В которой раскалывается одна душа
***
Ни единого движения. Ни единого звука. Кажется, будто само время остановилось, поймав в свои сети тело, разделяемое двумя сознаниями, и обрекая его вечно стоять перед изувеченным трупом. Ни прошлого, ни будущего, ни различных таймлайнов – лишь одно мгновение шока и ужаса. И всё же, эта иллюзия развеивается, стоит только красной душе – такой крохотной, такой уязвимой, такой мучительно яркой и насыщенной цветом – выйти из мёртвого тела. Вы смотрите на неё неверящим взглядом, словно обухом по голове получив, в ожидании, что она разлетится на маленькие осколки, вот только этого не происходит, и тогда, повинуясь извращённому, больному любопытству, ваш взгляд медленно скользит вниз. Бледное лицо, порванная кофта и кровь повсюду… Вы чувствуете рвотный позыв, словно у вас что-то застряло в горле, пусть даже оного у вас не имеется. И вот тут-то вы замечаете, что были не единственными, от чьих рук сегодня пострадал этот ребёнок. Даже несмотря на залившую всё кровь видно, что его одежда, волосы и кожа покрыты свежими подпалинами и ожогами. Вы даже всё ещё можете уловить слабый запах дыма. Собирая вместе имеющиеся обрывки информации, ваш шокированный разум наконец-то начинает охватывать полный масштаб этой паршивой ситуации. Ведь, похоже, всё это время Ториэль была жива, и дитя только что вышло из Руин после боя с ней. Этот факт, а также слова, сказанные малышом вместе с последним, предсмертным вздохом… Возможно ли это?... Неужели этот ребёнок… …Фриск? «хм, — за мрачной стеной ваших тяжёлых мыслей слышится приглушённое бормотание Санса, — что ж, это оказалось на удивление просто». «Ч-что?..» — вы цепляетесь за надежду, что просто неверно истолковали то, что он только что сказал. «ты разве не видишь? — он вытаскивает руку из кармана, чтобы показать на беззащитную, бесцельно парящую в воздухе душу. — всё кончено. мы победили…» «и-и у нас даже есть последняя душа, с помощью которой можно разрушить барьер!» — его голос, равно как и выражение лица, несут на себе лёгкий налёт сумасшествия, но не это беспокоит вас в данный момент. «Нет-нет-нет-нет-нет… Это не то, что я… Я не…» — вы мотаете головой и отворачиваетесь, не желая больше ни на кого и ни на что смотреть. «не переживай. всё здорово. это был верный поступок», — продолжает он, несмотря на ваши протесты. «Нет… НЕТ!! ЭТО НЕ ПРАВДА!!!» — выкрикиваете вы вместе с внезапной вспышкой ярости, которая, однако, длится не долго. Ощущая невероятную слабость и немощность, вы тяжело оседаете в снег, пряча лицо в ладонях. «ягодка… — протяжно вздыхает Санс. — нам очень повезло застать этот ходячий кусок проблем врасплох, когда он был уязвим. тебе ведь известно, на что способна эта мелюзга. кто знает, какие ещё злодеяния были бы совершены, не сделай ты первый шаг». — НЕТ! Нет… нет… нет… — скулите вы, раз за разом повторяя одно единственное слово, будто заезженная пластинка. Пластинка, которую исцарапали, погнули и разломали на части. На какое-то время воцаряется тишина. Ничто не нарушает молчание, в котором вы покачиваетесь назад и вперёд, захлёбываясь в попытках не вдыхать тошнотворный, отдающий медью воздух. «прости, — наконец, мрачным голосом произносит Санс. — я слишком увлёкся». «так близко… и при этом так далеко», — безрадостно усмехается он. Вы отвечаете громким всхлипом. «хей», — вы вздрагиваете, ведь, судя по звуку его голоса, кажется, что он подошёл к вам вплотную. Убрав руки от лица, вы видите, что иллюзорный образ Санса и впрямь присел прямо перед вами. «хей, — повторяет он, глядя вам в глаза. — встряхнись. ты верно говоришь – это не входило в наши планы. а то, что случилось, произошло по случайности. это не твоя вина». «вам двоим нужно поговорить, верно?.. — вы медленно киваете. — так…» «давай… угх… — он морщится, но, тем не менее, продолжает: — давай сделаем сброс и выслушаем, что хотела сказать мелочь. и если всё обернётся так же плачевно, как и прежде… что ж… — он пожимает плечами, и вам кажется, что теперь он разговаривает сам с собой. — в таком случае ты, по крайней мере, не будешь больше об этом жалеть». А Санс дело говорит. Вы не можете стереть ваши воспоминания, но сейчас, когда управление временными линиями перешло в ваши руки, у вас должно получиться, по крайней мере, вернуть ребёнка к жизни. Сделав глубокий вдох и медленно выдохнув, вы начинаете бормотать себе под нос. Ваши путанные слова звучат как какое-то древнее заклинание: — Я смогу это сделать, я хочу это сделать, это обязательно нужно сделать, я смогу это сделать… Одному богу известно, сколько времени вам приходится просидеть в снегу, собирая всю свою силу воли, концентрируясь на желании исправить вашу ошибку, прежде чем это, наконец, срабатывает. В воздухе вокруг вас появляется слабое красное свечение, пульсирующее в такт биению вашей души. Будучи не способным выдержать такой объём первородной магии, ваше тело монстра начинает таять, деформируясь всё сильнее и сильнее с каждой проходящей секундой. Ваши кости размягчаются и текут, смешиваясь с одеждой, кровью, слезами и потом, и всё это месиво капает вниз, на землю… это выглядит и ощущается абсолютно ужасно. Однако же, это неважно. Мир постепенно угасает, словно далёкий мираж. Снег, деревья, ваше тело – всё это остаётся позади в тот момент, когда вы тянетесь к чёрно-белой пустоте.***
Знакомый хаос пролетающих мимо букв вновь приветствует вас в месте за пределами времени и пространства и, быть может, снова всему виной ваше разыгравшееся воображение, но некоторые строки образуют воистину странные рисунки. Как, например, вон те, в отдалении. Они выглядят ну в точности как причудливое, жуткое лицо, прожигающее вас взглядом. Секундочку… Это не просто ваше воображение. Там действительно кто-то есть! Продвигаясь через пустоту по направлению к вам, окружая вас внушающими страх, беззвучными шепотками, этот кто-то пытается дотянуться до вашей души, будто бы желая схватить её. Вполне возможно, что сейчас самое время СВАЛИТЬ ОТСЮДА НАХЕР. — Помоги мне\ПОДДЕРЖИ МЕНЯ\найди меня\ПОКОРИСЬ МНЕ, — множество искажённых голосов – близких и далёких, молящих и требующих, мягких и скрипучих – пытаются звать вас, но в приступе паники вы без промедления возвращаете мир к началу. Вы вернулись на страницу номер один. Слишком. Это уже слишком. Вы едва способны держаться на ногах, а ваша голова готова взорваться от всего объёма хороших и ужасных воспоминаний, старающихся утрястись в вашем разуме. Ваше зрение проясняется и снова гаснет, переключаясь между чёрным и белым, красками и контрастом, кружась как в калейдоскопе. Через ваши связанные души вы чувствуете, что Сансу приходится бороться с теми же ощущениями. Вы держитесь за голову, словно она в любой момент может развалиться на части. Это всё, на что вы способны, жадно глотая воздух, будто бы вам не повезло заработать беспощадный удар под дых, в ожидании, когда же прекратится эта пытка. Однако к моменту планового появления Папируса вы восстанавливаетесь достаточно, чтобы чувствовать себя более-менее стабильно. Вы наблюдаете за тем, как он приближается, топая по неглубокому снегу, а затем встаёт в позу и звучно провозглашает столь болезненно знакомые слова… и у вас едва хватает сил это вынести. — Хей… б-бро… — ваш голос дрожит, чуть ли не выдавая вас с потрохами. — ЧТО ТАКОЕ? — отвечает он, раздражённый тем, что вы прервали его разглагольствования. — Да так… ничего, — лишь сделав над собой огромное усилие, вы умудряетесь не разрыдаться, улыбаясь так же, как и всегда. — Могу я сегодня пойти с тобой на патрулирование? — НУ… НУ РАЗУМЕЕТСЯ! — он с удивлением смотрит на вас. — ВАУШКИ! У ТЕБЯ И ВПРЯМЬ НАБЛЮДАЕТСЯ ПРОГРЕСС! — ПОЛАГАЮ, МОЙ ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЙ ПРИМЕР НАКОНЕЦ-ТО ОКАЗАЛ НА ТЕБЯ ВЛИЯНИЕ! — его красный плащ развевается за его спиной, в то время как он провозглашает: — ПРОДОЛЖАЙ В ТОМ ЖЕ ДУХЕ, И ТЫ СТАНЕШЬ ЛУЧШИМ ЧАСОВЫМ ВО ВСЁМ ПОДЗЕМЕЛЬЕ! НАРЯДУ СО МНОЙ! ЛУЧШИМ КОРОЛЕВСКИМ СТРАЖЕМ! — Конешн. Звучит как отличный план, — в ваших словах нет и намёка на искренность, и вы не можете заставить себя поднять взгляд от земли. Стремительно пролетают следующие несколько часов, отмечаясь в вашем разуме не более чем размытыми пятнами. Вы стараетесь ходить побыстрее, словно таким образом можете опередить свои воспоминания. Довольно странно, но это и впрямь в какой-то мере работает. Пустая голова кажется чуть ли не благословением, но затем наступает вечер, и вы на автопилоте встаёте на обратный курс к дому братьев. Подземный аналог сумерек перекрашивает заснеженный лес и городок в серые тона, высасывая всю радость и все яркие краски, наполнявшие их днём. Вы тащитесь через всё те же старые пейзажи, не особо глядя по сторонам, ибо пустые поляны, однажды заполненные головоломками и снежными скульптурами, продолжают напоминать вам, что всё было сброшено, а также, почему это произошло. В парадную дверь, проскользнуть мимо кухни так, чтобы Папирус не заметил, лестница, ещё одна дверь и, наконец, ваша комната. Она встречает вас темнотой, мусором и волной смрада, который вам посчастливилось забыть. У вас нет никаких сил даже на то, чтобы поныть по этому поводу. Шаркая через разбросанное по полу барахло, вы добираетесь до постели и тяжело плюхаетесь рядом с комом белья. Неудивительно, что вы ощущаете такую слабость. Все проведённые вами тренировки канули в небытие, все часы сна улетели коту под хвост, и ваше взятое взаймы тело вернулось обратно к своему первоначальному жалкому состоянию. Это досадно. Очень, очень досадно, и это ещё мягко сказано. Всё, что вы делали на протяжении двух месяцев, исчезло. Все достижения, события, связи… стёрты в мгновение ока. Испарились из памяти всех, кроме вас и Санса. Это удручает, но не так сильно как то, что произошло в конце предыдущего таймлайна. Внутри вы разрываетесь на части, кричите, воете и теряете рассудок, но снаружи – продолжаете улыбаться. У вас был лучший учитель, пусть даже сам ваш пример для подражания не очень-то этому рад. «послушай… — осторожно начинает Санс. — я знаю, насколько это ужасно. я, очень даже буквально, чувствую твою боль. но…» — У меня есть шутка! — оживившись, преувеличенно радостно объявляете вы. «а?..» — Моя жизнь! — как ни в чём не бывало произносите вы, улыбаясь на всю ширину вашей черепушки. Кажется, ваш товарищ эту «шутку» не одобряет, смотря на вас хмурым взглядом. «Да ладно, это же смешно! А хочешь знать, почему? Потому что только персонаж анекдота может так постоянно и стабильно лажать буквально во всём, ха-ха-ха! Ха…» — ваши плечи понуро опускаются. «ну же, ягодка… — Санс растерян, но он совершенно ясно видит, что вы вконец выведены из равновесия. — это на тебя не похоже. не смешно это». «И всё же ты по-прежнему улыбаешься…» — ухмыляетесь вы, чувствуя своего рода извращённое удовлетворение от того, что припёрли к стенке его собственную логику. Из раздражённого скелета вырывается недовольный вздох. — «лады! лады… я говорил тебе, что попытаюсь, так что…» «терять нечего», — он закрывает глазницы, явно стараясь побороть что-то внутри себя. И тут уголки его улыбки опускаются. У вас возникает подозрение, что вы дико устали и вам это просто мерещится. Однако попытка проморгаться никак не помогает. Санс не улыбается. «Вот. Ну как, радости полные штаны?» — ни улыбки, ни привычной манеры речи, даже тон его голоса изменился, как если бы на вас сейчас смотрел кто-то другой. — Ч… чт?.. — заикаясь, лепечете вы, таращась на него так, словно увидали призрака. «И что это я вижу? Удивление, а? — его рот растягивается в кривой, односторонней ухмылке, и это зрелище совершенно ненормально. — Именно так я раньше и разговаривал». «Я… — закашлявшись, он встряхивает головой. — чёрт, я реально отвык от этого голоса». «я изменился с тех пор, — и снова он начинает звучать как обычно. — вероятно, не в лучшую сторону». «было бы обидно, если бы всё это и тебя заставило измениться, — он смотрит на вас и в его глазницах читается жалость и даже мольба. — не зацикливайся на случившемся». «Мне… так невероятно жаль тебя. За всё, через что тебе пришлось пройти… — отрешённо думаете вы, как только потрясение проходит, игнорируя его попытки приободрить вас. — Я знаю, перезапуски ужасны, но это… Это просто…» Санс сохраняет молчание, не зная, что ещё сказать. «Я, хах, на самом деле хочу поблагодарить тебя, — нервно посмеиваетесь вы. — За то, что удерживал меня от налаживания дружбы со всеми подряд. По крайней мере, ты помнишь меня… Что бы мне оставалось делать, если бы ты не помнил?..» «я…» «Сна ни в одном глазу, — вы поднимаетесь с матраса, снова обрывая Санса. — Ты можешь отдохнуть, если хочешь». «да не, — поводит он плечом. — я не устал». Понурив голову и ссутулив плечи, вы ковыляете в ванную так, словно это ваша последняя прогулка на эшафот. Ну, хотя бы Папирус по-прежнему на кухне. Вам бы крайне не хотелось, чтобы он увидел вас в таком состоянии. Из крана бьёт струя ледяной воды, и вы ополаскиваете лицо в слабой надежде, что вам удастся смыть прочь хотя бы некоторые из ваших мыслей. Затем вы поднимаете взгляд, сразу же цепляющийся за зеркало, где из темноты на вас смотрят две слабо светящихся белых точки. Ваше отражение представляет собой зрелище как жуткое, так и удручающее одновременно. Бледный, унылый череп с неуверенной, натянутой улыбкой. Улыбкой, которая проваливается в том, чтобы скрыть все те горечь, страх и тоску, что окружают ваш разум. Почему вы всё ещё стараетесь поддерживать её? Очень медленно улыбка гаснет. Огоньки ваших глаз начинают тускнеть ещё сильнее, подрагивая и мигая, будто парочка старых неисправных лампочек. Закрыв глазницы, вы прислоняетесь головой к холодной, твёрдой поверхности, и капающая с вашего лица вода скользит вниз по стеклу. — Кто я?.. — шепчете вы так слабо, что это похоже, скорее, на отдалённое дуновение ветерка. — Что я такое?.. — Путешественник во времени без прошлого? Игрок без игры? — это было бы забавно, если бы не было так печально. — Убийца, у которого на счету даже жертв нет?.. «Ты сказал, что изменился, а я… — ваш внутренний голос запинается, — я даже не знаю, какой из меня был человек до попадания сюда… Я уже ничего не понимаю, Санс… Я совсем ничего не понимаю…» Ваш монструозный компаньон задумчиво хмыкает. — «что ж… буду честным. кем ты являешься для себя… решать только тебе. но… я могу сказать, кто ты для меня». «…ты – ягодка», — и это всё, что он произносит. Пауза затягивается, но не может же это быть всё, верно? На мгновение любопытство берёт верх над жалостью к себе, и вы поворачиваете голову, чтобы посмотреть на него. Будто только этого и дожидаясь, он закрывает глазницы и продолжает: — «ты – тот до абсурдного милый и добрый человек, который всегда остаётся весёлым и позитивным, приходит в восторг от любой мелочи, решительно настроен помочь всем, чем только сможет и открыт для того, чтобы в каждом увидеть хорошее». «мне нравятся эти твои черты. и я не хочу, чтобы хоть одна из них была потеряна. никогда», — спокойно произносит он, и каждое его слово согревает вашу усталую душу. «и… неужели у тебя и впрямь из головы вылетело, о чём я тебя просил? — вы смотрите на него с печальным, смущённым выражением лица. — верно. что ж. всё норм». «просто… оставайся собой, окаюшки? что бы это ни значило, — беспечно разводит он руками. — продолжай делать то, что кажется тебе правильным». Вы бы и хотели, но что-то тут не сходится. Всякий раз, как вы действительно пытаетесь сделать что-нибудь по-своему, это оканчивается провалом. Варьирующимся по масштабам и пропорциям, но, всё же, едва ли можно отыскать хоть одну победу в вашем бочонке неверных поворотов и решений. Может ли пожелание «оставаться собой» считаться актуальным, учитывая подобную перспективу? — Я… — вы уже готовы снова ляпнуть что-нибудь пессимистичное, но затем мотаете головой. Это не конец света, покуда вы сами не сочтёте его таковым. Ну и что, что вы пару раз облажались? В игре вы тоже умирали, но, тем не менее, продолжали путь. Чтобы увидеть, что ждёт вас дальше, чтобы сражаться, чтобы заводить друзей, чтобы спасать. Чтобы найти ответы… Кроме того, всё происходящее не зациклено на вас – на том, кто вы и чего хотите. Здесь есть монстры, хорошие, добрые монстры, которые нуждаются в вашей помощи. Например, Санс, зависящий от вас и вашей решительности. Вы обязаны продолжать, поэтому вместо того, чтобы сказать что-нибудь дебильно логичное, вы шепчете: — Я попытаюсь… На лице Санса вы видите лёгкую, но при этом искреннюю улыбку. — «ну вот, теперь-то я тебя узнаю». Вы чувствуете, насколько ему тяжело сдержаться, чтобы снова не натянуть на лицо его фальшивую ленивую усмешку, а он, в свою очередь, ощущает, как сложно вам в корне пресечь желание поныть о своих ошибках, но вы оба прилагаете все усилия, чтобы сделать друг друга хоть чуточку счастливее. «Как долго нам придётся ждать теперь? Ещё пару месяцев?.. — думаете вы, обращаясь, преимущественно, к себе. При этом вы лежите на диване, покачивая тапочком, болтающимся на самых кончиках пальцев и бесцельно глядя в потолок. — …покажет ли мелочь свой нос в этот раз?» Ответ оказывается довольно неожиданным.