в рамках и чуть-чуть за ними

таймлайн: после Битвы при мастерской       В общей комнате с наступлением темноты начинается самое веселье. Звоном стаканов, шуршаньем упаковок от сладостей и веселыми возгласами смешанная и неприлично большая для одной комнаты компания празднует успешное спасение Виоле. Баам рад, действительно рад встрече со старыми знакомыми, разве что постоянное внимание к себе его утомляет.       — Выйду ненадолго, — шепчет он сидящему рядом Агеро и бесшумно проскальзывает за дверь, чудом перешагнув объевшегося Рака и миновав любопытную Йи-Хву.       На балконе прохладно и пусто, зато отчетливо видны пять ненастоящих звезд на таком же ненастоящем потемневшем небе. Даже так они кажутся прекрасными и невозможно далекими простому наблюдателю. Быть может, где-то далеко, а то и за пределами Башни сияют не пять огней, а десятки созвездий, и небо еще выше, еще красивее на закатах. О таком звездном небе грезила долгими ночами Рахиль.       Она боялась ночи.       Баам напрягается, когда за спиной скрипит дверь, и моментально оборачивается.       — Не хотел напугать тебя, — Агеро машет ему рукой и подходит к перилам. — Может, присоединишься к ним? Кое-кто уже переволновался, — Агеро негромко смеется, вспомнив реакцию Рака. — Еле убедили, что ты не ушел снова.       Баам прикусывает нижнюю губу и кивает:       — Спасибо, господин Кун, сейчас вернусь. А Вы… — Агеро, подперевший голову рукой, вопросительно хмыкает, — Вы боитесь ночи?       — С чего я должен ее бояться? — прищурившись, отвечает он и встает ровно. — Мне нравится ночь, — Агеро сдвигает пальцами челку Баама и заправляет ее за ухо, — особенно теплая, долгая, и беззвездная. Как будто остаешься с ней один на один и… — он вздрагивает и выдыхает ртом, когда Баам точно повторяет его действия и напоследок пробегается кончиками пальцев от брови до шеи.       — Вы замерзли, господин Кун? Пойдемте, — слышит Агеро перед тем, как Баам за руку ведет его обратно, прижимая свободную ладонь к порозовевшей не от полуночной свежести щеке.       Он не боится.