Любовь во время Зимы

      Санса неловко спрыгнула с коня, когда за спиной закрылись ворота. Потрепав его по мощной шее, она заглянула в большие карие глаза и увидела в них отражение своего ужаса. Похоже, они оба не верили в то, что их не сожрал крылатый ящер.              Приказав проследить за тем, чтобы скакун получил лучшие лакомства, она, ни на кого больше не обращая внимания, пересекла внутренний двор, поднялась по лестнице и направилась в свои покои. Перед глазами всё ещё стоял чудовищный дракон. А когда она стала вставлять ключ в замок, то заметила насколько дрожат затянутые в перчатки руки.              Уже внутри не желая никого видеть, Санса заперла за собой дверь и сделала длинный выдох. Ей нужно было научиться оставлять всё, что случалось за порогом там, снаружи. Но пока что это не удавалось. Устало прислонившись спиной к двери, она прикрыла глаза и начала стаскивать перчатки, как вдруг увидела, что в спальне растоплен камин. Не помня, чтобы приказывала позаботиться об этом, Старк стремительным шагом проследовала туда и, едва переступив порог, увидела Петира, сидящего в кресле у огня с бокалом вина в руке.              — Как всё прошло? — будто ничего не случилось, мягко поинтересовался он, обернувшись.              Вот только Санса не позволила себе отвлечься на бархатные ноты в его голосе. Сдвинув брови, она хмуро спросила:              — Как ты сюда попал?              — После сегодняшнего тебя только это волнует? — усмехнулся Бейлиш, отпивая глоток.              А Старк вдруг остро ощутила факт того, что больше нигде не будет чувствовать себя в безопасности. Абсурдно было бы думать, что надёжные замки или крепкие стены уберегут её от убийц и драконов. Кого боится больше, она даже задумываться не хотела.              Швырнув перчатки на небольшой столик, она небрежно повела плечом.              — Я сказала ей, что она может меня сжечь. Сейчас или потом, — подойдя к столику с напитками, дрожащими руками налила себе вина, едва не пролив мимо, и тут же выпила большую часть. — Но для начала отправила к Джону, — поглядев на супруга поверх бокала, добавила: — дабы она убедилась, что Белые Ходоки существуют.              — Ты веришь в них? — не скрывая насмешки, улыбнулся Бейлиш.              От взгляда прищуренных серо-зелёных глаз не скрылась ни бледность Сансы, ни дрожь рук, ни то, насколько она была не в себе. Он хотел податься к ней, заключить в объятия и никуда больше не отпускать. Но что-то подсказывало, что здоровый цинизм и насмешка, возможно, приведут её в себя быстрее.              Так и случилось. Наткнувшись на едкую насмешку в его взгляде, Старк искривила уголок губ в похожей. Налив себе ещё, она выдохнула:              — Хотела бы я не верить. — Синие глаза, в которых застыла печаль, скользнули по лицу Петира. — Ни в них, ни в варгов, ни в Безликих из Браавоса, ни в драконов. Вот только я только что видела дракона собственными глазами. А некоторое время назад контролировала разум псов, разорвавших Рамси. Видела мир их глазами, чувствовала его кровь, впиваясь клыками в плоть.              Замолчав, она вновь начала пить, будто вино могло заглушить чувства, которых внутри вдруг оказалось слишком много. Страх в ней мешался с отвращением к самой себе, а надежда, которой почти не осталось, ютилась рядом с нежеланной любовью, занявшей неожиданно много места.              Заметив, как изменился взгляд Петира, когда она говорила о Безликих, Санса подошла ближе, а потом и вовсе села к нему на колени.              — Я замечала это раньше, — тихо произнесла она. — Всегда замечала, — протянув руку, коснулась его лица и мягко погладила подушечкой большого пальца уголок губ, уточняя: — то, как меняется твой взгляд. Как будто вмиг на меня смотрит кто-то другой.              — Санса, — предупреждающе выдохнул Бейлиш, отставляя их бокалы на столик.              Но Старк не собиралась сдаваться. Не теперь, когда в любой момент её могла уничтожить Таргариен. Не тогда, когда со дня на день на них должны были напасть мёртвые.              Взяв его лицо в ладони, она настойчиво поймала строгий, чуть недовольный взгляд и спросила вдруг:              — Кто ты? — прозвучавший вопрос камнем упал между ними. — Я думала, что знала тебя, — горько усмехнулась она, — но я ошибалась.              — Милая, — с вымученной улыбкой выдохнул Петир, — я твой супруг. — И уже куда более уверенно добавил, обнимая её за тонкую талию: — я – тот, кто всегда будет беречь тебя.              Он не мог рассказать ей о годах, проведённых в Чёрно-Белом доме. Не хотел рисковать, произнося вслух то, что должно было навсегда остаться лишь между теми, для кого существовал лишь один бог.              И, казалось, Санса поняла это. Потому что она, ведя кончиками пальцев рядом с уголками его глаз, едва слышно выдохнула:              — Это твоё настоящее лицо?              Прикрыв глаза, Петир кивнул, не доверяя истины словам. А Санса вдруг подумала, что если им на завтра будет суждено умереть, она должна сказать ему главное. Сказать то, что слишком давно зрело внутри.              — Я люблю тебя, — обрушила она на Бейлиша самое важное в жизни признание и, видя его замешательство, вдруг мягко улыбнулась. Давая ему время на то, чтобы прийти в себя, она тихо, сбивчиво говорила, будто тишина могла разрушить тепло, зарождающееся между ними: — давно. И так долго сама этого не понимала, что почти убедила себя в ненависти к тебе. Я пыталась ненавидеть. Даже хотела казнить, — ухмыльнулась она. — Но вот она я, а вот ты.              Едва дождавшись, когда поток её слов иссякнет, Петир подался вперёд и порывисто поцеловал её. Спешно расстегнув на себе камзол, он выпростал рубашку из штанов и опустил ладонь Сансы на свой шрам.              — Моё сердце бьётся ради тебя.              Подобное признание вряд ли могло кого бы то ни было оставить равнодушным. Уж точно не Сансу. Чувствуя, как в груди растёт огромный тёплый шар, грозящий вот-вот взорваться и затопить её, она провела рукой вдоль застарелого рубца, а потом потянулась к застёжкам на своём платье и, одну за другой, начала расстёгивать их.              Когда платье оказалось на полу, вместе с одеждой Петира, она, устроившись на нём лицом к лицу, посмотрела в затуманенные страстью глаза и с иронией прошептала:              — Как это всё несвоевременно и внезапно. — Когда он вдруг замер и вопросительно выгнул бровь, пояснила: — любовь во время Зимы.              — За зимой всегда приходит весна, — хрипло выдохнул он в её губы. — И когда она наступит, мы будем вместе.              — Если выживем, — согласно кивнув, с сомнением добавила Старк.              — Не думай об этом, — отмахнулся он, за бёдра прижимая её теснее к себе. — Ни о королеве, ни о смерти с севера, ни о чём бы то ни было другом.              И Санса подалась. Приподнявшись, она смотрела в его глаза, направив в себя возбуждённую плоть, и плавно опустилась вниз до упора. Судорожный вздох дрожью отозвался в обоих, после чего она с вызовом прошептала:              — В ваших руках, мой король, заставить меня забыть обо всём.              А через несколько мгновений всё, что существовало за пределом их с Петиром спальни, перестало существовать. Ибо важны были только его руки и губы на её теле, его то резкие, то плавные движения, от которых кровь в венах превращалась в огонь, и его голос, дурманящий крепче любого из вин.