Ершистый нянь

— Черт! — выругался Драко, едва осознал, что девчонка утащила его записи, в которых подробно описывался Скраутер и все сведения о нем. — Убью мелкую пакость! Юноша тут же вскочил и побежал наверх, куда пустилась со всех ног Грейнджер, но тут же вспомнил, насколько велик и ветвист его замок, и тихо застонал. Малфой-Менор — это тебе не маггловская квартирка на окраине Лондона, это — родовой дворец, и Драко прекрасно осознавал, что не знает и половины его секретов. А вот девчонка уже достаточно слонялась по коридорам и закоулкам, чтобы выведать такие тонкости, о которых мог догадываться лишь… — Цицерон! Кот едва ли не свалился на него с потолка, распушив хвост, и тут же выжидательно сел с меланхоличным видом прямо посреди длинного коридора, убегающего вперед. — Цицерон, ты знаешь, куда могла деться Гермиона? Что-то подсказывало слизеринцу, что кот сдружился с гриффиндоркой и много что знает. Но вот его совершенно равнодушный вид как будто бы говорил об обратном. — Не имею ни малейшего понятия, — кот меланхолично уставился на коготки правой лапки, словно на них облупился лак. — Ну так найди ее! — заявил слизеринец. — Эта мерзавка утащила мои записи. — Я не домовик, чтобы мне приказывали, неблагодарное ты чудовище, — заявил кот и неожиданно уменьшился до размера спичечного коробка. — Надеюсь, маленькая мисс тебя сделает! — и провалился в пол. — Вот зараза! — психанул от души Драко. Ну, и что ему теперь делать?! «Бог мой! — изумился он своей глупости. — Волшебник я или кто?!» Драко взмахнул палочкой, и на полу появились маленькие следы, словно разукрашенные фосфорической краской. Они убегали куда-то вперед, и Малфой улыбнулся: теперь найти проныру Грейнджер не составит никакого труда. Слизеринец прибавил шагу. Оказывается, девчонка действительно выведала немало тайн дворца. Драко то и дело натыкался на неожиданные проходы и лазы, которые, казалось, вовсе не кончались. То поверни голову статуи, то снизу подлезь, то нащупай определенное место в стене. Но девчонка что-то уж слишком развольничалась, и Малфой не простил бы себя, если бы сейчас сдался и стал ждать, когда Грейнджер сама выйдет из своего укрытия. К огромному удивлению Драко, он оказался… в его собственной спальне. Все эти немыслимые проходы и механизмы вели всего-навсего в его же комнату, до которой он мог добраться за считанные секунды. Гермиона нагло сидела на его кровати и играла с Цицероном, развалившимся на подушке. Когда Драко распахнул дверь, девчонка взвизгнула, а кот спрятался за ее спину. — Ах ты, маленькая заноза! По-моему, ты перешла все границы. А ну отдай мои бумаги! — Драко подлетел к кровати и рывком вырвал из-под Гермионы порядком измятые записи. — Думаю, хорошее наказание тебе не повредит. Гермиона молчала. Она раскраснелась от досады и упрямства и сычом смотрела на своего няня. — Пару часиков в одиночестве — самое то, — Драко злорадно улыбнулся. — Джина! Запри девчонку в Круглом саду! — Вот еще! — фыркнула Гермиона, но с кровати спрыгнуть не успела. Эльфийка тут же возникла из ниоткуда и отвесила поклон. Печально и сочувствующе вздохнув, она взяла чуть не плачущую Гермиону за руку. *** — Уже почти темно, сэр, — проквакала Джина, неотступно, на свой страх и риск, появляясь перед Драко каждые полчаса. Настенные часы перевалили за семь. — Девочка совсем одна, пусть идет к себе. — Нет, — упрямился Малфой. — Она совершенно несносна. Наказание ей не повредит. Драко пытался сосредоточиться на письме, которое писал Скраутеру. Нужно было сделать так, чтобы он явился в Малфой-Менор, и Гарри с Роном перехватили его. Чтобы Поттер с Уизли ему не мешали своими расспросами, Драко направил их в библиотеку, — вдруг что выйдет, — а сам углубился в написание, но слова получились фальшивыми и неубедительными. Скраутер в жизни не поверит, что Малфой, например, может пригласить его на ужин или попросить прощения за едкие слова. А вот попросить о помощи… Притвориться… «Никогда бы в жизни я не обратился к тебе. И ни к кому другому. Мне противно от одной мысли, что я могу это сделать. И, тем не менее, я это делаю…» Драко даже попытался представить, что все это происходит на самом деле. Он загнан, в отчаянии, его вот-вот растопчут. И он делает последний рывок — просит о помощи того, кого не так давно жестоко оскорбил… «Естественно, я за все заплачу. Я и без того в жалком положении, чтобы просто побираться. Я не прошу дружбы или понимания, а всего-навсего укрытия…» Он наживал себе смертельных врагов, танцевал на лезвии ножа, вне которого — пропасть. Его уничтожат, и помощи будет ждать не от кого. Гарри и Рон кинут его в тот же момент, как выжмут все, что возможно. Малфой понимал, что, копая яму Скраутеру, готовит могилу себе. Теперь надеяться на спокойное существование не имело смысла. «Последнее, о чем я тебя прошу (а я уверен, что никогда больше не замараю себя подобным унижением), так это прибыть в Малфой-Менор послезавтра, в шесть часов. Я буду уже готов». Драко поставил подпись и открыл окно в кабинете отца. Пахнуло прохладой. Тут же подлетел белоснежный филин, и Драко подвязал письмо к его лапке. Взмах крыла, и птица скрылась. И что он наделал? Подготовил настоящую облаву! Завел механизм бомбы, который взорвется совсем рядом с ним и вряд ли его не коснется. Если Скраутер клюнет, то наверняка угодит в лапы Уизли и Поттера, которых даже травить не нужно было, чтобы они разодрали бывшего Пожирателя без суда и следствия. Однако и навлечет на них неминуемую беду: остальные Преследователи вряд ли оставят без внимания пропажу одного из своих главарей. Что за сумасшествие? Драко стоял неподвижно, нахмурив белесые брови, и смотрел на последние краски кровавого заката. Пропасть была совсем близко, он чуял это. Открывалась настоящая негласная война, тайн и загадок в которой — куда больше, чем ясных деталей. Границы врагов и соплеменников были окончательно стерты, и Малфой снова оказался между всеми, снова в пропасти. И вряд ли хоть кто-то вытащит его на землю. С той секунды, как филин скрылся во тьме, их жизни грозила неминуемая, страшная опасность. А это значило, что… — Господин, господин! — громкий хлопок, и в кабинете оказалась Джина, прерывая недобрые размышления Драко. — Что? — бросил он, не радуясь, что его думы были бесцеремонно оборваны. — Маленькая ми-ми-мисс… — пролепетала эльфиха, чуть не плача. — Пропала.