Примечание автора: И снова добро пожаловать! Надеюсь, никто не был против так долго ждать эту главу, потому что она вышла быстрее, чем я думала. Ха-ха. Жаль, что вам может не понравиться концовка. *кхм* А теперь дальше! Хотелось бы мне обратить больше внимания на канонную временную линию ещё с начала этого фанфика, но я уже не могу. Но ничего. Всё равно всё достаточно недалеко зашло, да? Но если я правильно помню, спортивный фестиваль был примерно через две недели после объявлении войны Шинсо (которое было где-то через два дня после атаки злодеев). Что значит, что Изуку приняли в школу, и он приспосабливался к обучению, по факту, за две недели. Примечание номер два: Эта глава должна была быть POV Киришимы, но дружба Урараки и Ииды с Изуку важна для меня и тоже произойдёт, злодей он или нет. Спасибо за прочтение!
— Воу, тот новый ученик выглядит так, словно его сбил автобус, — скрестив руки на груди, сказала Урарака, изучая взглядом общеобразовательный класс. Ученики Юэй смешались на главном поле, ожидая официального начала мероприятия, а Урарака проверяла конкурентов. — Интересно, что произошло. Тенья поправил очки, взглянув на молодого парня, нашумевшего в их классе из-за того, что дал милое прозвище Бакуго. Урарака была права: стоял он сгорбившись, под его глазами собрались большие мешки, а дыхание было тяжёлым. Больше было похоже на то, что он болен. Несмотря на понятное стремление поучаствовать в таком значимом мероприятии, не следует игнорировать своё здоровье! Но, возможно, это было просто из-за нервов. Тенья слышал от Киришимы, что Мидория был беспричудным, а значит участие в торжестве могло стать источником серьёзной обеспокоенности для их робкого сверстника. Да и недосыпание могло привести к таким симптомам. — Хочешь подойти спросить о его самочувствии, да? — сказала Урарака, тыкая в его руку, и кивнула головой в сторону общеобразовательного класса. — Пошли, староста, посмотрим, всё ли с ним в порядке. — Поддерживаю, — кивнул Тенья. Вдвоём они пересекли поле, уклоняясь от взбудораженных учеников и стараясь не пострадать, пока проходят через толпу. Иида не отрывал взгляд от часов, убеждаясь, что из-за этого дела они не опоздают на церемонию открытия. — Добрый день, Мидория, — сказал Тенья, подойдя ближе. Парень вздрогнул из-за неожиданного оклика, но расслабился как только заметил, кто именно его звал. Иида поднял руку и наклонился вперёд. — Я заметил, что ты не очень хорошо себя чувствуешь. С тобой всё хорошо? Мидория мягко улыбнулся, и это выглядело бы утешающе, не будь в его глазах столько усталости. — Я в порядке. Спасибо, что спросил. — Не слушай его, — сказал Шинсо, щёлкая по лбу Мидории, когда тот обернулся. — У Мидории грипп, из-за этого он вчера остался дома. А сейчас он тут, когда, по идее, должен быть в постели. Тенья старался не быть очень довольным тем, что его первая догадка оказалась верной. — Я в порядке, — повторил Мидория, немного рассердившись, скрестил руки и выдохнул. — Я немного устал, но ничего такого уж страшного. Не хочу пропустить спортивный фестиваль, иначе я буду жалеть об этом весь оставшийся год. — Это он так говорит, — сказал Шинсо, наклоняя голову в сторону. Он засунул руки в карманы и посмотрел на Мидорию. — Ну посмотрим, как он будет себя чувствовать, когда начнётся первое испытание, и, постоянно думая о том, как сильно болят его конечности, он едва ли сможет ходить. — А он прав, — кивнула Урарака. Она скрестила ноги и переплела пальцы рук за спиной. — Если нехорошо себя чувствуешь, то лучше просто сядь и посмотри, или ты рискуешь навредить себе. — Урарака совершенно права, — кивая в знак согласия, сказал Иида. — Твоя преданность к участию класса безусловно восхитительна, но не за счёт твоего самочувствия. — Рад, что ты волнуешься за меня, но я правда в порядке, — улыбка Мидории стала более искренней, даже учитывая его уставшие глаза. Он махнул рукой перед своим лицом. — Если станет слишком плохо, то я присяду. Обещаю. — Как скажешь, — ответил Тенья. Едва заметная дрожь тела парня вызывала лёгкое беспокойство, но он не мог с этим ничего поделать, раз Мидория не хотел сотрудничать. Парень был немного более гордым, чем Тенья мог предполагать, что и следовало ожидать от любого ученика в этом прекрасном учреждении. Он прочистил горло, — но всё же, если тебе понадобится помощь, пожалуйста, не стесняйся обращаться к нам. — Не будет ли это жульничеством на таком мероприятии? — улыбка Мидории дрогнула. — Это не то, что я имел в виду! — сказал Иида, чуть ли не заикаясь. Он поправил очки и пояснил. — Если тебе понадобится помощь, чтобы добраться до трибуны или позвать учителя, или… — Он пошутил, Иида, — сказала Урарака. Она хихикнула и ударила его по спине. — Все мы, даже парень, который тебя видел всего пару раз, знаем, что ты не будешь жульничать, староста. — Ты хороший человек, Иида, — произнёс Мидория. Он помахал им рукой и указал на часы. — Но тебе действительно не стоит волноваться. Со мной Шинсо, да и церемония открытия скоро начнётся. — Пошли, Иида, — сказала Очако, обхватывая его руку. — Он сказал, что будет в порядке, и тут полно учителей, которые будут наблюдать за происходящим. — Удачи на сегодняшнем мероприятии! Надеюсь, тебе станет лучше настолько, что ты сможешь выложиться на полную! — пожелал Тенья. — Увидимся позже, — напоследок произнёс Мидория. — О! — осенило Урараку, подходя к уже строившимся в шеренги ученикам. — Расскажешь мне потом, как ты выжил после того, как назвал Бакуго Каччаном, хорошо? Мне нужно это знать! Даже на таком расстоянии Тенья мог услышать, как Мидория вздохнул. Он не мог солгать и сказать, что ему тоже было неинтересно.***
— Ой, ты заставил маленьких героев А класса волноваться о тебе, — сказал Шинсо в той полунасмешливой манере, с которой Изуку его часто ассоциировал. Это было сказано недостаточно злобно, чтобы казаться оскорблением, но в то же время и слишком озлобленно для искреннего пожелания. Шинсо последовал за Изуку к их местам в шеренге и усмехнулся. — Даже не знаю, как это назвать: умилительным или унизительным. — Иида очень ответственный, — пояснил Изуку, потирая свою руку через рукава. К счастью, на вопрос, почему он надел кофту с длинными рукавами под спортивную школьную форму, ответ Мидории «до сих пор знобит из-за «простуды» Шинсо посчитал искренним. Хотя может быть Изуку выглядел хуже, чем он думал, раз даже Иида и его подруга подошли к нему, чтобы узнать о самочувствии. — Я не думаю, что ему в голову пришла мысль, что мы слабые настолько, что не можем справиться сами. Его заботило лишь самочувствие друга. — Наверное, он один из немногих в этом классе, кому я мог бы дать презумпцию невиновности, — сказал Шинсо. Он посмотрел через плечо вниз, на Изуку. Он задумался и внезапно сменил тему разговора. — Знаешь, я часто говорил о моей цели на этот фестиваль, но я не могу припомнить, чтобы ты говорил о своей. Как далеко ты хочешь зайти с этой простудой? Изуку проигнорировал зудящее чувство под кожей и пульсацию в затылке, в то время как его тело продолжало адаптироваться к неприятному новому вмешательству. — Что ты имеешь в виду? — Чего ты хочешь достичь сегодня? Ты хочешь дойти до финала? Быть замеченным? Просто поучаствовать, для галочки, что ты был здесь? — вопросы так и сыпались от Шинсо. — Я знаю, что у тебя нет причуды, но ты достаточно умён, из-за чего можешь нанести серьёзный ущерб, если захочешь. Я видел твои записи в классе, и они невероятны: ты записал все силы и слабости причуд доброй половины класса с деталями, о которых я и думать не мог. Это даже заставило меня подумать о том, а не ты ли будешь моим главным соперником вместо А класса. Изуку замолчал, схватив свою руку. Анализы причуд были отнюдь не закончены, но он работал над ними в свободное время и на протяжении всех перемен, на случай если Шигараки вспомнит, зачем он отправил Изуку сюда (его было так легко отвлечь; благословение и проклятье). Но Мидория вёл эти записи для себя — он никому в школе не говорил о них. — Когда ты увидел мою тетрадь? — Я подсматривал через плечо, пока ты иногда писал во время обеденного перерыва или в классе. Ты так сконцентрировано бормотал что-то, что было сложно не заинтересоваться, — сказал Хитоши. Он заметно замолчал, после чего медленно задал вопрос: — Они должны были остаться в секрете или что-то типо того? — Нет, — слишком быстро ответил Изуку; его сердце стучало так же сильно, как и пульс бил по его больной голове. — Нет, не в этом дело. Он был невнимателен. Мидория знал, что не был создан для такого рода вещей. Он всегда делал записи в общественных местах, где люди были слишком счастливы и игнорировали его, где все принимали его за какого-то сумасшедшего, говорящего с самим собой. В офисе Гирана же все знали, для чего нужны эти записи (и сколько они стоят), поэтому никто не подглядывал и не мешал ему. Он должен был догадаться, что кто-то такой умный, как Шинсо, заинтересовался бы. Будто Изуку и так не хватает ущерба, который ему придётся возместить. — Я просто не думал, что кому-то будет настолько интересно, что он посмотрит, — соврал Изуку. В конце концов, интерес Шигараки — вот с чего начался этот кошмар. Это не очень убедило Шинсо, поэтому Мидория прибегнул к полуправде, чтобы сгладить углы. — Ну, или я просто хотел оставить их для себя. — Логично, — поворошив свои волосы и почесав затылок, сказал Хитоши. — Многие люди не были бы так счастливы, если бы их причуды проанализировали и разобрали все их слабости. — Да, это одна из причин, — кивнул Изуку. Ему это не нужно было. Его голова раскалывалась, тело болело, было чувство, будто он горел, но он всё равно всё ещё был здесь, на фестивале, потому что если бы он провёл ещё один день плача в кровати, мать могла бы позвать его поговорить о его симулировании болезни (но в каком-то смысле он и правда болел, он просто не мог сказать об этом). Изуку хотел спать. Он хотел, чтобы всё, что елозило под его кожей, пока тело адаптировалось, успокоилось и остановилось. Изуку хотел, чтобы всё это просто закончилось. Но у него была цель на сегодняшний день. Он получил подарок от Шигараки, хотел он того или нет, и теперь ему надо справиться с этим. — Ты никогда не говорил, — сказал Шинсо, щёлкая пальцами прямо перед лицом Изуку. — Как далеко ты хочешь зайти на сегодняшнем турнире? Какая твоя конечная цель? Изуку пытался найти подвох в глазах Шинсо, но так и не смог. Незначительное подозрение в его заметках всё же ощущалось, но, в основном, это было лишь дружелюбное любопытство. Невзирая на свою нелюдимую натуру, Шинсо считал себя другом Изуку. Прежде чем он успел ответить, Кацуки взошёл на сцену и взял микрофон. (Он не заметил, что церемония уже началась, какой ужас, какой кошмар.) — Я обязательно стану номером один, — сказал Бакуго. Все зрители впали в неистовую ярость, недоумение и хаотичную энергию, которую вызвать может только Кацуки, но Мидория не слышал ничего этого. Простая фраза, но она была такой «каччановской», что в груди Изуку что-то кольнуло. Вид того, как Киришима, смеясь, кладёт свою руку на плечо Каччана после спуска того со сцены, заставляет его грудь гореть не от физической боли, а от чего-то другого. Это было отвратительное чувство, заполняющее его отвратительную голову снова. Киришима ударил Бакуго по спине, и они вдвоём вернулись к классу, всё ещё смеясь. Счастливые. — Мидория, — позвал Шинсо, наблюдая за ним. — Как далеко ты хочешь зайти? — Насколько смогу, — ответил Изуку, уставившись на самоуверенную улыбку Каччана. — Даже если я продвинусь всего на пару шагов вперёд. — Я смогу помочь тебе добраться до туда, — произнёс Хитоши. — По крайней мере, пока не наступит момент, когда каждый будет сам за себя. — Почему? — спросил Изуку. — Потому что ты выглядишь дерьмово, и я думаю, что ты хочешь победить парочку учеников А класса так же сильно, как и я, — пояснил Шинсо. — А если ты проведёшь меня с собой, это не навредит твоим шансам? — спросил Изуку, прекрасно осознавая, что до сих пор не знает, какая может быть причуда у Шинсо. — Не так сильно, как ты думаешь, — сказал Хитоши, засовывая руки в карманы. — Предложение ещё в силе, это всё, что я могу сказать. Изуку укусил свой большой палец. Тут должен быть какой-то подвох. Изуку будет обузой в нынешнем состоянии (о, он хотел как-нибудь отомстить за это Шигараки, хотел). Шинсо, даже если был просто дружелюбен, не относится к тому типу людей, которые бы добровольно ставили себя в невыгодное положение. Он хотел этой победы больше всего. Тут был подвох. Тут должен быть подвох. — Ты слишком сильно об этом задумываешься, — сказал Шинсо, щёлкая Изуку по голове. — И ты бормочешь. Так что я сделаю всё намного проще, — Мидория содрогнулся из-за этой фразы, — и сведу всё к простому вопросу, так что всё, о чём тебе надо хорошенько подумать, — это ответ. Ты хочешь, чтобы я помог тебе добраться до конца этого соревнования? Взгляд Шинсо не оставлял места для игр, в то время как группы людей уже начинали подходить к первому полю. У Изуку был всего один ответ, и он вырвался из-за стремления, а не здравого смысла. — Да.***
Хитоши отметил, что ему нужно будет извиниться позднее.***
Изуку смотрел на траву под ногами и изношенную подошву своих кроссовок. Его правый рукав был порван и цеплялся за ткань. Конечности Изуку болели, а его одноклассники ходили вокруг него, общаясь, счастливые. Было так шумно. Где он вообще? Он слышал какие-то объявления по громкой связи. Всё было, как в тумане. Почему все выглядели так, будто пробежали марафон? — Эй, Мидория, — позвал Шинсо, щёлкая пальцами два раза перед лицом Изуку. — Ты сильно ушибся головой в конце гонки. Ты в порядке? Изуку ответил: — Да.***
Хитоши был уверен, что Мидория поймёт, почему он сделал это. Это был самый лучший и простой способ для парня добраться до конца. (Хитоши всё равно извинится.)***
Изуку потерял время. Много времени. Он тяжело дышал, смотря на рейтинг, на котором отражались его, Шинсо и имена ещё двух других учеников, которые были частью их «команды». Почему все говорили о битве кавалерий и почему на шее Шинсо висели головные повязки? — Я же сказал тебе, что доведу нас до финала, — сказал Хитоши. Он выглядел виноватым, но довольным. — Но с этого момента мы теперь соперники, поэтому я не смогу тебе больше помогать. — Что ты сделал, Шинсо? — спросил Мидория. Короткий вздох. — Как ты это сделал? — Ты тоже не знаешь? — обратился к нему блондин с огромным хвостом, рядом с которым стоял ещё один блондин-красавчик со стильной причёской. Изуку узнал их обоих — они были из класса Каччана, но он понятия не имел, что они тут делают. Парень с хвостом недобро глянул на Шинсо. — Я надеялся, что ты знаешь, потому что вы одноклассники. Он сделал что-то с помощью своей причуды, из-за чего я теперь не помню большую часть битвы кавалерий. — Но тем не менее, мы выиграли, — сказал второй парень. — Это действительно имеет значение? — Да, имеет, — ответил высокий парень. Он показал пальцем на Хитоши, встряхнув головой. — Я не знаю, что ты сделал, но держись подальше от нас. Он взял своего друга за руку и потащил его к остальной массе учеников А класса, оставляя Шинсо и Изуку наедине. — Что делает твоя причуда, Шинсо? — шёпотом спросил Изуку. — Что ты сделал со мной? — Ничего плохого, — ответил Шинсо. Он потёр нос и сглотнул. Что бы он ни сделал, он, во всяком случае, чувствовал себя виновато и плохо из-за этого (чего он не мог сказать про Шигараки и его подарка «из благих побуждений»). Хитоши странно улыбнулся. — Я обещаю, что расскажу тебе об этом после фестиваля. Хорошо? — Почему не сейчас? — спросил Изуку. — Потому что через несколько минут мы станем соперниками, а я хочу победить, — сказал Шинсо. Он дважды похлопал Изуку по спине, после чего его рука задержалась, извиняюще массируя плечи. — Без обид, да? Я был не против помочь пройти тебе два испытания, потому что их частью была командная работа, но с этого момента давай сосредоточимся на том, чтобы показать всё, что мы можем, и опустить А класс с небес на землю. Изуку медленно втянул воздух, чтобы успокоиться и сосредоточиться. Шинсо был прямо как Шигараки: они хотели помочь, но их эгоистичные желания всегда были на первом месте. Наверное, Изуку привлекал определённый тип людей, когда дело доходит до друзей. — Только если ты обещаешь мне рассказать всё о твоей причуде, — произнёс Мидория, он смотрел своим самым непреклонным взглядом, не оставляя возможности ответить как-то по-другому. — Всё по-честному. (Он научился этому трюку у Гирана, когда ему пришлось оставить в прошлом свою спокойную личность.) — Обещаю, — ответил Хитоши. Он кивнул на учеников, собирающихся на поле. — Пошли узнаем следующее задание. Мидория, переполненный смешанными чувствами, последовал за ним. Одна его половина чувствовала себя преданной из-за того, что ещё один выбор был навязан ему другом. Другая половина заметила имена Каччана и Киришимы на табло.***
Тенья был радостно удивлён, что, несмотря на свою болезнь, Мидория в самом деле прошёл до финального состязания вместе со своим другом Шинсо. Однако гордость, появившаяся по отношению к парню, быстро пропала, когда он заметил взрыв от своего оживлённого одноклассника. — Каким, блять, образом Деку оказался в финале? — прошипел Бакуго настолько громко, что озвучивающая состав пар, которые будут сражаться друг с другом, Полночь прервалась. Киришима вцепился в руку Бакуго, пытаясь всеми силами успокоить его. Его голос дрогнул от отчаяния и недоверия, из-за чего он был в отличном от его обычного настроения. — Ты только сейчас заметил? Он ходил по пятам за своим другом из общеобразовательного класса весь день. — Конечно, я его не заметил! Он даже не должен быть в школе! У него простуда или грипп, или что там вообще! — шипел Кацуки, к счастью, понижая голос. — Откуда ты знаешь, что Мидория простудился? — Урарака опередила Ииду. Отвлечённый от своей тирады, Бакуго уставился на Урараку. — Чёртова мать Деку дружит с моей, и они вечно болтают. После того, как он попал в нашу школу, я не могу обойтись и дня без разговоров о том, чем же занимается Деку. Старая карга кричит мне это до того, как я успеваю уйти, и всегда хочет поговорить об этом во время обеда. — Он сказал, что чувствовал себя достаточно хорошо для участия, — сказал Тенья. — И весь день его друг помогал ему. Это не удивительно, что он прошёл так далеко. — Существование Деку — уже большой сюрприз, — прошептал Бакуго. — Успокойся, — сказал Киришима, кладя руку на плечо Бакуго. Он похлопал его по груди и выдавил из себя улыбку. — Я знаю, что между вами тёрки, но эй! Если Мидория настолько плох в борьбе, как ты говоришь, он вылетит в первом же раунде, и тебе не придётся снова о нём думать. Бакуго тихо зашипел, но всё же успокоился, не успев использовать свою причуду. Тенья гордился им, но всё равно оставался настороже, в то время как остальная часть класса смотрела на муки Кацуки из-за очевидного дискомфорта — присутствии Мидории в финале. — Чувак, с тобой всё будет в порядке? — тихо спросил Киришима. Все могли слышать их, но всё же Иида ценил эту попытку быть прямолинейным. — Потому что будет очень сложно добраться до первого места, если ты облажаешься из-за своей зацикленности на Мидории. — Я в порядке, — ответил Бакуго, скидывая руку Эйджиро со своего плеча. Он пытался не смотреть на другую часть поля, где Мидория и его друг смотрели на Полночь, объясняющую правила. Кацуки прищурился и втянул воздух в лёгкие. — Я зашёл так далеко, да? Я стану первым, и Деку никак это не изменит. Тенья снова обратил своё внимание к Полночи, когда она заканчивала озвучивать пары на грядущие поединки, а большая таблица уже появилась на экране. Эйджиро присвистнул: — Знаешь, я думал, что Мидория выбудет в первом раунде, но он против Аоямы. Если он сможет уклоняться, то у него всё должно получиться. — Он торчал с Бакуго всю свою жизнь, да? — спросила Очако. — Ну да, и? — ответил Киришима. Она вздохнула и положила руки на пояс. — Тогда он точно знает, как уклоняться. Несколько учеников рядом с ними засмеялись, однако Иида заметил напряжённый смех и направленные на Бакуго взгляды Киришимы. Как староста класса он должен следить за этой ситуацией, чтобы то, что происходит в их отношениях, не вышло из-под контроля.***
Шинсо выиграл первый раунд против девочки из класса Кацуки, Ашидо, и Изуку с другими учениками узнали причуду Шинсо: Контроль разума. Впрочем, он до сих пор не узнал, как она работает. Переход от обычного разговора к приказам Шинсо проходит так плавно, что Изуку едва смог найти то, что было схожим в этой ситуацией и с тем, что происходило с ним, когда Хитоши ранее использовал свою причуду. (Он ненавидел то, насколько это было увлекательным; существует очень мало причуд, у которых нет никаких видимых признаков активации.) После поздравления Шинсо с победой он столкнулся с той небольшой неловкостью из-за их недавней «перепалки». Он отключился от турнира и окружающих его учеников. Собственный поединок Мидории происходил у него в голове, в то время как он пялился на пустые страницы своей тетради. Он знал, что причуда Аоямы — лазерный луч (Шинсо рассказал ему в качестве второго полуизвинения за то, что использовал свою причуду на нём без разрешения), а это значит, что всё оказалось лучше, чем Изуку предполагал. Он ненавидел то, что Курогири был прав насчёт того, что у Изуку будет идеальная возможность привести план в действие, связанный с его украденной причудой. Изуку быстро топал ногой, скрестив руки на груди и смотря в пол. Курогири и Шигараки сказали, что будут смотреть фестиваль на случай, если что-то пойдёт не так. Утешение не особо большое, но всё должно было пройти гладко. По крайней мере, Изуку молился, чтобы всё прошло гладко. (Он надеялся на удачу. Правда надеялся.) — С тобой всё будет в порядке? — спросил Шинсо, отвлекая Изуку от его мыслей. Он выглядел обеспокоенным. — Тебе снова стало плохо из-за простуды? — Нет, — покачал головой Мидория. Он прикусил губу, схватившись за руку. — Просто нервы. — Аояма похож на идиота, — сказал Шинсо. Он поднял кулак и попытался улыбнуться. — Если ты подберёшься поближе и ударишь его, то точно победишь. Изуку нахмурился и потёр шею. Вдохнув, он начал массировать её. Это был один из путей, но ему надо быть серьёзной угрозой, чтобы Аояма атаковал его всеми силами. Он не мог позволить себе провалиться. Не мог, если хотел, чтобы этот план сработал. — В любом случае, ты должен спуститься в комнату ожидания, — сказал Шинсо, указав пальцем на арену. — Твой бой следующий. Мидория встал и попытался успокоить своё сбившееся дыхание. Сейчас или никогда. Сейчас или никогда. — Удачи, — пожелал Хитоши. — Спасибо, — ответил Изуку. Всю дорогу до комнаты ожидания он дрожал. Она ему понадобится.***
— Я знаю, что это не моё дело, но смотреть, как Бакуго делает из мухи слона, пытаясь убедить нас в том, что ему плевать на этот бой, заставляет меня ещё больше интересоваться, что, чёрт возьми, произошло между ними, — сказала Урарака, краем глаза смотря на своего будущего соперника. — Даже Киришима на взводе из-за этого. — Я уверен, что это личное, — ответил Иида. Он смотрел на арену, когда Мидория и Аояма поднимались по лестнице к ней. После причуды Шинсо (несложно было сложить два и два после первого матча) Мидория выглядел в разы хуже по сравнению с его болезненным видом. На Ииду нахлынула обеспокоенность, пока он смотрел на шаткие шаги парня. — Мидория должен сдаться в этом бою. Сейчас он не выглядит способным на битву. — Хотела бы я не согласиться, но ты прав, — кивнула Очако. Она скрестила руки на груди и оставила Бакуго одного. — Он выглядит хуже, чем утром. — Уверен, что он более измотан, чем ему самому кажется, после того, как им манипулировали всё утро, заставляя заниматься напряжённой физической активностью, — произнёс Тенья. — Сомневаюсь, что его выносливость сейчас покажет себя во всей красе. — Тем не менее, он не собирается сдаваться, — Очако усмехнулась. — Даже если это не лучший выбор, ты должен его уважать. — Да, героическая смелость может оказаться полезной, — Иида поправил очки. — И, к счастью, медикам в этой школе нет равных. Мидория, по-видимому, взял это во внимание. — О, кажется, они начинают, — сказала Урарака. Как и ожидалось, бой начался с пустого хвастовства Аоямы о его красоте и превосходстве. На Мидорию это не повлияло, но было ли это из-за того, что он был слишком болен, чтобы сконцентрироваться, или просто умел не обращать внимание на такое поведение? Неожиданно (а может быть и не очень, Тенья не очень хорошо его знал) Мидория сделал первый шаг. Он побежал к Аояме, когда тот встал в позу для атаки, схватив сверкающий пояс. Вспоминая их классные тренировки, Юга сменил позу и выстрелил лазером, чтобы отдалиться от Мидории, к его же счастью, остановившись прежде, чем вылететь за границу поля. Невзирая на это, недавно переведённый ученик опять побежал по направлению к нему. Аояма продолжил злорадствовать, но при этом оставался осторожным. Его пояс был важным фактором в направлении его причуды. Умным ходом было попробовать задержать его. Аояма опять выстрелил из пупка, но Мидория упал на землю. Глупое падение — он споткнулся. Бой продолжался в том же духе дольше, чем предполагалось. Чем дольше длилась битва, тем отчаяннее и прерывистей двигался Мидория. Юга уже тоже был на пике своих возможностей из-за многократного использования причуды. Он выглядел потрёпано и нервно, потому что его соперник оказался более импульсивным, чем он ожидал. — Я шутила, когда говорила, что он умеет уклоняться, но, кажется, он и правда знает, как это делать, — наклоняясь вперёд на стуле, сказала Урарака. — Он справляется лучше, чем я думала. — Но всё же это скоро закончится. У Аоямы осталось всего несколько выстрелов лазером, а Мидория становится всё более непредсказуемым, — произнёс Тенья. Опрометчивые атаки и агрессивное поведение напоминали Ииде что-то, но он не мог точно определить, что именно. — Никто из них не может продолжать в том же духе. Судьба согласилась с ним. В то время как Аояма делал последний выстрел, Мидория дёрнулся к его поясу. Момент был неудачным, потому что лазерный луч попал прямо в грудь Мидории. — Эй! — крикнул Шинсо с задних рядов, встав от шока, когда луч ударил его друга. Урарака тоже выпрыгнула из кресла, а Иида мог только в страхе смотреть, когда луч превратился в спиралевидную воронку ветра, закручиваясь прямо в центре груди Мидории. Его руки сжались, его зубы были стиснуты, а глаза были так широко открыты, что белок глаза можно было увидеть с трибуны. Мидория закричал, в то время как электрическая потрескивающая белая энергия танцевала на его конечностях.