В которой всё начинает становиться на свои места
***
Санс открывает свои глазницы. Нет, не так. Санс открывает свои глазницы. Какое-то время он лежит на успокаивающе знакомом полу, оценивая сие достижение. Подчиняясь импульсу, посланному разумом монстра, его рука движется к лицу. Он пялится на неё, словно видит её впервые в жизни. Рука нерешительно сгибается. Костлявые пальцы медленно сжимаются в кулак, а затем расслабляются, свободно распрямляясь. Точки глаз двигаются, глядя туда, куда он сам хочет. Одну за одной он проверяет части тела, двигая их по собственной воле, пока не остаётся сомнений: его тело снова принадлежит ему. Тут словно что-то щёлкает у него в голове, и Санс рывком выныривает из состояния самоизучения, подскакивая на ноги. Резким взмахом руки он вытягивает душу из грудной клетки. Белое перевёрнутое сердечко повисает в воздухе перед ним. Он прожигает его тяжёлым взглядом, прежде чем вернуть обратно и оглядеться, лихорадочно ища ответы на и так огромную кучу вопросов, что лишь продолжает расти. К счастью, долго искать ему не приходится. Стоит ему вихрем вылететь из комнаты, как до него доносятся голоса с первого этажа. Один за одним монстры, похоже, приходят в себя после той же таинственной отключки, в которой находился и он сам. Здесь собрались все знакомые лица – его товарищи по работе, его братья и одна большая липкая куча слитых воедино собак – растянувшиеся на полу и предметах мебели, как если бы его домашний торнадо поглотил их, а затем выплюнул обратно. Однако среди них присутствует и одно новое лицо, которое немедленно приковывает к себе всё его внимание. Пушистый мальчонка в полосатой кофте. Маленький монстр ужасно напоминает уменьшенную копию Азгора. Те же черты, тот же мех, даже в его осанке есть что-то знакомое. Более пристальное изучение его ауры заставляет Санса потрясти головой и протереть глазницы. Свет, окружающий фигуру ребёнка, мерцает круговертью из всех цветов радуги, сливаясь в ослепительно-белое пятно на которое физически больно смотреть. Санс видит этого мальчика впервые, но несложно догадаться, кто это такой. Похоже, наступил момент для официального знакомства. — чё как. Азриэль испуганно отшатывается, моментально начиная оседать всё ниже и ниже, словно пытаясь уйти под землю. Взволнованно дёргающийся носик, длинные висячие уши, большие красные глаза, сверкающие свежими слезами, а поверх всего этого едва уловимый запах сахарной ваты. Даже Сансу сложно поверить, что это живое воплощение очарования принесло столько бед и боли всему Подземелью. — приятно быть спасённым, цветочек жизни? — продолжает он, так и не получив ответа. — или мне стоит обращаться к тебе, используя твой королевский титул? — Ты… Как ты… — блеющий голосок дрожит, словно листочек. — агась. я в курсе всего того огорода что ты нагородил. и может быть, не мне судить. но… — многозначительную паузу подчёркивают его потемневшие глазницы, — будь уверен, меня не радует то, что ты натворил. — А… ох… — расслабься, — небрежное пожатие плечами прерывает его лопотание. — я не собираюсь жужжать тебе на уши, ежели ты не решишь вновь разворошить улей. идёт? Азриэль кивает, полный энтузиазма. — ладушки… так… — лицо Санса спокойно, но вот его голос… Его голос начинает его выдавать. — она у тебя? — Гм… Что? Кто? — да что ты как баран перед новыми… — он обрывает себя, прежде чем заговорить снова: — душа… красная душа. ты обязан знать, где она. обязан. — Охх… Седьмая душа! Так вот, почему я чувствую себя сильнее, чем раньше! — на секунду он приходит в восторг, прежде чем снова поникнуть головой. — Да, я думаю, что она у меня. — хорошо, — Санс кивает, не разрывая зрительного контакта. — а теперь давай её мне. — Я… ах… — она не твоя, — белые огоньки в глазницах скелета яро вспыхивают. — если до тебя до сих пор не дошло. Прежде чем Азриэлю удаётся что-либо сделать, между ними из ниоткуда возникает человеческое дитя. Малыш пристально смотрит на Санса и качает головой. — фриск?.. — Санс заметно напрягается, но, оглядев ребёнка, расслабляется. — ягодка у него. это ведь и твой друг. верно? Человек опускает взгляд, однако продолжает стоять между двумя монстрами. — Души… — Азриэль подаёт голос, выглядывая из тени Фриск, — они все сейчас дремлют. Стоит освободить даже одну из них, как все они проснутся и с большой вероятностью начнут бунтовать. Если они ускользнут, то я потеряю свою форму и силы… Но я… Я готов… пойти на это… — его губы и плечи начинают дрожать. Санс продолжает взирать на угрюмых детей. Спустя немало времени он наконец-то закрывает глазницы и глубоко вздыхает. — ясно… нам нужны твои силы, чтобы подлатать тебя, так что… давай разберёмся с этим поскорее, — его глазницы быстро открываются. — пойду, приведу братьев.***
Запах раскалённого металла и аргона пронизывает всё внутри стен тайной лаборатории. Стрекот свёрл, гулкие удары молотков и лязг металла не прекращаются, кажется, ни на минуту. Кабели, шланги и провода лежат и висят повсюду, словно это не рабочее пространство, а джунгли, полные лиан и змей. Прошла неделя с того момента, как Азриэль поглотил человеческие души и был спрятан ото всех в доме братьев, общаясь только с Фриск и Папирусом, в чью задачу входит присматривать за детьми и следить за тем, чтобы никто их не обнаружил. Маленькому принцу становится всё сложнее и сложнее удерживать души в дрёме, так что времени для приготовлений, на которые в обычной ситуации ушли бы месяцы, если не годы работы, остаётся всё меньше. Ассистенты с трудом пришли в себя после произошедшего с ними, да и едва ли после такого вообще возможно полностью восстановиться. И всё же все они единогласно согласились, что они должны попытаться спасти своего принца и разрушить барьер раз и навсегда. Ведь именно свобода была их изначальной целью. Лобо помогает с вычислениями и чертежами, Сьюзи направляет свои познания на создание химических и алхимических формул, Каттер и Митчелл также вносят свой вклад, пусть даже создание и сборка чего-либо далеки от их привычного рода деятельности. Удивительно, но Альфис и Гастер неплохо ладят. Перебрасываясь короткими техническими фразами по ходу отлаживания механизмов, умудряясь находить общий язык в языке науки, они представляют собой самую продуктивную команду внутри команды, поскольку полная погружённость в работу помогает им отбросить свои обычные тревоги и формальности. Андайн также здесь, поскольку она отказалась оставить свою девушку наедине с «занудными чудилами», как она отозвалась о них, перетаскивает особо тяжёлые части оборудования, когда это необходимо, но большую часть времени просто прохлаждается на верхнем этаже. Отбросив куда подальше свою лень, припомнив старого себя и даже сменив свою любимую куртку на лабораторный халат, Санс тоже работает. Выкладываясь по полной, на все сто двадцать процентов, забывая про еду и сон. Весь его отдых сведён к нескольким отключкам в течение дня и безбожному количеству кофе, но, естественно, такими темпами надолго его не хватит. На данный момент он предпринимает десятую попытку воткнуть кабель в положенное ему место, но продолжает промахиваться, так как его глазницы слезятся от дыма, испускаемого тлеющей резиной, а руки трясутся от нехватки энергии в теле. Он роняет кабель, со стуком приземляющийся на стол, и раздражённо трёт голову, размазывая машинное масло и копоть по и без того грязному черепу. — Неважно выглядишь, — подмечает доктор кот, наблюдающий за действиями Санса, неспешно потягивая свою порцию кофе. — так и ты румянцем особо не пышешь, — и это также правда. Пусть даже Каттер больше не серый и блёклый, однако он, всё же, бледный и дрожащий из-за отсутствия сна и переизбытка кофеина. — Я годами был потерян во времени и пространстве. А у тебя какое оправдание? — он улыбается, явно решив отшутиться. — твоя правда. — Ох? Никакого остроумного каламбура в ответ? Ты и впрямь не в форме, друг мой. — я бы ответил химической шуткой, вот только обромил где-то листочек с ними, — скелет щёлкает по одному из металлических цилиндров, заполненных горючими химикатами, стоящих позади его стула, и подмигивает. Уставшую глазницу удаётся разомкнуть с ощутимым трудом. — Угх… — доктор морщится, хоть и не скрывает легкой улыбки самым уголком рта. — Что ж, тут ты меня подловил… Ладно. Предлагаю тебе немного отдохнуть и привести в порядок голову… и лицо заодно. Ты вряд ли многого добьёшься в таком состоянии. Разве что себя... — Хорошая идея, Каттер! — доносится замечание с другого конца комнаты. Вполне возможно, что именно способность Гастера удачно подслушивать разговоры и сделала его ведущим учёным. Он вытирает лоб и выпрямляет спину, а после повышает голос, чтобы все присутствующие его услышали: — Внимание всем! Я знаю, что в нашем распоряжении не так много времени, но в следующие восемь часов я запрещаю всем браться за работу. Проваливайте отсюда, поешьте и поспите! Нездоровый разум приводит к… инцидентам. А мы не хотим, чтобы что-то такое произошло, верно?! Полдюжины усталых голосов дружно соглашаются с ним. Маленький скелет ступает обутыми в тапочки ногами на потресканную землю Хотленда и втягивает затхлый, душный воздух. Он столь же хорош, как свежайший горный бриз, после всего того дыма, который ему приходилось вдыхать последние дни. Другие члены команды натыкаются на него, выходя из лаборатории, но он уже просто не в силах беспокоиться о том, чтобы отойти. Каждая скорбная душа, выходящая по эту сторону здания, получает отборный каламбур на дорожку. Наконец, все ушли. Санс оглядывается на закрывающиеся двери, одаривая их долгим, задумчивым взглядом, но затем встряхивает головой. Вернуться обратно и нарушить вето Гастера, может, и заманчиво, учитывая то, что время дорого. Вот только работать над проектом в одиночку совершенно бессмысленно. Этот факт подтверждался раз за разом, сколько бы он ни упорствовал, сколько бы ни наступал на те же грабли, они всегда исправно срабатывали. Кроме того, доктор кот прав. Санс в очень плохой форме. И всё же, пусть даже лучшего способа распорядиться своим временем нет, его не тянет в сон. Так что он пускается в путь. За то время, пока его тело бесцеремонно одолжили, он успел привыкнуть к долгим прогулкам. И пусть даже это не он переставлял ноги, да и он не очень-то понимал, зачем кому-то нужно ходить, если можно просто телепортироваться, временами… Временами это и впрямь было приятно. Просто бродить по окрестностям. Наслаждаться атмосферой. В конце концов, возможно это и не самый худший способ распорядиться его свободным временем. Пройдя немалое расстояние, пробравшись через лабиринты пещер и поля шепчущих эхо-цветов, он останавливается, как вкопанный, и поднимает взгляд. Сверкающие кристаллы смотрят в ответ, подмигивая в том же порядке, что повторялся многие века. Совсем не так, как звёзды на поверхности, которые довелось увидеть одинокому монстру одной короткой ночью. Санс тянет за шнурки своей толстовки, стискивая зубы. Затем быстро протягивает руку в пустотный карман, чтобы схватить кое-какие бумаги, казалось бы беспорядочно парящие там. Он погружается в слова, написанные его неряшливым почерком, с необычайным рвением, но затем выражение его лица медленно меняется. Будто бы он ожидал прочесть нечто иное между этих строк. Быстрый росчерк ручки по бумаге добавляет в журнал новую запись: «день восьмой. по-прежнему ничего нового или подозрительного» Ушедший в размышления, он не обращает внимания на стремительно приближающиеся шаги, и его беспечность выходит ему боком. Что-то большое с огромной скоростью врезается в него, толкая в сторону и едва не заставляя выпустить из рук его драгоценные записи. К счастью, то, что его ударило, очень мягкое, иначе от его несчастных хрупких косточек остался бы лишь прах. Его расплывчатый взгляд медленно фокусируется на высоком сиренево-белом силуэте, который взволнованно тараторит: — Ох, мне так жаль! Я тебя не заметила… Ты в порядке? — вот так пошел по грибы и чуть костей не собрал… — бормочет Санс, потирая звенящий череп и торопливо пряча бумаги. Фигура прыскает смешком и кратко, удивлённо вдыхает. — Мой друг! Это и правда ты?.. — ну… даже если и нет, друзей заводить никогда не поздно, — он усмехается, прикрыв одну глазницу, но, разумеется, он тоже узнал свою собеседницу. — Полагаю, ты прав, — в тёплом голосе играет мягкий смех. — Я Ториэль, и я более, чем уверена, что знаю тебя! — ну-с, что могу сказать. всё так. и пусть его немного подкозило, но единственный и неповторимый скелет санс стоит перед вами. рад встрече. — Да, да! И я рада, вот только… — улыбка Ториэль меркнет. — Ты перестал приходить к двери, и я… Я больше не могла просто сидеть там. Прошу, ты должен мне ответить! В порядке ли дитя? Санс колеблется, но длится это лишь краткий миг. — когда я в последний раз видел сорванца, а это было не так давно, всё было в порядке, но я упустил его из виду, — спокойно объясняет он. — однако я уверен, что всё норм. здесь в округе нет особых угроз. — Ах, ладно-ладно… — кивает она, хотя по ней и не скажешь, что она в это верит. — Тогда мне нужно поспешить дальше, может, на пути к замку... Ты сможешь найти меня там, если отыщешь дитя первым, а если нет, то я уверена, что рано или поздно всё упрётся в барьер. — уф… да. удачи. — Ещё увидимся! — и с этими словами она уносится прочь, рванув с места, словно росчерк бледной молнии. Смотрящего ей вслед Санса озаряет идея, и он собирается с духом, готовясь ступить на короткий путь. — ВОТ ТЫ ГДЕ, САНС! — телепортация приводит его на порог их дома, а вместе с тем и под укоризненный взгляд его брата. — ПОЧЕМУ ТЫ НЕ ПОЯВЛЯЕШЬСЯ ДОМА? — я же уже говорил те, бро. работёнки много. — ТЫ ВСЕГДА ТАК ГОВОРИШЬ, НО Я УВЕРЕН, ЧТО ТЫ ПРОСТО ГДЕ-ТО ОТЛЁЖИВАЕШЬ БОКА! — так ты полагаешь, что я тюленюсь? — И ЧТО ЭТО ВООБЩЕ ДОЛЖНО ЗНАЧИТЬ?.. — забей. как там мелкие? — ОХ, ОНИ В ПОРЯДКЕ! Я ДУМАЮ… Я ИХ НЕ ПОНИМАЮ. — в смысле? — ОНИ НИКОГДА НЕ ГОВОРЯТ СО МНОЙ. ЧЕЛОВЕК НЕ СКЛОНЕН К РАЗГОВОРАМ, А ЭТОТ МАЛЕНЬКИЙ КЛОН АЗГОРА, ПОХОЖЕ, ДАЖЕ БОИТСЯ МЕНЯ. РАЗУМЕЕТСЯ, ТАКОЕ ВЕЛИЧИЕ МОЖЕТ ПОВЕРГАТЬ В ТРЕПЕТ, НО Я НЕ ЖЕЛАЮ ПРИЧИНЯТЬ ЕМУ НИКАКОГО ВРЕДА! САНС… — оглушительный голос стихает, понижаясь почти до шёпота. — ЕГО ГЛАЗА… В НИХ ЕСТЬ ЧТО-ТО ЗНАКОМОЕ, НО… ПО-МОЕМУ, Я ЗАБЫЛ, ЧТО. — не забивай этим голову. просто дай этим двоим больше времени, чтобы привыкнуть. всё будет хорошо. — ВПЕРВЫЕ Я НАДЕЮСЬ, ЧТО ТЫ ПРАВ! — пойду, поздороваюсь с ними, — говорит он, ступая на другой короткий путь, ведущий в комнату его брата. — ну привет, безбашенные принцессы, — появление Санса встречено испуганной и слегка напряжённой тишиной. Оба ребёнка отвлекаются от того, чем они занимались, поднимают головы и смотрят на него, крепко сжав в руках маленькие фигурки. — душевная вы публика. может, расслабитесь малясь, а? Никакого ответа. — лады. как насчёт этого. может кто-то из вас хочет навестить ториэль? она выбралась из руин, чтобы спасти тебя, фриск. хех. уверен, она будет без ума от счастья, когда узнает, что ты в порядке. не говоря уже о том, чтобы увидеть живым тебя, малой. Как только Санс кивает на него, Азриэль начинает трястись, как в конвульсиях. Он не может даже ответить, истерично мотая головой вправо-влево. Фриск обнимает дрожащего козлёнка и хмуро смотрит на Санса. — ну и что это за взгляд? я просто предложил. нет – значит нет. заставлять не буду. и, пацан… — скелет пронзает только начавшего успокаиваться Азриэля холодным взглядом, полным скрытого подтекста. — держи их крепче, лады? спасиб. Покинув комнату и начав спускаться по ступенькам, он натыкается на Гастера – или, вернее, на его очень длинные ноги, – сидящего на диване, бездумно уставившись перед собой невидящим взором. Санс усмехается. — я в курсе, что ты любишь космос не меньше моего, но здесь тебе не невесомость, чтобы так зависать, бро. — Ах, да. Ты прав. — не спится? — Боюсь, что так. — как и мне… хей. не хочешь пройтись? — Не откажусь. Ох, и к слову… — он бросает Сансу сдувшуюся подушку-пердушку. — Ты забыл своё устройство для розыгрышей на моём стуле, тебе пора прекращать так беспечно относиться к своим вещам. — пффф, спасибо, бро. ума не приложу, как она там оказалась. Пока они торчали в Лаборатории, шёл довольно сильный снегопад. Крыши, ветви деревьев, земля, все доступные поверхности, укутало толстое белое одеяло, скрывшее все следы и приглушившее звуки. Двое братьев медленно идут по тихому лесу, вновь прокладывая старую тропу. Рыхлый снег не идёт на пользу длинному чёрному пальто Гастера. Полы его одеяния пропитываются влагой и тяжелеют, оттягивая ткань с каждым шагом. Хотя не похоже, чтобы он вообще обращал внимание на этот факт, поскольку он продолжает брести вперёд, бормоча себе под нос и подсчитывая что-то при помощи своих многочисленных пальцев. — ты только что разогнал всех по домам, а сам всё туда же. считаешь, лес смахивает на офис? Гастер одаривает Санса ошалелым взглядом, словно бы увидел его впервые за сегодня, а затем отзывает большую часть своих дополнительных рук и посмеивается. — Что я могу сказать в свою защиту, кроме как то, что мне этого ужасно не хватало? — забавно, не так ли? кажется, словно всё это дерьмо свалилось на нас буквально только что, но в то же время такое ощущение, будто бы прошла целая сраная вечность. — Довольно странно, несомненно. Мне тоже так кажется. — о, да, к слову. я сегодня встретил старого друга. По ходу их неспешной прогулки Санс рассказывает брату о том, как он повстречал Ториэль, и о реакции Азриэля на предложение повидаться с ней. — Я считаю, что мы всё равно обязаны показать его! В конце концов, они его родители, мы должны получить их разрешение… — с каких это пор тебя волнуют разрешения? — с усмешкой хмыкает Санс. — А ты имеешь что-то против? — в обычно спокойном голосе можно уловить лёгкие нотки раздражения. — я-то нет. но мелкий – однозначно. не забывай, что он сейчас подобен богу, со всеми этими душами и прочим… возможно, лучше просто оставить его в покое. Гастер почёсывает одну из трещин на своём черепе и шипит от боли. — Не так уж много вещей я ненавижу больше, чем неопределённость… — хех. дай-ка угадаю. тебя не особо сильно заботит, что они скажут. ты просто хочешь увидеть старого друга. — Вот! Именно это одна из тех вещей, которые я ненавижу БОЛЬШЕ, чем неопределённость! Хватит читать меня, Санс, это неприлично! — хе-хех, агась. рад, что некоторые вещи не меняются. я всё ещё могу видеть тебя насквозь, — Санс вынимает одну руку из кармана толстовки и похлопывает брата по спине, в процессе смахнув пару снежинок. — не волнуйся, гастик, я понимаю желание… — мгновение Санс молчит, смотрит в пустоту. — увидеть своего друга. Гастер смеряет Санса взглядом, в котором видна грустная усмешка. — Тебе одиноко, не так ли? Нет ответа. — Я тебя не узнаю, брат. Это совсем не в твоём духе. — мы все изменились. к добру или к худу, — Санс снова засовывает руку вглубь кармана и отбрасывает прочь свои мысли. — ну что ж. давай проверим, как там поживают боссы. — Как такое возможно, что они до сих пор его не нашли?! — даже через закрытые двери Нового Дома два костлявых брата слышат громкий и раздражённый крик. — Подземелье так мало! Где ещё он может быть? Ррр! Твои часовые столь же бесполезны, как и ты, Азгор! — чё как, — Санс толкает блёклую дверь и входит первым, прерывая развернувшуюся драму. — Что там ещё, — ворчит всё тот же голос. — бесполезный часовой прибыл, — отвечает он, слегка наклонив голову. — Санс! — Ториэль поворачивается на месте, моментально изменившись в голосе. — Ты здесь, слава небесам! Прежде чем ей удаётся сказать ещё что-то, из теней выходит Гастер, сверля её неодобрительным взглядом. За спиной у своей жены Азгор непонимающе хлопает глазами, так и излучая ауру полнейшего замешательства. — Види?.. — король протирает глаза и вглядывается ещё раз, однако призрак прошлого не намерен исчезать. — Божечки! Доктор… Я… Я не?.. Я был уверен… — Я тоже рад Вас видеть, Ваше Величество, — Гастер выпрямляется, словно палку проглотив, нервно перебирая руки за спиной. — Меня не было, да, но я вернулся. — Ох! Ну разумеется! Разумеется, я рад! Правильно ли понимаю, ты здесь, чтобы вернуться в лабораторию? Там работает новый учёный, но я уверен, мы сможем что-нибудь придумать. — Я был бы признателен. — Азгор… — по рыку Ториэль ясно, что она устала от этого разговора. — О чём ты думаешь? На всё это нет времени! Мы тут лясы точим, а в эту минуту кто-то может причинять вред невинному ребёнку! Тот глядит на Ториэль влажными глазами, полными щенячьей любви, прижав уши к голове. Большой монстр внезапно кажется очень маленьким, почти карманным, ну или, по крайней мере, меньше, чем его жена. — Я уверен, королевские псы скоро выйдут на его след, лю… Гм… В л-любую минуту. — Тц, — Гастер отводит взгляд в попытке совладать с нарастающим раздражением. Санс приподнимает надбровную дугу, переводя взгляд с одного монстра на другого, но все целенаправленно игнорируют его. — Ты просто жалок! — снова срывается обозлённая женщина. — Неужели убийство невинных детей – это всё, в чём ты хорош? — Довольно! — внезапно в комнате становится темнее и холоднее. Из ниоткуда поднимается ветер. В центре надвигающейся бури стоит сгорбившаяся фигура Гастера, сжимающего полдюжины парящих в воздухе кулаков. — Тише, друже. Всё хорошо, — Азгор выходит вперёд, обогнув свою сбитую с толку супругу, и кладёт лапу на плечо тут же съёжившегося Гастера. Тот наклоняет голову, огоньки его глаз нервно дрожат. Ториэль шумно выдыхает, снова беря себя в руки. — Кто ты вообще такой? — Вин Дин Гастер, придвор… Предыдущий придворный учёный, — отвечает он, как только Азгор отходит в сторону. — Появился на свет после Вашего… исчезновения. Так что, разумеется, у Вас не было возможности познакомиться со мной. — Юный и наивный, — горько бормочет она. В ответ на это замечание Гастер ухмыляется уголком рта. — Почему ты с таким пылом заступаешься за него? Разве ты не знаешь, что он натворил? Хм. Полагаю, нет, — она кривит лицо. — Ведь дети, чьи души он забрал с той лишь целью, чтобы навешать всем на уши лапши, это только вершина айсберга. — Может, не стоит говорить об этом?.. — пытается вмешаться Азгор, но отступает назад под её пристальным взглядом. — Это тянулось слишком долго… Я считаю, что всё должны наконец-то узнать правду. Быть может тогда они увидят, что вся эта война была совершенно бессмысленна! Что монстры никогда не должны были покидать Подземелье! — О чём вообще идёт речь? — Гастер хмурится, по-прежнему сдерживаясь, чтобы не ляпнуть какую-нибудь грубость. — Почему мы должны оставаться в этой проклятой дыре? — Я как раз собиралась сказать… — продолжает она, пусть её терпение и дрогнуло, — что барьер – это НЕ тюрьма, но наш щит! Щит, созданный нашими друзьями среди людей. — Что?.. Бессмыслица какая-то, — однако его голос больше не звучит столь уверенно. — Если ты действительно такой приверженец науки, то ты должен понимать! Разве ты не осознаёшь, что объединённые страхом, алчностью и злобой человеческие армии никогда не оставили бы нас в покое? — силится убедить его Ториэль, с мольбой во взгляде. — Им был дан ясный приказ, стереть нас с лица земли, всех до единого… Но нашлись люди, которые не поддались лжи. Они были выше этого. Они поверили, что мы не сделали ничего, чтобы заслужить подобную судьбу… Поэтому они предупредили наш город о надвигающейся атаке и вызвались сопроводить эвакуацию к горе… Она делает глубокий, дрожащий вздох. — И там они воздвигли барьер… Заклятье работает таким образом, что другие монстры всё ещё могут присоединиться к нам, в то время как люди не могли знать где мы. А если бы и узнали, то не посмели бы последовать за нами, осознавая, что они могут никогда не выбраться из тьмы, кишащей монстрами. Уверяю вас, это заклятье очень сложное и опасное… Мы не знаем, насколько, но те юные, отважные маги, вполне возможно, пожертвовали своими жизнями, чтобы помочь нам! И даже если они выжили в ходе ритуала, их действия несомненно сказались на них. В помещении воцаряется шокированная тишина, пока она не продолжает. — Они спасли нас, потому что верили в нас, а что же сделали мы? Что сделал Азгор? Он предал их доверие! Как и все остальные, с радостью согласившиеся начать эту бесполезную войну! Убивать несчастных, одиноких, беззащитных детей… — она с горечью качает головой. В её голос закрадываются нотки отчаяния. — И ради чего? Возвращения на поверхность?! — с её уст срывается короткий, жалкий смешок. — Вы хотя бы представляете, что ждёт нас там? Как люди встретят нас на сей раз? Уничтожат нас сразу же? Примут нас? Даже если так… насколько хватит их милости? Я не могу с уверенностью ответить ни на один из этих вопросов. Но я точно знаю, Подземелье было нашим домом на протяжении поколений… И учитывая это, есть ли хоть один стоящий повод испытывать судьбу? — Тори, я… — ТЫ, — вновь её яростный взгляд пронзает короля, на которого она смотрит с полнейшим отвращением. — Ты убийца, Азгор… Убийца, трус и предатель! — Заткниссссь, — в комнате раздаётся шипение, от которого кровь стынет в жилах, — Заткни рот, женщина. — К-к-как… Как смеешь ты так со мной разговаривать? — Ториэль смотрит на ссутулившегося учёного скорее озадаченно, чем гневно, но это только пока. — Я смею?.. — его жуткий шёпот проникает в душу каждого находящегося в комнате монстра. — Ты третируешь его, словно власть в твоих руках, но ты не королева… — голова Гастера медленно поднимается, а очертания его кривой усмешки дрожат и искажаются, начиная напоминать пасть, усеянную клыками. — Ты лишилась этого титула, как только оставила свой народ в час великой нужды. Истинный правитель никогда бы так не поступил. Он бы остался и сделал всё, что в его силах, чтобы помочь своим подданным, — тихо проговаривает он, подбрасывая обвинения, словно веточки в пламя, оставляя Ториэль открывать и закрывать рот в приступе негодования. — Верно, я говорю об Азгоре. Его голос становится громче. — Он был здесь, чтобы дать нам надежду, когда все уже готовы были сдаться, поднять лапки и умереть. Он был здесь, чтобы пообещать нам свободу и солнечный свет. Он был тем, кто усердно трудился, пытаясь сдержать данные обещания. Кнутом или пряником – неважно! Он дал слово, и он держит его и по сей день. Потребности целой расы стоят превыше жалкой морали… — Ничто никогда не оправдает убийства! Я… — ТЫ не стоишь и волоска с его головы, — буквально рычит он на неё. — Так что это ТЕБЕ не стоит порочить имя НАШЕГО КОРОЛЯ! Комната начинает смахивать на поле битвы между светом и тьмой. С одной стороны царит палящее пекло со вспыхивающими тут и там язычками пламени, с другой же – леденящий холод со сгущающимися в углах тенями. Вот-вот случится взрыв, как вдруг – медленно и тихо – Азгор выступает вперёд и встаёт между двумя разъярёнными монстрами. — Ну же - ну же, — мягко бормочет он, опустив взгляд, так чтобы никто не видел его глаз. — Нет нужды для свары. — У неё нет пра… — Я ценю твою верность, Гастер, — твёрдо прерывает его большой монстр, — но Ториэль права. Аура многих десятков лет сожалений и скорби наполняет комнату, словно дым от затухающего огня. — Я никогда не ставил своей целью освободить нас. Я лишь тянул время, полный сомнений и страха… В противном случае я мог бы, по крайней мере, попытаться пройти через барьер, получив лишь одну душу… Он качает головой. — Но… Я никогда не собирался начинать войну и даже навредить никому не хотел… — Азгор невесело улыбается. — Я лишь хотел, чтобы у моего народа была надежда, — его лицо полностью скрывается в тени. — Однако… Мне нет прощения за мои действия. Вина и сожаления навечно останутся со мной, — словно чувствуя, что его вот-вот прервут, он поднимает голову. — Я лишь попрошу – или прикажу, если потребуется – позволить нам не зацикливаться сейчас на прошлом. Не ради меня, но ради лучшего будущего для всех, — подбородок вверх, осанка прямая. Вот он, тот король, что ведёт за собой своих подданных, тот, что наполняет их сердца надеждой. — Есть проблемы, которые невозможно решить сражением. — Забавно слышать это от тебя, — фыркает Ториэль, хотя окружающее её магическое пламя, кажется, слабеет. — Что ж, хорошо, — голодные тени рассеиваются с разочарованным шипением. — У нас действительно есть проблемы, которые требуют решений. Пойдём, брат. Мы увидели здесь достаточно, — Гастер разворачивается, взметнув полы своего плаща, и покидает помещение уверенным и быстрым шагом. Санс быстро пожимает плечами, принося таким образом своеобразные извинения, и уходит в противоположном от того, куда направилась тёмная фигура, направлении, оставив двух босс-монстров стоять в недоумении. Одного в попытке понять, как старый учёный приятель, пропавший так внезапно, вновь появился и почему тот не искал его раньше, а второго – припомнить, упоминал ли её друг о втором, крайне наглом и грубом брате. — так что же… на этом всё? — Санс заглядывает в лицо своему всё ещё довольно сердитому брату, перехватив того в одном из многочисленных коридоров замка. — ты ничего не собираешься им рассказать? — Эта твоя подруга… — Гастер шипит сквозь сжатые зубы, цепко сдерживая своё негодование. — Она попытается помешать нашим планам. Я это чувствую. — нутром или костями? — с усмешкой уточняет Санс. — Головой, Санс. ГОЛОВОЙ, — совершенно серьёзно отвечает он. — Кто знает, на что она способна. Азгор слишком робок рядом с ней, чтобы пойти против неё, — продолжает он, размахивая множеством своих рук. — Да она просто верёвки из него вьёт! — звучит так, словно ты ревнуешь, ты ведь понимаешь это, да? — Санс расплывается в лукавой улыбке. — Ревную? Пффф! — из его рта вылетают струйки густой чёрной жидкости, которые тут же оказываются неловко втянуты обратно. — Я выше подобной мелочности! — хех, бро, ты можешь обдурить кого угодно, но уж точно не меня. я видел, как ты на него глазел. — Ну, я… я… — на мгновение он кажется выбитым из колеи. — Разумеется, я восхищаюсь им, как лидером! Да! Он крайне верен своим подчинённым, а также добр, заботлив… — лидер, хах… что ж. как скажешь, бро. как скажешь.