Высшее существо и Стайлз

Проходит минут пятнадцать, и разговор как-то сам добирается до таких интересных моментов, как семья, возраст и работа. — Нет, серьезно? — приподнимается на локте Стайлз. — Тебе… сорок?.. — Хорошая генетика, — хмыкает Питер. — Я знаю, что выгляжу лет на тридцать с небольшим. Но мне сорок. А вот моему племяннику двадцать шесть, но он выглядит на все тридцать пять. — У нас, людей, тоже так бывает, — соглашается Стайлз, ложась на спину. — Мне двадцать один, но недавно я немного неудачно спалила волосы, подстриглась под машинку и мне отказались продавать пиво. — Она вздыхает. — А еще назвали «милым мальчиком». Хей! Руки! Стайлз сбивает руки Чуждого разума со своей груди. — Это что было сейчас?! — возмущенно спрашивает она. — Проверяю, не мальчик ли ты, — хмыкает нелюдь. — Серьезно?! — фыркает Стилински. — Но ведь должна же быть причина, почему на тебя мое обаяние не действует, — спокойно сообщает Питер. Стайлз хмыкает. — Или ты по девочкам? — приподнимается на локте Питер, с интересом оглядывая сопленницу этого модуля. — Я по всем, у кого нет щупальцев, — смеется Стайлз. — А если серьезно, то забей. Всё работает, просто я прекрасно умею просчитывать, сколько нужно времени, чтобы добраться до нашего модуля. Если снаружи кончилась песчаная буря, то буквально через десять минут появится Скотт с подкреплением. И что тогда? Вопить: «Не надо нас спасать, мы голые!»? — Ну, — хмыкает Питер, — логично. Но, — он смотрит темно и жарко, — иногда ведь и разоблачаться не нужно. Особенно вам, девочкам. Стайлз чуть поворачивает голову, глядя на него, а Хейл склоняется — медленно-медленно, близко к ее лицу, осторожно поднимает руку к ее лицу, оглаживает легко, едва касаясь светлой кожи, соединяет родинки, едва прикасается к губам, ловит ее резкий выдох, а после резко убирает руку и отодвигается подальше. — Вот вообще нечестно, — сообщает почти обиженно Питер. — У нас есть только пять минут. А что можно успеть за пять минут? — Договориться о новой встрече? — хмыкает Стайлз и после резкого рывка оказывается на нелюде. — Ты, — пытается приподняться, — чего?.. — Чего? — надменно повторяет Питер, запускает руку в волосы. — Милая. Я двадцать лет играю с охотниками. Я спасаю тех, кого они поймали. Я добываю информацию. Меня ни разу не ловили. А сейчас та, кто меня поймал… — Предлагает тебе свободу? — улыбается Стайлз и снова оказывается на спине с нависшим над ней нелюдем. — Да ты вообще можешь пожалеть мой вестибулярный аппарат?! — Могу, — тихо говорит Питер. — И нет… Не свободу. — Он склоняется близко к губам Стайлз. Глаза в глаза, и вопрос выходит интимным: — Милая, а что тебя держит среди людей?.. И резко дергает за ворот, обнажая длинную белую шею. — Мне не нужен укус, — не отводит взгляд Стайлз, но дыхание ее тяжелое. — Зато, — Питер улыбается и прикасается губами к жилке на шее — всего на миг, быстро, но это прикосновение словно пропускает разряд тока через тело Стайлз, — ты знаешь того, — касается губами местечка за ухом, — кому нужен укус. — Семья, — тихо напоминает Стайлз, вцепляясь в плечи инопланетчика. — Друзья. Питер приподнимается на локтях, смотрит ей в лицо с темным и жарким пониманием своей победы. А потом он говорит ей одно слово. И Стайлз сдается. А. Да. Через семь минут в стену модуля стучат. Их нашли. Но к этому моменту оба собраны и готовы.