Примечание автора: Вы повеселились, читая предыдущую главу? Я да! :D А с этой мне было ещё веселее. С этого момента всё стало рушиться, и наш слоубёрн перестает быть таким уж медленным (прим. п.: слоубёрн переводится как медленное развитие отношений). МУАХАХАХА. Хотя короткая глава — это короткая глава. Я хотела сделать эту главу длинной и огромной, но решила её разделить. Так будет лучше. Спасибо за прочтение! (Кстати, «This is Gospel» Panic at the Disco! всё ещё мой гимн БакуДек. Хотя наш будущий Villain! Deku так и кричит «Take Me To Church» Hozier.)
Стажировки закончились так же быстро, как и начались, и Изуку не мог понять, рад он этому или нет. Его собственный наставник-герой справился и не испортил всё то, что сделал Курогири, и Изуку вернулся в школу вместе с исцелившимся Иидой (который, к счастью, отделался только небольшой травмой головы). Его новый друг молчал, но он был достаточно сообразительным человеком, так что это придавало надежду Мидории, что Тенья сделает правильный выбор в будущем. (Слава Богу.) Мидория сел за парту до начала урока и уткнулся лицом в свои руки, измученный и уставший от всего. Он просто хотел вернуться к привычному: «Шигараки планирует конец геройского мира и встречи с Каччаном в школе». Но все окружающие его люди гудели и говорили о темах, о которых Изуку хотел наконец-то забыть: обсуждения своих настоящих стажировок и самой большой новости недели «Старатель задержал Убийцу Героев.» Но кто не хочет об этом говорить? (Изуку.) Весь мир праздновал то прекрасное стечение обстоятельств, которое привело героя к опустошённому полю битвы в центре города. Новостные статьи рассказывали о том, что Старатель прибыл в Хосю, «потому что его предчувствие подсказывало ему, что он будет нужен там в ту ночь», и детально описывали то, как он победил Убийцу Героев, и преувеличивали, говоря, что он «спугнул» Ному, который тоже был на поле битвы (Курогири легко забрал Ному и отправил в штаб, забрав Шигараки с собой). И довершением к этому было: Старатель спас двух мальчиков, на которых напали в переулке. Всё, что было в ту ночь, так переворошили и подогнали под прибытие Старателя, что Изуку вообще не хотел об этом думать. (Всё, что так легко заканчивалось, потом приводило к проблемам; так и было. Ночь закончилась. Закончилась. Мидории ничего не нужно было делать, кроме как смотреть, как Томура исчезает в портале, и следить за тем, чтобы Иида не истёк кровью до смерти.) — Мидория? — кто-то позвал его, похлопав по плечу. Посмотрев наверх, он увидел Тодороки, стоящего рядом с партой со своим обычным безэмоциональным выражением лица. Внимание Изуку сразу привлекли его волосы, прилизанные и измазанные в геле. Тодороки покраснел, когда увидел, куда именно смотрит Мидория, прикоснулся к своей голове и отвёл взгляд. — Волосы. Да, э… Топ Джинс очень строго относится к дресс-коду в своей компании. Сколько бы раз не мыл, не смог вымыть гель. Я удивлен, что Бакуго удалось вернуть свои волосы в норму. Мидория посмотрел на Каччана, чьи волосы с первого взгляда выглядели как обычно взъерошено, но Изуку всё равно мог заметить несколько склеенных прядей. Гель всё испортил. Он надеялся, что Каччан сможет всё исправить. — Никогда не думал, что пожалею, выбрав агентство не моего отца для стажировок, но вот как всё вышло, — выдохнув, улыбнулся Шото. — Тебе что-то нужно, Тодороки? — спросил Мидория, оглянув класс, чтобы понять, зачем одному из лучших учеников подходить к нему и разговаривать. Кацуки пересел на парту Киришимы, разговаривая с ним самим и Каминари (правильнее будет сказать «ныл», потому что всё, что слышал Изуку, было: «Чёртов Топ Джинс!»). Шинсо читал за своей партой, игнорируя шум вокруг. Иида уставился в свою парту, в то время как Урарака гладила его спину и что-то шептала. Никто не обращал внимания на Изуку и Тодороки. — Во время стажировки Бакуго упомянул, что тебе нужна помощь в тренировке своей причуды, — сказал Шото. Изуку положил свои руки под парту и сцепил их в замок. В животе появилось неприятное чувство. — Он предположил, что будет лучше, если начать помогу тебе я, потому что я лучше контролирую маленький таргетированный огонь. — О-он так сказал? — он сжал свои руки. Мидория натянул улыбку на лицо, но он был уверен, что было понятно, что она фальшивая. — Это очень предусмотрительно, но… — Но? — Шото спросил, когда Изуку замолчал. Мидория медленно выдохнул, стараясь успокоиться. — Я очень ценю твоё предложение, но я надеялся воспользоваться этой возможностью, чтобы восстановить отношения с Каччаном, так что это должен быть он. — Ты уверен? Он очень настаивал на том, чтобы кто-то другой тебе помог, — смотря на Изуку, произнёс Шото. Он поднял руку и создал в середине ладони небольшой огонёк. — Я тоже вынужден согласиться с этим. Взрывы — не лучший способ испытывать новую причуду, которую ты только учишься контролировать. — Я знаю его с пяти лет. И да, я только учусь, но я смогу справиться с взрывами Каччана, — ответил Мидория, стараясь сдерживать себя и не казаться слишком грубым. Тодороки сжал кулак, потушив тем самым огонь. Изуку встал, со скрежетом отодвинув стул. — Я пойду поговорю с ним. — Хорошо, — кивнул Шото. Он ушёл обратно к своей парте, в то время как Изуку направился к парте Кацуки. — Но я не думаю, что он изменит своё решение. Изуку продолжил идти. — Это было пустой тратой стажировки, — говорил Бакуго, Изуку подходил всё ближе. Он зарычал и ударил кулаком по столу. — Мы с Тодороки только и делали, что следили за своими причёсками и разгуливали по городу, ничего не делая. Это было бесполезно! — Фигово, чувак, — протянул Эйджиро. Он скрестил руки на своей парте. — Жаль, что она была такая плохая, о, привет, Мидория. Как дела? — Каччан, я могу поговорить с тобой? — потирая руку, произнёс Изуку. — Я знаю, что урок скоро начнётся, но это не займёт много времени. Кацуки зачесал затылок, после чего задрожал и вытянул руку, почувствовав гель между пальцами. Он вытер руку о свои штаны, встал и кивнул в сторону двери. — Конечно, почему нет? — Спасибо, Каччан, — ответил Мидория.***
Эйджиро проследил за тем, как Мидория и Бакуго вышли из класса, и с глубоким вздохом уселся поудобнее на стуле. Серо и Тору отвлекли Каминари, оставив Киришиму одного обдумывать, о чём же таком Мидория хотел поговорить с Бакуго наедине. Он старался мыслить позитивно, но его преследовало плохое предчувствие, что это будет не хороший разговор, несмотря на то, что до стажировок у них всё было хорошо. Кацуки был скрытнее обычного с тех пор, как кончились стажировки (на следующее утро в школе после приезда он упоминал что-то о том, что хочет «позаниматься»). Это был плохой знак, и Киришима даже предположить не мог, о чём Бакуго хотел с ним поговорить. — Ставлю десять долларов на то, что Мидория наконец решился позвать Бакуго на свидание, — перелистывая страницу в своей книге, сказал Шинсо. По его полуприкрытым глазам было видно, что ему скучно, но его ухмылка удивляла. — После того, как он побывал на грани смерти в том переулке с Убийцей Героев и Старателем, он наверняка стал настроен более решительно относительно того, что ему нужно. — Ещё раз. Что? — уставившись на парня, сидящего рядом, спросил Эйджиро. Шинсо был умным парнем, но он мог неожиданно начать говорить абсурдные вещи. — Зачем Мидории звать Бакуго на свидание? — Потому что он ему нравится? — оторвав взгляд от книги, обернувшись назад и посмотрев через плечо на Киришиму, ответил Хитоши. — Ты же вроде как лучший друг Бакуго. Ты же должен был заметить, как он льстится рядом с ним, особенно учитывая то, что этот парень так сильно ненавидит тебя. — Он что? — переспросил Киришима, надеясь на то, что ему послышалось. Он отодвинул в сторону весь этот бред с влюблённостью. — Мидория ненавидит меня? — Потому что ты дружишь с Бакуго, — Шинсо разговаривал с Киришимой, как с ребёнком. Медленно. Он произносил каждый слог с чувством превосходства. — Он завидует тебе, потому что влюблён в Бакуго. — Нет, это какой-то абсурд, — Киришима знал некоторые подробности отношений Мидории и Бакуго, о которых не знал Шинсо. Их отношения были сложными, но нет и шанса, что Мидории может нравиться парень, который всё детство каждый день избивал его. Это было бы так запутанно, что Эйджиро даже не хотел думать об этом. — Не думаю, что Мидории вообще есть до меня дело. — Помнишь тот день, когда ты встретил его в столовой во время обеда ещё до спортивного фестиваля? — спросил Хитоши. — Да, и что? — Когда ты ушёл, он сломал свои палочки пополам и посмотрел на тебя так, что если бы он мог стрелять лазерами из глаз, то ты не был бы сейчас здесь, — разъяснил Шинсо. — Тогда я не обратил на это внимания, потому что подумал, что это обычное соперничество, но после некоторого наблюдения я заметил, что он очень резко относится к тебе, особенно, когда ты не смотришь. А раз он обожает Бакуго, а Бакуго обожает тебя, то, как умный человек, я сложил два и два. Хитоши замолчал и устроился поудобнее на стуле. — Мне немного жаль Мидорию. Не думаю, что он знает, насколько его действия очевидны. У него всё на лице написано, каждая его эмоция. — Кажется, я не придавал этому так много значения… — или может быть он был больше сосредоточен на другой стороне конфликта. Но это всё ещё было неправильно. И он точно знал, что Бакуго не будет принимать в этом участие. — Если всё действительно так, то как думаешь, как сильно он расстроится, когда Бакуго скажет ему «нет»? — Думаешь, Бакуго откажет ему? — поинтересовался Хитоши. Эйджиро посмотрел на дверь, в которую вышли два парня, прикусил губу и кивнул. — Без сомнений. — Хах, — Шинсо провёл рукой по своим волосам. — Тогда, похоже, мне придётся помочь с причинённым ущербом. Дерьмо. Я без понятия, как нужно утешать людей. — Уверен, тебе достаточно будет просто выслушать его, — Киришима протянул руку и похлопал по плечу собеседника. — Ты же дружишь с ним уже какое-то время, да? Способ, работающий в девяноста процентах случаев: слушай своего друга. — Если ты так считаешь, — пожал плечами Хитоши. — Я просто надеюсь, что это всё закончится очень быстро и без проблем, — выдохнул Эйджиро. — Я не хочу купаться в их драме до конца года. — Аминь, — переводя взгляд обратно в свою книгу, с улыбкой хмыкнул Шинсо.***
— Так о чём ты хотел поговорить? — Каччан спросил, засунув руки в карманы. Он облокотился на стену, не отрывая от Изуку взгляда, но, казалось, ему было скучно. Мидория сделал шаг вперёд, его руки так и чесались от желания вычесать волосы Кацуки от геля. Топ Джинс потерял несколько очков в рейтинге Изуку за то, что сотворил с этими мягкими волосами (Мидории так хотелось провести по ним рукой. Он подумал об этом и теперь ему так хочется… нет, нет, нет. Не сейчас). Он прочистил горло и сплёл свои руки вместе. — Тодороки поговорил со мной и предложил свою помощь в тренировке моей причуды, и я очень благодарен за то, что ты подумал о моём же благе, но я предпочту, чтобы ты сам мне помог. — Я не думаю, что взрывы — лучший выбор для начала тренировок, — ответил Кацуки, избегая взгляда Изуку. Он достал руку из кармана и почесал свою ладонь большим пальцем. Он смотрел куда угодно, но не на Изуку, однако было сложно понять, он делал это из-за того, что смущён, или старался поскорее закончить этот разговор. — Я правда считаю, что тебе следует пересмотреть предложение Тодороки. Нет. Мидория прищурился. Нет, нет. Нет. Изуку через столько всего прошёл и так много осознал, что не мог позволить Каччану ускользнуть именно сейчас. Тодороки может пойти и утопиться. (Изуку не сопротивлялся этой мысли. Была ли она плохой? Скорее всего. Но он не был больше святым, разве не так? На его руках было уже столько крови.) Изуку должен удержать единственную хорошую в его жизни вещь, или все это было зря. (Все было зря.) — Каччан, — произнёс Мидория. Он протянул руку и сжал запястье Кацуки. Кожа к коже. По нему прошёл ток. Он провёл указательным пальцем под рукавом Бакуго. Изуку не мог вспомнить, когда он в последний раз прикасался к своему другу детства. Кацуки дёрнулся. Мидория нашёл в себе силы сказать то, что хотел: — Потерять тебя, как друга, было худшей вещью в моей жизни. Я даже не мог представить, что ты можешь меня ненавидеть. Почему, по-твоему, я игнорировал и терпел всё, что ты делал со мной? Почему, думаешь, я всё ещё считаю нас друзьями спустя все эти годы? — Отпусти меня, — протянул Кацуки, потянув свою руку. — Я хочу, чтобы мы снова стали друзьями, Каччан, — не ослабляя хватку, произнёс Мидория. Он дёрнул Бакуго за запястье так, чтобы тот сделал шаг вперёд, отлип от стены и встал ровно. — Ты сказал, что мы можем начать сначала, так что, пожалуйста, не убегай от меня. Я бы предпочел, чтобы ты продолжил издеваться надо мной, а не игнорировал или передавал кому-то из своих новых друзей. — Я не игнорирую тебя, — ответил Бакуго, уставившись на руку Мидории, которая держала его запястье. — Я просто думаю, что тебе следует принять помощь кого-то другого. Мои взрывы могут навредить тебе. — Раньше тебя это не останавливало, — выдал Изуку. Кацуки напрягся. Он грубо дёрнул свою руку. Мидория вцепился пальцами ещё сильнее, задумавшись о том, когда Каччан стал таким неуверенным. Раньше бы он просто отпихнул его. Накричал бы. Сделал бы что угодно, но не попытался слабо выдернуть руку. Изуку успокоил себя, стараясь говорить мягче. У него будет ещё много времени позже, чтобы исправить то, что натворили Киришима и остальные с Каччаном. — Ты больше не можешь причинить мне вред, Каччан. Не специально, не случайно. Пока ты рядом, всё будет хорошо. — Ты в порядке? — высунув вторую руку из кармана, спросил Бакуго. — Ты ведёшь себя странно. Изуку был странным. Но ему надоело сомневаться. Тем более Шигараки предложил ему представить, что было бы, если бы он просто брал всё, что захочет, и впервые Мидория был с ним согласен. (Колено Каччана между его ног. Его губы. Его руки. Изуку мог заполучить это. Он мог заполучить это. Ему нужно сделать первый шаг.) — Ты мне нравишься, Каччан, — произнёс Изуку, заменив в мыслях это на «Я тебя люблю». (Он бы напугал Каччана, если бы сказал это сейчас. Бакуго выглядел, как напуганный птенец, с широко раскрытыми глазами и трясущимися руками. Почему? Это не имело значения.) Будь эгоистом. Мидории хотелось последовать совету Шигараки. Он сделал шаг вперёд, отпустил руку Кацуки и обнял его. Грудь к груди. — Ты мне нужен. — Э-эй, — руки Кацуки застыли в воздухе от потрясения, прямо как и тогда, когда он обнял Шигараки. От этой мысли Изуку захихикал в грудь Каччана. Шигараки состоял будто из кожи да костей, в то время как Бакуго был тёплым, массивным и от него пахло мускусом. Кацуки закряхтел. — Что ты делаешь? — Это зовётся объятием, — ответил Мидория, сжимая парня сильнее. Он вцепился в пиджак школьной формы Бакуго и уткнулся лицом в его грудь. — Прости, но я не хочу больше тебя терять. Пожалуйста, скажи, что не бросишь меня. — Отпусти, — голос Кацуки отдавался в груди. — Ты странно себя ведёшь. — Ты и половины не знаешь, — пробормотал Мидория. Он отпустил Кацуки и отошёл. Во взгляде Бакуго мелькнули настороженность и гнев из-за замешательства. Он стал больше похож на себя, что было важно. — Мы можем встретиться на этих выходных, чтобы поработать с моей причудой. Я знаю, где ты живёшь, так что я зайду к тебе сам, хорошо? — Я не соглашался на это, — нахмурился Кацуки. — Я знаю, — улыбнулся Изуку. Он вернулся в кабинет, оставив Кацуки одного в коридоре, и сел на своё место. Сердце Мидории билось в груди, как бешеное, из-за его импульсивности. Ребячество Шигараки плохо на него влияло. Спустя некоторое время в кабинет зашёл Бакуго, бросив лишь быстрый взгляд на Мидорию, и сел перед ним. Его спина всё ещё была напряжена, когда он доставал из рюкзака бумаги и готовился к начинающемуся дню, было ощущение, что он боялся Изуку. В груди Мидории появилось странное чувство. С какой-то стороны, он был обеспокоен: он не хотел, чтобы Каччан его боялся. С другой стороны, он наслаждался тем, что мог держать Каччана в узде. (Так вот что значит, владеть Каччаном?) — Мидория и Иида, — вошёл в кабинет Айзава не как обычно в своём спальном мешке и громко позвал ребят, вытягивая Изуку из его мыслей. Учитель с прищуром посмотрел на Мидорию и кивнул в сторону двери. — Директор хочет поговорить с вами двумя о том, что произошло на прошлых выходных. Идите. Мидория сглотнул, но встал. Он чувствовал, как все одноклассники сверлили его взглядами, пока он шёл за Иидой до двери. Они молчали всю дорогу, всё ещё неуверенные друг в друге после катастрофы со Стейном и её последствий. Ииде всё ещё было стыдно за свои действия, а Мидория старался говорить как можно меньше, чтобы случайно не сказать что-то, что он не должен был. (Он не мог позволить себе всё испортить.) Когда они дошли до кабинета, Тринадцатый отвёл Ииду в сторону и сказал ему идти в другой кабинет дальше по коридору. Мидория сжал руки в кулаки, когда увидел Сущего Мика перед собой. Он не видел причин разделять их. (Это было плохо.) — Эй, пацан, — Сущий Мик поднял палец вверх и улыбнулся. — Директор хочет поговорить с тобой. — Айзава уже сказал мне, — хмыкнул Изуку. — Отлично! — сказал Ямада, открывая дверь. — Тогда иди! В кабинете с одной стороны стола сидел директор Незу с чашкой чая в руках. Рядом с ним был ещё один человек. Изуку застыл в дверях, его ноги отказывались двигаться. Он прошёлся глазами по сморщенной фигуре в огромном, безвкусном, жёлтом костюме. — Всемогущий.