В которой ФЛИРТ витает в воздухе. Всюду, куда ни глянь
***
В городе в этот день весьма оживлённо. На улицах виднеется обычный перечень ваших пушистых соседей и прочий знакомый народец, как, например, та странная крольчишка, прогуливающаяся с крошечным крольчонком на поводке, или братья медведи, беседующие на тему местной политической жизни. Вы стоите на месте и оглядываетесь по сторонам, ожидая, пока Фриск выйдет из притягательного Сноудинского магазинчика, завлекающего покупателей обещанием тепла и манящим ароматом свежеиспечённых булочек с корицей, как вдруг ваш взгляд натыкается на тех, кто обычно сидит дома. — Есть успехи? — ворчит жёлтый динозавр с гребнем из чёрных пластин на спине. Его моднявое пальто звучно хлопает полами, когда он проходит мимо вас. На какой-то момент вам кажется, что он обращается к вам, но, повернув голову, вы видите, что он остановился возле огромных размеров белой змеи. — Никаких ссследов, — вздыхает та, поправляя кончиком хвоста свой длинный, тяжёлый шарф. — Ох, дай мне только найти их, и я… — Бронтесссс… — на мгновение показывается синий раздвоенный язычок, быстро возвращающийся обратно внутрь мягкой мордочки. — Похоже, ты посстоянно забываешь, что и сссам когда-то был таким же. — В этом-то и дело! — раздражённый динозавр топает лапой, и вы можете поклясться, что земля у вас под ногами едва ощутимо вздрагивает. — Я точно знаю, насколько часто я попадал в переделки, и сколько это доставляло проблем. — Но это помогло тебе вырассти таким большим и сссильным. Игривое шипение, сопровождаемое кокетливым подмигиванием, похоже, успокаивает Бронтеса, и он смеётся, демонстрируя набор острых зубов. — Ты всегда находишь нужные слова, книжный червячок-переросток. — Чшшш… Ты, льссстец. Этим двоим впору пойти уединиться. Чешуйчатая парочка удаляется, и довольно скоро из магазина выходит мелочь, немедленно топая в вашу сторону. Вы заталкиваете поглубже желание рвануть прочь, но всё же не можете совладать с собой до конца и напрягаетесь, сжимая кулаки внутри карманов куртки. Стоя возле вас, Фриск изучает небрежный рисунок мускулистого торса на своём последнем приобретении, который предыдущий владелец, скорее всего, нарисовал сам. Вместо того чтобы заменить этой вещью ленточку, чего вы и ожидали на подсознательном уровне, дитя просто повязывает коричневый кусок ткани вокруг шеи. Застанные врасплох, вы недоумённо моргаете и прыскаете в ладонь. Эта мелочь выглядит так глупо в мешковатой полосатой кофте и дурацкой бандане, притом, что общую картину довершает бантик на макушке. Каким-то образом это окончательно успокаивает вас. В игре у вас не было возможности экипировать сразу два предмета одного типа, а именно «брони». Игра просто-напросто так не работает. Что ж… Минус один повод для беспокойства. Не замечая вашей реакции, Фриск прогулочным шагом идёт по городку, мимо домов и их обитателей, мимо поворота к реке и Библиотебки. Звуки, доносящиеся из приоткрытой двери бара, привлекают внимание маленького исследователя, но он отступает, едва только заглянув внутрь. Пожалуй, вид такого большого скопления монстров в одном месте и в одно время в самом деле довольно пугающ. Ваш дом заслуживает лишь пары брошенных взглядов и, в последний раз обернувшись на вас, словно ища вашей поддержки или утешения, но не особо находя их, дитя торопливым шагом скрывается в тумане. Туман. Вот блин. Это может быть проблемой. Сложно хоть что-то разглядеть в этой сплошной белой завесе, не говоря уже о том, чтобы наблюдать за боем. Вы телепортируетесь к концу застланной туманом области, и ваша улыбка становится чуть более искренней. А всё-таки Папс умная печенюшка! Он поджидает прямо здесь, пытаясь высмотреть любой приближающийся силуэт в вихрящейся молочной пелене. Оставаясь незамеченными, вы присоединяетесь к его ожиданию. Не проходит много времени, прежде чем тишину нарушает громкий, высокий голос: — ВОТ И ТЫ, ЧЕЛОВЕК! Я ЖДАЛ ТЕБЯ! — РАЗУМЕЕТСЯ, ТЫ УМИРАЕШЬ ОТ ЖЕЛАНИЯ ПРОВЕСТИ БОЛЬШЕ ВРЕМЕНИ С ТАКИМ КРУТЫМ ПАРНЕМ КАК Я! — декларирует он, приняв вычурную позу, чтобы убедить Фриск в своей крутости. — СТРАСТЬ, С КОТОРОЙ ТЫ РЕШАЛ МОИ ПРЕВОСХОДНЫЕ ГОЛОВОЛОМКИ И ИЗБЕГАЛ МОИХ КОВАРНЫХ ЛОВУШЕК, ПРИСЛУШИВАЯСЬ К МОИМ СОВЕТАМ, ОПРЕДЕЛЁННО ДОСТОЙНА УВАЖЕНИЯ! — ПУСТЬ АНДАЙН И УЧИЛА МЕНЯ, ЧТО ВСЕ ЛЮДИ – ЭТО ЗЛОНАМЕРЕННЫЕ СУЩЕСТВА, НО, ПОХОЖЕ, ОНА ОШИБАЛАСЬ. ВЕДЬ ТЫ ОЧЕНЬ ДОБРОЕ СУЩЕСТВО! — ДА, ТЫ МОЖЕШЬ БЫТЬ ВВЕДЁН В ЗАБЛУЖДЕНИЕ МОИМ БРАТОМ, КОТОРЫЙ ВРЕМЕНАМИ ОКАЗЫВАЕТ ДУРНОЕ ВЛИЯНИЕ… НО! Я УВЕРЕН, НЕТ НИЧЕГО ТАКОГО, ЧЕГО НЕ МОГ БЫ ИСПРАВИТЬ ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС! — ТАК ЧТО НЕ БОЙСЯ, ЧЕЛОВЕК! Я МОГУ БЫТЬ ВДВОЕ БОЛЕЕ ДОБРЫМ, ЧЕМ ТЫ, И ПОСЕМУ Я БУДУ… ТВОИМ… — ХОТЯ, АНДАЙН ТАКЖЕ ГОВОРИЛА, ЧТО ЛЮДИ МОГУТ БЫТЬ КОВАРНЫМИ… — задумчиво произносит он после небольшой паузы. — ЭТО ПРАВДА? ТЫ КОВАРЕН? — от того, насколько наивен его голос, душа разрывается. — Я ВИЖУ ТЕНЬ СОМНЕНИЙ НА ТВОЁМ ЛИЦЕ, — провозглашает Папирус, добрую минуту вглядываясь в туман. — ПОЛАГАЮ, Я ДОЛЖЕН ЗАХВАТИТЬ ТЕБЯ ДО ТОЙ ПОРЫ, ПОКА ЭТОТ ВОПРОС НЕ БУДЕТ РЕШЁН!! Некоторое количество тумана рассеивается, словно по мановению волшебной палочки – что, вероятно, не далеко от истины – и бой начинается. Ну, если это вообще можно назвать боем… Оба бойца стоят на своих местах, пока скелет посылает медленно скользящие крошечные косточки, постоянно промахивающиеся мимо цели на пару-тройку сантиметров. Вас наполняет тревога. Конечно, до сих пор всё шло гладко, как и говорил Санс, да и, похоже, все здесь хотят быть друзьями, но если в итоге эти двое станут наносить увечья друг другу у вас на глазах… вы не уверены в том, как вы тогда поступите. Вы не хотите, чтобы пострадал ребёнок, и особенно вы не хотите, чтобы пострадал Папирус. В конце концов, этот глупенький скелет в самом деле ваш брательник. Возможно, и не в родственном смысле этого слова, но в дружеском уж точно. Кажется, Фриск наскучивает наблюдать за этими вялыми попытками провести атаки. Малыш застенчиво пинает грязный снег у себя под ногами, чем привлекает внимание Папируса, а затем чмокает ладошку и коротко выдыхает, посылая своему оппоненту воздушный поцелуй. Челюсть скелета отвисает. — Ф-ФЛИРТ?! — заикается он, находясь в замешательстве, однако его широко распахнутые глазницы моментально сужаются, превращаясь в щёлки. — ЭТО… ЭТО ТВОЯ СТРАТЕГИЯ, НАПРАВЛЕННАЯ НА ТО, ЧТОБЫ СНИЗИТЬ МОЮ ЗАЩИТУ? НЕТ?.. ТАК ЗНАЙ ЖЕ, ЧТО Я СКЕЛЕТ С ОЧЕНЬ ВЫСОКИМИ СТАНДАРТАМИ! ОТ ТЕБЯ ПОТРЕБУЕТСЯ НАМНОГО БОЛЬШЕ УСИЛИЙ, ЧТОБЫ ПОДОГРЕТЬ МОЙ ИНТЕРЕС! Дерзкое дитя разводит руки в стороны, словно показывая своё желание обняться или демонстрируя размер пойманной недавно рыбины, в то же время делая душераздирающе печальное выражение лица. — АГХ! ЩЕНЯЧЬИ ГЛАЗКИ! ЭТО ЖУЛЬНИЧЕСТВО!! Я… Я НЕ МОГУ УСТОЯТЬ! ЭТО СЛИШКОМ ЭФФЕКТИВНО!! — визгливо выкрикивает Папирус в манере, которая, как вы можете предполагать, должна скрыть его застенчивость. — ПОЛАГАЮ, ЭТО ОЗНАЧАЕТ, ЧТО МЫ ДОЛЖНЫ ПОЙТИ НА СВИДАНИЕ?! — ЧТО Ж, ОЧЕНЬ ХОРОШО… — выпаливает он после недолгих колебаний. Дитя восторженно хлопает в ладоши. — НО НЕ РАНЬШЕ, ЧЕМ Я ЗАХВАЧУ ТЕБЯ! Фриск смотрит за неторопливым приближением очередной небольшой кости, и улыбка на детском личике увядает. Вероятно, малыш чувствует себя немножко преданым, но, тем не менее, всё так же остаётся на прежнем месте. — ТАК ТЫ РЕШИТЕЛЬНО НАСТРОЕН ПРОСТО СТОЯТЬ ЗДЕСЬ? ХОРОШО! ЭТО СДЕЛАЕТ МОЮ РАБОТУ ПРОЩЕ… ОДНАКО ТЕБЕ Я ПОБЛАЖЕК ДЕЛАТЬ НЕ БУДУ! — из земли выстреливает длинная белая кость, которую перехватывает в воздухе костлявая рука. — ПРИГОТОВЬСЯ К МОЕЙ ЛЕГЕНДАРНОЙ «СИНЕЙ АТАКЕ»! Папирус покачивает своим импровизированным оружием на манер жезла, проводя свою следующую атаку, и воздух вокруг него становится ярко-голубым от парящих в нём магических костей. Он поспешно посылает их вперёд, и весь этот шквал проходит, ни капельки не впечатлив дитя. Видя это, Папирус делает жест, уже знакомый вам, поскольку вы и сами несколько раз им пользовались. Он протягивает руку вперёд, будто желая схватить ребёнка, и тянет на себя воздух, заставляя того слегка дернуться, когда его душа покидает грудную клетку. Красный цвет души остаётся таким всего на мгновение перед тем, как обратиться тёмным оттенком лазури. Фигурка малыша ссутуливается, словно кто-то очень добрый взвалил ему на плечи мешок картошки. Растерянный этим обстоятельством, он не замечает исключительно маленькую косточку, тихонько подбирающуюся к нему, сбивающую его с ног и отправляющую в недолгий полёт лицом в снег. — ТЕПЕРЬ ТЫ СИНЮШНЫЙ! ЭТО МОЯ АТАКА! — смеясь, выкрикивает Папирус, заглушая вздох, вырвавшийся у вас изо рта. Зрелище того, как Фриск падает на кости, не относится к тем, после которых вы могли бы остаться спокойными и собранными. Да и тот факт, что Папирус увеличил скорость и размер своих атак, также не помогает. Его маленький оппонент вынужден прилагать все силы, чтобы уклоняться, подвергаясь при этом ещё и давящему воздействию гравитации. — ТЫ ОЧЕНЬ СИЛЁН, ЧЕЛОВЕК! И ТВОИ НАВЫКИ УКЛОНЕНИЯ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫ! КОГДА Я ТЕБЯ ОДОЛЕЮ, АНДАЙН БУДЕТ ГОРДИТЬСЯ МНОЙ!! — скелета настолько захватывают собственные разглагольствования, что он даже не замечает, как некоторые кости довольно сильно ранят малыша. Пусть Фриск каким-то образом и удаётся доказывать своё мастерство изворотливости, что просто изумительно, учитывая то, что за сегодня этой мелочи приходилось сражаться, по крайней мере, дюжину раз, усталость, всё же, даёт о себе знать. Вам становится плохо от вида капающей на снег крови, когда очередная кость расцарапывает тонкую кожу. «Я не могу больше на это смотреть! — тихо скулите вы. — Мне нужно что-нибудь сделать!» Магия внутри вас бурлит и закипает, готовясь пойти в ход, но вы понятия не имеете, что делать. Глупо ожидать, что Папирус просто возьмёт и остановит бой, если вы его об этом попросите. «спокойно. расслабься. имей чуть больше веры в моего брата. я уверен, он знает, что делает». Вы стискиваете зубы от беспокойства, которое в вас плещется через край, но вам приходится согласиться. Это же Папирус. Он не сможет заставить себя причинить кому-либо вред. В бою он даже хуже вас, если дело касается того, чтобы бить в ответ. Если уж на то пошло, вы должны волноваться о нём, а не о Фриск. Случайно или нет, он, наконец, замечает, что дитя чувствует себя не очень хорошо. Синее сияние души в сочетании с жёлтым оттенком кожи заставляет бледное лицо казаться зелёным. Ноги человечка подрагивают под давлением возросшей гравитации, а сам он держится за расцарапанную руку, прижимая её к груди. — ВСЁ ЕЩЁ СТОИШЬ, А? ДАЖЕ НЕСМОТРЯ НА ТО, ЧТО ТЫ РАНЕН… — Папирус издаёт взволнованное «НЬЕХ», но затем хмурится и топает сапогом, посылая новую волну костей и выкрикивая: — ПОЧЕМУ БЫ ТЕБЕ НЕ ПРИНЯТЬ СВОЁ ПОРАЖЕНИЕ?! Я ВЕЛИЧАЙШИЙ ЗАХВАТЧИК ИЗ ВСЕХ, КЕМ ТОЛЬКО МОЖНО БЫТЬ ЗАХВАЧЕННЫМ!! ВСЁ ЭТО ПРЕКРАТИТСЯ, ЕСЛИ ТЫ ПРОСТО СДАШЬСЯ! — РЕШЕНО! НИКАКИХ БОЛЬШЕ ИГР! — его терпение иссякает, когда и эта атака не находит своей цели. — ПРИШЛО ВРЕМЯ МОЕЙ ОСОБОЙ АТАКИ. ТАК ПРИГОТОВЬСЯ ЖЕ!! У малыша появляется время перевести дыхание, пока Папирус застывает на месте, немигающе уставившись перед собой. Вы узнаёте этот сконцентрированный взгляд. Он действительно собирается?.. Проходят минута за минутой, капли пота сползают по черепу монстра, в то время как человек просто наблюдает, вежливо ожидая того, что произойдёт далее, но тут, совершенно внезапно… концентрация Папируса рушится. — Я… Я НЕ МОГУ… Я НЕ МОГУ ЭТОГО СДЕЛАТЬ. ЭТО СЛИШКОМ ОПАСНО! — бормочет он себе под нос, однако его слова по-прежнему достаточно громкие, чтобы все, кто находится поблизости, их слышали. — Д-ДА! ТЫ БУДЕШЬ ПОЛНОСТЬЮ УНИЧТОЖЕН, СТЁРТ ЭТОЙ АТАКОЙ, И ЭТО БУДЕТ НЕСПОРТИВНО! — это было бы забавно, будь это его обычным преувеличенным бахвальством… И всё же, это по-прежнему немного забавно. — ТЫ ДАЖЕ НЕ СРАЖАЕШЬСЯ!! ТАК ПОЧЕМУ… ПОЧЕМУ ТЫ ПРОДОЛЖАЕШЬ ПРОТИВИТЬСЯ ВЗЯТИЮ ПОД СТРАЖУ? — тяжело выдыхает Папирус. Пусть даже ему и не пришлось использовать ни одну из его особых атак, он неплохо так вымотался. Фриск, понимая, что атак больше не последует, начинает осторожными шажками приближаться к уставшему скелету. — ОХ-ХО! Я ВИЖУ, ТЫ ПОДХОДИШЬ БЛИЖЕ! ТАК… ТЫ, НАКОНЕЦ-ТО, СОБИРАЕШЬСЯ НАНЕСТИ УДАР? — он оживляется и встаёт в горделивую стойку, выпрямляя спину и расправляя плечи, в то время как вы с Сансом, наоборот, напрягаетесь. — ЧТО Ж, ВПЕРЁД!! Дитя одним рывком бросается к нему. — ВЕЛИКИЙ ПАПИРУС УСТОИТ ПЕРЕД ВСЕМ!.. — ОХ. Дрожа и всхлипывая, Фриск обнимает Папируса. — Я… ТЫ… — запинается скелет, глядя вниз, на ребёнка, плачущего, уткнувшись ему в грудь. Неловко поглаживая малыша по спине, он бормочет: — Я ДОЛЖЕН ИЗВИНИТЬСЯ. Я НЕ ХОТЕЛ ЗАСТАВЛЯТЬ ТЕБЯ ПЛАКАТЬ, ЧЕЛОВЕК. Я ЛИШЬ ХОТЕЛ СХВАТИТЬ ТЕБЯ, ВОТ И ВСЁ. Вы слышите слабый шёпот, быстро перекрываемый выкриком Папируса: — ТЫ ВСЁ ЕЩЁ ХОЧЕШЬ ДРУЖИТЬ?! ВАУШКИ!! К… КОНЕЧНО Я БУДУ ТВОИМ ДРУГОМ! Похоже, настало время вашего выхода. — Чё как? — САНС! ТЫ КАК РАЗ ВОВРЕМЯ! ОТНЫНЕ МЫ С ЧЕЛОВЕКОМ ДРУЗЬЯ! — Это замечательно, — выпаливаете вы. Облегчение, испытываемое вами в данный момент, сложно передать словами. Фриск выглядит по-настоящему ужасно, с трудом удерживаясь на ногах, но исход битвы, определённо, радует эту мелюзгу. Хотя немного магической еды ей бы не помешало. — Человек, наверное, проголодался после сражения. Верно, малыш? — НИКАКИХ ПРОБЛЕМ! ВИДИШЬ ЛИ, ОН ФЛИРТОВАЛ СО МНОЙ, ПОЭТОМУ МЫ ИДЁМ НА СВИДАНИЕ, И Я СОБИРАЮСЬ НАКО… УПСИ-ДУПСИ! ЧУТЬ НЕ ПРОБОЛТАЛСЯ О СЮРПРИЗЕ. НЬЕХ-ХЕ-ХЕ. Вы испытываете небезосновательные сомнения касательно того, что застарелые спагетти могут улучшить чьё-либо состояние, поэтому в благодарность за то, что Папирус вышел из этой «схватки» невредимым, вы решаете попытаться избавить Фриск от дополнительного испытания едой. — Вообще-то… Малыш, вроде как, и со мной флиртовал. — ПРАВДА? ВАУШКИ, ТАК У НЕГО, ВСЁ-ТАКИ, НЕТ СТАНДАРТОВ! Ауч. — Хе-хе, — вы посмеиваетесь над глупой мыслью, внезапно посетившей ваш череп. — Что ж, как насчёт того, чтобы провести двойное свидание? Ради двойной порции веселья. — ОХ? ЗВУЧИТ КАК ОТЛИЧНАЯ ИДЕЯ! — внезапно вам становится не по себе. Это обычное совпадение, или он подхватил эту фразу от Флауи?.. — Гм… Я знаю. И у меня на примете есть место… — НЕТ. — Где мы могли бы… — НЕТ! — Потусоваться вместе?.. — НЕТ, МЫ НЕ ПОЙДЁМ В БАР К ГРИЛЛБИ!! — Авв, да ладно те. Где ещё можно обмыть новозаведённых друзей, как не в этом заведении, — вы не можете устоять и не отколоть каламбур, которым Санс поделился с вами некоторое время назад. — САААНС, ТЫ ПОЗОРИШЬ НАС ПЕРЕД МОИМ НОВЫМ ДРУГОМ!! — Но что, если он сам захочет туда пойти? — ЧТО Ж! ПОЧЕМУ БЫ ТОГДА НЕ СПРОСИТЬ ЕГО?! — ЧЕЛОВЕК! — Папирус опускает взгляд на ребёнка. — ТЫ ХОЧЕШЬ ПОЙТИ В УЖАСНУЮ, ЖИРНУЮ ДЫРУ, ЗАПОЛНЕННУЮ ОТВРАТИТЕЛЬНЫМИ ВЕЩАМИ И ДЫМОМ, ИЛИ ПРЕДПОЧТЁШЬ УВИДЕТЬ САМОЕ НАИКРУТЕЙШЕЕ МЕСТО ПОД ЗЕМЛЁЙ?! Фриск наклоняет голову, погрузившись в напряжённые раздумья и всё так же крепко цепляясь за бронированную грудь, вероятно из-за всё ещё сильной дрожи в ногах. В повисшей тишине вы с братишками не на шутку заинтригованы тем, что же дитя выберет. — Гриллби? — наполовину утверждает, наполовину спрашивает малыш, и вы с одной стороны чувствуете своего рода радость, что он выбрал ваше предложение, а с другой – досаду от того, что вариант Папируса оказался отвергнут. На том и порешив, вы направляетесь обратно в город. Всю дорогу мордашка Фриск буквально сияет, и от этого выражения на детском личике ваша душа начинает таять. Вам следует лучше контролировать ваши эмоции, ибо в настоящий момент вы терпите в этом деле поражение эпохальных масштабов, в то время как дитя может просто играть на ваших чувствах как на чёртовой скрипке. Однако в вашу защиту можно сказать, что если оно и впрямь играет, то делает это словно истинный маэстро. Вы лёгким толчком открываете дверь и придерживаете её для остальных. Первым неохотно заходит Папирус, а следом за ним и Фриск. По какой-то причине малыш прячется за своим новым другом и выглядит довольно напуганным. Хм. Почему он вообще захотел именно сюда, раз для него это так страшно? — Хей, Гриллбз, — вы плюхаетесь на уже привычный стул и щёлкаете пальцами, привлекая внимание бармена. — Принеси нам тарелку чего-нибудь. Ох! И один молочный коктейль! — ЭТО ДЛЯ… ДИТЯ? — садясь, поправляет себя Папирус, и вы бросаете на него удивлённый взгляд. Как-то поздновато он начал заботиться о прикрытии. — Ага. Еда. Но сейчас слишком холодно, чтобы малыш мог пить молочный коктейль, так что он для тебя. — ИУ, НЕТ! Я НЕ СОБИРАЮСЬ ПИТЬ НИЧЕГО, КРОМЕ ОБЫЧНОГО МОЛОКА! — Но бро. Это и есть молоко. Просто оно… улучшено. Ну же, попробуй, — вы пододвигаете к Папсу стакан, который Гриллби аккуратно поставил перед вами. — ОХ, ЛАДНО, НО НЕ РАССТРАИВАЙСЯ, КОГДА ВЫЯСНИТСЯ, ЧТО МНЕ ЭТО НЕ НРАВИТСЯ! Он скрещивает руки перед собой и, поймав трубочку зубами, делает глоток. Несколько секунд спустя в его глазницах загораются крохотные мерцающие звёздочки, и после этого он приканчивает напиток менее чем за минуту. — В… ВАУШКИ. ЭТО… ЭТО И ВПРЯМЬ ДОВОЛЬНО НЕПЛОХО! ПОЧЕМУ Я НИКОГДА ПРЕЖДЕ ЭТО НЕ ПРОБОВАЛ? — Не в курсах, — вы с озорной улыбкой пожимаете плечами. — А ты сам как думаешь? — УГХ… ЗНАЕШЬ ЧТО? ВЫ ЗДЕСЬ ВЕСЕЛИТЕСЬ, А Я ПОЙДУ. МНЕ ВСЁ ЕЩЁ НУЖНО… ВСТРЕТИТЬСЯ. КОЕ С КЕМ. — ВОТ! — торопливо нацарапав какие-то цифры на салфетке, Папирус протягивает её ребёнку. — ЭТО МОЙ НОМЕР ТЕЛЕФОНА, ТАК ЧТО ТЫ МОЖЕШЬ ПОЗВОНИТЬ МНЕ В ЛЮБОЕ ВРЕМЯ. НАПРИМЕР, КОГДА ТЕБЕ НУЖНО БУДЕТ ПОГОВОРИТЬ С КЕМ-ТО КРУТЫМ, А НЕ ПОТРЕПАТЬСЯ С КУЧКОЙ ЗАНУД!! Улыбчиво кивая, Фриск охотно выхватывает кусочек бумаги из облачённой в перчатку руки. Похоже, это заставляет Папируса приободриться, и он удаляется, пугая посетителей бара своим громким фирменным смехом. Вы с малышом остаётесь один на один и чувствуете себя несколько неуютно из-за того, что сорвали игровое свидание этих двоих, но, кто знает, возможно, так даже лучше. Еду приходится подождать, поэтому вы решаете, что это наиболее подходящее время, чтобы задать парочку вопросов. — Фриск, гм… Так, я полагаю, тебе встречался говорящий цветок? Малыш еле заметно вздрагивает и отворачивается. Мгновение спустя до вас доходит, что он смотрит куда-то ещё. Проследив за взглядом, вы замечаете, что он уставился на Бигги – большеротого монстра, смахивающего на Венерину мухоловку, мирно сидящего за своим столиком. — Погоди-ка. Так вот, кого ты боишься? Малыш… — вы тихо фыркаете. — Это не Флауи. Лохматая головушка вертится туда и обратно, бросая взгляды то на вас, то на зубастого монстра. Последний, кажется, замечает это и поднимает похожую на лозу руку, чтобы помахать ребёнку. Фриск нерешительно машет в ответ. Остаётся надеяться, что теперь-то вам поверили. После того, как этот момент был урегулирован, вы продолжаете свой допрос. — Когда состоялась ваша с Флауи последняя встреча? Тебе довелось увидеть его… ну, знаешь… в этот раз? В ответ вы получаете отрицательное покачивание головой. — А в прошлый раз? Тот же ответ. — Ладненько, — в замешательстве произносите вы. — Скажи-ка мне одну вещь, малыш… Вся та история с… битвами. Детское личико кривится, и вы быстро продолжаете: — Это не твоих рук дело, так? Дитя рьяно кивает. — Есть ли… какие-то гарантии, что подобное не случится вновь? Безмолвный, пустой взгляд служит вам ответом. — Мне хотелось бы доверять тебе, Фриск, правда, но… — Обещание. Вы усмехаетесь, нервно потирая кость между глазницами. — Да… Было такое. Словно почувствовав, что сейчас самое время, Гриллби приносит большую тарелку с картошкой фри, и Фриск концентрирует всё своё голодное внимание на еде, в то время как вы погружаетесь в собственные мысли. «Санс, у меня сейчас черепушка лопнет! Я не знаю, что делать… — вынужденно признаётесь вы своему партнёру. — Как нам следует поступить с мелочью? У меня по-прежнему нет идей». «я могу лишь предложить катиться вперёд по накатанной, — высказывается Санс в своей обычной, спокойной манере. — хотя…» «Хотя что?» «ягодка, у тебя не душа, а мякотка», — он гыгыкает, словно бы выдав шутку. «Я… э-э…» «вот посмотри, мелюзга ещё не участвовала ни в одном серьёзном бою, верно? а твои пальцы уже по самые локти обгрызены». «Ну, знаешь…» «прости». Вы вздыхаете. — «Я просто не могу не болеть за эту мелочь… Да ты сам посмотри!» В этот самый момент дитя выкладывает из оставшихся ломтиков картошки на своей тарелке улыбающееся солнышко. «Агх!! Как можно оставаться беспристрастным, когда кто-то ведёт себя вот так?!» «ехе-хе, — мягко посмеивается Санс. — не парься. не только тебе свезло так прикипеть к малышу». Ситуация ни капельки не проясняется, и у вас по-прежнему много вопросов, но вы сомневаетесь, что у Фриск есть на них хоть какие-то ответы, или что ребёнок поделится ими с вами, даже если что-то знает. Несколько минут проходят в тишине, и затем вы замечаете, что взгляд малыша направлен на дверь. Поняв этот сигнал, вы поднимаетесь с места. — Что ж. Не буду тебя больше задерживать. Маленькую фигурку снова поглощает пушистая мглистая дымка. Вы знаете, что ожидает её по другую сторону, вот только никто из вас к этому не готов.