Просто представьте (сборник)

      Никто не знает, что думают люди по ночам… Когда они одни…       Вероятно, те, кто спит, не думает ни о чем, в отличие от тех, кто не спит.       Антон спал и совершенно не собирался думать, пока в его сон коварно не ворвались, нарушая тем самым все душевное равновесие светловолосого парня. По-любому какая-то сволочь развлекается, ну или номером ошиблись, ну или…       Не открывая глаз, Антон сует руку под подушку и некоторое время шарит там вслепую в поисках гаджета. Свет зажигать не спешит: яркий блеск от экрана и без того слепит, и Антон щурится, трет глаза в попытках привыкнуть и сфокусировать взгляд. Краем глаза замечает, что часы показывают половину третьего ночи. Отлично. Кто бы там ни был, ему не жить. Антону уже и самому интересно, у кого же напрочь пропал инстинкт самосохранения.       «Арсений Попов» — три пропущенных. Почему Антона это не удивляет? Почему он чувствует легкое раздражение от назойливости голубоглазого питерца, но вот удивления — ни капли? Чему удивляться, ведь это же Арсений.       Антон переворачивается на спину, прикрывает один глаз в надежде уловить остатки сна, попутно открывая диалог. Пятнадцать входящих, половина из которых какие-то мемы, а вторая половина — возмущения по поводу того, что Шаст игнорирует его три пропущенных.       Полтретьего ночи. Отель на окраине Рязани. Три пропущенных вызова от Арсения.       Антон тяжело вздыхает и сует телефон под подушку, перед этим ставя его на беззвучный режим. Что бы там Арсений не задумал, это его проблемы, а он прямо сейчас заснет и не проснется до самого утра. Вот прямо сейчас и уснет.       Подушка мягкая-мягкая и одеяло теплое, и глаза закрываются, и Морфей распахнул свои объятья, и вот уже, кажется, что-то снится. Огромный пчелиный рой стремительно ворвался в его голову и начал там неистово жужжать. — Какого черта, — Шастун тяжело дышит, принимая на кровати вертикальное положение, и со стоном трет виски. Жужжание не прекращалось, и парень с остервенением сдернул подушку. Его телефон отчаянно мигал, жужжал, вибрировал и, кажется, замолкать не собирался. — Сука, — шипит светловолосый парень и одним нажатием пальца поднимает зеленую трубку, поднося телефон к уху. — Шастун, — раздается на другом конце провода зловещий шепот. — Что? — произносит Антон таким тоном, что впору забивать им гвозди. — Ты спишь? — не унимается ночной собеседник. — Сука, Арс, ты решил в три часа ночи со мной в «Вопросом на вопрос» сыграть? Какого хрена тебе нужно?! — Антон злится, с размаху заваливаясь обратно на постель, выдыхает, чувствуя, что поспать, видимо, уже не удастся, поэтому трубку класть не спешит. — А, ну спи, спи, — сдавленный смешок в трубку, затем трехсекундное молчание. — Тебе удобно лежать? — Да. — Тепло? — Арс, отъебись. — Телефон на зарядку поставил? — Иди в жопу, Попов! — Ну ладно, ладно, извини. Ты спи, Шаст, спи, — Арсений выдыхает, и несколько минут стоит тишина. Шастун замирает, ждет, пока собеседник первым повесит трубку, но ничего не происходит, лишь тишина, оглушительная тишина. Тогда он решает сам сбросить вызов, но в этот момент из динамика слышится шорох. — Шаст. — Что? — устало бормочет Антон, закрывая на выдохе глаза. — Ты еще здесь? — Да. — Можно я приду?       Антон молчит, да и что тут скажешь? Арсений придет в любом случае, даже если ответ будет отрицательным. Пауза длиною в вечность, и в этой тишине слышно, как бьются сердца. — Приходи, — раздается тихое, и длинный палец жмет кнопку «Отбой»…