Пять раз они трахаются, и один - занимаются любовью

      На пятый раз я сдаюсь.       В какую бы игру он ни играл, он победил, потому что я проиграл. Проиграл ему, проиграл все, что только мог, влюбился.       Я приглашаю его в мой дом — настоящий, если такое место вообще могло существовать, — в уютном уголке Сассекса. Место, где жила моя семья в то время, когда я убил Пауэрса. Не уверен, что он понимает, как много это значит для меня, но он уже очень близок к этому.       Мы касаемся друг друга. Целуемся. Сплетаем наши тела так плотно, что оба начинаем сомневаться в том, что мы все еще разные люди, а не нечто единое, целое. Я отдаюсь ему полностью, доверяю другому человеку так сильно, как никогда прежде не доверял за всю свою взрослую жизнь. Это не разочаровывает его, и он продолжает смотреть на меня с ни с чем не сравнимым обожанием в глазах. Как будто и не думает о миллионе других вещей в эту самую секунду. Как будто есть только это. Только я. И в какой-то момент мы наконец останавливаемся, чтобы отдышаться.       — Ты победил, Шерлок, — шепчу, уткнувшись лицом в мягкую подушку. — Сдаюсь. Я твой.       Мой сердечный ритм стремительно учащается. Самое неловкое молчание, которое когда-либо со мной случалось. Выражение его лица напряженное, словно он пытается обработать первую в жизни информацию, которую не сумел понять сходу. Словно он уверен, что я мог только что сказать что-то настолько… кощунственное.       Мне безумно хочется ударить его по лицу, когда он хмыкает. Он выиграл, но куда важнее то, что я — проиграл. И ему позволено насмехаться над этим, надо мной, даже если из-за этого я чувствую себя просто ужасно… ну, я был прав — как, впрочем, и всегда — и он всего лишь играл в игру. В глобальном, кармическом смысле это именно то, чего я и заслуживаю: всю жизнь я играл другими людьми, и казалось очень правильным то, что кто-то в конце концов сыграл мной.       — Слава богу, — он ухмыляется. Что?.. — А то я начал сомневаться, что когда-либо доберусь до тебя.       И он притягивает меня в крепкие объятия, ничего больше не объясняя. Это и не нужно — я понимаю без слов. Кажется, мое давнее первое опасение оказалось правдивым: он ко мне привязался. И тем не менее, он все еще играл в игру. Играл с огнем, с моим огнем. Хотел меня откровенно и по-настоящему.       Между нами всегда была настолько сильная связь, и одновременно такая противоречивая, что Шерлок прекрасно знал: поначалу я просто не смог бы принять его чувства. Знал, что я буду думать, будто это все игра, головоломка, такая особая уловка, чтобы поймать меня, когда я потеряю бдительность. И все это время то, что я воспринимал надуманным, наигранным и притянутым за уши, было правдой. Непоколебимый в своей преданности, он играл мной наилучшим способом: для моего собственного блага.       — Никто никогда не добирался до меня… — я шепчу это в память о нашей первой встрече. Но кто-то сумел, оказался достойным… Кто-то, кого я хотел и кому доверял. Какое прекрасное, отвратительное чувство!..       И это никогда не должно повториться. Я проиграл, и теперь мне пора закончить игру.