Примечание автора: Как я люблю сюжетные повороты. А вы? И, нет, я не собираюсь делать, как было в манге с битвой в переулке. Старатель победил Стейна. Вот и всё. XD *кидает конфетти* Двигаемся дальше. Я всё ещё не уверена, понравится ли наш мальчик-злодей Бакуго в ответ или нет. Сейчас он больше кричит что-то типа: «Я запутался и волнуюсь, и вообще какого хера?» на меня, так что э… Посмотрим. Хотя, может быть, это будет в следующем фанфике. (Да, я уже определилась, на каком моменте закончится этот фанфик. Концовка, кстати, будет открытой. Скорее всего будет ещё сиквел от лица Бакуго.) Вы могли заметить, что я немного поправила описание фанфика (прим. п.: у меня изначально переведено уже после изменений). Я подумала, что стоит добавить ещё немного подробностей, чтобы атмосфера фанфика чувствовалась лучше. И еще я добавила метку «Возможно, Яндере-Изуку», потому что пока к этому всё и ведёт. Помолимся за Киришиму и Бакуго. Им понадобится удача. Примечание переводчика: Просто, блять, удачи нам в следующей главе. 14 глава моя самая любимая и нелюбимая одновременно. Она. Будет. Жёсткой.
— И снова здравствуй, юноша, — произнёс Всемогущий, его руки лежали у него на коленях. Он выглядел потрёпанным и старым. В его глазах была смесь какой-то жалости и решимости. Его руки напряглись, когда он сжал пальцы. В его голосе явно слышалось раскаяние. — Хотелось бы мне, чтобы мы встретились при других обстоятельствах. — Мы не будем говорить о битве в переулке, да? — дрожащим голосом спросил Изуку, в горле у него застыл ком. — Будем, — ответил директор. Он сделал глоток чая, а потом важно поставил чашку на стол. Внешне милый зверёк не выдавал своих мотивов. Он указал лапой на диван, стоящий с другой стороны стола. — Об этом и о многом другом. Пожалуйста, присаживайся, Мидория. Изуку видел, что Сущий Мик стоял прямо позади него со скрещёнными на груди руками, перекрывая пути к отступлению, а на его лице улыбка была не такой уж и доброжелательной. Мидории стало смешно от такой иронии, Сущий Мик здесь был не нужен. Только виновник будет убегать, а Изуку не считал себя виноватым (даже если он таковым и был). Мидория переступил порог и зашёл в яркую, наполненную какой-то уж слишком радостной атмосферой комнату (такое плохое место для допроса), и присел на диванчик напротив директора и величайшего героя их времени. — Как поживаешь? — спросил Незу, начав разговор после четырех долгих минут молчания, когда Мидория отказывался начинать говорить первый, а Всемогущий смотрел в окно. — Вы с Иидой прошли через суровые испытания за прошедшие выходные. — Я прихожу в оцепенение каждый раз, когда вспоминаю об этом, — понижая тон голоса, произнёс Изуку. Он держал руки вместе на коленях, прокручивая в голове всё то, что говорил раньше. Он просто должен повторять одну и ту же историю, и может тогда ему удастся выбраться из этой ситуации. — Я был так сосредоточен на Ииде, и всё произошло так быстро, это было больше похоже на сон. — Хорошая фраза. Я не удивлён, что полиция поверила в это с такой-то подачей, — снова беря в руки чашку чая, произнёс Незу. — Прости мне мою прямолинейность. Мне самому хотелось узнать, что ты сказал полиции. Мидория, я знаю, что ты умён. Ты и сам знаешь, что умён, так что давай прекратим ходить вокруг да около. (Нет, они не могли…) Слишком многое было на кону. Спина Изуку напряглась, он вдохнул побольше воздуха, постарался успокоиться и не выдавать своих настоящих эмоций. (Всегда, когда Шигараки срывался, он должен был сохранять спокойствие.) — Я начну, рассказывая то, что знаю, а дальше продолжишь ты, — сказал директор. — Согласен? — Я не уверен, что понимаю, о чём вы говорите, — вдавливаясь в диван, произнёс Мидория. Большим пальцем он гладил себя по костяшкам, — но я слушаю. — Приблизительно год назад было замечено, что несколько низкоуровневых злодеев, казалось бы, неожиданно, стали разрабатывать лучшие тактики нападения, — Незу налил себе вторую чашку чая. Всемогущий молчал. — И на протяжении всего лета это продолжалось с беспокоящей частотой. В конце концов, во время расследований выяснилось, что появился новый аналитик, работающий на известного злодейского брокера, и его услуги пользовались популярностью. Изуку перестал трогать свои костяшки. Прошло так много времени, да? Десять месяцев, во время которых он развивал свои аналитические навыки с Гираном и готовился к вступительным экзаменам, до которых ему не было дела. Он играл в злодея целый год. Он чуть не рассмеялся. (К счастью, он смог сдержаться.) — Когда злодеи стали чаще выигрывать благодаря этим улучшенным стратегиям, это дело стало иметь более высокий приоритет, — зверёк снова поставил чашку на блюдце. Мидория не смог сдержать подёргивание, вызванное клацающим звуком от керамики. — У нас пока недостаточно информации, чтобы подтвердить личность, но из некоторых допросов мы узнали, что новый аналитик был весьма молод: либо оканчивал среднюю школу, либо только поступил в старшую. Изуку мысленно сделал пометку, что стоит ударить Гирана пару раз. Он же говорил мужчине, что не хочет встречаться с клиентами лично, но нет. «Намного профессиональнее будет, если ты будешь встречаться с клиентами лицом к лицу». (Или Гиран не хотел быть единственным, кого знают в лицо. Он знал, что делает.) — Так что ты можешь представить наше удивление, когда очень умный и талантливый парень перевёлся в нашу школу практически сразу после одного из крупнейших нападений злодеев за год, — Незу широко улыбнулся. — И так получилось, что это оказался парень, который, по словам Всемогущего, был одарён аналитическими навыками, что подтверждала тетрадь с записями о причудах, которую он подписал для него. Как раз вовремя, неправда ли? Всемогущий помнил о записях Изуку. Душащее чувство в горле усиливалось. Изуку опустил руки по бокам от своих ног. Он не мог паниковать. (Не паникуй. Не паникуй. Не паникуй.) Мидория оставался спокоен, и он верил в то, что его голос не сорвётся — он просто кивнул. — А потом вышеупомянутый парень обрёл причуду, которой раньше у него не было, — продолжил директор. Руки Всемогущего дрогнули. Изуку заметил это. Мужчина смотрел в пол, его лицо скрывали длинные светлые волосы. Он выглядел более обеспокоенным, чем раньше. Незу похлопал по спине мужчины и тепло улыбнулся. — Совпадения всё не заканчивались. Изуку продолжал молчать, но он чувствовал растущую в груди решимость. У них нет ничего. Им нужно признание. — А интереснее это делает то, — глаза Незу загорелись, — что этого парня видели во время атаки злодеев в городе, в котором он не должен быть, поскольку у нас есть подтверждение от героя, который после магическим образом оказался в Хосю, чтобы соответствовать выдуманной истории. (Или Изуку был не так уж и хорош в сокрытии улик, как он думал.) Мидории стало плохо. И он был уверен, что это отразилось на его лице. — Самое ужасное в этой истории — возраст парня, — впервые подав голос, сказал Всемогущий. Его голос был мягким, в нём не было осуждения. — Это уже трагедия. Хоть Всемогущий выглядит скукоженным и немощным стариком, но это всё ещё Всемогущий — идеал Мидории. Изуку не мог его ненавидеть. Даже когда он последует за Шигараки на тёмную сторону, в будущем, он никогда не будет ненавидеть Всемогущего. Всемогущий был здесь. Уставший, сломленный и сгорбленный, но здесь. — Юность — время великих разочарований, замешательств, страхов и мечт, — он не сводил глаз с Мидории. — И юноши, и молодые девушки поддаются многим соблазнам. Темнота обещает и предлагает дары, которые остальной мир не хочет давать, но это всё ложь. И её сложно определить, даже без помощи окружающих она может легко унести не в ту сторону. И ты погрязнешь в этой тьме очень глубоко. Мидория сжал губы, мягко улыбаясь. Разве это не правда? — Очень легко потеряться, но это необязательно должен быть конец всего, — Всемогущий положил свои руки на колени и наклонился вперёд. Он смотрел прямо в душу Изуку. Она молила о помощи. Она была так отчаянна. Всемогущий впился большими пальцами в свои ноги. — Что бы не удерживало их в темноте, кто бы не угрожал и не пугал их, какие бы желания не ослепляли их, всегда есть надежда и понимающие люди. Мы поможем тебе, юноша. — Другими словами, — произнёс Незу, возвращая внимание на себя, — если есть что-то, о чём бы ты хотел сообщить нам, мы тебя выслушаем. Если ты находишься в ситуации, с которой не можешь справиться сам, мы поможем тебе выбраться. Это был жест примирения. Они предлагали это Изуку. (Какая жалость, что он не мог принять его.) — Но мы не сможем помочь, если ты не будешь сотрудничать, — добавил директор, когда понял, что Мидория продолжал молчать. — Понимаешь? Он понимал. Он едва мог сдержать слёзы. — Я всё ещё не понимаю, о чём вы говорите, — мягко и медленно сказал Мидория. Незу и Всемогущий побледнели. Изуку соврал. Он должен продолжать шоу. — Но я уверен, что, о ком бы вы ни говорили, был бы признателен за это. — Думаю, тебе многое нужно осознать, — тихо сказал Всемогущий. Он встал и прошёл к Изуку. Он положил руку на голову Мидории, костлявую, но тёплую и мягкую. — Мне жаль, что мы подвели тебя, но, пожалуйста, прими к сведению то, что мы сказали. Подумай над этим, и, не колеблясь, поговори с нами. — Хорошо, — Изуку подавился. Он едва знал этого мужчину, но сердце так и просило рассказать ему всё. Изуку хотел прижаться лбом к геройской груди, заплакать и рассказать всё, но он не мог. Он не мог. (Слишком многое было на кону.) Всемогущий сделал шаг назад и улыбнулся. — Мы здесь, чтобы помочь тебе, юноша. — Пожалуйста, не затягивай с решением, — сказал Незу. Он помахал рукой и улыбнулся. — Теперь ты можешь вернуться в класс. Мидория кивнул и, пройдя мимо обеспокоенного Мика, вышел из кабинета. В коридоре, казалось, было очень холодно, но его руки вспотели.***
— Занятия, — сразу, как только урок закончился, Бакуго подлетел к парте Киришимы. На его лице была видна неистовая злость, но из его глаз, казалось, готовы были потечь слёзы. Кацуки схватил руку Эйджиро и потянул его на себя. — Мы должны позаниматься. Сейчас же. — Чувак, до следующего урока у нас не так уж и много времени, — Киришима не знал, что произошло в коридоре перед классным часом, но Бакуго вернулся дёрганный и нервный в противовес довольному Мидории. У Киришимы было ощущение, что они не успеют всё решить за перемену. — Мы можем поговорить во время обеда. — Сейчас, — повторил Кацуки, сильнее потянув Эйджиро со стула. Он зарычал и потащил Киришиму за собой, задев при этом парту Шинсо. — Мы пропустим следующий урок. Если до этого Киришима только предполагал, что что-то не так, то сейчас он был в этом полностью уверен. — Не думаю, что мы можем так поступать, — ответил Эйджиро, понимая, что теперь весь класс смотрел на почти паникующего Бакуго. — Ты в порядке? — Нет, — после такого ответа сам Киришима начал паниковать. Бакуго никогда не признал бы такого (публично). Пока Эйджиро обдумывал все возможные вариации их с Мидорией разговора, Кацуки крикнул первому попавшемуся учителю в лицо: — Мы прогуляем! И пошёл дальше по коридору. Бакуго не останавливался до тех пор, пока не заметил пустой класс, в который он чуть ли не затолкнул Киришиму. Он провёл рукой по волосам и начал мельтешить туда-сюда, два раза на повороте врезавшись в парту. На третий раз он отпихнул её в сторону. Скрип эхом раздался в коридоре. — Чувак, что случилось? — Киришима взял Бакуго за плечи, чтобы остановить его. — Ты выглядишь ужасно. — Деку случился! — прошипел Кацуки. Он схватился руками за голову и зарычал. — Этот маленький засранец сошёл с ума. Он типа обнял меня и сказал, что никогда не хочет потерять меня, а потом заявил, что у меня нет выбора и я должен помочь ему с причудой. Когда он стал таким настойчивым? Тодороки говорил, что этот паршивец влюблён в меня, но я не думал, что он соберётся что-то с этим делать! Что за чёрт с этим, блять, признанием на пустом месте? Я не знаю, что с этим делать! Деку… Киришима правда старался слушать, что было дальше, но в его голове застряли «Тодороки» и «Знал о влюблённости». — Ну, я был бы рад, если бы Киришима тогда поспорил со мной, — произнёс Шинсо, медленно заходя в комнату, тем самым прервав монолог Бакуго. Он захлопнул за собой дверь и ухмыльнулся. — Вас слышно даже из коридора. Думаю, вам стоит быть потише. — Шинсо? — удивился Эйджиро. — Что ты здесь делаешь? — Я был на девяносто девять процентов уверен, что это разговор о Мидории, который является моим другом, так что я подумал, что мне стоит сыграть роль адвоката дьявола, — ответил Хитоши. Он засунул руки в карманы и подошёл к ребятам. — Ещё я объяснил учителям, почему вы так быстро убежали. Они сказали нам свести подростковую драму к минимуму и больше так не делать, но они отнеслись с пониманием. — Наши учителя такие классные, — радостно произнёс Эйджиро. Шинсо кашлянул в кулак. — В любом случае, Мидория наконец признался тебе? Бакуго чуть ли не запищал: — Все, что ли, про это знают? — Киришима не знал, — хихикнул Хитоши. Эйджиро это не казалось смешным. — Как бы то ни было, ты отказал ему мягко, или как? — спросил Шинсо. — Потому что мне хотелось бы знать, в каком состоянии он будет. — Я ничего ему не ответил, — покачал головой Кацуки. — Он просто сказал, что я ему нравлюсь, обнял меня, как какой-то псих, а потом спланировал наши выходные. Я едва мог что-то вставить. — Так ты собирался ответить «нет», но он перебивал тебя? — Шинсо сконцентрировано смотрел в стол. Он сжал губы и вздохнул. — Может возникнуть ещё одна проблема. — Да, — Киришима почесал затылок. Он посмотрел на Бакуго, вышедшего из стадии паники и просто смотрящего на стол. — Что ты думаешь? — Я думаю, Де… — Кацуки прервался и сглотнул. Он ударил себя ладонью по щекам и раздражённо выдохнул. — Изуку нужно понять, что этого никогда не произойдёт. Я начинаю думать, что возобновлять дружбу — было плохой идеей, несмотря на то, что он так сильно хотел этого. — Я, в общем, согласен, — кивнув, мягко сказал Эйджиро. — Ваши отношения не были здоровыми и никогда бы такими не стали, если всегда всё приводит к такому исходу. Думаю, что никому из вас на пользу это не пойдёт, так что не нужно пытаться и заставлять себя. — Должен ли я спрашивать? — Шинсо облокотился на парту и посмотрел в промежуток между парнями. — Я должен спросить Мидорию? — Спрашивать этого тупицу будешь ты, — Бакуго встал с парты и облокотился на неё. — Он твой друг, а не мой. — Справедливо, — кивнул Хитоши. Между ними воцарилась тишина. И Эйджиро она бесила. Кацуки отпрыгнул от парты и стал обходить комнату, чтобы выплеснуть всю накопленную энергию. Киришиме нравился Мидория, правда, но Бакуго нравился ему больше. Его друг был разбит из-за всей этой неразберихи, и, казалось, Мидории было не лучше. Он хотел верить в то, что дружба победит всё, но также он знал, что из таких отношений ничего никогда не выйдет. — Что, чёрт возьми, Изуку делает на улице? — остановившись у окна, спросил Кацуки. Он положил руку на стену и облокотился на неё. — Я думал, его вызвали к директору. Киришима и Шинсо подошли к окну и тоже убедились в том, Мидория ходил от школьного двора до стен здания и обратно. Он выглядел ужасно, это было заметно даже из класса. — Пойду проверю, в порядке ли он, — постучав костяшками по ближайшей парте, сказал Хитоши. Киришима наблюдал за тем, как Шинсо быстро выходит из комнаты. Хитоши умный парень, и Эйджиро был рад, что у Мидории есть такие друзья. Из-за этого ему было легче сконцентрироваться на несчастье собственного друга. (Он должен Шинсо обед или что-то другое.) — Давай вернёмся в класс, — потянув Бакуго за рукав, произнёс Киришима. — Я не думаю, что кому-то понравится, если мы будем отсюда за ними шпионить. — Ага, — всё ещё смотря на Мидорию, ответил Кацуки. Он постоял так ещё пару секунд, прежде чем очистить свою голову от ненужных мыслей. Бакуго засунул руки в карманы и повернулся к двери. — Ага, пойдём. Поговорим после школы. — Всё будет в порядке, — Киришима погладил Бакуго по спине. — Не волнуйся. Бакуго фыркнул, но не убрал руку Эйджиро. С не озвученной молитвой за Шинсо и Мидорию, Эйджиро с Бакуго вышли из комнаты.***
Изуку не вернулся в класс. Он должен был, но чем ближе подходил к классу, тем сильнее потели его руки, тем сильнее билось его сердце, тем сильнее было ощущение, что за ним следят. Учителя. Шигараки. Директор. Всемогущий. Неудивительно, что в итоге он вышел на улицу, желая вдохнуть лишь каплю воздуха и свободы после удушающей атмосферы. — Так, успокойся, — старался убедить себя Изуку, хоть и знал, что это не сработает. Но всё равно продолжал это говорить. Он дошёл до угла здания и развернулся на пятках. Он прикусил большой палец и начал бубнить. — Они знают. Они знают, что это ты, но, кажется, у них нет доказательств, но они знают. Они дали ему шанс признаться, сотрудничать с полицией, сдать себя, и получить более мягкий приговор. Он знал, как это работает. Гиран часто жаловался на это в офисе, когда Изуку печатал за его столом, пытаясь превратить свои заметки во что-то более продаваемое. — Злодеи, которые заключают сделки — ублюдки и угроза для нас всех, — говорил Гиран. После этих слов он зажигал сигарету и облокачивался на спинку стула, вздыхая. — Никогда не работаю с ребятами, которые расколются, как яйцо, лицом к лицу. Иронично слышать это от того, кто принимал нескольких клиентов, которые поступали именно так. Но Гиран был брокером, а не гением. Мидория шлёпнул себя по щекам и продолжил идти. — Хорошо, хорошо, — он вдохнул. Он протянул руку и взял несколько прядей волос. Ему нужно позвонить Курогири и Шигараки, но он не осмелится сделать это в школе. Это будет не просто признание своей вины, но и подтверждение его отказа в содействии. — Я могу воспользоваться этим. Может быть. Может быть нет. Он не мог представить, как он мог наврать Всемогущему ещё больше, чем сейчас. Изуку нужно было выбрать сторону. И он уже знал, какую выбрал. — Как я вообще смогу это объяснить? — выдыхая, произнёс Мидория. Он всё ещё чувствовал взгляд Всемогущего на себе. Обеспокоенность. Желание помочь. Полное понимание того, что Изуку тонул в чём-то, что не мог контролировать. Изуку прошептал: — Почему, Боже, почему я связался со злодеями. — Злодеями? Мидория застыл, разворачиваясь. Его глаза были широко раскрыты, руки обмякли. Шинсо уставился на него. (Он слышал?) — Причем тут злодеи? — раскрывая глаза, спросил Хитоши. Он положил руку на волосы и потянул за пряди. — Я всё правильно услышал? (Он слышал.) Изуку отвернулся. Его дыхание участилось. (Он облажался. Он облажался. Он облажался.) Шинсо подошёл ближе и положил руки на плечи Изуку, сильно сжав их и взволнованно посмотрев на него. — Ты в порядке? — Нет, — ответил Мидория. Он затряс головой и почувствовал, как слёзы подступали к его глазам. — Нет, я не в порядке. Руки Шинсо спустились ниже. Это были не объятия. Но что-то немного похожее на них.