* * *
Барт выглянула из-за спинки сидения и наклонилась к самому уху: — Кен! Тот подпрыгнул от неожиданности, едва не опрокинув ноутбук, стоящий на коленках. — Господи, Барт, зачем так громко, — зажмурился он, но все же повернулся к ней, ненадолго отложив свою работу. — Что такое? — Может, оставить его себе? Кен недоуменно выгнул бровь, а лицо Барт тем временем скрылось за креслом. Через пару секунд, пошуршав чем-то на заднем сидении, холистическая убийца перегнулась обратно, держа в руках черного котенка. Точнее, котенком он был лишь условно, и смахивал скорее на тощего взрослого кота. Особенность в виде духа акулы, засевшего внутри его небольшого тельца, все еще оставалась при нем. — А собаку куда денем? Нет, Барт, так не пойдет. Отвезем его обратно к… чей он там вообще? — Не знаю! Неважно, — обиженно надулась Барт, бережно, но все же неловко прижимая кота к себе. — Он им не нужен. А мне — да. И собака не против! Сам посмотри. Кен обреченно вздохнул, переводя взгляд на корги. Похоже, ей котенок был совершенно безразличен и совсем не мешал. — У тебя — собака, а у меня будет кошка, все честно, — сказала Барт, заметив, что Кен начинает сомневаться. Но, к ее разочарованию, он лишь откинулся на спинку кресла, глядя на нее с насмешливым прищуром: — Барт, зачем тебе кошка? Ты же не сидишь на месте, мы постоянно в пути, постоянно несемся куда-то из-за твоих этих… — он сделал неопределенный взмах рукой, — холистических порывов. Как ты вообще планируешь присматривать за живностью? Барт разочарованно поглядела на кота, который тем временем успел свернуться клубочком на ее коленях. Что ж, пожалуй, Кен был все-таки прав, пусть она и не поняла главной причины такого отказа. — Ну и ладно, — пробубнила она и отвернулась. — А с собакой-то своей никак расстаться не можешь. Хотя даже имя ей не придумал. Кен тихо хмыкнул. Он уже вернул ноутбук на место и теперь активно печатал что-то: дел у него было невпроворот, времени — совсем мало, а тут еще и эти капризы от Барт. Взгляд его вдруг зацепился за заголовок одного из засекреченных файлов, которые он копировал с базы данных Черного Крыла. — Смотри-ка, Барт! Тут кое-что про тебя. Проект… — Марена. Ага. — безразлично буркнула холистическая убийца, которой явно поднадоели вечные разговоры о Крыле и о проектах. Это не было больной темой — не сейчас, когда они с Кеном на свободе и волноваться практически не о чем, но все-таки напоминание о днях, проведенных взаперти в одиночной камере, вызывало странные чувства где-то в диапазоне между стойким отвращением и острой детской обидой. Кен же листал досье и отчеты в немом изумлении: безжалостность исследователей поражала и возмущала. Впрочем, Барт отплатила им тем же, регулярно совершая кровавую резню и сокращая штаб базы. И почему она не сбежала оттуда раньше? Ее способности предполагают возможность выбраться из любой передряги, Кен убедился в этом лично всего за одну неделю их совместного путешествия. Так что же ей мешало? Дверь в салон машины открылась, и Фара влезла на водительское место. В руках она держала два стаканчика кофе, один из которых тут же протянула Кену. Тот благодарственно кивнул. Она пристегнула ремень и выдохнула: — Ну что, поехали? Нам надо успеть к ночи. Я связалась с этим Риггинсом, и он согласился. — Отлично, — Кен узнал это имя по отчетным журналам и лично настаивал на встрече. Что ж, пока все складывалось как нельзя лучше. И все же Фара явно нервничала — она тревожно поглядывала в зеркало заднего вида, периодически обжигаясь горячим кофе. Возможно, она боялась слежки, но вероятнее всего, причина в другом. — Ты звонила Тодду? — Да, все в порядке. Я думала заехать к ним по пути, но теперь у нас вряд ли получится. Надо спешить, — она делает быстрый глоток кофе и заводит мотор. — Как считаешь, мы разберемся с этим к Рождеству? Кен неопределенно пожал плечами: об этом он почему-то не подумал. Зима подобралась слишком быстро. — Барт, знаешь, можешь оставить кота себе, если хочешь, — подумав, сказал Кен, обращаясь к холистической убийце — ему вдруг стало отчаянно жаль ее, а напоминание о приближающихся праздниках еще и усилило это чувство. Барт встрепенулась, отвлекшись от созерцания оживленной городской улицы за окном. Ее лицо просветлело. — Что, правда? — Правда. — Погоди, а где он? Кота в салоне машины не было.* * *
Тодд взял трубку, раздраженно закатив глаза. Звонок Фары раздался совсем неожиданно, ранним утром, как раз после того, как он твердо решил поспать хотя бы пару часиков после бессонной ночи и неловкого разговора с Дирком. Фара звонила из какой-то телефонной будки, очевидно, опасаясь прослушки; они с Кеном и холистической маньячкой были где-то совсем рядом, может быть, в паре миль отсюда; Тодд не стал задавать лишних вопросов, когда узнал, что на приезд Фары можно не рассчитывать, просто принял это к сведению. — Только что звонила Риггинсу — ты ведь в курсе, кто это? Тодд замялся: — Вроде бы слышал о нем, какой-то там полковник, бывший куратор Черного Крыла, хотя на базе его, кажется, не было. Как это поможет нашему делу? И тут же осекся — нашему делу, Тодд, серьезно? Он честно пообещал себе не влезать в это сразу же, как только они спасли Дирка и приехали сюда, в дом Аманды. — Пока не знаю, мы просто пытаемся узнать больше о проектах и экспериментах этой организации, при этом избежав их преследования… — Возможно, нас оставили бы в покое, если бы не ваши игры в детективов, — не выдержал Тодд, хотя тут же пожалел о своих словах и попытался все замять. — Не стоило копать еще глубже — теперь они точно не отстанут. Мы и без того сильно рисковали, устраивая этот дурацкий взрыв, так вы решили еще и залезть в их архивы, не знаю… Я думал, ты против всего этого незаконного безобразия. — А у меня был выбор? Вспомни, как мы нашли Дирка, — голос Фары стал непривычно холоден и серьезен. Тодд представил, как она поджимает губы и как осуждающе хмурится в этот момент. — Вспомни, как долго мы его искали, вспомни, в каком состоянии он был, когда мы вытаскивали его оттуда. О, а эти твои слова: сейчас не время сдаваться! «Смириться с положением и оставить все как есть? Это даже на тебя не похоже!» Тодд застыл, уставившись в пол невидящим взглядом. Конечно, он помнил — он ведь сам это все говорил. Снова ложь, да, Тодд? Нет. Тогда он действительно верил в это. Фара уже не могла остановиться — она продолжала беспощадно сыпать упреками и давить на больное: — Ты считаешь, что нужно свернуть это расследование и забыть обо всем, что эти люди сделали с Дирком? С Барт, с каждым, кто там был. Знаешь, что за эксперименты они ставили, какие опыты проводили? Ладно, Тодд, можешь спрятаться в чертовом доме и делать вид, что все закончилось, добро пожаловать в спокойную тихую жизнь без происшествий — продолжай прятать голову в песок, как страус, как… как трус, но вот что — я привезу тебе эти отчеты, эти документы, чтобы ты был в курсе, что там вообще творилось до нас. — Есть вещи, о которых лучше не знать, — Тодд сделал слабую попытку защититься, но тщетно. — Да? Надеюсь, ты отлично высыпаешься, Тодд. Если ты вообще можешь спокойно спать, делая вид, будто ничего не произошло. Передавай привет Дирку. В трубке зазвучали одинокие гудки. Тодд повесил ее на место, сдерживая злость и бессильно сжимая кулаки. Он зол и ему страшно стыдно, так, что щеки пылают, а еще хочется выкинуть весь этот разговор из мыслей, чтобы осуждающий голос Фары не стыдил его снова и снова, раздаваясь в гудящей голове. Тодд заваривает чай, чтобы успокоиться. Пожалуй, надо снова поговорить с Дирком — теперь Тодд не может оставаться в стороне, не влезая в это импровизированное расследование. Нельзя притворяться, что все хорошо, когда все совсем не хорошо. Ему просто необходимо сделать что-то, что как-то поможет вникнуть в курс дела — может, аккуратно расспросить Дирка об этом Риггинсе? Узнать побольше о прошлом Дирка? Надо придумать какие-то минимально болезненные вопросы. Тодд решительно направляется к комнате, легонько стучит в дверь: — Дирк? Прождав минуту в тишине, он решается заглянуть. Твою мать. Тодд срывается с места, пулей вылетает на порог дома, сбегает по ступенькам и оглядывается по сторонам, но уже понимает: поздно. Дирк снова пропал.* * *
Вселенная всегда указывала ему путь, подсказывала решения и никогда — никогда! — не ошибалась. У Дирка не было причин не доверять своим ощущениям и предчувствиям, не было причин игнорировать Вселенную (однажды он сделал это — и тут же поплатился), даже если она давала совсем нечеткие указания к действию. Приходилось опираться на собственное чутье, интуицию и внутренний навигатор, который работал отлично до определенной поры. Когда Дирк впервые покинул Черное Крыло и пустился в бега, ноги сами несли его куда надо — на это он рассчитывал и сейчас. Что ж, все однажды ломается. И вот Дирк бежит навстречу абсолютной, полной, неизвестной неизвестности. Он не знает, что делает и к чему это приведет. Тодд, очевидно, был прав: в голове Дирка неплохо покопались, перевернули все вверх дном — теперь там непроходимый бардак и куча покалеченных деталей, раздробленных механизмов и обрывков фраз без какого-то смысла. Что-то в безобидных словах Тодда вызывает иррациональный страх, и подгоняемый им, Дирк сбегает из единственного места, где он был в безопасности; Дирк бросает все, накидывает на плечи свою старую желтую куртку, чудом найденную компанией на базе, тихо прикрывает за собой дверь и уходит, пару раз оглянувшись, чтобы убедиться, что его исчезновение не обнаружили так быстро. Ну и глупость — конечно, Тодд не сразу заметит пропажу. В запасе еще час-полтора, интересно, как далеко он сможет уйти за это время?.. На улице холодно, но Дирк этого не замечает: ему, напротив, почему-то жарко, даже душно. Сначала он бредет по широкой безлюдной улице, но стоит только сойти с открытой дороги, он тут же переходит на бег. Всё, как и раньше. Ледяной воздух обжигает легкие, неприятно щекочет нос, бесцеремонно влезает под куртку и запускает целую армию мурашек по коже; Дирк не уверен, лихорадит его от этого мороза, или от паники, но в чем он точно уверен: останавливаться нельзя ни в коем случае. Стоит только притормозить — и он точно передумает о своем решении, вернется обратно и наверняка пожалеет! Вселенная еще никогда не ошибалась. И в этот раз не ошибется. Он чуть сбавил ход, снова осмотрелся (только для того, чтобы убедиться, что он фактически ничего не знает о районе, в котором находится). Прислушался к своим ощущениям — и разочарованно вздохнул, не услышав ничего. Еще пару минут назад внутри все оживленно кипело, бурлило, мысли путались и сплетались в тревожный клубок где-то под ребрами в районе солнечного сплетения, а сейчас — затишье, какое бывает на море уже после бури. Мышцы горели от бега, дыхание сбилось, и Дирк решил, что тратить энергию впустую незачем: он просто будет спокойно идти вперед, пока не придет куда-нибудь. Когда шторм в голове сменяется штилем, начинают приходить вполне обоснованные вопросы: Интересно, как отреагировал Тодд на его отсутствие? Удивился, расстроился? Разозлился? Вряд ли просто махнул рукой, он не настолько безразличен. В любом случае, Дирк не чувствует себя виноватым — он просто следует указаниям, двигается по заданному течению и старается спастись, никому не навредив. «Безвольный листик в потоке мироздания. Где я это уже слышал?» Статичный пейзаж города сменяется пустотой дороги: ни одной машины в округе, ни единой живой души в радиусе пары миль. Похоже, он выбрался за город. Постепенно замедляя шаг, Дирк наконец остановился вопреки собственным установкам. Все в голове уже достаточно поплыло, чтобы он сдался и беспомощно осел на землю. Что делать дальше? — Набегался? Теперь давай возвращайся. Секундное молчание. — Что? — Дирк чуть не поперхнулся от возмущения, быстро завертев головой — кто это сказал? — О, ты так и не вспомнил ничего? Печально, — трава рядом зашуршала под весом чего-то невидимого. Дирк испуганно уставился на примятую траву, но не отпрянул. Он устал. Голос тем временем продолжил: — Почему ты ушел? — Я… не знаю, так нужно было. — Кому? Тебе что ли? — невидимка рассмеялась хрустальным звенящим смехом. — Или опять эта твоя Вселенная? Дирк не ответил, только оскорбленно нахмурился, задетый таким пренебрежительным тоном. — Вселенная не ошибается, когда дает мне подсказки, — расстроенно прошептал он с интонацией маленького ребенка, которому внезапно сообщили, что чудес не бывает. — Конечно, не ошибается, — охотно согласился голос, — а ты? — Что — я? — Может, это ты иногда ошибаешься, когда пытаешься расшифровать знаки судьбы? Это было немного похоже на правду. — Откуда тебе знать? — критично прищурился Дирк, все еще глядя в пустоту. — Как я вообще могу доверять невидимому человеку, я даже не знаю, существуешь ли ты на самом деле! Вдруг я сейчас говорю сам с собой? — Мы оба знаем, что это не так, — устало проговорила невидимка, — но все было бы в разы проще, если бы ты еще и вспомнил, кто я. Дирк кивнул, вздыхая — ему действительно бы хотелось вернуть всю свою память, чтобы не чувствовать себя так потерянно и глупо. Он спрятал лицо в ладонях, но тут же убрал руки, выпрямляясь. — Я не знаю, что сделать, чтобы все вернулось. Я в принципе не знаю, что делать! Причем уже достаточно долгое время. Это вызывает некоторые трудности, это напрягает, это сложно и очень неудобно! А еще мне страшно. Я не могу контролировать это. — Тебе просто нужно вернуться домой, — невидимая рука коснулась прядей его потемневших волос, осторожно погладила по голове. — Поверь мне. Я редко ошибаюсь. А если не можешь поверить, просто прислушайся: куда тебя зовет Вселенная прямо сейчас? Дирк замирает, задержав дыхание и внимательно вслушиваясь.* * *
По обочине деловито идет угольно-черный кот. Мимо него по дороге с шумом проносятся машины, гремят грузовики и фургоны, и вдруг совершенно неожиданно, выбиваясь из общей картины, на обочине появляется какой-то человек. Он подходит ближе и хмурится, упершись руками в колени. Потом аккуратно поднимает кота с земли, как-то странно хмыкнув, и продолжает свой путь.* * *
«Мне показалось, что где-то я уже видел этого кота» — первое, что говорит Дирк, когда дверь перед ним открывается, и на пороге показывается Тодд. Кот со знанием дела ловко спрыгивает на землю с его рук и тут же исчезает в доме, будто так все и должно быть. Тодд выглядит так, будто собирается ударить Дирка и обнять одновременно — просто парадоксальный вид, но вместо этого он терпеливо молчит, не двигаясь с места, и Дирк теряется. Он несет какую-то чепуху про кота, про голос, раздающий советы, про воспоминания, бормочет невнятные извинения о своем поступке, и не затихает, пока не выговаривается полностью: — …я знаю, что поступил неправильно, с твоей точки зрения это выглядит именно так, хотя я не могу точно утверждать, какая у тебя точка зрения в этой ситуации, потому что для меня все выглядело совсем иначе ровно до того момента, как… — он делает глубокий вдох, когда воздух в легких заканчивается; слова у него тоже уже заканчиваются. — Прости, Тодд. Я просто не знаю, что тебе сказать. — Так заткнись уже, — коротко и отчаянно выдыхает Тодд, делая шаг навстречу, и Дирк, растерявшись окончательно, заключает его в объятия, уткнувшись замерзшим носом куда-то в плечо. У него бешено колотится сердце. Тодд смотрит вперед, на улицу — скоро ее засыпет снегом, и все станет белым-белым, а еще наступит Рождество. Все наладится, теперь точно наладится. Тодд чувствует себя так, будто он давно задержал дыхание, а выдохнуть смог только сейчас. Они стоят на пороге еще одну минуту и не могут отпустить друг друга, пока где-то внутри дома не начинает верещать чайник — тогда Тодд усилием воли расцепляет руки и тащит Дирка на кухню, чтобы отогреть чаем и расспросить обо всем, что случилось с ним в последние пару часов. А снаружи действительно вскоре начинается снегопад.