Взорви мои мысли

      Серебристые огоньки проезжавших мимо автомобилей напоминали мне Млечный путь, который невероятным образом спустился к нам и игриво подмигивал фарами спешащих домой автомобилей. А влага, покрывшая поверхность городских улиц, усиливала это впечатление. Да, сегодня был дождь, а я его даже не услышал, общаясь с таинственным пациентом, которого мне навязали.       Я приехал домой в начале восьмого. Войдя в двери, заметил, что гости, о которых я напрочь забыл, ещё здесь. Беатрис вышла навстречу и, хмуро сдвинув брови, посмотрела на меня, я только пожал плечами в ответ, понимая, что сейчас не самое время искать причины моего опоздания. Старшая дочь, видимо, находилась в своей комнате, а малышка Сью, услышав щелчок дверного замка, выскочила мне навстречу. Отпустив ручку кейса, который держал в правой руке, я сразу же подхватил девочку и поднял над головой. Детский смех разлился по всей гостиной, привлекая внимание родителей Беатрис. Они показались в дверях и, восторженно сложив ладони перед собой, восхищённо заулыбались.       — Ты поздно, — я отпустил Сью и поставил на ноги.       — Был сложный случай, мне пришлось самому разбираться.       — Но мы же договорились, — Беатрис закусила губу, сдерживая своё негодование.       — Ты права, но я не мог его бросить, — она, не понимая, взглянула на меня, а потом, повернувшись, сказала:       — Сними с себя этот костюм. И иди ужинать. Мы ещё не закончили, — все последовали за ней.       Беатрис терпеть не могла деловые костюмы, в которых мне приходилось находиться большую часть времени.       Я потянул за узел на шёлковом галстуке и он с лёгкостью поддался, освобождая затёкшую шею. Вздохнув с облегчением, направился в нашу комнату, чтобы снять с себя остальные вещи.       Весь вечер прошёл по обычному сценарию, который неизменно из года в год повторялся без изменений. Тихий семейный ужин и изредка вставленные ничего незначащие фразы. Речь отца моей жены, о которой я уже говорил, и мы, сидящие за столом и слушающие это. Потом несколько минут с детьми. Тёплый душ и мягкая кровать, застланная душистым бельём.

***

      Сквозь сон я слышу знакомую мелодию на своём мобильном телефоне. Улыбаюсь во сне и, переворачиваясь, видимо, не до конца понимаю, что эта мелодия звучит наяву. Пару секунд, и я открываю глаза, понимая, что телефон после минуты молчания начинает петь снова. «Нужно сменить мелодию, она мне уже порядком надоела». Я раздражённо беру трубку и, нажав ответ, подношу к уху. Незнакомый голос на том конце провода со срывающимся голосом, который говорит мне о том, что звонивший, или чего-то боится, или он в шоковом состоянии.       — «Простите, вы не можете подъехать сюда?» — слышен всхлип, и дрожь пронизывает каждое слово.       — Зачем? — смотрю на экран, номер незнакомый. — Если что-то случилось, вызовите полицию.       — «Я не думаю, что это будет лучшим выходом для парня».       — Какого парня? — моё сердце слегка сжалось от неприятного предчувствия.       — «У него в кармане я нашла вашу визитку, а он лежит и не шевелится», — звук рыданий слышен с той стороны.       — Где вы находитесь? — я на ходу натягивал брюки и рубашку, понимая, о ком сейчас идёт речь, потому что в последние полгода я свою визитку дал только одному человеку.       И этим человеком являлся Луи Рюмье. Психологическое состояние которого сегодня я так и не смог оценить.       Беатрис приподняла голову, отрываясь от подушки, и сонным голосом протянула:       — Ты куда? — я быстро подошёл и поцеловав её в висок, прикрыл тонким одеялом.       — Есть проблема с пациентом, — она опять опустила голову на подушку и, отвернувшись к окну, мгновенно уснула. А меня била дрожь, которая сжимала всё внутри от боязни, что парень опять совершил суицид.       На часах было без четверти час, когда я подъехал на место, которое указала по телефону девушка. Неоновые вывески и витрины, освещённые ярким светом, не давали потеряться здесь, но при других обстоятельствах, наверное, никогда не завернул в этот квартал.       Maison de tolérance* и Casino* находились здесь на каждом шагу. Тихая музыка разливалась по улице, приглашая войти тех немногих, кто пришёл сюда удовлетворить свои желания.       Я осмотрелся и, пройдя несколько шагов, решил позвонить девушке, «хотя что, интересно, она здесь забыла», но это можно и потом выяснить, мне, главное, быстрее бы найти Луи.       Протяжные гудки раздались возле уха. На том конце ответили.       — Я приехал, — быстро сказал и осмотрелся. — Подскажи куда идти.       — «Между баром Tentation* и домом Le Jardin des délices*», — я в изумлении приподнял бровь. — «Здесь зелёная вывеска, тут она единственная».       Я сразу заметил совсем недалеко зелёный рассеянный свет и направился к нему.       Парень лежал на асфальте совершенно обездвижен, его глаза были закрыты, и я сразу наклонился, чтобы прощупать пульс. Нитевидный пульс дал себя ощутить. Я быстро поднял взгляд на рядом сидевшую девушку. Миловидная блондинка, но волосы скорее крашенные, чем натуральные, неестественные длинные ресницы и яркие губы. На щеке виднелись две тёмные дорожки от слёз, смешанных с тушью.       Я опять опустил взгляд на парня, он был в моей куртке, которая в двух местах была порвана. Левая штанина была немного приподнята, оголяя светлую кожу без единого волоска. Моя рука непроизвольно потянулась дотронуться до неё, но, вовремя спохватившись, я остановился. Отогнав наваждение, поднял взгляд на его лицо, несколько ссадин и кровоподтёк на губе говорили о том, что парня избили, но оценить его состояние, стоя тут, на улице, под неоновыми вывесками, не было возможным. Да и после дождя влага, впитавшаяся в асфальт, может навредить парню.       — Что здесь произошло? — девушка часто заморгала, смахивая влагу с ресниц.       — Его выкинули из Le Jardin des délices. Хозяин заведения приказал его больше не впускать, — я оглянулся на здание и в презрении сморщил лицо. Приходить сюда, чтобы удовлетворить свою похоть, такое мне никогда не пришло бы в голову. Хоть я и не являлся Le connaisseur de l’amour*, но женским вниманием обделён не был. Да и Беатрис мне говорила, что во мне есть необычайная харизма, которая заставляет окружающих меня людей находиться рядом.       — Зачем вообще было сюда приходить? — я просунул руки под лежащего парня и поднял его.       Он показался мне слишком лёгким для его сложения. Тихий стон слетел с его губ, и я, прижав его голову к своему плечу, повернулся в направлении стоящей на паркинге машине.       — А вы не хотите, чтобы я вас отвёз? — спросил я у девушки, которая тоже приподнялась и стояла, смотря мне вслед.       — Нет, мне работать нужно, — я повернулся к ней и оценивающим взглядом прошёлся по её одежде. Слишком короткая и слишком откровенная.       — Уверена? Думаю, твоему парню не понравилось бы то, что ты здесь работаешь. Кстати, в каком баре такие откровенные официантки? — мне необходимо было идти, но интерес и любопытство останавливали меня.       — Я не… — она говорила слишком тихо для немного шумной улицы. Потом мотнула головой в сторону зелёной вывески и, опустив взгляд, глубоко выдохнула. — Я проститутка.       Наверное, хорошо, что моё самообладание всегда шагало со мной в ногу, иначе я бы выронил из своих крепких рук парня, который, как мне показалось, стал слегка увереннее дышать. Необходимо было его срочно доставить в больницу. Последний вопрос крутился у меня на языке, даже не знаю, понравится ли мне ответ на него.       — Луи твой клиент? — она в удивлении приподняла свои брови и сморщила носик.       — Я думала, это вы его клиент, — пока сказанные ею слова доходили до моих почему-то далеко спрятавшихся извилин, мои глаза потихоньку, но верно стали расширяться в изумлении.       — Что? Луи… — я взглянул на лицо. Его ресницы были слишком пушистые и длинные для парня. И я помнил его взгляд изумрудных глаз. Губы были сомкнуты, но теперь они были рядом и я мог их разглядеть.       — Луи — элитная проститутка. Работает только с VIP клиентами, — шок, который я испытывал, был, видимо, написан на моём лице, а сердце, ухнув, опустилось вниз, но девушка продолжала, — полгода назад его заказал очень богатый клиент. Луи увезли, и до сегодняшнего вечера он больше не появлялся. Говорили, что он остался у этого клиента на содержании. Мы с Луи всегда держались вместе, и я ждала от него известий. И вот сегодня он пришёл в разъярённом состоянии и чуть не разгромил кабинет босса. Я видела, как его выволокли на улицу и, бросив на асфальт, стали избивать ногами. Когда он затих, эти гориллы ушли, а я подбежала к нему и увидела кровь из уголка губ.       — Он что-то сказал? — мне не хватало нескольких элементов, чтобы окончательно сложить мозаику.       — Только одно: «ублюдок».       Я закатил глаза, понимая, в каком положении был парень. И теперь до меня стало доходить, почему он меня так притягивал. Луи — гей, и он знал себе цену.       Открыв дверь машины, я усадил парня на переднее сидение и, наклонившись над ним, стал пристёгивать. Почувствовав напряжение под своими пальцами, я быстро приподнялся и посмотрел на Луи, его глаза были широко раскрыты, и он облизал своим языком губы. Ещё мгновение, и я, наверное, не сдержусь и припаду к этим устам. Я матерюсь про себя, но потом, услышав смешок, понимаю, что всё-таки сказал это вслух. Быстро отхожу от него и закрываю дверь. Поставив руки на бёдра, встряхнул голову, пытаясь всё же привести свои мысли в порядок, но мне мешает непонимание того, почему я повёлся на гея. Так и стоял бы на улице, не понимая самого себя, но мне нужно было отвезти его в больницу.       Как я сел в машину — даже не спрашивайте, да и дорога, по которой мы ехали, была бесконечной. Парень наотрез отказался ехать в больницу. Хорошо, что Луи мне сказал адрес, где живёт, но это было для меня ещё мучительней, когда я услышал бархатистый голос с хриплыми нотками. Он словно пел те несколько слов, которые обозначили его место проживания.