Примечание автора: Ну, я не собиралась выкладывать две главы подряд, но вот так получилось. Я просто в ударе! Две главы подряд. И, так получилось, что эта глава короткая (прим. п.: мне так не показалось.), поэтому вышла так быстро. В любом случае, вы должны убедиться, что прочитали тринадцатую главу. Ещё я бы хотела извиниться за эти неожиданные повороты, но я люблю их, и они просто прекрасно подходят для того, чтобы заканчивать главы (пожалуйста, не ненавидьте меня). Шинсо! Я тоже люблю Шинсо. Всем стоит полюбить Шинсо. И знаю, что это уже приелось, и вы, скорее всего, уже сто раз это слышали, но «How To Save A Life» The Fray очень подходящая для Шинсо песня.
Изуку рассказал Шинсо практически всё. Он выпалил всё быстрее, чем мог подумать. Ему нужен был тот, кто выслушает. Все скрываемые эмоции вырвались наружу против его воли и здравого смысла. На удивление самого Изуку, он плакал меньше, чем думал. Он старался сделать свою историю связанной и последовательной, раз Шинсо внимательно слушал всё, что он говорит. У него как будто камень с души свалился. (Он до сих пор не осознавал, насколько сильно на него давили собственные секреты, пока, наконец, не нашёл человека, которому можно выговориться.) Изуку рассказал Шинсо, как он познакомился с Шигараки, и как это привело его к работе на Гирана к концу последнего года в средней школе. Он признался, что в первый раз остался у них, потому что боялся за жизнь своей матери, но также добавил, что ему очень нравилось одобрение, которое он получал. Люди нуждались в нём и его способностях — это словно наркотик, но он осознал это слишком поздно. (Шинсо приобнял его после такого заявления. Он всё понимал.) Мидория рассказал, почему его отправили в эту школу, о своих записях про одноклассников и работе аналитиком. Ещё он упомянул, что его попадание в одну школу с Каччаном сильно всё усложнило, так, что Изуку совершенно забыл, зачем он здесь и на кого он работает. Он признался, что присутствие Каччана рядом дало ему намного больше причин выходить за рамки своих новых, теперь серых, моральных принципов. Мидория рассказал Хитоши, что директор и Всемогущий допрашивали его и просили признаться. Единственное, что он не рассказал, это то, как он получил свою причуду. Как бы он не симпатизировал Шинсо, Изуку был уверен, что, если расскажет о том, что Шигараки для этого пришлось убить другого человека, то станет только хуже (ещё, возможно, Изуку упустил то, сколько крови было на руках Томуры, хотя вскользь всё же упомянул это). Тогда бы ему пришлось рассказать Хитоши, что у Лиги есть Мастер, но Мидория не настолько глуп. И напоследок Изуку признался ему о Шигараки — главном звене его цепочки рассуждений. — Я его единственный друг, понимаешь? — произнёс Изуку, сидя в грязи и прижав коленки к груди. Шинсо сидел рядом, плечом к плечу, готовый выслушать. — Кроме меня, у Шигараки есть только Курогири, который больше похож на няньку, чем на друга. Я просто… Шигараки ужасен, но иногда он так старается поступать хорошо… — Должно быть, ты очень заботишься о нём, — выдёргивая траву, сказал Хитоши. — Я постоянно думаю об этом, когда мы вместе, — кивнул Изуку, вытирая слёзы. Шигараки убивал без угрызений совести и едва ли заботился об окружающих, но ему было грустно, когда Изуку было грустно. Томура искал причуду, которая бы осчастливила Изуку. Нельзя также отрицать и то, что парень заботился… по-своему. Пусть и был риск, что он впадёт в истерику. Изуку всхлипнул и откинул голову назад к стене. — Он ужасен, но он всё ещё мой друг. — Если я пойду к учителям и полиции с тем, что знаю о Лиге Злодеев, то это будет сродни предательству, — Мидория натянул рукава на костяшки пальцев. — Я даже не могу представить, как такой человек, вроде Шигараки, отреагирует, когда узнает, что единственный друг вонзил ему нож в спину. Но я точно знаю, что ничего хорошего из этого не выйдет. И проверять эту теорию не особо хочется. Мало того, что существовала большая вероятность жестокой мести, но ведь Шигараки могли ранить. Изуку не хотел, чтобы это произошло (никогда не хотел, даже когда Шигараки был чересчур жесток. Мидория помнил того парня из аллеи, относившегося к нему одинаково, с причудой он был или без). — Так что ты собираешься делать? — спросил Шинсо, сжимая в руках траву. Он прикусил губу и снова положил свои ноги в грязь. Лицо Шинсо исказилось из-за внутреннего конфликта, полностью уничтожая обычно нейтральное выражение лица. — Ты не можешь. Ты не можешь больше работать на злодеев, Мидория. Это опасно. — У меня нет другого выбора, Шинсо, — ответил Изуку. Он нахмурился, проводя рукой по своим волосам, игнорируя то, что недавно так сделал Всемогущий. — Я не хочу вредить Шигараки. Они знают, где живёт моя мама, и это ещё не говоря о том, что он сделает со мной, если я сдам их. Шигараки, может, простит, но Курогири — нет. Он убьёт меня. Я увяз в этом, Шинсо. Мне просто нужно найти другой способ выбраться из всего этого. Хитоши вдохнул и приложил руку к своему рту. Мешки под его глазами сейчас были как никогда заметны. — Прости, — прошептал Изуку. Он прикусил нижнюю губу и засмеялся. Это было нечестно и по отношению к нему, и по отношению к Шинсо. — Я просто вывалил все свои проблемы на тебя. — Нет, я рад, что ты рассказал мне, — поднимая голову, ответил Хитоши. — Так много всего, что самому сложно справиться, Мидория. Я знаю тебя недолго, но ты хороший человек, и ты один из моих лучших друзей. Ты не должен нести весь этот груз один. — Спасибо, Шинсо, — Изуку облокотился, сильнее прижимаясь к плечу Хитоши. — Это для меня много значит. — Без проблем, — кивнул Шинсо, вдавливаясь в стену и вытягивая ноги. Изуку достал телефон, чтобы проверить время. Он пропустил два урока, но идти на следующий не особо-то и хотелось. Он засунул телефон обратно в карман и скрестил руки на коленях, рассчитывая, сколько у него будет проблем, если сейчас он просто пойдёт домой. Шинсо всё ещё сидел рядом, смотря вперёд, но с ним всё равно было тепло и уютно. Ему было так хорошо после такого ужасного утра. — Мидория, — позвал парня Шинсо, подняв руки. Он потёр ладонь большим пальцем. — Ты уверен, что не хочешь пойти к учителям и рассказать им всё? Изуку хмыкнул и поёрзал на своём месте. Он должен был догадаться, что Шинсо так просто от него не отстанет. (Ведь Шинсо же герой, да?) Мидория твёрдо ответил: — Да.***
Хитоши не знал, что ещё мог сделать.***
— И снова здравствуй, Мидория, — произнёс Незу. Вся радость в голосе директора пропала. Вместо неё была только серьёзность и суровость. — Я не ожидал увидеть тебя так скоро, но до нас донесли некоторые волнующие факты о тебе и ситуации в целом, которые, мне кажется, нам стоит обсудить. Изуку уставился на директора, сидя на другом конце длинного деревянного стола. Быстро осмотрев комнату, он понял, что теперь находится в настоящей допросной, хотя в ней было теплее, чем в полицейском участке, стены были покрашены и на них висели картины. Из мебели в маленькой комнате стояли только стол, два стула и, конечно, огромное одностороннее зеркало на стене. Он мог попасть сюда только по одной причине. — Шинсо, — ярость внутри пульсировала. Тупая причуда Шинсо. Опять его застали врасплох. Как он мог быть таким идиотом? Мидория зашипел: — Этот… — Прости меня, — подал голос Шинсо. Изуку посмотрел за Незу и увидел ещё одного человека, стоящего за ним. Хитоши выглядел виноватым (как, собственно, и должен был выглядеть), держась одной рукой за рукав другой. — Прости меня. Я не знал, что ещё оставалось делать. Ты был в беде и собирался сделать всё только хуже, и я… — Так что ты сдал меня после того, как я доверился тебе? — крикнул Изуку, не дав Шинсо закончить. (Ещё одна его уродливая черта. Изуку просто принял её.) — Помнишь, я говорил, что не знал, как бы отреагировал Шигараки, если бы узнал, что его единственный друг предал его? — спросил Мидория, удивлённый своим спокойным тоном. Он пристально смотрел на Хитоши, позволяя представить, как бы он отдал парня на растерзание Шигараки. — Теперь я понимаю, что он мог чувствовать. Шинсо дрогнул.***
Эйджиро понял, что что-то не так, когда ни Мидория, ни Шинсо не вернулись в класс. Все поняли, что что-то не так, когда урок Айзавы прервал Сущий Мик, после чего учитель отлучился на несколько минут в коридор. Перешёптывания затихли, когда Айзава встал перед классом с серьёзным выражением лица, после чего он объявил: — Мидория Изуку не вернётся в класс, — произнёс Шота, его голос был пропитан злостью, из-за которой по телу Эйджиро пробежали мурашки. Можно было услышать, как булавка упадёт на пол. — У нас есть подтверждение того, что Мидория был шпионом Лиги Злодеев. Он будет задержан для дальнейшего допроса. Также мы узнали, что он был консультантом и аналитиком злодеев целый год. Именно по этой причине его внедрили в нашу школу. — Хуйня, — сказал немного шокированный Бакуго. Киришима чувствовал себя идиотом. — Мы не можем рассказывать вам все подробности, но мы подумали, что стоит всё же сообщить вам о том, что происходит, — продолжил Айзава, игнорируя Кацуки. — Герои не единственные, кто вербуют и тренируют молодых людей. Не маловероятна возможность, что информация о ваших причудах, сильных и слабых сторонах, уже передана Лиге Злодеев. Начиная с сегодняшнего дня, мы начнём готовиться. — Да ни за что, чёрт возьми, это не может быть правдой! — встав, крикнул Бакуго. Он ударил по парте, его руки начали дымиться. — Что происходит на самом деле? Где Изуку? — Сядь на место, Бакуго, — не давая почвы для возражений, приказал Айзава. Эйджиро сжал кулаки под партой, желая, чтобы Бакуго сделал то, что ему велят. — Мы поговорим после урока. Кацуки плюхнулся на своё место, из его ладоней всё ещё шёл дым, сопровождаемый искрами гнева. Его лицо искривилось в тревоге и недоверии. Киришима еле сдержал себя, чтобы не встать и не подойти утешить друга. — Эта информация не должна покинуть стены класса до появления дальнейших указаний, — произнёс Айзава. Эйджиро громко сглотнул, пытаясь заставить себя не смотреть на Бакуго и сосредоточиться. — Вам сообщили это только потому, что его действия напрямую угрожают вашей безопасности. Сейчас всё ещё идёт расследование, и мы не хотим разводить панику в школе, пока всё не узнаем. — Я не понимаю, — прошептал Иида. Киришиме стало интересно, знал ли бедный староста о том, что говорил вслух. Парень выглядел ошеломлённым, он едва ли моргал. — Он так отважно сражался с Убийцей Героев. Зачем он пришёл меня спасать, если он хотел нас сдать? Почему он вообще пытался сделать вид, что ему не всё равно? — Возможно, он хотел, чтобы другие ученики ему доверяли, чтобы укрепить маскировку, — мягко ответил Шота. Он подошёл на пару шагов ближе к парте Теньи и положил руку ему на плечо. — Я знаю, это сложно, но, пожалуйста, знай, что никто в этом не виноват. — Он был таким добрым, — смотря перед собой, сказала Урарака. — Я бы никогда не подумала, что ему может кто-то не нравиться, что уж говорить о том, что он мог быть злодеем. Но это не правда. Шинсо был лучшим другом Мидории, и он, безусловно, заметил, что их одноклассник мог ненавидеть. — Он хотел узнать больше о моей причуде, — осознал Киришима. Когда он впервые встретил парня, то у него появилось плохое предчувствие, которое вскоре было благополучно отодвинуто на задний план для концентрации на Бакуго. Но… Но Шинсо прямо ему сказал, что он не нравился Мидории. Киришима начал прерывисто дышать. — Вот почему он спрашивал про мою причуду… Изуку пытался узнать, как навредить ему. — Киришима? — переспросил Айзава. Эйджиро поднял голову и встретился взглядом со своими одноклассниками и взволнованным учителем. Он затряс головой, а потом посмотрел на Кацуки, смотряшего на него сосредоточенней других. Киришима прочистил горло. — Простите, просто вспомнил, что я ему не особо нравился. — Ты можешь остаться после урока с Бакуго, и мы поговорим, — кивнул Айзава. — Хорошо. В классе повисла гробовая тишина. Айзава вернулся на своё место. Эйджиро чувствовал на себе обеспокоенный взгляд Бакуго, но это было не так приятно, как должно было быть.***
— Я поступил правильно? — задал вопрос Хитоши, наблюдая за тем, как Мидорию ведут к полицейской машине и зачитывают его права. Всемогущий стоял, возвышаясь над ним, скрестив руки на груди и следя за территорией на случай появления Лиги Злодеев. — Что, если из-за того, что я раскрыл их, он или его мать будут в опасности? — Как только ты проинформировал нас о происходящем, мы сразу отправили его маму в безопасное место. А юный Мидория в хороших руках полиции, — ответил Всемогущий. Он положил руку на плечо Хитоши и сжал его. — Но, что более важно, ты поступил правильно, юноша. Я знаю, что это больно, но иногда правильный выбор — самый болезненный. — Что, если он никогда меня не простит? — прошептал Шинсо. У него было ощущение, будто он потерял возможность говорить. Его всё ещё трясло от холодного взгляда Мидории, который он видел в допросной. — Он был моим другом. Он верил мне. Всемогущий повернулся и встал на колено перед Шинсо. Он держал оба его плеча в своих руках, говорил он решительно, но с искренностью в голосе. — Я знаю, что Мидория сейчас злится, но я верю, что он поймёт твой поступок, ведь ты хотел для него лучшего и тебе было не всё равно. — А что, если нет? — посмотрев герою в глаза, спросил Шинсо. Он чувствовал себя таким ничтожным. — Тогда знай, что ты всё равно поступил правильно. Знай, что ты не можешь отвечать за решения других людей, несмотря на то, какими они могут быть болезненными, — слабо улыбнулся герой. Он встал, но всё ещё не убирал руки с плеч Хитоши. — Если тебе не с кем об этом поговорить, то, я надеюсь, ты подумаешь о том, чтобы обратиться к школьному психологу. Пожалуйста, не неси это бремя один. — Хорошо, — Шинсо кивнул, прикусив губу. — Я могу поговорить с Бакуго и Киришимой. Я знаю, что это сильно скажется и на них. — Молодец, — Яги отпустил Шинсо, но не ушёл. — Ты точно будешь в порядке? Я хочу немного поговорить с Мидорией, пока он не уехал. — Мне уже лучше, — парень кивнул и выпрямился, вдыхая побольше воздуха. — Так что, да, я буду в порядке. Но спасибо вам. Всемогущий показал Хитоши большой палец и искренне улыбнулся. Как только герой покинул его, он выдохнул. Шинсо засунул руки в карманы и повернулся к школе спиной. Все в классе должно быть уже знают. Он мог только молиться, чтобы они не сильно злились на Мидорию. В этом парне ещё оставалось что-то хорошее, Шинсо чувствовал это. Он мог поставить на это всё.***
Изуку смотрел вперёд, сидя на заднем сидении в квадратной машине. Он не знал, почему они ещё не поехали, но так хотел, чтобы всё уже закончилось. Его поймали. Год благополучных игр и месяцы обучения в Юэй, и после всего этого его сдал один из самых значимых для него друзей. (Изуку был вне себя от ярости. В его груди всё жгло; он представлял всевозможные способы, как можно заставить Шинсо заплатить за всё. Он никогда больше не попадётся на эту уловку. Никогда.) Какая страшная смерть: Шигараки посмеялся бы над абсурдностью ситуации, если бы не был занят, сжимая руками шею Изуку за то, что он так облажался. — Юноша, — привлекая к себе внимание, произнёс Всемогущий. Изуку пришлось остановить свой взгляд на мускулах, прежде чем узнать мужчину. Он чуть не забыл, что так должен был выглядеть Всемогущий, что его слабая форма была под секретом. Герой нагнулся к двери заднего сидения, чтобы быть на одном уровне с Изуку. — Я знаю, что ты расстроен и злишься, но, пожалуйста, не забывай, что ты всё ещё можешь начать сотрудничать с нами. Никто здесь не хочет смотреть на твои страдания. Мы желаем тебе только лучшего. Изуку верил ему — он правда верил, что Всемогущий желал счастья Мидории. (Не было никаких сомнений.) Наверное, за него говорила злость, но тогда Изуку было абсолютно всё равно. — Шигараки не остановится ни перед чем, чтобы убить тебя, — произнёс Мидория, посчитав уместным предупредить своего героя. Если Изуку утонет в этой тьме, то он может сделать хотя бы это. — Он намного опаснее, чем вы думаете. Так что, пожалуйста, не умирай. — Мидория, — взволнованно позвал парня Всемогущий. Только он открыл рот, чтобы продолжить, как Изуку прервал его. (Он не хотел это слышать. Не сейчас.) — Не умирай, Всемогущий, — повторил Мидория. Он отвёл взгляд от этих наполненных волнением глаз и уставился в кресло. — Я не хочу больше говорить. — Ещё не всё потеряно, — произнёс герой. Он положил руку на голову Изуку, мягко потрепав его по волосам. — Пожалуйста, не забывай об этом. Всемогущий ушёл. Мидория всхлипнул.