Объект не найден

Взгляни на небо, посмотри, как плывут облака… И солнца свет нам с тобой не поймать никогда, Наш мир убогий и в нём нет ни капли души, Везде пороги, ну а ты не сдавайся — дыши! От новой темы защипало глаза, в горле встал комок – неслабо так цепляет! Стас потер переносицу и глянул сквозь ресницы: прямо над ним повис тонкий серп молодого месяца – как улыбка. Парень растянул сухие обветренные губы в ответ, машинально соскоблил с них шелуху. Еще только конец весны, но крыша хорошо прогрелась за день и теперь не спешила остывать, щедро делилась теплом. Пахло горько и сладко: дымом – на огородах жгли сухую траву; цветущей черемухой – белой волной она колыхалась вровень с окнами пятого этажа. Горько-сладкий запах, – и в тон ему настроение, млеющее тепло под лопатками, тепло в груди… От мыслей о Сереге тепло. И одновременно щемяще-грустно: если хоть одна живая душа в их сраной дыре узнает, что Звягинцев и Елецкий – не просто парочка черных копателей, но и… вообще пара – им несдобровать! Уроют. Тут же по понятиям все! Стас зябко поежился, вспоминая, как жестоко ему доставалось, когда нечаянно пропалился с ориентацией, как его травили всем гарнизоном. Вот и начал сваливать в лес – от дикого зверья и то опасности меньше. Но одно дело – трястись за свою жопу, и совсем другое – знать, что ты теперь не один, переживать за другого как за себя... Нет, даже больше! Ведь он, другой этот – самое дорогое, что у тебя есть. Но, в то же время, двое – это почти что стая. Спина к спине. Как у волков. Счастье – быть рядом; счастье – доверять другому как самому себе; любить, прикасаться, дарить нежность… Дела вместе мутить. Им и сейчас предстояло… одно дело. Серега, правда, не объяснил, что к чему. Так… полунамеками. Но дал понять, что если срастется, если удастся в итоге толкнуть хабар по хорошей цене – свалят они отсюда ко всем чертям! В Екат… или Новосиб… а может даже в Москву или Питер. Стас поступит, Серый работу себе найдет… И будут они жить как люди. В большом городе нравы проще, затеряться легче. Никому ни до кого нет дела… А тут еще и родители Елецкого толкутся под боком, буквально в соседней комнате. Вдвойне палево. Стас глубоко вздохнул: достала уже эта конспирация! Выключил музыку и аккуратно свернул наушники, – Серегин подарок, как и телефон, в котором теперь забит один-единственный номер. Старый плеер разбил отчим, от души шваркнув его об стену, да так, что в стороны разлетелись детали и осколки голубой пластмассы; сотового же отродясь не было. Поэтому и берег теперь как зеницу ока. Динькнула смска: «Грей ужин. Скоро буду!» – Стас радостно встрепенулся. Удивительно: жили вместе, виделись каждый день, а он все равно скучал и всегда ждал Сергея с нетерпением. Он ласково погладил экран кончиками пальцев, словно тот был живым. Еще и пожалел, что прогресс не дошел до передачи осязания. Уж он бы послал... ощущений. А через пару часов, оседлав колченогую табуретку, Стас заедал на кухне горячий кофе бутербродом, периодически им жестикулируя в поддержку слов. Рыжий кот вел из угла мониторинг: отслеживал траекторию движения хлеба с колбасой. Вернувшийся с работы Елецкий медленно хлебал прохладный борщ, то и дело озадаченно поглядывая на собеседника, с трудом сдерживал улыбку. – Ты приколись, че я нарыл! – глаза Звягинцева сияли от восторга, его просто распирало от желания поделиться интересной инфой, кофе грозил выплеснуться. – Меня про органы осязания читать проперло! Ведь клево же: слать прикосновения как смски, даже если мы далеко друг от друга! – И поэтому борщу тепла так и не досталось в итоге? – усмехнулся Сергей. – Да хрен с ним, с этим борщом! – Стас гневно фыркнул, – Ща реально исследования идут в этом направлении! Тем же инвалидам ништяк будет. Пиндосы новое поколение протезов разрабатывают: у них сенсоры измеряют электрическую активность, причем не только в мышцах, но даже в нервах, прикинь! – бутерброд взмыл вверх, словно палочка дирижера. Кот вытянулся вслед за ним и издал тихое восторженное «мя!», явно восхищенный перспективами развития новых технологий. – Система считывает сигнал с нерва и передает в механическую часть. Причем распознает сигналы для каждого конкретного движения, приколись! Это типа как навороченная аудиосистема: может определять не только громкость музла, но и распознавать, какая тема играет. Так и тут! Протез «понимает», что вот этот сигнал – для пальцев, а этот – для запястья! Словно иллюстрируя сказанное, Стас картинно скрутил фигу и продемонстрировал коту. – Вот... получается, чувак своим протезом практически силой мысли управляет! Прям киборг! А есть другая фирма – они еще круче забахали! Приемопередатчик соединили с нервами, а сам протез – с приемником сигналов. Вживляют кучу контактов – и прикосновения к предмету начинают ощущаться! Ваще крутяк! – парень шумно отхлебнул кофе, искоса глянул на Сергея: насколько тот впечатлен, и продолжил. – Пока таких хреновин только двести, но это же только начало... Эй! Ну че ты лыбишься? Херню порю? – Отнюдь… – Елецкий поставил в раковину пустую тарелку и ласково взъерошил стасовы вихры, – Удивляюсь вот… Я же помню, каким ты был, когда мы познакомились… Как зверек зашуганный. А теперь поди ж ты! Биотехнологии… нервные окончания…. Растешь, коллега! Не по дням, а по часам. – Сергей уважительно хмыкнул. – Да я вообще-то читать всегда любил… И память хорошая. Только в библиотеке книжек не так много. А с твоей выделенкой сплошной кайф! Даже из дома выходить не охота. – Ну-ну! Кстати, ты точно на свой геологический поступать собираешься? Может, все-таки программирование, информационные технологии? У тебя, смотрю, котелок варит… – Да хрен его знает… – Стас пожал плечами. – На геолога как-то проще. Это ж колледж. И конкурс туда не такой большой. Ладно… посмотрим… – Посмотрим… – в тон ему отозвался Сергей, – Ты снарягу-то хоть собрал? Или как с борщом? – Да харе меня стебать уже! Собрал, ясен пень. Еще утром! И сосисок прикупил. На костре пожарим. Намеченный на завтра поход был долгожданной отдушиной. Решивший окончательно порвать с прошлым Звягинцев готовился к поступлению с упорством бульдозера. От учебников пухла голова: приходилось брать штурмом едва ли не каждую тему. С одной стороны, интеллект парня был достаточно высоким, но с другой – Стас безбожно прогуливал в свое время, да и уровень педагогов в гарнизонной десятилетке оставлял желать лучшего. Теперь же он сам прилагал усилия, старался вникнуть в материал; а еще был искренне благодарен Елецкому: считал его куда более толковым учителем, нежели те, что были в школе. Так что дело потихоньку шло на лад. Звягинцев выматывался скорее от объемов материала, поглощаемого в короткие сроки. Чтобы отвлечься, рисовал на полях: кота, карикатуры на Сергея, просто забавные рожи... Но от одной только мысли о совместной экспедиции внутри поднималась волна совершенно щенячьего восторга.