Просто представьте (сборник)

      Если уже игра в любовь заставляет так гореть и трепетать, так какова же сама любовь?       Это же образ, сценический образ. С Позовым у них все по серьезке получается, ну, а с Шастом — романтик, потому что "Шаст вечно бабу играет, молодой, импульсивный, с ним легче играть в любовь, а остальное — выдумки больных на голову", — убеждал Арсений Попов, скорее, не людей вокруг, а себя родимого. Ну, он же актер, он что хочешь сыграет. Это же игра, привычка быть вместе, работать вместе, смеяться вместе, чувствовать друг друга с полуслова, с одного взгляда, импровизировать. Что такого-то? Нормальные отношения, людские.       Никто не верил им, ему. Или все слишком далеко зашло, или в какой-то момент своей жизни Арсений Попов свернул не туда. Когда это произошло? Тогда, когда стало ясно, что Артон во всех соц. сетях, или еще раньше, когда впервые Попов переступил порог их офиса, и ему в нос ударил запах дыма, а в уши влетел счастливый радостный смех?       — Это — Антон, а это — Арсений, вы теперь будете вместе… эээ, секунду, — кажется Шеминова тогда прервал телефонный звонок, и он не договорил фразу, а может продолжения и не было.       А может все не так должно было быть? А как должно? Кто ответит на этот вопрос? Арсений искал ответы в зеленых глазах напротив, в клубах сигаретного дыма, в запахе парфюма, в длинных пальцах, которые случайно или намеренно прикасались к нему. Он сам касался, но тогда еще больше запутывался. А что думал сам Антон об этом, он предпочитал умалчивать, задавать же ему вопрос на эту слишком щекотливую тему Попов не рискнул и мучился в одиночку. А может, не стоит над этим задумываться? Вот прямо сейчас вдохнуть, выдохнуть и идти радовать мир.       — Арс, Арс, ты идешь с нами? Че ты там слона проглотил? — в дверь туалета забарабанили, и мужчина, выдохнув, закрыл вкладку инстаграма с комментариями под их с Шастуном фото. Обычное фото, с кучей нелепых комментариев от шипперов, а после подколов и шуток даже от лучших друзей и знакомых, что иногда совсем не кажутся смешными.       — Уважаемый граф, вы там не забыли про второй круг? — радостный пьяный голос Шастуна был слышен по всей территории загородного клуба "Орех", куда их юмористическая братия приехала на выходные.       — Оооо, ну наконец-то явились! Мы с Тамарой ходим парой. Вы там чего, сосались по углам? — заржала Топольницкая, и Арсений переглянулся с Антоном, с которым столкнулся в дверях веранды.       — Вообще-то, я курить ходил, — фыркнул Шастун и сел на свое место.       — А я в туалете был, — Арсений пожал плечами и занял место напротив, переглянувшись с Матвиенко. — Чего ты?       — Ничего, — Сергей фыркнул и потянулся за игровыми карточками. — Вас долго не было, тут просто споры пошли, где вас носит вдвоем.       — Серега! — почти одновременно двое мужчин пихнули Матвиенко в плечо, и стены веранды дрогнули от хохота.       — Придурки, — Антон улыбнулся, и Арсений поймал его взгляд, непроизвольно улыбаясь в ответ. Их друзья — идиоты, а шипперы — больные, вот и все, и думать нечего.       Шумная толпа заняла свои места. Кто за столом, кто разместился на широкой софе у стены. Игра началась, подкрепляемая выпивкой, она веселила всех и каждого, толкая на разного рода действия и поступки, заставляя расслабиться, принять правила игры. Ведь это всего лишь игра "Правда или Действие".       — Действие, — выбирает Попов, готовясь обойти на руках территорию загородного клуба или сделать сальто через два стула.       — Действие! — вопит кто-то из друзей, а через мгновение слышится: — Поцеловать Шастуна, — и компания вопит на разные лады. Это же игра, просто игра. Антон фыркает, щурится, не сводит с него глаз, весело, кажется, всем. Всем, кроме Арсения Попова.       — Вы придурки, — мужчина хмурится, ерзает на стуле, качает головой. — Упились до чертей.       — Ты че ссышь? — Шастун со стуком ставит на стол банку энергетика и поднимается первым, когда от гула товарищей по игре дрожат стекла.       — Я… — Арсений замирает и приподнимается навстречу. — Нет, с чего ты взял?       — Ну, — Антон первым подходит ближе, попутно отмахиваясь от друзей-придурков с их дурацкими предложениями.       — А ты… — Арсений замирает, чувствуя на своих губах чужие губы. Теплые, мягкие, со вкусом сигаретного дыма и Ред Булла. Невероятные ощущения, или это так только кажется.       — Я покурить, — Арсений открывает глаза, когда высокий светловолосый парень исчезает в дверях. Что это только что было, что произошло и сколько вообще прошло времени?       — Арс, играть, — кто-то дергает его за рукав толстовки, и он мотает головой, облизывая горящие губы. Ну уж нет, играть он больше не будет, по крайней мере в этот вечер.       Антон курит в дверях домика для гостей, выдыхая сизый дым, ежится от ветра, но не уходит. Прохлада освежает и так слишком задурманенную голову.       — Шаст, — раздается позади, и Антон выдыхает: — Чего?       — Шаст зачем… — Арсений запинается, но, кажется, и так ясно, что он имел ввиду.       — Ты хотел сказать "почему"? — Антон оборачивается, глаза в глаза, и на какую-то долю секунды в зеленых глазах проскальзывает что-то неведомое, похожее на отчаянье, которое тут же сменятся иронией. — Это же игра, — голос парня дрожит то ли от холода, то ли от чего-то еще.       — Просто игра, Арс, — окурок летит в банку из-под кофе, и Антон, выдыхая остатки дыма, делает шаг, чтобы уйти. Арсению достаточно руку протянуть, схватить за тонкое запястье увитое браслетами, дернуть на себя, без разговоров впиваясь в губы напротив. Жадно, напористо, сбивая дыхание.       — Арс, — Антон рычит, пытается оттолкнуть, ударить, затихает, когда становится ясно, что Попов раскусил его и теперь не отступит. Он сам целует жадно, сжимая воротник толстовки, сплетаясь языками за право первенства в этой нелепой не игре.       — Игра, — Антон тяжело дыша, отстраняется первым, отталкивает, и Арсений сползает по стенке вниз, закрывая глаза.        — Значит, игра… Заигрались.       Антон оседает рядом кривя губы в ухмылке:  — Скорее, передружили.       — Жалеешь? — Арсений поднимает глаза на парня, и тот медленно качает головой.        — Сейчас уже нет.       — Дай закурить, — темноволосый мужчина выдыхает, тянется к раскрытой пачке, наклоняясь к протянутой зажигалке. Касается пальцами тонкого запястья, не удержавшись, проводит рукой по колючей щеке светловолосого парня, словно видит того впервые, и тот затягивается, выдыхая столп дыма. Несколько минут проходят в молчании.       — Что делать будем?       — Играть дальше, — Шастун неопределенно пожимает плечами, затягиваясь дымом. Затем наклоняется, выдыхая его в приоткрытый рот мужчины напротив.       — Стратег, твою мать, а что с ними делать? — Арсений машет головой куда-то в сторону, а затем стучит пальцем по экрану телефона.       — Забей, собаки лают, караван идет, сейчас в точку было, да, — парень фыркает, щелчком пальца выбрасывая окурок. — Главное — не проиграть, ты же палишься, Попов, как маленький.       — А может, ты заткнешься, стратег?       — Может, — не стал отрицать Шастун и ухмыльнулся.       — Шаст, а ты меня любишь?       — Я тебя ненавижу, нет, даже не так. Мне похуй, — Антон смеется так искренне, что по коже бегут мурашки, и Арсений, не сдержавшись, подходит ближе, обнимая парня со спины и облегчённо выдыхает.       — Договорились…