Просто представьте (сборник)

      — Обожаю такую погоду. Все замело, ничего не видно, — жизнерадостность Арсения Попова, кажется, на лету растапливает снежинки, ворохом сыплющиеся с неба, но и этого недостаточно. Сказочный снегопад и снег такой белый, пушистый, и настроение еще такое невероятное. И плевать, что машину пришлось оставить у метро и топать дальше на своих двоих.       Темноволосый мужчина прячет телефон в карман куртки и поднимает голову к верху. Безумно красиво, волшебно и почему-то не холодно. Повсюду шум, суета, все куда-то бегут, спешат, торопятся — нормальное явление для такого места, как ж/д вокзал, на котором сейчас и находится Арсений в распахнутой почти настежь темной куртке и точно такой же шапке. Настоящая зима, метель, и на расстоянии пяти шагов ничего вокруг не видно, а поезда прибывают, но нужного ему все нет.       Громкоговоритель то и дело оживает, объявляя прибытия и отправления поездов, стук колес набирает ход, встречающие и провожающие снуют туда-сюда. А он в числе ожидающих чего-то или, вероятней, кого-то выдыхает морозный воздух. И нет бы ему укрыться в здании вокзала, но он почему-то не уходит, ждет, пропитываясь невероятной атмосферой, кутаясь в куртку и пряча руки в карманах, мерзнет, чертит что-то ботинком на заснеженном перроне. Ждет.       Хоть самолетом было бы и быстрей, но как-то приятней и спокойней катить в поезде. А за окном все белым бело, снежинки бьются в окно, и снежную круговерть не остановить. В купе тепло и спокойно, из минусов: ноги упираются в стенку, и тамбур закрыт — не покуришь, но это такая мелочь. Стук колес, за окном метель, в наушниках любимая песня и воспоминания, как ровно два года назад он добирался в Москву таким же способом. Тогда-то все только начиналось и казалось несбыточным, нереальным.       Он вываливается на заснеженный перрон вокзала одним из последних, щурится от пронизывающего ветра, поглубже натягивает шапку, поправляет сползшую с плеча лямку рюкзака и делает шаг вперед, отворачиваясь от снежинок бьющих в лицо. Ну и погодка, мать его так.       Кто-то касается его плеча, и Антон оборачивается, непроизвольно ухмыляясь. Значит, не пошутил Попов, когда говорил, что придет его встречать на вокзал. Пришел, значит, ждал. Растрепанный, разгоряченный, в расстегнутой куртке и в своих дурацких желтых очках. А сейчас улыбается радостно, счастливо, и метель ему нипочем.       — Придурок, застегнись, холодно ведь, — и это вместо "здрасте", Шастун качает головой, улыбается в ответ и тянет молнию чужой куртки вверх. Арсений выдыхает, накрывая длинные, холодные, унизанные кольцами пальцы своими, прижимая их к груди, и делает шаг вперед, срывая с губ парня влажный поцелуй.       — Совсем дурак, — Антон оглядывается по сторонам, хмурится, облизывая горящие губы. Но снующим вокруг людям не до них, им бы побыстрей укрыться от ветра и метели.       — Привет.       — Привет, — Антон выдыхает, позволяя себе расслабиться и утонуть в крепких объятьях, раствориться в непогоде и ощущениях. — Дурацкие очки, — радостно фыркает он и уворачивается от беззлобного тычка в бок.       — Шастун, тебе в рифму ответить, а? — Арсений, радостно улыбаясь, притягивает парня ближе. — Иди сюда, воронежская гопота, — они смеются, и все это похоже на встречу двух хороших друзей, которые давно не виделись.       — Спасибо, что встретил, — выдыхает он куда-то в чужой воротник, и мужчина обнимает крепче, украдкой тычась носом в холодные колючие щеки. Дождался.       И кому какое дело до двух, обнимающихся на перроне, мужчин. Это же вокзал, здесь и не такое бывает. Кто-то кого-то встречает, провожает, навсегда теряет, а кто-то находит, несмотря на погоду, время и другие жизненные ситуации. Вокзал и не такое видел, тут и не такое бывало…       Вокзал, перрон — разлук и встреч обитель…       Порою, друг от друга отдаляет нас.       Не расставайтесь навсегда — встречайтесь, ждите,       Ведь в жизни многое зависит лишь от Вас!