доме обязательно должны были размещаться экраны, по которым круглосуточно передавались новости, согласованные с политикой Совета. Теперь, спустя столько лет, их убрали.       Эйлин не переставала задумываться, отчего и как это произошло. Но Сеть не давала исчерпывающих ответов — нужно было искать прилежней. У Эйлин пока не выдалось ни минуты свободной на удовлетворение бесполезного любопытства.       Ночь прошла. Эйлин спала плохо — на матрасе ей действительно было неудобно. Она не могла дождаться, когда вернется в свою личную спальню, устроенную по ее вкусу. С кроватью, полной теплого песка. Запахом морской соли, который давно не ассоциировался у Эйлин с водой, пропитавшим всё — в том числе, почти все ее вещи…       Но прежде, чем отправиться домой, Эйлин предстояло выдержать натиск Лорда-Председателя — то, что он явится к ней, разъяренный, она не сомневалась. А после надлежало сделать то, для чего она вообще прибыла в Совет. Сочетаться браком с Леофкилдом. Подарить Конклаву сорока императора… лучшего из возможных.       Единственное безусловно доброе дело, которое принцесса могла сделать для своей родины.       Эйлин едва успела переодеться из пижамы в платье, как к ней попробовали без стука ворваться в комнату. Принцесса выждала несколько секунд, чтобы наглец знал свое место, и только после нажала на пульте управления необходимую кнопку. Дверь распахнулась — слишком неожиданно для Лорда-Председателя, так что он чуть было не упал из коридора в комнату.       Эйлин медленно отвернулась от зеркала и взглянула на непрошенного гостя, заранее скорчив гримаску неудовольствия.       — Не буду здороваться, Ваше Высочество…       — Я предвижу все, что Вы намереваетесь мне сказать, Лорд-Председатель…       — Тем лучше. Меньше времени потрачу.       Они перебивали друг друга, еще до первой фразы готовые к нешуточной схватке.       — Я сообщила лорду Манну, что к шести часам вечера должно быть все готово к процедуре заключения брака.       — Нет! — Ордрик махнул лапой, и тотчас затравленно повел ухом и скосил глаза в сторону. По коридору кто-то торопился — не исключено, что тоже на встречу с принцессой.       Эйлин не успела сказать «а вот и он», как в комнату протиснулся мимо председателя Лорд земной культуры. Он поклонился Эйлин, как того требовал этикет, и принцесса, кивнув ему приветственно, снова повернулась к Ордрику.       — Нет, нет! Лорд Манн, какое счастье, что Вы здесь. Немедленно отмените приказ готовиться к браку принцессы. Какие бы у Вас ни были личные причины для этого…       — Но… никаких у меня нет…       — Я уже сделала свой выбор, Лорд-Председатель. — Эйлин обезоруживающе улыбнулась, и лорд Манн, снова увидев у нее на лице это выражение, понял. Вот такое растягивание губ — неискренне, за ним принцесса прячет раздражение.       — Вы еще даже не виделись с моим сыном!       — А зачем? Я прочитала о нем все, что нужно, в хронике светских новостей. Что бы Вы ни закачивали ему в мозг во время криосна, его характер… такой юноша не должен оказаться на троне. — Эйлин воинственно выпятила разом и грудь, и челюсть.       — Нет же, нет! В Вас говорит опрометчивость юной девы, Ваше Высочество! Знаю, женское сердце податливо. И падко на всякие глупости. Наверняка этот земной мальчишка очаровал Вас какой-нибудь ерундой. Ну же, посмотрите на моего сына, Муса. Он вовсе не так плох, как о нем пишут в Сети.       Ордрик высунулся в коридор, поманил сына лапой.       — Давай, давай, мой мальчик, иди и покажись перед принцессой.       Эйлин мрачно прищурилась.       — Я читала, что Вы погрузили сына в криокапсулу, чтобы он избежал тюрьмы.       Ордрик сделал вид, что ничего не слышит. Он втащил за локоть в комнату принцессы молодого — но на вид уже изрядно потасканного — грызуноподобного гуманоида.       Эйлин вздохнула, пытаясь сохранить самообладание, и нажала кнопку на компьютере:       — Пригласите ко мне сэра Леофкилда. Живо!       Ордрик тем временем подтащил сына к журнальному столику и пытался подать отпрыску какие-то знаки, мигая и морща морду. В другой ситуации, должно быть, подобная сцена вызвала бы у принцессы смех… Если бы она, к тому же, не знала, что из себя представляют Лорд-Председатель и его отпрыск.       — Я приготовил для Вас 3D-панораму с движущимися моделями императорской семьи! — Мус грохнул на стол прибор и принялся шлепать лапами по кнопкам. — Неужели это не достойно благодарности?       — Что? Нет! — Эйлин вздрогнула и досадливо сморщилась. — Да выключите же!       Вокруг лордов и принцессы закружились реалистичные фигуры Императора, его жены с сыном на руках… Они открывали рты, жестикулировали, проводя нематериальными руками прямо перед носами присутствующих — а то и задевая их…       — Я не хочу это видеть, убери их немедленно!       — Сейчас, сейчас, звук не хочет подключаться.       — Да прекрати же! — Эйлин сжала кулаки. — Ты что, не подумал, что меня это может расстроить?       Мус жалко вякнул в испуге и прикрылся планшетом. Видимо, он задел длинным носом за экран, и модели императора с императрицей задергались в ускоренной перемотке, да еще и задом-наперед. Это смотрелось довольно смешно, но никто даже не улыбался. Эйлин казалось, что она готова ударить Муса.       Может быть, даже ногой.       — Пока нет никаких весомых причин вступать в брак именно с сэром Леофкилдом, — канючил Ордрик. — я просил бы Вас подумать еще раз. Взвесить все за и против.       Эйлин сдерживалась из последних сил. Она не хотела кричать, помня, что ее снимают — и, возможно, сразу сливают получившееся видео в сеть. Она хотела сохранить достоинство, несмотря даже на то, что все вокруг, казалось, его потеряли. Кроме нее и лорда Манна.       — И я бы рекомендовал Вам посоветоваться с кем-то. Не таким одержимым личной выгодой, как лорд Манн. Тем, кто управлял Советом, например, пока Вы пребывали в криосне.       На счастье принцессы, ей не пришлось ждать Леофкилда слишком долго. А Ордрик все говорил, и говорил.       — Получить наставление от того, кто с детства учился истории и политике, кем не управляет, как Вами, принцесса, юное глупое сердце.       Эйлин подошла к Леофкилду, обогнув Ордрика, словно тот был колонной или стулом, неживым, немым препятствием на ее пути, взяла сына лорда Манна за запястье и засунула его руку себе за пазуху.       — Теперь оснований для брака достаточно?       У Лорда-Председателя открылся рот от изумления. Да и у его сына тоже. Что там, даже лорд Манн изумленно округлил глаза.       — Ну? Он меня взял за грудь, почти скомпрометировал, мы можем уже пойти и сочетаться браком, чтобы избежать скандала?       Ордрик захлопнул рот с такой яростью, что зубы лязгнули на всю комнату.       — Да. Теперь да.       — Отлично. Тогда займитесь подготовкой надлежащей документации. Я подозреваю, что утром Вы даже пальцем о палец ради этого не ударили?       Ордрик рывком поклонился — и в этом движении, выполненном по всем правилам этикета, читались только гнев и злоба. Выходя, Лорд-Председатель едва удержался, чтобы не толкнуть принцессу плечом. Мус заторопился за отцом, явно не совсем осознав, что произошло только что у него на глазах.       — Браво, Ваше Высочество, — пробормотал лорд Манн Эйлин в ушное отверстие. — Вы побили старика на его же поле.       — Благодарю. Но я больше не намерена играть по его правилам. Это был последний раз.       Считаные часы до своей свадьбы принцесса провела, заметно нервничая. Она бродила по комнате, как два дня тому назад, и то теребила свое колье, то рассеянно трогала все, что попадалось ей на пути. Заглянула в шкаф, провела ладонью по веренице сорочек и пижам, пока не коснулась компактно сложенного скафандра…       — Ваше сердце забилось чаще, принцесса. — Сообщил компьютер.       Эйлин захлопнула шкаф и прилегла на софу, дожидаясь, пока ее сердце успокоится.       Наконец, в ее комнату явился Лорд-распорядитель, неся на плечиках новое платье. Свадебное. Бело-розовое, по моде Земли. Фасоны для невест не менялись столетиями, копируя и немного дополняя те модели, что были приняты на Земле эдак в веке девятнадцатом. В другой раз Эйлин задала бы какой-нибудь шутливый вопрос Лорду-распорядителю, но тогда она просто молча взяла платье, удалилась с ним в ванную комнату и спешно переоделась. После, прежде чем покинуть комнату, принцесса бросила один-единственный взгляд на себя в зеркало.       — Подумать только, я никогда не думала о том, на что в точности будет походить моя свадьба. Но, наверное, я просто не могла бы вообразить… что она будет такой.       Платье Эйлин совсем не шло.       Лорд-распорядитель сказал, что оно — свадебный подарок от жениха. Еще одна дань традиции.       Эйлин читала, что брак в Конклаве заключают, копируя церемонию — что не стало для нее сюрпризом — с принятой на Земле. Автомат для регистрации стоял в конце длинного коридора, заменяя священника или работницу гражданской регистрации… Эйлин не была уверена, что правильно представляет себе, как все это происходило прежде, пока Конклав Сорока являл собой только отдельные планеты, полагавшие, что они во Вселенной одни.       По проходу принцессу вел под локоть лорд Манн. По бокам от них располагались огромные, во всю стену, экраны. На них сменялись виды каждой из сорока планет — то пустынные поля, то цветущие сады, чтобы создать романтическую атмосферу, то ликующие толпы готовых приветствовать новых Императора и Императрицу людей. Леофкилд, в старомодном фраке, ждал уже Эйлин слева от автомата. По залу регистрации разносилась веселая музыка — к счастью, современная. Хоть что-то со времен доконклавной Земли изменилось к лучшему, подумала Эйлин.       Когда невеста заняла свое место рядом с женихом, мелодия утихла, и вместо нее приятный голос, сгенерированный компьютером, принялся зачитывать брачную клятву. Эйлин не слушала. И не смотрела на экран, где на принятом в Конклаве общем языке бегущей строкой шли субтитры. Она с нетерпением ждала, когда же, наконец, загорится кнопка «заключить брак» и все будет кончено. Бесповоротно.       Хотя Эйлин впилась взглядом в экран, когда слова все же сменились полем для отпечатка пальца, она едва заметно вздрогнула. От неожиданности или от волнения? Она и самой себе не смогла бы ответить.       Леофкилд, не задумавшись ни на минуту, уверенный в том, что делает, мгновенно коснулся поля рукой. Вслед за женихом и Эйлин прижала палец к экрану. Прямо под ее рукой красное поле позеленело, выскочили слова: БРАК ЗАКЛЮЧЕН. Эйлин вздохнула. Она почти физически — и болезненно — ощущала, как ее денежки перекачиваются на счет Лорда-Председателя.       Да, все-таки какую-то выгоду Ордрик получил в любом случае.       После свадьбы принцесса — хотя ее уже можно было называть императрицей — отправилась назад, в свою комнату. Регистрация свершилась меньше, чем за секунду — стоило компьютеру считать отпечаток пальца Эйлин, как информация молниеносно разнеслась по Сети, изменив статус принцессы во всей информации, которой располагал Конклав. Больше не нужны были пышные церемонии с возложением короны на голову или бросание риса на жениха и невесту. Все делалось меньше, чем за минуту. А празднества… они давно стали необязательны. Эйлин и Леофкилд сошлись на мнении, что им обоим они и вовсе не нужны.       Новоиспеченный Император также отправился к себе.       Эйлин зашла в комнату и тотчас принялась сдирать с себя неудобное платье. Пуговица отскочила, молния сломалась, но Эйлин было плевать. Она осталась стоять посреди комнаты в одном нижнем белье, изредка мелко вздрагивая от волнения. Ноги ее утопали в бело-розовых изодранных кружевах.       — Леофкилд получил целых сорок планет, не думаю, что он будет жаден настолько, чтобы стребовать с меня за наряд. — Принцесса подошла к столику, что служил ей туалаетным, и пошарила в ящиках. — Иначе я непоправимо ошиблась в выборе. Впрочем…       Эйлин достала электронную сигарету — ту, что случайно осталась у нее после свидания с Леофкилдом в саду — и с удовольствием затянулась ею.       — Как же долго я этого ждала! Ты себе не представляешь!       При каждом ее вдохе на сигаретке появлялся разноцветный сверкающий узор. Настоящее произведение искусства, достойное королевской особы. И все же, другая сигаретка, принадлежавшая самой Эйлин, ее личная, нравилась ей куда больше.