Уроборос

      Александр всегда скептически относился к тому, что Кларисса Фейерчайлд плотно и основательно устроилась в их, нефилимской, жизни. Честно признаться, Лайтвуд ревновал Джейса к огненноволосой девушке, видя, как брат юлой крутится вокруг нее, пытаясь произвести впечатление (что ему удалось без особых проблем). Клэри многое пережила за то время, за которое ей пришлось смириться, что она — сумеречный охотник. И, конечно, она несколько раз спасала жизни не только своих друзей, но и всего Сумеречного мира, за что Александр так или иначе был ей благодарен.       Со временем парень привык к Клэри, даже начал испытывать некоторую симпатию, несмотря на то, что Кларисса являлась дочерью умершего Валентина — самого жестокого убийцы, кошмара всяк живущего. В данном случае ребенок не пошел по стопам отца.       Алек переживал за Джейса. Тот ходил по Институту, словно бледная тень самого себя в прошлом, частенько запираясь в спальной комнате и никого не желая видеть. К счастью, демоническая активность так и не поднялась, поэтому на патрулирование выходила Иззи вместе с Максом, чтобы обучить молодого охотника правилам слежки. Помощь Джейса была не нужна и он с чистой совестью скрывался ото всех, теперь в том числе и Клэри.       Сама девушка вымещала свои эмоции в тренировочном зале, колошматя ни в чем не повинную грушу. За таким занятием ее и обнаружил Александр, заходя в пустое помещение, где кроме тренировочных снарядов на стенах висело разнообразное оружие на любой вкус и цвет.       Клэри сразу поняла, что больше в зале не одна. Развернувшись, она внимательно взглянула на Алека, приподняв уголки губ. Ее хрупкое тельце изменилось с первой встречи в стенах Института, постепенно становясь сильнее и обрастая мышечной массой.       — Алек, — произнесла она, отвлекая парня от мыслей. — Ты чем-то обеспокоен?       Лайтвуд знал, что порой его эмоции написаны на лице и выглядят, как открытая книга. Но знать — это одно, а убеждаться в этом постоянно, слыша вкрадчивые вопросы — другое и не самое приятное.       — Нам надо поговорить, — сразу оповестил лучник, наблюдая, как Клэри вытирает пот со лба повешенным на шею полотенцем. — О Джейсе, — дополнил Алек, и девчонка напряглась, вскинув на Лайтвуда настороженный взгляд.       Клэри что-то скрывала — это становилось ясно, как день. Отведя глаза, девушка нервно дернула кончик завязанных в высокий хвост волос, прежде чем сказать:       — А что не так с Джейсом?       — Клэри, мне не трудно догадаться, что с Джейсом далеко не все в порядке, как он сам пытается всех убедить. Видимо, и тебя тоже, — начал Александр, спрятав руки за спину и замечая, как рыжая невольно начинает покусывать от волнения нижнюю губу. — Мы с ним парабатаи. И я точно уверен, что на озере Линн, когда вы охотились на Валентина, что-то произошло.       Клэри стушевалась, не зная, имеет ли право рассказывать Алеку правду, ведь Джейс просил ее молчать. Но девушка видела, как изменился ее возлюбленный, став резким, дерганным, замкнутым, пытающимся каждый раз уйти от серьезных разговоров на тему произошедшего. Клариссу беспокоило поведение Джейса — он словно превращался в совершенно другого человека.       Сжав полотенце в руке, Клэри подняла серьезный взгляд на главу Института и решилась.       По мере ее рассказа, Александр хмурился все сильней и сильней, раздражаясь, что подобное скрыли от него. Тем более, скрыл Джейс — его друг, брат, его вторая половинка души.       — Прости, Алек, Джейс просил меня не говорить об этом, — пробормотала Клэри. — Но ты прав, с ним что-то происходит.       — Мы с Магнусом пытаемся разобраться с этим, — оповестил лучник. — А пока, у меня только одна просьба: присмотри за Джейсом.       Едва Клэри кивнула, Алек поспешил к себе в кабинет, чтобы связаться с Магнусом и обо всем ему рассказать.       Бейн выслушал Лайтвуда без особого волнения — он и так догадывался, откуда ноги растут. Даже явление Разиэля воспринял, как, не более чем, яркий элемент жизненного шоу. Александр немного поворчал по этому поводу; сам он испытывал нечто сродни благоговению.       Магнус на легкое недовольство Алека отреагировал тихим смехом и предложил посетить свою квартиру, как только у главы Института будет свободное время. Он нашел некоторые детали, касающиеся состояния Джейса, хотя они не слишком-то подсказывали, что с этим самым состоянием делать.

***

      К сожалению у Алека были еще дела, поэтому, пообещав Магнусу прийти сразу, как выдастся возможность, нефилим закопался в кипу документов, что накопилась за то время, пока он занимался иными вещами. Отчеты все чаще пестрили недоумением об отсутствии демонической активности. Сумеречные охотники не привыкли прохлаждаться, и подобное жирным восклицательным знаком маячило в подсознании, заставляя интуицию вопить о возможных будущих проблемах. Алек не являлся оптимистом, сознательно понимая, что отсутствие опасности не говорит о ее полном исчезновении.       Разобравшись с делами и проверив готовность охотников к любой неожиданности, Александр на всякий случай снова просмотрел в информационном отделе карты Нью-Йорка, отчасти надеясь, что красную точку на панели все-таки увидит, но его надеждам не дано было сбыться.       Лайтвуд невольно и периодически тянулся к боку, где была руна парабатаев. Он совсем не чувствовал Джейса, и лишь по черному рисунку знал, что все еще связан с ним. Брата от него будто бы отгораживал невидимый купол, накрывший так, что через плотные стены нельзя было пробиться. Возможно ли, что Разиэль что-то изменил в Джейсе?       По словам Клэри, Джейс ей так и сказал: «Возвращение мертвых всегда несет за собой последствия». Но какими будут эти последствия, блондин не добавил, скорее всего и сам не зная. Оставалось лишь надеяться, что не самыми ужасными.       Все попытки детальнее расспросить Джейса провалились — парень ни в какую не желал идти на разговор, отмалчивался или заявлял, что ему нечего добавить к рассказу Клэри (брошенный, при этом, на девушку недовольный взгляд, та встретила с присущим ей упрямством). Эрондейл даже свою комнату покидать не желал, словно в отшельники подавшись, и никто не был способен выкурить его из спальни. Лайтвуд в отчаяньи поспешил к Магнусу, дабы выяснить, что тот нового узнал из Белой Книги.

***

      Верховный маг Бруклина пребывал в задумчивости. Информация, которую он нашел, выглядела несколько запутанно. Даже привыкший к витиеватым речам прошлых веков, Магнус недоуменно хмурился, перечитывая строки на плотных листах толстенного фолианта.       К предыдущему изречению, из дневника Рагнора, присоединилось не менее странное, почерпнутое со страниц Белой Книги:       «Одного коснется Ангел, а другого — Демон. И будут они суть — одно. Как Начало и Конец, слитые воедино, олицетворяют Бесконечность, так и двое неразлучно связаны в кольцо Света и Тьмы. И лишь один способен разорвать порочный круг».       — И снова Уроборос, — вздохнул Магнус, зачитав Алеку найденное в Книге. — Тот, кого коснулся, то есть «отметил» Ангел — это Джейс, потому он «обречен быть Огнем». Но я полагал, что Уроборос, в данном случае, олицетворяет смерть и воскрешение блондинчика. Однако Белая Книга со мной не согласна. По её мнению, должен быть другой — тот, кого коснулся Демон, неотъемлемая часть первого.       — Тогда выходит полная сумятица, — хмыкнул Алек, в объятиях которого удобно уместился Бейн. — Кто и что может стать второй «половиной» для Джейса, если его частью являюсь я?       Маг глубоко задумался, нежно поглаживая мозолистые пальцы Лайтвуда и покусывая губу. Он мог бы предположить, но не слишком ли дико это прозвучит? И ведь не только дико, но и страшно…       — Александр, ты перестаешь быть частью Джейса, — мягко и с сожалением сказал он. — Если все так, как написано в Белой Книге, то становится понятным, что происходит с руной парабатаев на теле Джейса. Отныне, он — Огонь. И его второй частью теперь является тот, кто «отмечен» Демоном. Потому руна, связанная с тобой, уничтожает сама себя, сжигает, если вспомнить, как она, на данный момент, выглядит, — Магнус тяжело вздохнул. — Твоя, скорей всего, просто исчезнет, уже сейчас ты почти не чувствуешь парабатая. Но не только это пугает… Противостоять Джейсу должен его антипод. Что тебе приходит на ум? — он сжал руку Алека.       Лайтвуду отчаянно не хотелось верить в предположения Магнуса, но скорее всего тот прав. Дело в том, что Александр действительно больше не чувствовал Джейса, и это настолько сильно пугало, насколько и вызывало желание разобраться, в чем дело. Никогда прежде Алек не ощущал себя таким беззащитным, даже когда должен был состояться суд над Иззи из-за Чаши Смерти. Тогда Алек не впадал в отчаяние, но — не в этот раз. Теперь же липкое, приставучее чувство безысходности прокрадывалось под кожу, и ладонь все время невольно тянулась к боку — туда, где все еще была, почти бесполезная теперь, руна парабатаев, едва тлеющая огоньком связи между ним и лучшим другом-братом, но грозившая погаснуть в любой момент.       — Магнус, я не знаю, — пробормотал Алек спустя минуту, качнув головой. — Единственный, кто нам известен, к тому же с кровью демона внутри — это Джонатан Моргенштерн, но он мертв. Джейс проткнул его клинком, а позже тот упал в реку. Иззи и Джейс видели это своими собственными глазами.       — Только тела так и не нашли, — тихо возразил маг. — И если Джейс смог возродиться…       Магнус повернул голову к нефилиму, с такой настойчивостью вглядываясь в лицо, будто пытался ненавязчиво объяснить парню, что отбрасывать идею о возможном восстании из мертвых Джонатана не стоит.       Лайтвуд внимательно посмотрел на Магнуса, хмурясь так сильно, что меж бровей пролегла глубокая складка, с возрастом обещающая стать постоянным напоминанием о тяжелых эмоциях, кои отражались на лице молодого главы Института.       — Твои предположения пугают, Магнус, — честно признался нефилим. — Если он жив и если каким-то образом связан с Джейсом, то это сулит нам огромные проблемы. В Нижнем мире не все в порядке, но эти неурядицы с Королевой Благого Двора, в сравнении с воскресшим антиподом, покажутся нам детскими играми в песочнице.       Бейн бросил рассеянный взгляд в сторону панорамного окна, где отгорал алый закат, окрасивший комнату в розовато-оранжевые оттенки. Какая идиллически-спокойная картина… Если бы не жестокая действительность.       — Королева благих, Александр, всегда на стороне возможных победителей, — напомнил он. — Она поддержит дитя Тьмы, ибо все фейри той же крови. У нас еще более сильный враг, чем Валентин. Ничто не закончилось.