35-15

Я ошарашенно обернулся, по инерции попытавшись вырваться, но Сузуки-сан продолжал прижимать меня к себе, точно так же обернувшись к вошедшему. В дверном проеме по ту сторону стояла Киоко, и я успел мысленно тысячу раз повторить «Нет», прежде чем понял, что это действительно она, а позади меня действительно Акира. Это не могло быть правдой, мы не могли попасться кому-то на глаза! А она, заспанная, в небрежно накинутом халате, замерла перед порогом собственной ванной комнаты. Мне показалось, что время застряло на месте, пока мы стояли друг напротив друга. Киоко босиком на холодном ламинате, я — прижатый к груди Сузуки-сана. И нас всех как будто парализовало, меня уж точно. — А, Киоко, — послышался почему-то сейчас непривычный голос Акиры надо мной, и я задрал голову, — тоже не спится? — Его руки исчезли с моей груди, рубашка моментально съехала вниз, закрыв живот. Я хотел сию же секунду убежать, но отчего-то в глаза бросилось выражение лица женщины рядом с нами: казалось, она даже не в силах что-то ответить на такой обыденно-непринужденный вопрос Акиры. Он поставил ее в тупик, обезоружил, лишил дара речи, и на ее лице не читалось ничего, кроме пугающего изумления в широко раскрытых глазах. — Ак… Акира-сан… — почти прошептала она. Ее взгляд неверяще забегал по мне, отчего по спине побежал холодок, а сердце застучало так ощутимо, что я готов был прижать руки к груди, лишь бы усмирить его. — Тебе нужна ванная? — Тон голоса Сузуки-сана не менялся совсем, и это поражало меня еще больше. Он что, совсем-совсем ничего не понимает? Сам же говорил, что семья ничего не знает о нем с этой стороны! Почему тогда он так спокоен?.. Почему так уверен в том, что происходит? — Уже освобождаем. Я не знал, что я могу сделать в этой ситуации. Я хотел вжаться в Акиру в надежде на то, что он что-то предпримет, но это было бы абсурдно. Сказать что-то девушке Сузуки-старшего я не мог, да и любое оправдание было бы бессмысленно… «Что здесь происходит?» Киоко еще стояла перед нами, а время между нами тремя никак не начинало свой ход, никто не мог дать ему старт. Никто, кроме Акиры. И лишь тогда, когда женщина сделала шаг назад, он заговорил снова: — Нет смысла объяснять тебе что-либо. Я поднял голову снова, желая увидеть Сузуки-сана, но, поняв, что я все это время не двигался, резко развернулся к нему лицом и вжался поясницей в раковину. — Как и не было смысла в том, чтобы я вовремя оттолкнул его. Ты все равно все видела, — он говорил теперь серьезно. Голос его звучал хрипловато и с каким-то стержнем строгости. Он действительно был серьезен и внимателен, а на лице Акиры я, кажется, впервые увидел истинную точеную хмурость или, быть может, ее оттенок. — Я думаю, разумно оставить это здесь, — он слабо мотнул головой, подразумевая под своими словами эту ванную комнату. — Ты ведь понимаешь, о чем я говорю. Повисла недолгая, но тяжелая пауза. — Прошу простить меня, — она низко поклонилась, сжимая в кулаках шелковую ткань своего цветастого халата, а когда подняла голову, мы столкнулись взглядами. — Я приношу свои извинения, — едва слышно протараторила она, я тут же отвел глаза. Послышалось тихое «Идем» от Акиры, и меня подтолкнули в спину. Дверь в ванную за нами с легким щелчком захлопнулась. Лишь после этого я понял, как сильно у меня дрожат руки: ладонь, выставленная перед лицом, дергалась, а пальцы были охвачены мелкой дрожью. — Услуга за услугу, — пояснил Сузуки-сан, когда мы оказались в комнате вдвоем. Я пристально вглядывался в его спину в ярком утреннем свете от большого окна и до сих пор не смел ничего сказать. Несмотря на то, что меня эта неясность вводила в ступор, я не стал спрашивать. Но должен ли он все объяснять? В отличие от Киоко, я до сих пор не мог и слова произнести. Руки все еще дрожали, в голове был полный сумбур, а этот дом хотелось покинуть прямо сейчас, несмотря на раннее утро. — Мы… можем уехать? — не узнав своего голоса, осмелился спросить я. Акира обернулся, на этот раз со своей водолазкой в руках. Он до сих пор не надел ее, и я видел его по пояс обнаженным. — Нужно дождаться, пока проснется Акихиро. Хотя бы. Ответ меня более чем не устраивал, но я смолчал и опустился на край расправленной кровати. Кровати, на которой я спал вместе с Сузуки-саном прошлой ночью. Короткими вспышками в моей памяти пронеслись отрывки прошедшего времени, и я снова чувствовал чужое дыхание, чужие руки, чужую плоть под пальцами, такую горячую и гладкую, с выступающими венами, которые отчетливо прощупывались. Я помотал головой, прогоняя задумчивость, и глубоко вздохнул. Кровь начинала медленно отступать, щеки переставали гореть. Было оговорено, что мы уедем сразу после завтрака, и, исходя из этого, я предупредил маму, чтобы та не волновалась. Хоть мне и было крайне стыдно снова лгать ей, поступить иначе мне никто не позволил бы: как ни крути, тут я был зависим от Акиры, и без него никуда бы не делся. Я старался не думать о том, что этот случай затянул меня в трясину лжи, не кому бы то ни было, а именно матери, которой я почти никогда не лгал. У меня просто не получалось. Но, если углубляться в мысли обо всем, что происходило со мной в последнее время, я стал настоящим лжецом и притворщиком. Хотя бы потому, что прикрывал встречи с Сузуки Акирой «походами к знакомому в гости». Это было необходимо, да? Ведь о том, что связывает меня и отца Тацуи, должны были знать только мы двое. Но теперь еще и Киоко… За завтраком я чувствовал себя так, словно на меня были направлены пушечные дула целого военного подразделения. Я сидел прямо напротив Киоко и мне казалось, что вот-вот, прожевав омлет, она заговорит со всеми о том, что видела сегодня рано утром в ванной собственного дома. Но она выглядела совсем не так, как вчера: на ее лице не было ничего, что могло бы дать малейший намек на солнечное утреннее настроение. Казалось, она была даже слегка пришиблена и до сих пор пребывала в каком-то трансе своих мыслей. Я молча ел и искоса поглядывал на Акиру, но он, в отличие от нас с девушкой его брата, выглядел довольно расслабленно и непринужденно. Он был уверен в том, что произошедшее останется в тайне? Но почему? — У меня такое ощущение, что мы сидим на поминках, — отпив кофе из кружки и прожевав еду, заговорил Акихиро и всех нас по очереди окинул взглядом из-под вскинутых бровей. И ведь действительно, все мы молчали; я и Киоко смотрели в свои тарелки, Акира беспечно уплетал завтрак. Как будто не его сегодня в ванной заметили… — Просто утром все неразговорчивы, — наконец ответил Сузуки-сан. — Все еще не до конца проснулись. — Прекрати, — протянул Акихиро, — тебя вечно не заткнуть за едой. — Ты путаешь меня с собой. — А разве не Акира Сузуки хвалится тем, сколько проектов одобрили у него за последний квартал? — Я делюсь. Они подняли недолгий несерьезный спор, во время которого все успели доесть. *** Дверца захлопнулась, мотор заурчал, машина тронулась. Две стройные фигуры Акихиро-сана и его сожительницы у главного входа в дом становились все меньше, пока мы и вовсе не выехали с этой территории. Я перестал их видеть. Ремень привычно сдавил мне грудь, и я тут же отвернулся от окна, как только понял, что кроме Акиры меня теперь никто не видит. — Сузуки-сан? — незамедлительно заговорил я — слишком долго выжидал, не смея в чужом доме даже заговорить с ним не наедине. Акира кивнул, мол, слушает, и я, кашлянув в кулак, продолжил. — Почему она промолчала? — Ты об утре? — Почему вы так уверены, что она ничего не скажет вашему брату? — этот вопрос не давал мне покоя с того самого момента, когда дверь в ванную открылась. Во мне бушевало волнение, вызывающее нервозность, и я не мог понять, почему Акира так спокоен. — Мы уехали, и ничто не мешает ей рассказать все, что она видела… Сузуки-сан слабо усмехнулся, скользнув ладонью на рычаг передач, и при этом он не отрывал взгляда от дороги. — Нужно уметь доверять людям, Така. — И все?.. — Я же говорил: услуга за услугу. Киоко-сан окажет ее нам. — За какую услугу? — выпалил я раньше времени. Акира хмыкнул, кинув на меня мимолетный взгляд, и в этот же момент я понял, что спросил лишнее. Но разве я не имел права знать? Или это, наоборот, не касалось меня совсем? — В каждой семье свои скелеты в шкафу, — отстраненно парировал Сузуки-сан, тем самым тактично дав понять, что я лезу не в свое дело. И я замолчал. Просто понял, что у них с Киоко свои секреты, о которых мне знать не нужно. И даже несмотря на эту неосведомленность, я почувствовал себя спокойней, уверенность Акиры частично передалась мне: если он убежден в том, что никто не узнает, значит, так оно и будет. К тому же, если этот факт подкреплен чем-то немаловажным, что связывает Сузуки-сана с девушкой его брата. Однако больше всего я боялся, что любопытство не даст мне покоя… — Вы не расскажете мне? — предпринял я последнюю попытку, преодолев дикую неловкость, а Акира вскинул брови и сдержанно засмеялся. — Не сейчас. Мы остановились в «нашем» месте за углом через пару домов от моего дома. Определение «наше» было странным, но оно возникло само собой, потому что зачастую Акира останавливался именно здесь во избежание попадания под прицел лишних глаз. Я вылезал из машины и торопился домой, как и должно было произойти сейчас. Только в данный момент остро чего-то не хватало. То ли мне, то ли нам обоим — я точно сказать не мог, — но чувство незаконченности и недосказанности удерживало меня в салоне автомобиля Сузуки-сана, и лишь поэтому я не торопился выходить. Акира сидел ровно, молча. Он не барабанил пальцами по рулю, а значит, никуда не торопился, не выжидал. Я набрал побольше воздуха в легкие. — Наверное, я не смогу сегодня… встретиться с вами еще раз, — я смял уголки рубашки вместе с тканью футболки в кулаках и уставился на свои колени. — Я понимаю. Я мельком посмотрел на него, он рассматривал улицу за окном и больше ничего не говорил. Видимо, разговор закончился, так и не начавшись. Моя рука сама легла на ручку дверцы, а пальцы слабо надавили. — Тогда… до свидания? Я пораженно выдохнул, ощутив, что меня наклоняет в сторону. Акира сжал в пальцах воротничок моей рубашки и потянул на себя. В один момент я оказался слишком близко к нему, а запах его тела вдохнул полной грудью, когда неловко уткнулся носом в теплую шею. — Но мы увидимся завтра, верно? — он не спрашивал, он утверждал, и его голос щекотал кожу отрывистым дыханием. Волосы начали покалывать шею, когда Акира зарылся в них носом, а после прижался губами. — Д-да… наверное, да, — пробормотал я, часто дыша. Я старался вдыхать и выдыхать очень тихо, но мне по-прежнему казалось, что мое дыхание оглушительно и разносится по всему салону. Пальцы Сузуки-сана отпустили мою рубашку и переместились на шею, пройдясь по кадыку и слабо сжав края нижней челюсти, отчего я невольно поднял голову. — Попроси меня поцеловать тебя. Как ты сделал это тогда, у меня дома. Его глаза улыбались, а губы — нет. Он смотрел глубоко в меня, изредка моргая, и я не по собственному желанию отслеживал то, как двигаются его ресницы, как поблескивают зрачки. От понимания, как долго и пристально я смотрю на него в ответ, я вмиг смутился и отвел взгляд. Он сказал попросить его? Но как? Тогда это было по собственному желанию, а сейчас… — Я хочу услышать это, Така. Вокруг слишком внезапно стало темно, а в салоне авто воздух так же резко закончился. Я не мог попросить его снова, но я мог самостоятельно поцеловать его, что я и сделал. Закрыв глаза, я прижался губами к губам Сузуки-сана, которые призывно приоткрылись навстречу и опалили горячим дыханием. Тогда же я почувствовал его руку, нырнувшую в мои волосы, поэтому подался вперед, лишая нас всякого расстояния между друг другом. Его язык настойчиво, как и всегда, проскользнул в мой рот, заставив ответить тем же, и я постарался толкнуться им как можно дальше. Мы целовались. Мы глубоко целовались на переднем сиденье его автомобиля, а в половине километра от нас был мой дом, где в выходной день находились мать и Сато. *** — Я против того, чтобы ты так регулярно посещал своих друзей. С этой фразы началось мое пребывание дома. Я сидел за кухонным столом и по просьбе матери нарезал картофель, пока она стояла у плиты. Только ничего подобного я ожидать не мог. — В смысле? — прикинулся я. Мама находилась ко мне спиной, а на кухне, за исключением шипящих сковород, была абсолютная тишина, и я не слышал никакого ответа. Пауза затянулась, я продолжал всматриваться в напряженную спину матери. — В прямом, — наконец ответила она, а потом вытерла руки в полотенце и развернулась ко мне лицом. — Ты пропадаешь непонятно где целыми днями. С каких пор дом стал для тебя гостиницей? — она говорила на полном серьезе, в упор смотря на меня. — Я не пропадаю, просто… — Ты приходишь только на ночь. Да и это иронично звучит, учитывая прошлый день. Я закусил губу и крепче сжал рукоятку ножа в пальцах. Она ведь была права, да? Я совсем забылся, после школы как на поводке шел к Акире, приходил лишь под вечер, а вчера и вовсе не ночевал дома… память не вовремя включила показ слайдов. — Я никогда не замечала за тобой такого, — мама, нахмурившись, посмотрела в пол, только мне не стало легче, когда я на пару секунд освободился от ее строгого взгляда. — Сколько тебя помню, ты вечно был домоседом. Даже во дворе с соседскими мальчишками не гулял. — Просто тогда не было интересных мне людей, — попытался защититься я. — А теперь есть? — Д-да, — запнувшись, я с трудом сглотнул слюну и слегка сгорбился. Я говорил о Сузуки-сане или лгал? Мама глубоко вздохнула и, снова посмотрев на меня, выключила плиту. Огоньки конфорок погасли, заработала вытяжка. Она выглядела сейчас какой-то уставшей, и причиной тому навряд ли было приготовление обеда. Я понимал это и поэтому принялся доделывать начатое. — Я понимаю… — вновь послышался ее голос, сравнительно тихий, — что ты уже не маленький мальчик, за которым нужно постоянно следить. Я не ограничиваю тебя в свободе действий, ты это знаешь, — она выдохнула, а когда я поднял на нее глаза, небрежно смахнула выбившуюся из прически прядь волос, — но Така… не нужно злоупотреблять этим. — Я не злоупотребляю, — тут же возразил я, но мать покачала головой. — Пожалуйста, сосредоточься на учебе. На носу переводные экзамены, а ты… — Мам, я знаю это, — я отложил в сторону нож и поднялся. — Поверь мне, я могу себя организовать и ни за что не провалюсь в какой бы то ни было ситуации. Она смотрела на меня все с той же усталостью и молчала. Я знал, что говорю, и, когда я произносил эти слова, я действительно был уверен в том, что ситуация полностью под моим контролем. Остаток дня я провел в своей комнате, что, по мнению моей мамы, было куда более для меня естественно, нежели каждодневные походы «к друзьям». А для кого-то провести солнечное теплое воскресенье в четырех стенах — дикость. Я всегда любил спокойствие и уединение, тяги к друзьям не испытывал, поэтому недоумение матери вполне мог понять: ведь все, что я говорил о причинах отсутствия дома, было ложью. Лишь в последнее время мне стало сложно оставаться один на один с собой, когда нечем себя занять. Я бездействовал, ни о чем не думал, и в свободную голову закрадывались мысли о Сузуки-сане. Я не мог не впускать его туда. *** Дружный смех где-то позади заставил приоткрыть глаза. Первое, что я увидел, было широкое светлое окно, и я на какие-то секунды подумал, что я до сих пор в доме Акихиро Сузуки. Атмосфера класса вернула обратно. За стеклом светило солнце, не было никаких деревьев, только голубое небо, облака и паутина проводов. Потирая отлежанную щеку, я видел, как пустеет класс, а это значило, что только что прозвенел звонок на перемену. Конец урока я, видимо, проспал, чего я практически никогда не делал. Когда внутри никого не осталось, кроме девчонок, болтающих на последних партах, я нехотя поднялся и также прошел на выход. Я заметил его издалека, на нашей ограде под деревом. — О, спящая красавица, — апатично отозвался Юу, но я едва расслышал. Как только я подошел, стая то ли голубей, то ли каких-то других птиц, разлетелась в разные стороны, подняв за собой хлопанье и шелест крыльев. — Еще и птиц спугнул, — фыркнул он, высыпая какие-то крошки себе под ноги. — О чем ты говоришь? — спросонья, я не совсем соображал, о чем идет речь. — Конечно же, ты узнаешь все последним, — Широяма закатил глаза. — Даже мой класс уже знает, что Ямагучи-сенсей не мог до тебя достучаться во время урока. — Достучаться? — Ты не пробовал спать дома, а не на занятиях? — Я пришел на перемену не для того, чтобы ты читал мне нотации, — я опустился возле него и вытянул вперед ноги. — Я не читаю, — он пожал плечами, и мы замолчали. Над головой шумели листья, отовсюду доносился смех, крики, разговоры, и все это сливалось в один огромный школьный галдеж. — Тебя совсем не видно в последнее время, — странно, но Юу заговорил первым. Я обернулся. — В чем дело? — Не понял… — По дороге в школу я тебя не встречаю, после занятий убегаешь, — пояснил он, при этом смотря вверх так безучастно и безразлично, что создавалось ощущение, будто он говорил сам с собой. — Дела, — соврал я, но мысленно все равно пытался приурочить встречи с Сузуки-саном к чему-то важному под названием «дела». Они ведь у всех разные бывают, не так ли? Юу в ответ усмехнулся, не переводя на меня взгляда, а все так же созерцая небо. Тени от листьев играли на его лице, и я на это невольно засмотрелся, отвлеченный своими мыслями. — Ясно. Наш разговор сошел на односложные предложения, и это показалось мне немного непривычным. Было ли это нормальным? Нам всегда было о чем поговорить, несмотря на разницу в возрасте и классах. Наверное, просто Широяма был неразговорчивым, а так все было в порядке… — Тебе пора корни покрасить, — вновь подал голос Юу и поднялся. — Бывай. — Уходишь уже? — Дела, — кинул он и, не оборачиваясь больше, неспешно прошел к школе. Лишь когда его силуэт был у главного входа, я понял, что он в точности скопировал мою интонацию. Ощущение того, что что-то в школе пошло не так, каким-то маленьким неприятным грузом тяготило меня все оставшиеся уроки подряд. Думать о том, что мамины слова день назад были правдой, я не хотел, поэтому списал все на случайное совпадение. Просто в этот день я был немного рассеянным, Юу — неразговорчивым, учитель тихо звал во время урока. Потом все будет в норме. Все будет в порядке, если взять себя в руки и учиться, просто учиться, как я делал это раньше. «Недалеко от твоей школы есть агентство недвижимости. В начале седьмого я буду там по работе». SMS с таким текстом я получил на последнем уроке. Прочитал и тут же закрыл экран ладонью, боясь, что кто-то увидит содержание сообщения. Номер Сузуки-сана не был как-то обозначен в памяти моего телефона, но я считал, что нельзя быть беспечным, когда дело касается того, что тебе больше всего в жизни нужно удержать в тайне. Ведь действительно, у меня никогда не было таких секретов, за сохранность которых я переживал бы настолько неистово. В ответном сообщении я уточнил название организации и положительно отреагировал на это предложение. Совесть все же затерзала меня с новой силой, когда я вспомнил разговор с матерью прошедшим днем, но я не мог отказать Акире, если он приглашал меня на встречу. Мы не могли встретиться раньше шести, у него работа. У всех взрослых людей работа… После уроков я побывал дома, отчитался перед мамой по телефону и еле отпросился выйти куда-то сегодняшним вечером. Она наотрез отказывалась пускать меня «к однокласснику», аргументируя это тем, что я приду поздно или вовсе отпрошусь переночевать там, куда иду. Так или иначе, дав обещание не задерживаться, я смог уговорить ее. Я вышел пораньше, заранее, поэтому на улицах еще только-только загорались фонари, хоть до конца и не стемнело. Вокруг нашей школы и школьного стадиона холодные фонари горели тоже, и я, идя мимо, засматривался на то, как они мелкими точками светятся вдалеке. В вечернее время школа вообще выглядела неживой (тут никого не было, за исключением посетителей вечерних секций), а горящие огни в сумерках помогали ей не выглядеть заброшенной. — Така! — асфальт перед моими глазами резко остановился, когда я затормозил, услышав знакомый выкрик своего имени. Я тут же обернулся, натыкаясь на бегущего за мной Тацую. — Ты чего здесь? — он остановился возле меня, перехватив свободной рукой ремень спортивной сумки, и начал восстанавливать дыхание. — А? Я был, мягко говоря, удивлен. И главное, я совсем не знал, как объяснить свое присутствие возле школы, в такое время. Кроме того, я направлялся не на прогулку, а… внутри все затянуло узлом волнения, как только до меня дошел смысл происходящего. — А ты что в школе делал? — тут же переметнулся на вопрос я. — Так нас ведь к эстафетам готовят, — он сделал такое лицо, как будто я был последним неосведомленным болваном во всей школе. — Ты отказался от участия, разве не помнишь? Конечно я не помнил. Я помнил в данный момент определение «закона подлости», благодаря которому все сложилось так, а не иначе. — А, да… эстафеты, точно. Городские? — Ну да, — Сузуки кивнул. — Я удивился, когда заметил тут тебя! Думал, показалось вдалеке, но эту твою походку сложно не узнать, — он засмеялся, хлопнув меня по плечу, и я, приоткрыв рот, изобразил пародию на смех. — А ты куда? — Мне… мне нужно мать с работы встретить, — недолго обдумывая эту причину в голове, произнес я. — Она попросила. — Тебе туда? — он кивнул вглубь улицы. Я сглотнул, понимая, что да. Туда. — Может, подождем ребят и пойдем все вместе? — он мотнул головой в сторону здания школы, а я ухватился за этот шанс отказать. — Нет, не думаю, мне нельзя опаздывать. Ничего, если я пойду один? — А, — он широко улыбнулся, делая понимающее лицо. — Мамы, они такие, — протянул Сузуки и сделал шаг назад. — Тогда до завтра? — Да, до завтра, — пробормотал я, уже отходя в сторону, — увидимся… в школе, — и махнул рукой. Как Тацу машет мне рукой в ответ, я наблюдать не стал и со всех ног бросился в сторону чертового агентства недвижимости. Совпадения бывают, и самые жестокие, конечно же, тоже. Я убедился в этом, когда встретил Сузуки прямо возле школы, прямо перед встречей с его отцом, прямо за какие-то жалкие десять минут. Присутствие рядом Тацуи как ничто другое щекотало нервы, а я в момент обзавелся паранойей. Едва ли не с каждым шагом я оглядывался по сторонам, пару раз затормаживал, чтобы посмотреть назад и проверить, не идет ли кто за мной. И так продолжалось бы дальше, пока из неприметного ряда автомобилей один не моргнул фарами. Я остановился и среди однотипных низких легковушек увидел массивную машину Сузуки-сана. Но ведь до этого самого агентства еще минуты четыре ходьбы… Дверца за мной привычно захлопнулась, но я не успел что-либо сделать, как Акира похитил все мое пространство, забрав его себе и загородив мне улицу за лобовым стеклом. Я по инерции неловко схватился рукой за его плечо, сжал ткань пиджака в пальцах, когда он без словесных прелюдий поцеловал меня. Кислорода снова стало катастрофически не хватать, но не поэтому я отстранился первым. — Сузуки-сан… — пытаясь отдышаться, прошептал я и поднял глаза на его лицо. Его губы улыбались, — давайте поедем отсюда, пожалуйста. — В чем дело? — его пальцы начали наглаживать мою щеку, я крепко зажмурился, стараясь найти в себе силы отстранить его ладонь. Но отчего-то не мог. На улице над нами не было фонарей, мы были в относительной темноте, но это никак не спасало меня от ощущения, что мы с Акирой словно на витрине. — У школы, только что, — переводя дыхание, я все же удержал его ладонь своей, призывая к серьезности, — я встретился с Тацуей. Прямо у школьных ворот! — я ни разу не восклицал, не повышал голос в присутствии Сузуки-сана, но сейчас… сейчас волнение захлестывало с головой. Акира замер и улыбаться прекратил. Мне на секунду показалось, что я умею читать либо мысли, либо эмоции с лица, хоть и видел я его плохо. Со мной Сузуки-сан забывал о том, что у него есть сын мой ровесник, мой одноклассник, — так я думал, когда ощущал теплое дыхание на своем лице. Ничего не говоря, он развернулся и завел машину, а уже через пару минут мы ехали по незнакомой мне улице, скорее всего, в центр города, к многоэтажке, в квартиру на четырнадцатом этаже.