В которой наступает лучшее время. Время флешбеков!
***
Вы расправляете исписанный лист в своей костлявой ладони и полностью погружаетесь в изложенную на бумаге историю, чувствуя себя так, словно вы сами оказались её невольным участником.***
Тяжёлые капли совершенно внезапно разразившейся бури падали с неба подобно снарядам, ударяясь о неприкрытую макушку потерявшегося ребёнка. Насквозь промокшие волосы, которые трепал неумолимый ветер, совершенно заслоняли обзор беглецу, мчащемуся вперёд в поисках укрытия. Тяжелые тучи не пропускали ни единого лучика света, и к тому моменту, как впереди показалась укрытая в горах пещера, мир накрыла густая, дегтярная тьма. Вот только, разумеется, внутри оказалось ещё темнее, чем снаружи. Несколько неуверенных шагов, и вот незадачливая мелюзга соскользнула в зияющий провал, прямиком к нетерпеливо ожидавшему приключению. Испуганный, но невредимый, малыш оказался на полянке с яркими жёлтыми цветами, лицезрея вокруг себя тьму огромной и страшной пещеры. Пусть даже здесь едва ли можно было что-либо разглядеть, всё же, даже сам размер этого помещения как впечатлял, так и нервировал Фриск. В процессе изучения окружения в детский разум начало настойчиво скрестись чувство слежки. Ощущение этого пристального, анализирующего взгляда в конечном итоге заставило ребёнка встать и рискнуть углубиться в пещеру, ища способ выбраться обратно на поверхность или хоть какую-нибудь помощь. Помощь или то, что казалось похожим на неё в тот момент, явилась в довольно необычной форме. Одинокий золотой цветок с радостной улыбкой, застывшей на его «лице», прямо как в каком-нибудь мультфильме, представился как Флауи и предложил поделиться объяснениями и любовью. Сбитое с толку дитя не знало, что делать, кроме как повиноваться этому странному гиду, когда тот вытянул красное сердечко из человеческой груди и послал в него несколько белых снарядов. В следующие несколько секунд мир будто бы сошёл с ума. Его наполнили боль, страх, дьявольский хохот, крики и гул ревущего пламени. Как только паника, всё-таки, немного отступила, подняться Фриск помогла пара больших, пушистых рук. Нежданным спасителем оказалась Ториэль, хранительница Руин, окружившая дитя теплом и заботой и немедленно взявшая его под свою защиту. Ручка Фриск инстинктивно уцепилась за женщину, покрытую тёплым мехом, пока та показывала дорогу через разваливающиеся коридоры, наполненные головоломками и монстрами, которые казались слишком напуганными, чтобы осмелиться выступить против ребёнка, пока сильная, высокая леди находилась рядом с ним. Только находясь рядом с ней можно было надеяться не заблудиться, поэтому, когда Ториэль попросила малыша остаться и подождать, он запаниковал и побежал за ней, но безрезультатно. Хранительница рванула вперёд с просто невероятной скоростью, и оранжевые листья, взметнувшиеся из-под её ног, выглядели словно огненный след, остающийся за гоночной машиной, так что угнаться за ней не было никакой возможности. Стоило только опекуну скрыться из виду за ближайшим поворотом, как тут же на Фриск снова напали. Гигантская лягушка выпрыгнула словно из ниоткуда, преграждая дорогу. Дрожа от страха, дитя попыталось заговорить с белым монстром, но тот, похоже, не понимал человеческой речи, в ответ лишь наклонив голову и издавая странные звуки. Сразу после этого всюду, куда ни повернись, из случайных мест начали возникать крохотные мушки, больно жалящие каждый раз при соприкосновении с кожей. Чувствуя себя загнанным в угол, ребёнок крепче сжал веточку, которую каким-то образом умудрился пронести с собой весь путь с поверхности. Избегая жужжащих вокруг мух, он подобрался к лягушке поближе и ударил её. Та пискнула, но не отступила. Наоборот, теперь в воздухе появилось даже больше белых мошек, так что пришлось ударить снова. И снова, и снова. Не глядя, не задумываясь, напуганный человечек продолжал атаковать монстра, пока не осознал, что веточка со свистом рассекала обычный воздух. Монстр исчез. Всё, что от него осталось – это маленькая кучка серого праха. «Он пропал, а значит он не настоящий», — такой вывод возник в голове у Фриск, и дальнейший путь по коридору проходил с гораздо большей уверенностью, чем прежде. Лягушки, насекомые, овощи и один очень странный плачущий призрак. Дитя во всех нападавших тыкало веточкой или же, если они превосходили числом, спешно ретировалось, не оглядываясь назад. Продвигаясь вперёд, побеждая монстров и решая встречавшиеся по пути головоломки, ребёнок чувствовал, будто становится сильнее, умнее и храбрее с каждым оставленным позади помещением. Даже более того, он представлял себя героем, разбирающимся с плохими ребятами, которые расстраивали Ториэль. Вне всяческих сомнений, она будет гордиться, когда её, наконец-то, удастся догнать. Уставший, израненный, но решительный, маленький путешественник был невероятно рад, когда в конце концов снова встретил Ториэль. Она исцелила его раны магией и пригласила в свой дом. Непродолжительная дрёма в комнате, куда та привела его, совершенно случайно обратилась полноценным сном, растянувшимся на всю ночь. На следующий день мелочь с любопытством исследовала всё вокруг, жевала превосходный, сладкий пирог, совала свой нос в каждую щель этого дома. Сомнения начали пробуждаться только тогда, когда пушистая хранительница не позволила обследовать подвал. Конечно, там было темно и жутко, но почему она не разрешала туда спускаться? Говорят, не стоит доверять незнакомцам… Ход мыслей ребёнка был прост: если Ториэль не доверяет ему, то, значит, она остаётся для него незнакомкой, а он не может жить с незнакомкой. Следуя этой логике, вполне закономерно прозвучала просьба рассказать о том, как можно вернуться домой. Опечаленная и нервничающая, женщина сбежала от ответа, и оставалось лишь проследовать за ней в подвал. Отчитывая дитя за безрассудство, она умоляла прислушаться к её словам, после – пыталась напугать, а затем старалась заставить вернуться обратно в комнату, но внутри Фриск словно бы бурлила большая сила и потребность идти вперёд. Даже когда Ториэль вступила в битву, это не поколебало решительности упрямой мелюзги. Она была способна постоять за себя на всём пути через руины, так разве трудно будет ткнуть веточкой в ещё одного монстра? Ответ пришёл незамедлительно – очень трудно. Повсюду бушевало пламя, а сама Ториэль слепо смотрела перед собой, игнорируя все слова ребёнка точно так же, как тот игнорировал её попытки зачитать факты об улитках и рассказать разные истории каких-то пару минут назад. Сражаться с ней совершенно не хотелось. Да, она была всего лишь незнакомкой, но до этого момента от неё не исходило ничего, кроме доброты. Недоумевая и гадая, что же делать, малыш метался по небольшому пространству, стараясь избегать пламени, но оно было повсюду, наполняя шипением задымлённую комнату и больно обжигая. Огненные снаряды жалили кожу и душу куда сильнее, чем все мошки, морковки и прочие штуки, которыми монстры кидались до этого, вместе взятые. Спотыкаясь и хаотично бросаясь из стороны в сторону, ребёнок чувствовал, что становится всё слабее и слабее. Пламя также уменьшалось, понемногу затухало и мерцало, даже не целясь в него более, но усталость и нехватка кислорода всё-таки заставили его потерять сознание. Во время падения его душа случайно задела один из увядающих огоньков. Последним, что увидели мутнеющие глаза, прежде чем их заволокла тьма, был шокированный взгляд на лице Ториэль, вскинувшей ладони ко рту, чтобы заглушить испуганный крик. А затем был безумный сон о мраке, красном свете, буквах, кружащих вокруг в каком-то причудливом танце. И всё это казалось очень важным, но Фриск не удалось толком что-нибудь запомнить. Пробуждение на цветочной поляне. Снова. Знакомая тёмная пещера окружала малыша так же, как замешательство и беспокойство окружали детскую душу. Какое-то время он просто сидел там, пытаясь разобраться в воспоминаниях, наводнивших его разум. Когда уже начало казаться, что всё случившееся было всего лишь сном, кто-то явился из тьмы. Дитя. Очень похожее на самого упавшего невезунчика или, возможно, чуть выше и бледнее, но это, определённо, был не монстр. Оно остановилось перед Фриск, протянув вперёд руку. — Приветствую. Я Чара, — ребёнок улыбнулся Фриск, растянув губы до самых румяных щёчек. — Не повезло провалиться, а? Я знаю это место и могу помочь тебе выбраться. Ты не против, если я покажу тебе путь? Было что-то тревожащее в этой улыбке, в том, как это дитя разговаривало, немигающе уставившись Фриск прямо в глаза, да и почти во всём остальном, но смущённый малыш был так рад найти помощь столь быстро, что не колеблясь принял предложение. Какой же ужасной ошибкой оказалось это решение. Запутавшийся, потерявшийся и затем испугавшийся, ребёнок стал свидетелем того, как некто по имени Чара исчез, а его тело начало двигаться само по себе. Перепробовав всё, что было возможно, он мог лишь смотреть через свои собственные глаза, как оно шло вперёд, не остановившись даже возле говорящего цветка и оставив его позади, раздражённого и ошарашенного, чтобы последовать за высокой рогатой женщиной. Не говоря ни слова, не расставаясь с молчаливой улыбкой, вор вёл тело Фриск по коридорам, но как только Ториэль оставила его одного… Он начал убивать. Всех на своём пути, всех, кто встречался в залах, всех, кто прятался, забивался и плакал по углам. Все они обращались пылью от одного единственного взмаха веточкой. Сказать, что у Фриск не было никакого понятия, что делать, значит ничего не сказать. Конечно, всё это были просто какие-то плохие монстры, и малыш… побеждал их прежде? Во сне? Но не важно, что происходило до этого, ибо происходящее сейчас казалось неправильным. Не говоря уже о том факте, что даже собственные действия контролировать не было возможности. Хотя, по крайней мере, этот кукловод, похоже, и впрямь показывал путь наружу. Малыш раз или два замечал на себе подозрительный взгляд Ториэль, когда, наконец, добрался до её дома в конце Руин. Она казалась обеспокоенной, но это ничего не меняло, и она всё так же показала гостю его комнату и вручила кусок пирога. Но затем… Затем она умерла. От одного-единственного удара, как и все остальные монстры. Маленькое белое сердечко, несколько секунд висевшее в воздухе на том месте, где она стояла, дрожало и тряслось, словно бы страшась чего-то. А после распалось на крошечные, поблёскивающие осколки, полетевшие вниз, словно падающие звёзды, и приземлившиеся в кучку праха. Фриск охватил шок. Настолько сильный шок, что ребёнок даже не обратил внимания на то, как его тело, развернувшись по воле Чары, направилось обратно в теперь пустой дом. Оно забралось на кровать и спустя долгое время, заполненное звенящей, жуткой тишиной, они вдвоём провалились в сон. На следующий день Фриск разбудил высокий, писклявый голосок, что произнёс: — Чара, это ты! Ты, наконец-то, здесь! Ты снова со мной! — говорящим оказался смертоносный цветок, жутко улыбнувшийся из темноты и прошептавший: — Я знал, что ты вернёшься… Я буду помогать тебе на пути, даже не волнуйся! Я немного припозднился, знаю, но мы всё ещё можем закончить начатое! — пока он говорил, тело под контролем Чары медленно приближалось к нему. — Ах, тебе не терпится начать, не так ли? Верно! Не будем терять ни минуты! — Флауи маниакально рассмеялся и исчез под землёй. Всё происходившее дальше было сущим кошмаром. Фриск оставалось лишь заходиться внутренними рыданиями и наблюдать, как умирали невинные создания, чувствуя себя при этом просто ужасно. Похожие на птиц существа, хотевшие только лишь рассказывать шутки или найти своих друзей, были низвергнуты в снег. Снеговик – съеден заживо, кусочек за кусочком, прямо перед его полными страха пуговичными глазами. Скулящие псы, пытавшиеся завязать шуточный бой, оказались размозжены в пыль маленьким кулачком в перчатке. Тогда-то до Фриск и дошло, насколько ужасной стала ситуация. «Убивать плохо! Неважно, насколько эти существа странные, убивать всегда плохо! Ториэль была странной, она пыталась силой заставить меня остаться, но мне не хотелось причинять ей вред! Всё, что сейчас происходит, просто неправильно!» Мольбы сыпались на Чару почти непрерывно, мольбы остановиться, вернуть тело обратно, смилостивиться, но единственным ответом служил смех и несколько вводящих в ступор, душераздирающих фраз. — Я всегда держу слово, — обычно тихий и робкий голос Фриск, сейчас исходящий из этих губ, был уверенным и мрачным, когда Чаре всё-таки вздумалось ответить: — Ты ведь помнишь мои слова? Что я знаю это место, что я покажу тебе путь наружу. Но уговора о том, чтобы отпустить тебя, не звучало. После этого от Чары больше не было слышно ни слова. Ни ответа, ничего. Лишь тишина, наполненная невысказанной насмешкой на протяжении всего пути через пустой город. Когда впереди показался Папирус, Фриск была предпринята попытка дать отпор захватчику. Тот странный монстр бормотал что-то о пропаже своего брата, пытался задержать человека головоломками и даже предлагал стать друзьями, но и он, и Фриск потерпели неудачу, и его прах, такой же серый, как и у остальных, развеяло по снегу. Его слова о том, что он всё ещё верил, что внутри у человека перед ним есть что-то хорошее, а вкупе с этим и его смерть сломали что-то глубоко в душе Фриск. После этого малыш больше не пытался бороться. Ни у кого не было и шанса против Чары. Даже у героической рыбной леди, преследовавшей вторженца на протяжении всего пути через болото. Она приняла на себя один удар, заслонив маленького жёлтого монстрика, и пусть даже она не умерла сразу же, её рана и тяжёлая броня замедлили её движения достаточно, чтобы Чаре удалось сбежать, даже не озаботившись добиванием противника. Надежда Фриск снова воспряла, когда на пути встретился другой скелет. Ребёнок болел за вашу победу. Вы столько всего знали, вы могли телепортироваться и выглядели достаточно сильными, чтобы остановить это безумие. И от этого было только больнее, когда удар Чары попал по вам. Фриск казалось, что всё кончено. В душе ребёнка поднялось такое отчаяние, что каким-то образом оно передалось и пленителю. Тот начал смеяться и плакать, наконец-то стоя смирно достаточно долго, чтобы у вас появился шанс нанести удар. Чем вы не преминули воспользоваться. Фриск никогда не думалось, что смерть принесёт такое счастье. Снова оказавшись на цветочной поляне, малыш не знал, что и чувствовать. Он был счастлив, он был напуган, он был расстроен и, что наиболее важно, он был в замешательстве. Дух Чары показался вновь. Сверх меры полный ярости, он кричал Фриск плохие, грубые слова, сыпал угрозами, настаивал на возвращении контроля, но сам не мог совершенно ничего сделать. Свернувшись калачиком, дитя оставалось в этом положении часами, думая, что если ничего не делать, то, по крайней мере, удастся не доставлять неприятностей. В этом кошмарном состоянии ребёнка и обнаружила Ториэль. Он игнорировал её встревоженные вопросы, и она просто-напросто взяла его на руки и так несла дрожащий комочек всю дорогу к её дому. Дни проходили один за другим. На этот раз решение было однозначным – остаться с Ториэль. Фриск даже думать не хотелось о том, чтобы снова сражаться. Не хотелось смотреть в глаза никому из монстров, убитых прежде по собственной воле или под контролем Чары. По прошествии нескольких дней Ториэль спросила, что малышу известно о его проклятии. У Фриск не было ни малейшего представления, о чём она говорит, поэтому она объяснила, что видит нависающее над ним тёмное проклятие, и если он хочет, она может снять его. Разумеется, согласие Фриск было моментальным, несмотря на очередную истеричную вспышку гнева от Чары. Ториэль потребовалось какое-то время, чтобы собрать ингредиенты для ритуала, и всё это время злой дух не позволял Фриск спать, крича на ребёнка всякий раз, как тот закрывал глаза. Настал тот день, когда все приготовления были завершены. Ториэль зажгла пару ароматических свечей, дала Фриск съесть какие-то горькие травы, пробормотала некие странно звучащие слова, поводила руками вокруг, и детский разум погрузился в сон. После пробуждения следующим днём мелюзга не почувствовала никаких изменений в своём состоянии, но как только день подошёл к концу, она осознала: Чары больше не было. Фриск не верилось, что это и впрямь сработало, что эта проклятая сущность всё-таки покинула ставший свободным разум. Ещё несколько недель, проведённых вместе с Ториэль, прошли в ожидании, что Чара вернётся, но всё было тихо как в Руинах, так и во встрёпанной головушке. Мало-помалу малыш начал расслабляться. Он начал забывать ужас своей предыдущей жизни, словно всё это было лишь кошмарным сном. Ториэль была хорошей женщиной, доброй и заботливой, покуда соблюдались её довольно простые правила, да и монстры, жившие в Руинах, тоже оказались хорошими, как только у Фриск появилось время побольше о них узнать. Единственное, что пугало, так это злобный цветок, однако он больше ни разу не показался. Жизнь текла мирно и беспечно. Но чем дольше приходилось оставаться, тем больше малыш нервничал. Он понимал, что так не может продолжаться вечно. Он должен был двигаться дальше.***
Вы откладываете последний лист бумаги и проводите ладонью по лбу. Вам не удаётся подобрать слов или даже мыслей, но одно вы можете сказать наверняка – это было то ещё чтиво. Можете ли вы доверять всему написанному рукой Фриск? Действительно ли дух Чары исчез и упокоился с миром после заклинания Ториэль? Вам необходимо всё это осмыслить. — Можешь подождать меня здесь немножко, малыш? Мне нужно проветрить голову. В ответ вы получаете смурной взгляд и, видя в нём неохоту, подзываете Гриллби, занявшего дальний угол бара, чтобы дать вам возможность остаться наедине: — Эгей! Принеси мелюзге чего-нибудь вкусненького. Я ща вернусь. Радостный карапуз остаётся в относительной безопасности бара, а ваше лицо овевает холодный воздух заснеженной улицы. Несколько монстров, стоящих неподалёку, нервируют вас, поэтому вы шагаете мимо домов по направлению к лесу. «так какой у нас теперь план? — спрашивает Санс, как только вы останавливаетесь посреди нигде, пустым взглядом наблюдая за падающими из туч снежинками. — у нас, гм, есть план… так ведь?» — План? Ха… ха-ха! — этот простой вопрос заставляет вас истерично рассмеяться. — У меня совершенно НЕТ идей, — криво улыбаясь, ноете вы. — «Ты уже должен бы знать, что я просто тупица! И о чём мой мозг вообще думал?.. — вы преувеличенно пожимаете плечами. — Понятия не имею». — НИКАКИХ СРАНЫХ ЗАЦЕПОК! — выкрикиваете вы, злясь на себя и на этот несправедливый мир. «хоспаде, дружище… расслабься». Вы сопите, прижимаясь головой к твёрдому и холодному дереву. Вдох. Выдох. — У тебя получится, Ягодка… У нас получится, — тихо шепчете вы, уткнувшись в древесную кору, начинающую постепенно поглощать переполняющие вас эмоции. Санс молчит, но его душа посылает вам волны поддерживающих и утешающих эмоций. Довольно скоро вы успокаиваетесь достаточно, чтобы снова думать трезво. «Фриск… это хороший ребёнок. Ребёнок, который действительно не хочет никому навредить. По крайней мере, я думаю, дело обстоит именно так, — начинаете вы расставлять мысли по полочкам. — Но у него не выйдет пройти через барьер без души монстр-босса. У меня не хватит духу сказать ему об этом… Так что пока он остаётся заточён за барьером. Точно так же, как застряли здесь и все мы. Но тут для него так же небезопасно. Рано или поздно все узнают, что это человек и… Определённо, это вызовет некоторые вопросы. Монстры, в основном, добры, это да, но когда свобода так близка, а война не окончена… — вы качаете головой. — Что касается альтернативы, на ней крупными буквами написано «хрень». Да, мы можем попробовать выйти на поверхность ещё разок, но… Это просто бессмысленно, чрезвычайно опасно, и я не представляю, как набрать человеческих душ, не убивая людей. Что я не…» «ты туда и не пойдёшь. твоя задача – присматривать за моим бро вместо меня, помнишь?» «Хах… Да. Точно. Но, раз это не вариант, и попытка выпросить души у Азгора тоже не вариант, тогда какие у нас варианты?! НГХ! — вы бьётесь лбом о ствол дерева, и на вас осыпается снег с верхних веток. — И какого чёрта мы должны делать теперь?!» «хм…» — задумчиво выдаёт Санс, потирая голову, и вы чувствуете вину за то, что ему приходится разделять ту же головную боль, что вы вызвали. «Извини». «считай, что мы теперь в расчёте за ту мысленную оплеуху, которую я тебе влепил, — отмахивается он. — я собирался сказать тебе, что кое-что вспомнил. эта игра, о которой я от тебя слышал… фриск ведь в ней тоже есть, верно?» «Санс…» — несколько секунд вы слепо смотрите в одну точку, а затем выкрикиваете: — ТЫ ГЕНИЙ! — чтобы дать выход хотя бы части своих эмоций, вы обнимаете дерево и несколько раз подпрыгиваете. — «У нас есть Фриск! Фриск ВСЁ исправит!»