Honey, you're familiar like my mirror years ago

Ривер умерла столетия назад, но здесь прошел всего месяц. Ее дом на Луне не изменился с тех пор, как она оставила его, вплоть до неисправного замка на садовых воротах. Она проскользнула вперед, только чтобы встать перед коттеджем и уставиться на него немигающим взглядом, опустив руки. Доктор остался позади, разглядывая ее затылок и ожидая, что она вспомнит хотя бы что-нибудь. Наконец она расслабила плечи, но сказала только: — Немного маленький, не так ли? Доктор вздохнул, скрывая разочарование. По сравнению с ее камерой в Стормкейдже, это место было для нее дворцом. Он все еще помнил день, когда она купила его: на губах играла яркая улыбка, а глаза сверкали, когда она взяла его под руку и устроила экскурсию. Она так гордилась, что у нее наконец-то появилось жилье, на окнах которого не стояло решеток. Они опробовали каждый дюйм этого дома до конца ночи. — Тебе не нужно было много места, — смог выговорить он. — Возможно, нет, — ответила она, оглядываясь через плечо. — Но ты, похоже, немного скряга. Он перевел взгляд на полевые цветы, растущие у стены дома. — Я здесь не жил. Он ощутил тяжелый взгляд Ривер. — Я думала, мы были в браке? — Мы были, — он скривился. — И есть. Ривер нахмурилась и наклонила голову. — Тогда почему мы не жили вместе? — Тебе нравилась твоя свобода, — объяснил он, пожав плечами. — Мне нравилась моя. Она хмыкнула, поворачиваясь обратно к дому. — Не слишком похоже на брак. Раз она стояла к нему спиной, то не было необходимости скрывать, как ее слова заставляли его вздрагивать. Провалы в их браке преследовали его задолго до потери Ривер — напоминания вряд ли были необходимы. Он облизал губы и добавил раздражения в голос: — Жена с амнезией не может судить об этом. Когда она просмотрела цветы в саду и пробежалась кончиками пальцев по древнему — явно украденному — молотку на двери, они вошли в дом. Доктор задержался в дверях, чтобы не слишком присматриваться к окружающему, пока Ривер бродила по комнатам, пытаясь подтолкнуть свою память. Он никогда не жил здесь, но провел немало времени в коттедже. Он считал это своего рода бегством, избавлением от ожиданий Вселенной. Он ненавидел скучные воскресенья, но когда проводил их здесь с Ривер, валяясь в постели, когда она прижималась к нему теплым боком с книгой в руке, лучшего дня недели просто не было. Он перебирал и сортировал ее коллекцию туфель на шпильках, сооружал форт из одеял и устраивал игру в домино, используя для этого книги с полки. Он делал бесчисленное количество чашек чая и дремал на диване в гостиной, только чтобы проснуться и обнаружить ее сидящей на полу рядом. Она смотрела на него с мягкой улыбкой, прижимала свой лоб к его и шептала: — Я рада, что ты здесь. Он вынырнул из воспоминаний и поднял взгляд, тут же содрогнувшись. Ривер стояла перед камином, наклонившись, чтобы рассмотреть расставленные группой фотографии. Она подняла рамку, на которой ее крепко зажали между собой Эми и Рори, они обнимали ее и радостно улыбались на камеру. Доктор видел, как Ривер мягко улыбнулась изображению, и постарался набраться сил для неизбежного вопроса. — Кто они? — Твои родители. — Они… — Умерли, — он сглотнул. — Уже давно. Ривер осторожно поставила фото обратно на полку и продолжила изучать остальные. Доктор ждал следующего вопроса, закрыв глаза, засунув руки в карманы и покачиваясь на пятках. — Все эти фотографии — тебя нет ни на одной из них. Я с этим молодым человеком. Большой подбородок. Немного сексуальный. Он слабо улыбнулся, открыв глаза и увидев, как Ривер провела пальцем по изображению его предыдущего лица. — Парень с подбородком — это я. Обрати внимание на обручальное кольцо на шее. Она нахмурилась. — Что… — Вместо того, чтобы умереть, я меняюсь. Боюсь, это проклятие моего вида. — Ну конечно, — пробормотала она, все еще глядя на его фотографию. — Ты — повелитель времени. Дыхание мучительно перехватило горло, и он напомнил себе, что она забыла не все. Она не потеряла знания о вселенной, только о нем. Он сделал шаг вперед, наблюдая, как Ривер натянуто улыбается фотографии в руке. Приблизившись, он разглядел, что это снимок одного из их пикников. Ривер валялась на расстеленном покрывале, слишком объевшаяся, чтобы двигаться, а он вытащил камеру, прижал свое лицо к ней и ярко улыбнулся, щелкнув снимок. Она смотрела на фотографию мгновение дольше обычного, сосредоточенно нахмурившись. Она вспомнила? Возможно, фотографии были ключом… — Кажется, мы выглядим довольно счастливыми. Он вздохнул, яростно игнорируя слабость в животе, когда она вернула рамку на полку. Она отошла от камина и хмуро повернулась к нему. — Почему нет фотографий с нынешним лицом? Чувствуя себя неловко под ее изучающим взглядом, он опустил глаза, уставившись на галстук-бабочку, все еще обернутый вокруг ее запястья. — Это лицо появилось после того, как ты отправилась в Библиотеку. Ривер сделала еще один шаг к нему, ее голос стал мягче. — Как давно это было? — Какое-то время. — Мне жаль, — она бессознательно коснулась пальцами бабочки на запястье в поиске поддержки, которую всегда в ней находила. — Это должно быть странно для тебя. О, моя маленькая психопатка. Ты и понятия не имеешь. — Это была бы не ты, если бы все не было странно. Хотя у него все еще не доставало сил встретиться с ее взглядом, он мог сказать, что она заколебалась, прежде чем сказала: — Тебе не обязательно оставаться. Ты был без меня уже какое-то время, и я даже не знаю тебя. Я не стану обвинять, если захочешь… — Нет. Она подпрыгнула, и он взглянул на нее, тоже напуганный силой эмоций в своем голосе. Сглотнув комок в горле, он посмотрел в ее распахнутые глаза и приложил усилия, чтобы смягчить тон: — Я останусь. Если ты не против. — Хорошо, — Ривер медленно кивнула, слабо улыбнувшись. — Оставайся. *** Так он остался. Он остался и вместе с Ривер терпел бесконечное разочарование в восстановлении ее памяти. Первая неделя была самой коварной. Ривер начала изучать свой шкаф и появилась в одной из мини-юбок, которые купила для нее Эми сразу после Берлина. Вжавшись в диван, как испуганная птица, Доктор смотрел на нее без звука. Он не думал, что она вообще сохранила эту одежду. Она любила бесить его платьями с развевающимися подолами и крошечными шортами, когда училась в университете, но в конечном счете Ривер Сонг была существом более тонких вкусов. — Выглядит нормально? — она остановилась перед ним и неуверенно осмотрела себя. — Это висело в шкафу, поэтому я могу только предположить, что носила подобное, но не чувствую… — она умолкла, ожидая его совета. Он закрыл рот и прочистил горло. Она выглядела не просто нормально. Она выглядела прекрасно, просто… не как Ривер. Он не сказал об этом, потому что вдруг заметил, какой неуверенной она была — словно в свои университетские дни. Последнее, что ей нужно было — сравнивать себя с той, кем она станет в один прекрасный день. Он тоже не будет этого делать. — Все в порядке, — сказал он и оставил все как есть. На следующий день она надела еще одну мини-юбку, и он с удовольствием отмечал каждый раз, когда она неловко подтягивала подол пониже. Так было легче игнорировать раздражающий трепет в животе, когда его глаза цеплялись за ее голые ноги. Столетия прошли или нет, никто не вызывал в нем огонь желания так, как Ривер. А в этом теле он еще не ощущал желания. Учитывая, что она не помнила ни одного из моментов их близости, он не мог не чувствовать себя слегка виноватым за то, что тратил на воспоминания о них столько времени. Не то, чтобы это его останавливало. Когда на следующий день она выбралась из своего шкафа с довольной улыбкой и джодпурами — стало легче дышать. Выглянув из книги, Доктор подавил вздох облегчения и спросил: — Сегодня брюки? Ривер улыбнулась и провела руками по бедрам, не обращая внимания на то, как его глаза проследили за этим движением. — Эти юбки были ужасно… в них я не чувствовала себя самой собой, — она слегка пожала плечами. — Кем бы я ни была. Они провели день в неловкой домашней жизни, а дождливым вечером Доктор в ужасе обнаружил, что не помнил, какой Ривер любит чай. Он встал у кухонного стола, сжав его край, чтобы не покачнуться, и закрыл глаза. Годы он делал чашку за чашкой: когда она слишком много работала, чтобы заботиться о себе, когда она болела, когда он просыпался первым по утрам или после ссоры в качестве извинения. И он не помнил. Выдохнув сквозь зубы, Доктор зажмурился и крикнул: — Ривер? Какой тебе нравится чай? После недолгой паузы Ривер зашла в кухню из гостиной, она выглядела сонной и взъерошенной. Встав у стола, она потерла лодыжку ногой в носке и уставилась на него. — Ты не знаешь? Он сглотнул, опустив глаза на побелевшие пальцы, все еще сжимавшие столешницу. — Это было давно, — объяснил он тихо. Ривер ничего не сказала, но он практически почувствовал ее жалеющий взгляд, когда она призналась: — Я тоже не помню. Он сжал челюсть. — Ну конечно. Подойдя к плите, он схватил чайник и поставил кипятиться воду. Он начал греметь посудой в шкафу, вытаскивая кружки и пыхтя себе под нос. Ривер долго стояла в дверях и следила за ним, пока не исчезла в гостиной без единого слова. Доктор расставил кружки и заскрипел зубами. Он должен был заботиться о ней и помогать вспоминать себя. Как он мог это делать, если его собственные воспоминания о ней ускользали сквозь пальцы, стоило только отвлечься? Нахмурившись, Доктор делал чашку за чашкой до тех пор, пока весь стол не оказался заставлен дымящимися кружками — приготовленными по-разному. Когда он убедился, что получил все возможные сочетания, то прошел в гостиную и обнаружил Ривер, свернувшуюся на диване и разглядывающую стопку фотографий. — Подойди и попробуй проклятый чай, пока он не остыл. Она проследовала за ним, а когда увидела весь предоставленный ассортимент, то посмотрела на него и засмеялась точно так же, как его прежняя Ривер: громко и немного зло, хотя ее глаза сияли благодарностью. Доктор стоял у нее за плечом, не успокоившись, пока она не попробовала каждую. Ей нравилось с двумя кусочками сахара и капелькой молока. Он крайне надежно отметил эту информацию в быстро заполнявшейся папке в голове и с молчаливой радостью увидел, как она допила свою чашку. *** — Кто это? — Ты. — Я выгляжу не так, — она прикоснулась к своим волосам и осмотрела тыльную сторону руки, чтобы удостовериться. Доктор снова оторвался от книги и вздохнул. — Помнишь, что я говорил про смену внешности? Сюрприз, ты тоже это делала. — Правда? — она на всякий случай потыкала в свою щеку, как будто это могло произойти в любую секунду без предупреждения. — Что ж, это может быть мило. Возможно, однажды я избавлюсь от этого носа. Он нахмурился, сжав пальцами страницы в книге. — Что не так с носом? — Серьезно? — Она повернулась к нему, наклонив голову в сторону. — Посмотри на это! Как будто клюв какой-то птицы, а не нос человека. Ривер оскорбляла сама себя, и, конечно же, он это понимал, но почему-то без ее воспоминаний казалось, как будто кто-то оскорблял Ривер. Ему это не нравилось, хотя это даже не имело значения. Она больше не могла менять внешность. Было бы достаточно просто сообщить ей об этом, но вместо этого Доктор скрипнул зубами. — В твоем носу нет ничего плохого. Ривер пристально посмотрела на него пару секунд, а затем вернулась к фотоальбомам, пробормотав: — Нельзя ожидать, что у двухтысячелетнего мужчины будет приличное зрение. Доктор еще несколько секунд, смотрел на ее затылок, а потом продолжил читать. Но через полстраницы она снова отвлекла его, подняв другое фото. — Где это? Он зажал переносицу пальцами и досчитал до трех, прежде чем поднял голову. — Нью-Йорк, — ответил он, затем остановился, изучив снимок еще мгновение. — Нет, Новый Нью-Йорк. Мы отправились туда на день рождения твоей матери. Ривер повернула фотографию, чтобы рассмотреть получше, ее брови нахмурились. — Почему мы в такой экстравагантной одежде? Он пожал плечами. — Доктор? — Потому что я хотел взять вас на игру в 1865 году, — огрызнулся он, поворачиваясь к своей книге. — Я должен буду откомментировать каждую чертову фотографию? Ривер поджала губы, выглядя дольной, несмотря на его характер. — Ну, это несомненно помогло бы мне разобраться в своей памяти. Он еще долгую секунду слепо смотрел в книгу, пока Ривер переворачивала страницы фотоальбома, сохраняя блаженное молчание. Она успела пролистнуть две страницы, прежде чем он аккуратно закрыл свою книгу и отложил ее в сторону, поставив локти на колени. — Хорошо, — сказал он. — Что еще ты хочешь знать? Просветлев, Ривер подалась вперед и протянула альбом, прижимая одно изображение. — Что здесь происходит? Это феска? — Ты прострелила ее десять секунд спустя. — Правда? — Она выглядела заинтригованной, подняв брови и сверкая глазами. — Ты был зол? — В ярости, — Доктор почувствовал, как его губы растягиваются в улыбке и посмотрел в сторону, прочищая горло. — У меня всегда было какое-то состояние раздражения с тобой. Или наоборот. Ривер нахмурилась на фото: его более молодое «я» с растрепанной прической обнимало Ривер, которая, скрестив руки на груди, сверлила взглядом чудовище на его голове. — Ты уверен, что мы были счастливы? Он посмотрел на фотографию. Два человека на ней все еще были живы и сидели в этой комнате, но оба так сильно изменились тем или иным способом. Неужели этот бестолковый, романтичный простофиля все еще был в нем? А его жена все еще пряталась внутри женщины рядом с ним? Он провел пальцем по истрепанному краю фото и ответил на вопрос: — Когда были вместе? Всегда.