Победа при Остагаре, том III, Убийца дракона

Невзирая на похожую архитектуру и убранство, это святилище во многом отличалось от храма, через который прошли Бронвин и её отряд. Внутри, у самого порога обнаружились несколько отпечатков ног, в остальном же всё выглядело так, будто сюда никто не заходил годами – если не веками. Каменный пол покрывал толстый слой пыли; пыль сыпалась сквозь щели в крыше, золотилась в тусклых лучах солнца, сияющего сквозь узкие бойницы. Это место казалось заколдованным, говорить в подобной величественной тишине казалось почти кощунством. Их предупредили о злобном духе, что охранял святилище от вторжения драконопоклонников. Но дух не появился, даже когда закрылась дверь. Отряд в молчании ждал нападения. Но его всё не было. Бронвин настороженно произнесла, нарушив оглушающую тишину: – Нужно отдохнуть. Я посторожу, а вы что-нибудь поешьте и попытайтесь поспать. – Э-э... Бронвин, тебе ничего здесь не кажется странным? – спросила Тара, глядя мимо неё. Бронвин обернулась. В соседнем зале в настенных светильниках горел огонь. Факелы там тоже были. Бело-голубое неподвижное пламя сияло, не сжигая сами факелы и то, что было в светильниках. – Уму непостижимо, – сказала Тара. – Я умею зажигать магический огонь, но он долго не горит. – Никто не мог зажечь это пламя недавно, – согласилась Лелиана. – На полу нет ничьих отпечатков. – Что ж, зато нам не придётся спотыкаться в темноте, – практично заметил Зевран. – Со стороны Стража святилища было весьма любезно дать нам свет. Не знаю как вы, а лично я устал и собираюсь подчиниться приказу нашего командира в отношении еды и отдыха. Идём, carina. – Это довольно удивительно, – отворачиваясь, сказала Тара. Бронвин потрепала Скаута по голове. – Здесь есть что-нибудь, Скаут? То, чего стоит опасаться? Скауту так не казалось. Каллен налил ему воды в миску, и пёс жадно попил, потом охотно погрыз кость. Выпросив и съев ещё несколько вкусных кусочков, он свернулся клубком и быстро заснул. Глядя на благодушно сопящего пса, Лелиана сказала: – Наш Страж-мабари не чует здесь зла. Если Страж этого святилища не любит драконопоклонников, то, вполне вероятно, он хороший – и защитник истинной Андрасте. Нам не нужно опасаться его. Жующий хлеб с фруктами Зевран тихо рассмеялся. – Ох, дорогая моя, добродетельные создания иной раз самые опасные! Я могу рассказать тебе о неподкупном судье из моей прекрасной Антивы, который отправил кучу оступившихся людей на виселицу или дыбу... – Давай завтра, а? – сонно сказала Тара, привалившись к нему. – После этой драконицы я чувствую себя вымотавшейся, хотя считаю, что с нашей стороны было весьма героически не свалиться в обморок при виде неё. Каллен в молчании поглощал пищу и не участвовал в разговоре. Затем он отошел в угол, опустился на колени и принялся беззвучно молиться. – Правильно, это лучшее, что мы сейчас можем сделать, – одобрила Лелиана и, подойдя к Каллену, опустилась на колени рядом с ним. Бронвин запивала хлеб водой, не сводя глаз с соседнего зала. Молиться ей не хотелось. Ни к чему это, раз уж сама Церковь учила, что Создатель в отвращении отвернулся от мира. Зачем молиться существу, которое так демонстративно выразило отсутствие интереса к ним? Создатель предоставил им полную свободу жить и умирать так, как им хочется. Некоторые проповедовали, что за злые и добрые деяния всем воздастся после смерти, но Бронвин в это не верилось. Если Создателя не заботит этот мир, то почему его должно волновать то, что здесь происходило? Приятно думать, что зло и жестокость будут наказаны у престола Создателя, но Бронвин в это не верила. Душа покидает тело, и что с ней случается потом, не знает даже Церковь. Охранять было скучно – того и гляди заснёшь, – и Бронвин, встряхнувшись, принялась прислушиваться. Однако кроме тихого дыхания и случайных всхрапов её спутников ничего не было слышно. Во сне они выглядели такими юными и беззащитными. Она внезапно испытала прилив невероятной нежности к ним – ко всем им, кто пошёл за ней. Шло время. В должный срок разбудив Лелиану, Бронвин забылась беспокойным сном, как обычно, отравленным бормотанием порождений тьмы. Архидемон ей тоже снился, однако он лишь молчаливо присутствовал. Бронвин несколько раз просыпалась, пытаясь выбросить из головы эти знакомые кошмары. Лучи рассветного солнца осветили холодную маленькую залу, и отряд проснулся, задаваясь вопросом, что уготовил им грядущий день. – Ну не может же у них быть где-нибудь припрятана ещё одна высшая драконица. – Тара принужденно улыбнулась. После завтрака Бронвин открыла дверь и выглянула наружу – омовение и прочие действа лучше по возможности проделать не в святилище. Скаут пробежал мимо Бронвин, но удаляться от неё не стал. Бронвин едва различала сложенные крылья дремлющей наверху драконицы – увы, тварь была на утесе. Культисты тоже никуда не делись, но они находились довольно далеко отсюда и вряд ли заметят, если Стражи проделают всё быстро. Бронвин протерла лицо пригоршней свежего снега. Освежённая и сытая, Бронвин решила, что следует кое-что сказать, прежде чем они продолжат путь. – Это усыпальница Андрасте. Есть в ней Прах или нет, я не желаю, чтобы вы мародерствовали здесь. Мародерство ни при каких условиях не считается добродетелью, так что просто не делайте этого. Ей никто не возразил – быть может, потому, что все и так были нагружены вещами, к тому же им ещё приходилось сражаться. Тара до сих пор ворковала над своим новым мечом и подсовывала его остальным, чтобы увидеть выражение их лиц после прикосновения к клинку – "Ткач заклинаний" выказывал стойкое неприятие ко всем, кто не являлся магом. – Ладно, выдвигаемся, – сказала Бронвин, не дождавшись возражений. Они вошли в длинный, тихий коридор, расширяющийся вправо. Он привёл их к большой арочной двери. Её охранял всего лишь один воин. – Это ...? – шепнула Тара. – Ну а кто ещё? – ответил Каллен. – Он сильно похож на нашего нового друга Колгрима, только чуть бледнее, – пробормотал Зевран. – И у него такой же шлем, как у тебя, Бронвин! – заметила наблюдательная Лелиана. Все высказывания были верны. Начищенная броня воина выглядела старинной – подобной не носили уже давно, но его блестящий шлем с крыльями грифона сильно напоминал шлемы Серых Стражей. Неудивительно, что Колгрима так заинтересовал шлем Бронвин. Быть может, Колгрим видел Стража святилища собственными глазами. Интересно, заметил ли он сходство их лиц? Глубоко вздохнув, Бронвин вышла вперёд. Глаза Стража замерцали, раздался его голос – мягкий и вместе с тем потусторонний, ничуть не похожий на беспрестанные угрожающие завывания Колгрима. – Нам сказали, что это место охраняет бессмертный Страж... – Да, я Страж Праха. Я долгие годы ждал... – Нас? – неуверенно спросила Лелиана. – Вы первые, кто пришёл сюда за очень долгое время. Это мой долг – моя жизнь – охранять Урну и подготовить путь для верующих, которые придут почтить Андрасте. Я много лет ждал и буду ждать до тех пор, пока мой долг не будет исполнен, а Империя Тевинтер не обрушится в море. – Мы тоже не любим Тевинтер, – пробормотала Тара, с горечью подумав о семье, которую никогда не увидит. – А кто те безумцы, что захватили остальную часть храма? – спросила Бронвин. – Откуда они взялись? – Когда я и мои собратья принесли Прах Андрасте из Тевинтера в это святилище, мы поклялись вечно чтить её память и охранять её. И поколения за поколениями перенимали это служение от своих отцов. Они веками поступали так, без колебаний и с радостью. Но теперь они заблудились. Они забыли Андрасте и свои клятвы. Они забыли, что Андрасте была лишь вестницей. Они говорят теперь не о Создателе, а об их фальшивой Андрасте – грех ещё более величайший. – А ты кем был... то есть, являешься? – тихо спросил Каллен. – Я – то, что осталось от первых последователей. Я клялся защищать Урну до конца своих дней – и я живу уже очень, очень долго. – Первые последователи? – удивилась Лелиана и восторженно выпалила: – Ты знал Андрасте? – Знал ли её кто-нибудь на самом деле, кроме Создателя? Она могла недели проводить в уединении, общаясь с Ним – нередко без еды или воды. Слова не в силах передать мою любовь к Андрасте. Вы должны сами открыть её для себя. Каждый должен. Бронвин глянула на восхищенные лица друзей и сказала: – А что насчет драконопоклонников? Их дракон определенно не Андрасте! – Нет. Наша Андрасте ушла к Создателю, она не вернётся. Дракон – ужасающее создание, они, должно быть, выбрали его как альтернативу отсутствующему Создателю и молчащей Андрасте. Истинно верующие не нуждаются в подобной вопиющей демонстрации могущества. – Как они начали обожествлять дракона? – Всё началось с предка Колгрима. Он возомнил себя новым пророком и принялся проповедовать, что Андрасте возродится. Некоторые не согласились с ним. Я слышал их предсмертные крики, полные боли. Пунцовый от гнева Каллен сжал кулаки и воскликнул: – Мы должны покончить с этой ересью! – Когда настанет срок, Создатель решит их судьбу, – мягко пожурил его Страж. Каллен умолк и подумал, что этот срок настанет не так уж и скоро. Решив, что лучшим утешением Каллену послужит правда, Бронвин положила руку на его плечо и напомнила: – Мы пришли сюда, чтобы увидеть Урну. – Вы пришли сюда почтить Андрасте, и вы это сделаете... если докажете, что достойны. – А как ты поймешь, что мы достойны? – спросила Лелиана. – Это не моя забота, – безмятежно ответил Страж. – Решать будет храм. Он отличит истинного почитателя от ложного. Если вы окажетесь достойными, вы увидите Урну и сможете взять щепоть Праха. Если нет... Это звучало зловеще. Бронвин задумалась о том, что может пойти не так. То, что их будут испытывать – справедливо, но она не собиралась жертвовать своими спутниками ради древней реликвии. Прежде чем она решила, что делать, Страж заговорил снова. – Прежде чем вы войдёте, я должен задать вам вопросы, – его мерцающие глаза смотрели, казалось, прямо в душу Бронвин. – Твой путь был нелегок. В твоем прошлом много страданий – твоих и тех, кто тебя окружал, Бронвин Кусланд... Бронвин удивленно замерла. – Откуда ты знаешь... – Бронвин Кусланд, – спокойно продолжил Страж, – ты оставила родителей на милость Рендона Хоу. Считаешь ли ты, что предала их? Бронвин скрутило от боли, она будто упала со скал Конобара. Вновь навалилось осознание утраты, разрывая на части, лишая рассудка. Бронвин уставилась на Стража, задыхаясь от боли и онемев от грубого вопроса, который раньше никто не дерзал задавать ей. Зато её спутникам было что сказать, пока Бронвин приходила в себя. Лелилана и Тара подскочили поближе к Стражу, Зевран и Каллен вынимали оружие, Скаут, нагнув голову, яростно рычал. – Как ты посмел! – Как можно быть таким жестоким? – Повторю вопрос, – бесстрастно сказал Страж, не обращая внимания на суматоху. – Считаешь ли ты, что предала их? – Стойте! – рявкнула Бронвин, жестом призывая к тишине. Усилием воли подавив вину, злость и сомнения, она заставила себя говорить рассудительно. – Нет. Я не предала их. Я повиновалась воле родителей, и мои действия в итоге привели к спасению брата и гибели убийцы моей семьи. Я могла остаться и умереть вместе с ними, и моя смерть была бы мучительной, долгой, бессмысленной... и глупой. По-твоему я никогда не задумывалась об этом? Не проживала заново ту ночь тысячи раз, размышляя, что должна была сделать – могла сделать? Я пришла к выводу, что поступила наилучшим образом, даже если остальным так не кажется. Не я убила моих родителей, а Рендон Хоу. Не я заставила умирающего отца отдать меня Серым Стражам, а Дункан. Нет. Я не предала своих родителей. Их предали другие, но я не имею власти над их поступками. Стража, казалось, удовлетворил ответ Бронвин. – Ты не живешь прошлыми ошибками, ни своими, ни чужими. А что насчет твоих спутников? – Самобичевание, да? Ведь именно это должно сейчас начаться? – язвительно и зло выпалил Зевран. Страж равнодушно и неумолимо повернулся к Таре. – Ты, Старший Страж Тара Сурана, бывшая некогда магом Круга... Йован собирался сбежать из Круга со своей возлюбленной. Ты помогла им, и всех вас поймали храмовники. Скажи, ты сожалеешь о своих поступках? Считаешь, что предала Йована? Тара пристально посмотрела на него, злясь на то, что он причинил боль Бронвин. – Нет! Я ни секунды не сожалела о том, что сделала... разве что... да! Я сожалею, что действовала недостаточно быстро и хитро. Сожалею, что не сбежала вместе с ним. Но случилось то, что случилось, и теперь уже нет смысла об этом беспокоиться. Меня гораздо больше расстраивает то, что сделали со мной. И, кстати, я не предала Йована! Я его лучший друг и то, что он стал Серым Стражем – лучшее, что случилось с ним! – Спасибо, этого достаточно, – спокойно поблагодарил Страж и повернулся к Каллену, который нервно нахмурился. – Каллен, рыцарь и Серый Страж, ты позволил жить магу крови. Ты хранишь в тайне секреты ритуалов, которые противоречат учениям Церкви. Ты считаешь, что предал свои клятвы и отринул волю Создателя? У покрасневшего от унижения Каллена на миг перехватило дыхание. – Трудно сказать... Сложно давать клятвы, которые противоречат друг другу... Я много об этом думал. Магия крови – зло, но порождения тьмы хуже. Они убивают все и вся, так что мы должны сражаться с ними, и даже брать в союзники тех, кто поступает неверно. Иногда приходится делать такое, что это вряд ли можно назвать добром. Убийство – зло, но не тогда, когда ты кого-либо защищаешь. Так что магия крови – зло, но спасти чью-либо жизнь гораздо важнее... – Он осекся и беспомощно махнул рукой. – Вот так я думаю, с учетом всех обстоятельств. Лелиана с улыбкой пожала его плечо и шепнула: – Отлично сказано. Однако у Стража был вопрос и к ней. – Серый Страж Лелиана, бард и бывшая послушница, Создатель говорил только с Андрасте, однако ты настаиваешь, что получила от Него откровение. Ты считаешь себя равной Андрасте? Взволнованная Лелиана пробормотала: – Нет! Нет! Я никогда такого не говорила! – В Орлее у тебя было определенное положение в обществе. Не боялась ли ты потерять себя в маленьком мирке Лотерингской церкви? Не стремилась ли ты казаться более значимой? Расстроившись, Лелиана запротестовала: – Ты не понимаешь, что когда я придумываю истории, я составляю их из кусочков реальности... Нет. Думай, что хочешь, но мои видения истинны. Разве не появился Мор? Разве меня не призвали бороться с ним? Я никогда не объявляла себя подобной Андрасте! Ты пытаешься заставить меня сомневаться... внушить мне страх... – Достаточно, – сказал Страж, – а ты, эльф из Антивы... – Что, настал мой черед? – фыркнул Зевран. – Ура! Как волнующе... – Многие погибли от твоей руки, – сказал Страж, – но есть ли среди них те, о ком ты жалеешь? Быть может, это женщина по имени... – Откуда ты об этом знаешь? – оборвал его глубоко взволнованный Зевран. – Я знаю многое. Мне это дозволено. Тем не менее, вопрос задан, и я жду ответа. Ты сожалеешь о ней? Тара обняла Зеврана, и он выпрямился и посмотрел в глаза Стражу. – Да. Ответ – да. Если тебе так хочется это знать, я сожалею о ней. А теперь дай нам пройти. Страж бесстрастно отошёл в сторону от открывающейся за ним двери. – Путь открыт. Удачи, и да обрящете вы то, что ищете. Он исчез. И каждый из отряда удивился, когда все его спутники вдруг тоже исчезли.

***

– Эй?! – позвала Тара. – Бронвин? Зевран? Кто-нибудь? Сэр Страж? Она вошла в залу, недовольно воскликнув: – Если нас нужно испытывать, то почему бы не испытывать нас вместе? На другом конце зала кто-то стоял. Не бледный и материальный, подобно Стражу, а бледный и полупрозрачный. Это оказалась миловидная женщина в одежде селянки. Она выглядела кроткой и печальной, и ничуть не опасной. Тара подошла ближе и натянуто улыбнулась ей. – Ты, должно быть, мое первое испытание. – Тара надеялась, что эта женщина не превратится в омерзительного монстра и не набросится на нее. Она ждала, что будет дальше. Призрак посмотрел на нее оценивающе и сказала приятным, потусторонним голосом: – Голоса призрачных царств, отзвуки еще не наступившего. Удивительные сестры мысли скитаются в ночи, но исчезают с проблесками рассвета. Что это? – Это загадка? Ненавижу загадки! Мне пришлось отгадывать загадки, когда я была в Тени во время моих Истязаний! Я не очень-то хорошо умеют отгадывать. Дай-ка подумать... Призрачное царство... исчезают с проблесками рассвета... Это вовсе не сложно! Я поняла! Это сны! Ответ – сны! Слабая улыбка мелькнула на губах призрака. – Да, сны. Я Брона, мать Андрасте. Сны нисходили ко мне, когда я носила дочь под сердцем. О ее жизни, о том, как ее предадут и погубят. Я вся печаль и раскаяние. Я мать, льющая горькие слезы по дочери, которую не смогла спасти... Ты можешь идти. Призрак исчез. Тара нахмурилась, недовольная случайным напоминанием о собственной матери... пропавшей матери, которую она не помнит. Отерев слезы, она прошла к другой двери...

***

Насторожившись, Каллен вынул Юсарис и заглянул в залу. Что за странная магия? Он увидел высокого призрачного воина в доспехах и при оружии. Однако тот не спешил нападать на него и не выглядел враждебным. Заметив рогатый шлем, Каллен подумал, что это может быть призрак потрошителя. Каллен подошел ближе, и призрак заговорил низким, звучным голосом: – Отрава в душе, жестокий близнец страсти. Из любви растет, доколе ложь любовь не уничтожит. О чем речь моя? Каллен замер, поначалу не поняв, что сказал призрак. Отрава в душе... Это что, загадка? Отрава в душе... доколе ложь любовь не уничтожит... Призрак был одет в старинные доспехи, и это навело Каллена на ответ – довольно неудобный ответ. – Ревность? Призрак кивнул. – Да, ревность меня толкнула к предательству. Я – Маферат, величайший полководец аламарри, рядом с ней был никем. Сотнями люди валились пред ней на колени, как Создателя они любили её. Я тоже любил её, но разве под силу человеку тягаться с Богом? Призрак исчез, оставив Каллена размышлять над полученным уроком. Что бы здесь ни обитало, оно знало слишком многое о нём, но этого и следовало ожидать. Создателю ведомы тайны каждого сердца; глупая ревность Каллена не могла привести его к победе. Он испытал глубокий стыд от того, что его сравнили с предателем из предателей Мафератом. Нужно сильнее стараться преодолеть эти чувства. Каллен глубоко вздохнул и пошёл к следующей двери.

***

Лелиана улыбнулась маленькой прозрачной девочке. Загадка оказалась несложной. Она повторила слова призрака: – Это под силу малому щеглу, а могучему мужу порой нет... Разумеется, это мелодия! Призрак мимолетно улыбнулся. – Да. Я Елисей, подругою любимой в детстве я была Андрасте. И пели с нею целыми мы днями. Радость жизни воспевала она, и кто её слышал, сам исполнялся радости. Говорят, сам Создатель был очарован её пением, и с тех пор она не пела об обыденном. Девочка исчезла. Лелиана ощущала себя так, будто ей сделали выговор. Ей снова напомнили, что не стоит изображать из себя Андрасте. Она быстро вышла из залы.

***

Зевран смотрел в лицо одетому в броню призраку эльфа, чем-то похожему на него самого. Призрак заметил Зеврана и сказал: – Не гость я здесь и не захватчик, сей обители принадлежу я, и она моя по праву. О чем я речь веду? – Загадка? Ты загадал мне загадку? – Испытывая странное ощущение, Зевран какое-то время размышлял над ответом. – Дом. Не то, чтобы я знал, что это такое... У Воронов нет дома. – Да, это дом, – тихо повторил призрак. – Я Тейн Шартан. Мечтал я дать сородичам своим страну, где б не было господ над нами помимо нас самих. Враг моего врага – мой друг, потому пошли мы за Андрасте против Империи. Но предали её, а с ней и нас. Призрак эльфа исчез. Зевран пожал плечами. Это место определенно пыталось что-то сказать ему. Дом? Размышлять об этом в подобном месте и в подобное время Зеврану казалось странным. – Поживем – увидим. Будет хорошо, если мне дозволят время от времени останавливаться в покоях Стражей. Но собственный дом? Это вряд ли.

***

Бронвин увидела призрак красивого, аристократичного мужчины в роскошном тевинтерского кроя одеянии и с великолепным мечом за плечами, и приготовилась к дуэли, но призрак вместо этого сказал: – Владеет сломанным мечом и отделяет истинных королей от самозванцев. О чем речь моя? В книгах было полно подобных историй. Герой или героиня вовлекались в игру с загадками. Бронвин это всегда казалось глупым. Сейчас ей вся эта ситуация показалась еще глупей. Тевинтерский аристократ с мечом не кто иной, как архонт Гессариан, а меч его – знаменитый Меч милосердия, более крупная копия того меча, который она носит в качестве подвески. Страж святилища, должно быть, советует ей быть осторожней, чтобы не стать тираном. Бронвин была твердо уверена, что она ничуть не тиран и вряд ли будет им, даже если станет королевой Ферелдена. Однако она сейчас на чужой территории, и это игра Стража. – Ответ – милосердие. – Да, это милосердие. Я не мог вынести страданий Андрасте, и милосердие побудило меня прервать её жизнь. Я кающийся грешник и сострадаю другим в надежде, что и сам удостоюсь сострадания. Призрак исчез. Вот и хорошо. Предупреждение против злоупотребления властью и совет быть милосердней. Правильные слова, вот только она никогда не считала себя жестокой. Неужели, Страж предсказывал какую-то ситуацию из её будущего? Она задумчиво пошла к двери в следующую залу. Идущий рядом Скаут радостно залаял и кинулся к богато одетому человеку, стоящему в дверях залы. Бронвин замерла. – Нет. Это неправильно. Страж, как ты мог так поступить со мной? Виляя хвостом, Скаут сел у ног отца Бронвин. Он помнил, как сильно любил этого человека. – Мое дорогое дитя, – серьёзно сказал Брайс Кусланд, одетый в дублет, который был на нём в последний день его жизни. – Это жестоко... – пробормотала Бронвин. – Ты не можешь... быть настоящим... – Но в сердце своем она надеялась, что он настоящий. Он казался настоящим. Он выглядел точь в точь как её отец. Видеть его было мучительно и вместе с тем радостно. Настоящий призрак или всего лишь иллюзия – но он говорил голосом её отца. – Ты знаешь, что я ушел, и все твои молитвы и желания не вернут меня. Волчонок, я знаю, что ты скучаешь по мне, но моя смерть и моя жизнь больше не должны влиять на тебя. – Призрак на миг умолк, а потом продолжил: – Я чуть не стал королем. Я мечтал о величии для тебя. Но мне следует предупредить тебя, дитя мое: ты можешь получить корону, но королевство, которое ты должна завоевать, находится внутри тебя. Это единственное, что будет твоим навек. Он протянул ей блестящий амулет. – Возьми его и помни меня. Призрак исчез.

***

Тара удивилась, встретив Йована, неожиданно веселого и насмешливого. – Тебе понравилась загадка? – Йован, это ведь не ты на самом-то деле? Ты ведь не мёртв, правда? Если ты умер, я тебя убью! – Я и не думал, что мне удастся обмануть тебя... Дух ли я? Или это ты в Тени? Если честно, я и сам не знаю. Я часть испытания этого храма. Я Йован. И я – ты. – Зачем ты пришел? – Поговорить с тобой и дать совет. Ты часто думала о том, что случилось бы, если б ты не помогла мне. Думаю, ты и сама знаешь, что все произошедшее – ужасное и замечательное – было частью твоей судьбы. Тара, ты могущественный маг. Иногда я завидовал тебе, но всегда гордился тобой. Будь смелой, и будь счастливой. – Он вложил ей в руку амулет. – У меня есть кое-что для тебя. Используй его с умом. Он исчез. – Йован! – Тара надела амулет на шею и сердито пробормотала: – Ну, пусть только выяснится, что ты мертв...

***

– Зевран! Давно не виделись! – Ринна, – бесцветным голосом сказал Зевран. Имя горчило на языке, но личико девушки было как всегда хорошеньким – и уж точно симпатичней, чем когда он видел его в последний раз: окровавленным и с распахнутым в молчаливом протесте ртом... Девушка, которую он любил, провела рукой по тёмным кудрям и подмигнула ему. – Нужно внимательно выбирать, кого слушать, Зевран. Они сочли тебя и Тальесина глупцами, и вы так себя и повели. И вот ты здесь, на диком юге, попытался совершить самоубийство, напав на Серого Стража. Но и это ничем хорошим не окончилось, правда? – Окончилось лучше, чем я надеялся. – Да... что ж, стоит признать, тебе на сей раз повезло. – Она подошла ближе, окутав его знакомым медовым запахом. – Я знаю, что ты до сих пор винишь себя и терзаешься сожалениями. Оставь прошлое в прошлом, забудь о нем и будь счастлив со своей маленькой магессой. Возьми на память этот амулет. Но... – Но? – Попробуй убедить её лучше ухаживать за своими волосами.

***

– Рыцарь-командор? – ахнул Каллен при виде старого храмовника. Грегор мрачно усмехнулся. – Здравствуй, мой мальчик. Не думай, что я забыл тебя. Я думаю о тебе каждый день и, вынужден признаться, испытываю стыд. Отдав Серым Стражам того, кем я могу управлять, я хотел сделать тебя орудием. Меня одолела гордыня, но мой поступок внезапно оказался не столь плох. О тебе хорошо отзываются. Ты отлично справляешься, ты не уронил свое достоинство и нашел свое место среди тех, кто зовет тебя другом. Забудь о глупом старике. Я даю тебе это... – Он вложил в руку Каллена амулет. – И свое благословение. – Это всего лишь дух, – пробормотал себе под нос Каллен. – Всего лишь видение... Однако амулет оставил.

***

– Марджолайн. – Лелиана, дорогая моя. Спасаешь мир? Вынуждена признать, когда я подобрала тебя из грязи, то даже и подумать не могла, что ты героиня. – Я не героиня, моя роль не столь велика. – Но ты все же играешь ее. Что ж, это неудивительно. Ты ведь часто обо мне думаешь, правда? А ведь я то и дело предупреждала тебя о том, что нельзя позволять незначительному отвлекать тебя от важного. Я часть твоего яркого прошлого, и ты должна отбросить мысли обо мне и сосредоточиться на своей миссии. – Ты настоящая? Привлекательная брюнетка задумчиво наклонила голову набок. – Я Марджолайн и вместе с тем нет. Я испытание и я же – часть тебя, которая никогда не покинет тебя. Те, кто выжил, должны жить дальше. Возьми этот маленький последний дар. Он пригодится тебе, заслуживаешь ты того или нет.

***

В следующей зале они встретили... самих себя. Каждый из них столкнулся с собственным двойником, воплощавшим худшие стороны их натуры. Каждый подумал: "Неужели я и в самом деле так выгляжу?" Каждый ни за что не позволил бы остальным увидеть лицо своего двойника. Рассмотрев своего двойника, Зевран с удовольствием отметил, что тот красив и галантен, но в то же время кровожаден, насмешлив и жесток. Он не сомневался, что многие его жертвы видели его именно таким. Такой вид мог пугать, что в общем-то и задумывалось, но производил на удивление отталкивающее впечатление. Зевран решил, что стоит обзавестись зеркалом и поработать над новым образом. Затем он приготовился к тяжелому бою. Убивать ему удавалось лучше всего. Лелиана почувствовала неудовольствие от выражения хитрости и самоуверенности на своём лице, и отчасти потому, что со стороны она оказалась полнее, чем себе это представляла. Было очень неприятно видеть, как она натягивает лук и направляет его на себя. Она бросилась вперёд, рассчитывая на скорость, отбила первую стрелу перчаткой и, поморщившись, вонзила оба кинжала в свои почки. Неужели он выглядит таким холодным? И беспощадным? Каллен был почти уверен, что он никогда не был настолько самодовольным в собственной праведности, как этот тревожащий призрак. Неожиданная мощная атака двойником Юсариса едва не положила конец дуэли ещё до её начала. Каллен схватил себя и сосредоточился на том, чтобы победить этого неприятного врага. Его можно рассматривать, как очередного демона, который попытался поколебать его, натянув его собственного лицо, но демон не был им, Калленом, рыцарем и Стражем, и это вскоре выяснится. Тара отразила вспышку холода и сосредоточилась, позволяя воспоминаниям направлять себя. Призрак с её лицом был могущественным магом, но и она не промах. То, что создало призрака, не погрузилось в неё так глубоко, чтобы найти настоящую Тару, которая обрела древние знания воина-чародея. Ткач заклинаний уверенно лежал в её руке. Её тело двигалось само, уворачиваясь и совершая выпады. Туманный образ прошлого не соответствовал новой Таре. Не оглядываясь, Тара с новообретенной уверенностью пошла прочь от мертвого двойника. Бронвин знала, что это не то лицо, которое она хотела бы явить Собранию земель... да и кому-либо, её знавшему. Неужели она так надменна? Призрачная Бронвин оказалась грозным противником и знала каждый её фехтовальный трюк. Возможно, призрак был чуть лучше... более сосредоточенней... и гораздо нечувствительней к боли и страданиям оказавшихся на её пути. Рядом Скаут быстро покончил со слабым двойником, созданным силой святилища. Призраки могли проникать в сердца мужчин и женщин, но ничего не знали о мабари. Скаут громогласно зарычал и набросился на странную незнакомку с лицом Бронвин. Конечно же, это была не его Бронвин, уж в этом-то он никак не мог ошибиться...

***

Каждый, выиграв свой поединок, нашёл дверь, открыл её и вошёл, испытывая одинаковое нежелание говорить об увиденном. — Бронвин! Куда ты делась? — Carina! Ты в порядке? — Это было... странно... — Мы когда-нибудь уйдем из этого места? Бронвин испытала неописуемое облегчение, снова увидев своих друзей. — Все в порядке? Кому-нибудь нужно исцеление? Вскоре с ранами было покончено, и они смогли осмотреться. Через единственную дверь позади них находился пустой зал, похожий на тот, где каждый из них сражался с двойником. Зал, в котором они находились сейчас, был другим, потому что перед ними зияла бездна. Это не перекрытие обвалилось от времени, обнажив пустоту. Так было задумано. Половину зала почти целиком занимало круглое отверстие, отсекающее путь в следующую комнату. В диаметре оно было примерно полсотни футов, а по краю вымощено декоративными плитами с выгравированными странными рунами. Стены вокруг отверстия были скругленными и украшены резными колоннами. Через дверной проём соблазнительно виднелась следующая комната, чтобы любой мог догадаться, что это цель его стремлений. Бронвин подошла к краю и огляделась. Далеко внизу плескалась вода. Возможно, это естественный колодец, и, вероятно, слишком глубокий, чтобы они могли спуститься вниз, пересечь его и подняться обратно. Да и скалолазание не выход — Скаут не смог бы подняться, а Бронвин не стала бы оставлять его одного. — Должен быть какой-то способ туда переправиться, — сказала Тара. — Нам надо всем вместе взяться за руки и спеть веселую песню, — засмеялась Лелиана. — Очень смешно, — буркнул Каллен. Бронвин промолчала и пошла вдоль изогнутого края провала. Когда она наступила на одну из рунических плит, над пропастью возник призрачный пролёт моста. — Это головоломка! — воскликнула Лелиана. — Наверное, если мы найдём правильное сочетание плит и встанем на них, то появится мост! — Можешь попытаться решить её, — предложила ей Бронвин. — Я это делаю ужасно. А еще я не в восторге от того, что придется доверить свою жизнь "волшебному мосту". Возможно, силы этого места могут шутки ради исчезнуть, когда мы будем на середине этого призрачного моста. Вдруг они посчитают это хорошим наказанием за самоуверенность. — Она села рядом со своим рюкзаком и стала в нём рыться. — Лично я думаю, что потребуется физическое решение. — У меня в рюкзаке есть веревка для палатки, — произнёс Каллен, — но явно не пятьдесят футов. А отверстие примерно такой ширины. — Нам не потребуется пересекать все пятьдесят футов, — быстро сказала Бронвин, связывая свои тонкие, но крепкие веревки, и оценивая их длину. — У кого-нибудь есть еще веревка? Шнур? — У меня нет, Бронвин, извини, — вздохнула Тара. — Я оставила её с остальными вещами в церкви. У Лелианы и Зеврана тоже ничего не оказалось. — Давай посмотрим, Каллен, что у тебя есть. Это оказался узкий шнур примерно пятнадцати футов. Достаточно для того, чтобы связать две жерди и закрепить на них кусок холстины. У Бронвин было ненамного больше. — Отлично. Еще нам понадобятся ремни. В принципе, я уверена, что у нас всё получится. Лелиана, помоги мне снять доспехи. Бронвин разделась до длинной нижней сорочки и штанов, сняв даже сапоги и перчатки. Каллен прошёлся вдоль изогнутой стены и понял замысел. Край провала и выступ площадки, за которой находилась дверь в другую комнату, разделяло примерно десять футов. — Ты собираешься прыгнуть? — уточнил он. — Думаю, это может получиться, у тебя так уж точно. У меня, вероятно, тоже, но я не уверен насчет остальных... — Ты можешь упасть! — запротестовала Тара. — Я обвяжусь веревкой для подстраховки, — успокоила её Бронвин. — Если у меня не получится, Каллен удержит меня и вытянет наверх. Я знаю, что не у всех получится перепрыгнуть, как минимум Скаут этого не сможет. Поэтому мы сделаем подвесную переправу, которая поможет нам перебраться на ту сторону. Надо будет сделать переноску для Скаута и как-то убедить его забраться в неё. — Скользящий мост? — нетерпеливо воскликнула Лелиана. — Звучит забавно! — Да, — подтвердила Бронвин с растущей уверенностью. — У нас получится. Мы крепко привяжем веревку к вершине вон той колонны. Видите? Если привязать веревку к сужению посередине капителя, то она не соскользнёт. Эти колонны высотой примерно пятнадцать футов, сужение примерно на двенадцати. Даже если я привяжу веревку к дальней колонне дверного проёма, то у нас останется достаточно длины в запасе, чтобы протянуть веревку под углом и скользить по ней. Мы свяжем несколько поясов и пропустим меж ними веревку. Держитесь крепче, и всё будет хорошо. Следуя этому плану, все вывернули свои мешки в поисках того, что могло пригодиться. Запасная рубашка Каллена оказалась самой большой, и её решили использовать для изготовления переноски для Скаута, привязав к ремню Бронвин. — Откуда ты знаешь, сколько веревки тебе понадобится? — поинтересовался Зевран. — Нужно ещё проверить, но я могу прикинуть на глаз расстояние до дальней колонны и высоту этой колонны, а затем использовать теорему Кротониана, — пояснила она. — Если к квадрату расстояния добавить квадрат высоты, то получим квадрат длины веревки. Я нахожу квадратный корень из неё, вот и всё. — Я понятию не имею, что ты только что сказала, — ответил Зевран, беспомощно глядя на неё, — но я тебе верю. — Это математика, — произнесла впечатлённая Тара. — Мы в Круге её не изучаем. Это то, что используют гномы для своей инженерии. — Не только гномы, — раздражённо отрезала Бронвин. Лелиана, чье образование ограничивалось изящными искусствами — музыкой, танцами и шпионажем, — мило улыбнулась. — Ты так хорошо образованна, Бронвин! Каллен уставился на неё с нескрываемым восхищением. Смущенная, раздосадованная, и вновь осознающая преимущества, полученные при рождении, Бронвин вернулась к работе над переноской Скаута. Пока она скручивала и связывала разорванную на полосы рубашку, она говорила с мабари низким, успокаивающим голосом. — Я хочу, чтобы ты был храбрым, Скаут. Тебе придётся делать то, что мы тебе скажем. Всё будет хорошо. Закончив с переноской, Бронвин связала две веревки вместе, затем обвязала один конец вокруг основания колонны, в второй — вокруг себя. — Каллен, держи Скаута за ошейник. Стой, Скаут! Оставайся вместе с остальными! Все, кроме неё, отошли в сторону. Бронвин мысленно повторяла последовательность действий и откуда ей потребуется оттолкнуться в конце разбега. Место для прыжка выглядело соблазнительно близко, но из-за изогнутости площадки она могла ошибиться. Затем Бронвин сделала два глубоких вдоха и побежала, звонко ударяя босыми пятками по каменным плитам. Она набрала скорость, изогнутые стены промелькнули мимо неё... она сделала два последних толчка... взлетела в воздух... провал оказался под ней... Она неизящно шлёпнулась на ту сторону. У неё получилось — осталось даже несколько футов в запасе. Приземление было неуклюжим, но зато она оказалась на другой стороне и невредимой. Её друзья разразились ликующими возгласами. Поднявшись на ноги, Бронвин им иронично отсалютовала. — Всё в порядке! Большая часть работы сделана. Расстояние немного меньше, как я и думала. Киньте мне несколько поясов, чтобы я могла скрепить их вместе. Ей перебросили ремни и часть её поклажи. Бронвин привязала конец веревки к крепкой пряжке из драконьей кости и обвила ремнями основание колонны. — Теперь прикрепите веревку к вершине колонны! Лелиана вязала узлы лучше всех, так что Зевран подсадил её на широкие плечи Каллена. Пыхтя от усердия, Лелиана плотно привязала конец веревки и с силой его подёргала, проверяя на прочность. Затем Бронвин на своей стороне при помощи ремней натянула веревку сильнее. По мнению Скаута переноска была ужасно плохой идеей. Он лаял и сопротивлялся, затем зарычал на Зеврана, пытаясь освободиться. Тара немного отвлекла его кусочком копчёной ветчины, и Скаута обвязали переноской. Затем пришла пора переправить по стропе переноску с извивающейся и тяжёлой собакой на ту сторону. Зевран надежно привязал страховочную веревку. — Будь хорошим, Скаут, — строго сказала Тара, — или я погружу тебя в сон! Тара споткнулась, и они от неожиданности выпустили из рук переноску. Скаут внезапно покатился вниз по стропе, прижав уши, выпучив глаза и тонко воя от возмущения. Всё это заняло несколько секунд, и вот уже Скаут вертится возле дверного проёма, грызя ненавистную переноску. — Хороший мальчик, — похвалила его Бронвин, крепко обнимая. — Хороший мальчик! Она развязала пса и помогла ему высвободить лапы из остатков рубашки Каллена. Мабари встряхнулся, раздумывая, не была ли задета его гордость. — Я следующая! — нетерпеливо воскликнула Лелиана. Она тут же перебросила пояс через веревку и перелетела через провал, приземлившись с изяществом танцора. Все захлопали в ладоши, и Лелиана слегка поклонилась. — А что будем делать с веревками, Бронвин? — спросил Каллен. — Пока оставим тут, — ответила она. — Возможно, нам придётся возвращаться этим путём. Сможем забрать их позже. Бросайте мне все вещи, а затем перебирайтесь сюда. Каллен был самым тяжелым, так что он счёл благоразумным снять броню, прежде чем довериться тонкой веревке. В конце концов всё снаряжение было переброшено через провал, и Тара, Зевран, а затем и Каллен перебрались по веревке на другую сторону. Они снова облачились в броню, насколько это оказалось возможным без большей части ремней, и двинулись вперёд по узкому проходу, затянутому паутиной, в просторное... святилище, ибо ничем иным оно не могло быть. Из высоких окон лился свет. Своды потолка терялись в высоте. В дальнем конце зала, над внушительной мраморной лестницей возвышалась статуя Андрасте, неотрывно следящая за каждым их шагом. Проход к лестнице преграждала стена бледного огня, пересекающая зал от края до края. — Я думаю, что мы пришли, — прошептала Лелиана. Бронвин тоже так подумала. Стена пламени внушала страх. Наверняка это было последнее испытание, отделяющее их от святая святых. Немного дальше располагался маленький алтарь. Возможно, необходимо какое-то приношение? Алтарь покрывала пыль. Бронвин осторожно стёрла её и обнаружила надпись: ОТБРОСЬ УБРАНСТВО МИРСКОЙ ЖИЗНИ И ОБЛАЧИСЬ В ДУХОВНУЮ БЛАГОДАТЬ. КОРОЛЬ И РАБ, БОГАТЫЙ И НИЩИЙ, ВСЕ БУДУТ РОЖДЕНЫ ЗАНОВО В СВЕТЕ СОЗДАТЕЛЯ. — Ну, — оживлённо произнёс Зевран, — с этим всё ясно. Нам приказывают раздеться. — Зевран! — одёрнул его Каллен. — Вообще-то, — медленно сказала Бронвин, — я думаю, что Зевран прав. "Рождены заново"? По мне это и значит раздеться. У кого-либо есть разгадка получше? — Может быть это... как ты там это называешь? Метафора! — предложила Тара с надеждой. — "Убранство" может означать доспехи и оружие, — заметила Лелиана. — А так же одежду, обувь и исподнее, — добавил Зевран. — Кто-нибудь готов умереть за своё исподнее? Бронвин вздохнула. — Это еще одно предупреждение о гордости и тщеславии. Хорошо сочетается со всем тем, что я тут услышала. Лучше сделать больше, чем от нас требуется, а не наоборот. Дамы и господа, разоружайтесь и раздевайтесь. — Я не буду подглядывать, — галантно заверил всех Зевран. — И надо снять ошейник со Скаута, — заметила Тара. — Ошейник тоже считается убранством. Было очень неловко, но ничего другого не оставалось. Чувствуя себя ужасно уязвимой, Бронвин сложила свои оружие и доспехи вместе, затем положила сверху нижнюю рубашку и белье, избегая взглядов остальных. — Следуйте за мной. — С удовольствием, — мгновенно отозвался Зевран и получил толчок локтем от Тары. Бронвин действительно испугалась. Духи здесь слишком много о ней знали. Тем не менее, она не могла отказаться от шага в огонь. Лидер должен идти первым, и у некоторых её людей есть неплохие шансы выжить. Даже если она погибнет, Лелиана и Каллен наверняка сумеют добыть Прах и вернуться в Остагар. Ещё одна волна беспокойства ослабила её решимость. А невинный пес не пострадает? Скаут не боится пламени, но это относится к обычному огню. Она размышляла слишком долго, и у её спутников могли возникнуть сомнения. Бронвин задалась вопросом, что если боль будет очень сильна? Лучше быстро пересечь пламя, и будь что будет... Пламя взревело, обступив её. Ничего не поделаешь, придется идти вперёд, сколько получится... Внезапно огонь погас, растворившись позади без следа. Появился Страж, радующийся их успеху. — Итак, паломники, вас признали достойными, — провозгласил он тоном одновременно жутким и успокаивающим. — Вы перенесли суровые испытания святилища, прошли по пути Андрасте и, подобно ей, очистились. Подходите к Священному Праху. Бронвин, едва верящая, что осталась жива, всё еще ощущала кожей покалывание от магического огня. Освежённая и полная сил, она вернулась к своему снаряжению. Облачаясь снова в одежду и броню, она не могла заставить себя посмотреть на Стража. Всё ею пережитое здесь изобиловало предупреждениями о гордыне и высокомерии, и Бронвин стыдилась того, насколько это было уместно. Почему огонь не убил её? Она не была верной андрастианкой, лишь размышляла в глубине души о вере. — Возможно, — тихо ответил Страж на её мысленные сомнения, — ты ошибочно принимаешь за Андрасте тех, кто утверждает, что служит ей. Как ты думаешь, что ценит Андрасте? Беспрекословное следование догме или смелое сердце и приверженность своим друзьям? Она всё еще не смотрела на него и с благодарностью отвлеклась на крик Каллена: — Лелиана! Немедленно вернись и оденься! — Я хочу увидеть Урну прямо сейчас! — Сначала оденься! Это неуважительно! — Я чувствую себя замечательно! — заявила Тара. — Зевран, а ты тоже прекрасно себя чувствуешь? — Конечно! Бронвин заставила себя заговорить с Хранителем. — Значит, я могу взять щепотку Праха? — Да. Вы все доказали, что имеете на это право. — Что? — Тара едва не споткнулась о собственные сапоги. — У всех нас есть это право? Каждому взять по щепотке Священного Праха? — Вы все достойные паломники, — спокойно согласился Страж. — Это... поразительно! — невольно произнёс Зевран, вне себя от удивления, что такая награда достанется и ему, хотя он всего лишь связанный клятвой наемник. Это честь... незабываемая честь, быть признанным равным среди равных и получить равную награду. Щепоть Священного Праха! Однажды в каком-нибудь тёмном переулке или на залитом кровью полем битвы он будет очень, очень, очень рад тому, что поклялся служить Стражу-Командору. В этом огромном зале они были не одни. Груды обгоревших костей и старой брони валялись тут и там — останки недостойных. Бронвин вздрогнула, и затем ее взгляд обратился туда, куда смотрели все остальные: на высокую лестницу белого мрамора, ведущую к необычной статуе Андрасте. Глаза Пророчицы смотрели в небеса. Одна рука покоилась у сердца, обещая веру всему миру. Вокруг ладони другой руки, простирающейся в мольбе, мерцал вечный огонь, не нуждающийся в топливе. На возвышении у подножия статуи стояла большая, диковинная урна из белого алебастра, редчайшего из камней. На ней виднелись глубоко высеченные слова, которые они больше всего надеялись прочесть: ЗДЕСЬ ПОКОЯТСЯ ЗЕМНЫЕ ОСТАНКИ АНДРАСТЕ, ПРОРОЧИЦЫ И НЕВЕСТЫ СОЗДАТЕЛЯ. Лицо Лелианы озарилось радостью, она взглянула на Бронвин и сжала её руку. — Я... У меня голова идёт кругом... Я не могу поверить, что мы наконец оказались здесь, рядом с Ней! У меня нет слов, чтобы выразить это! Каллен выглядел совсем юным. — Я буду помнить этот день до самой смерти. — Это действительно впечатляет, — сказал Зевран, храбрясь в своей обычной вкрадчивой манере. — А сама Урна образчик по-настоящему красивой вещи. — Так и есть, правда ведь? — прошептала Тара. — Я рада, что она великолепна, а не просто большая и аляповатая. Мне кажется, что рядом с ней я всегда буду добродетельной. Бронвин ощущала необычайное смирение, довольно непривычное для неё чувство: ей виделся укор в искренней набожности одних своих спутников и в верности и преданности других. Возможно, они выжили здесь только из-за их глубокой веры в то, что Бронвин могла привести их сюда. В любом случае, Андрасте увидела что-то стоящее в них всех. Даже в Скауте, таком же храбреце, как и каждый из них. Скаут счастливо пыхтел, готовый следовать за Бронвин куда угодно. — Мы все достойны? — в её голове вспыхнула другая мысль. — Страж сказал, что каждый из нас может взять щепотку Праха. У всех есть подходящие кошели? — Ой! — Подождите! Все смущенно засуетились, ощупывая карманы и поясные сумки в поисках кисетов или кошельков. Монеты пересыпали в другие сумки, кошельки тщательно отряхнули от мелкого сора. — Щепотка Праха, — сказала Тара. — Это почти страшно. Вряд ли я решусь его использовать. Бронвин знала, на что пойдёт её щепоть, но радовалась, что её спутники тоже получат такую выдающуюся награду. Позже, вдали от этого святого места им придётся поговорить о куда более прозаических и печальных мирских вещах: о том, почему им нельзя никому рассказывать о бесценном Прахе, который с легкостью могут у них забрать вместе с жизнью. Почему им не захочется обсуждать пережитое с упрямыми служительницами Церкви, которые бездоказательно объявят их еретиками и мошенниками. Это не то место, где позволительно говорить и даже думать о подобном. Вместо этого они поднялись по мраморным ступеням и встали перед Урной Священного Праха. — Создатель, — прошептала Тара, — не дай мне чихнуть. Зевран погладил её руку. Скаут сел на расстоянии шага и с безмятежным видом почесал ухо. Бронвин подняла на удивление тяжёлую крышку. Прах не был обычной смесью из сажи, угольков и осколков костей, которую она ожидала увидеть, исходя из своего опыта. Время, долгое путешествие или чьи-то преднамеренные усилия измельчили Прах в мягкую серую пыль. Каллен взял крышку и сказал: — Я подержу её, Бронвин. Ты первая. — Он тёплый! — удивлённо воскликнула Бронвин. Мягкий как бархат, пепел казался на ощупь недавно вынутым из огня. Торжественно, не веря в происходящее, они по очереди взяли по щепоти Праха, положили его в кошели, тщательно их завязали. У Бронвин был заготовлен маленький водонепроницаемый долийский кошель из медвежьих кишок, но и у остальных нашлось, куда положить Прах. Все тщательно отряхнули пальцы над Урной, и Каллен положил крышку обратно. Они немного постояли перед статуей, не зная, что им следует делать дальше. Страж исчез, к разочарованию Бронвин. Она хотела посоветоваться с ним относительно драконопоклонников, ждущих снаружи, и узнать, есть ли другой выход из святилища. Двери по обе стороны от лестницы, по крайней мере, имелись. Отряд медленно спустился по ступеням, оставив позади момент, изменивший их жизнь. Тара вздрогнула и огляделась. — Вам не кажется, что мы должны... прибраться здесь? Мы же не можем просто так оставить эти тела здесь? Как только Тара сказала это, остальные тоже задались этим же вопросом. Зевран отнёсся к этому безразлично — он оставлял гнить множество трупов, но был готов поддержать решение большинства. — Они пытались найти свой путь, — полным сострадания голосом произнесла Лелиана, — и пусть они потерпели неудачу, мы должны оказать последние почести их останкам. Тара её поддержала. Бронвин задалась вопросом, нет ли у Тары замысла просто обыскать мертвецов в поисках добычи, но оставлять здесь полуразложившиеся останки ей показалось довольно неприличным. — Давайте выйдем наружу и посмотрим, что можно сделать. Каллен, проследи, чтобы дверь не захлопнулась, пока я нахожусь снаружи. Я не хочу снова повторять весь этот путь! Увы, святилище было не очень большим. Боковая дверь вела на нехоженую землю, которую они видели раньше. Бронвин тщетно искала взглядом путь, которым бы они могли вернуться, не приближаясь к утёсу. Дело было плохо. Она высмотрела тропу к юго-западу от Храма, что позволила бы им избежать возвращения через пещеры, но позади неё находилась совершенно отвесная скала, а чтобы добраться до тропы, пришлось бы миновать Колгрима, сражение с которым казалось неизбежным. Что же, они к этому готовы. Они хорошо присмотрелись к Колгриму и его подчиненным. Подкрепления у него не было. Значит, у него, самое большее, восемь бойцов или около того. Бронвин и её спутники укрепились духом и телом, так что бой с драконопоклонниками не будет сложен. А вот драконица могла стать серьезной проблемой. Нельзя допустить, чтобы Колгрим успел её призвать. Весьма вероятно, что когда он их заметит, он сразу поймёт, что Бронвин не исполнила его желание. Об этом они позаботятся позже. Сейчас нужно проявить уважение к Андрасте, очистив зал Урны. Бронвин нашла тяжёлый камень и заблокировала дверь, чтобы она не закрылась. Затем отряд принялся собирать останки. — Там хорошее место для костра, — сказала она, указав рукой. Разумеется, они нашли ценности: монеты, прекрасные доспехи, оружие, драгоценности, в том числе кольцо с сапфиром и замечательное золотое ожерелье с подвеской в виде головы демона, а ещё дневник путешественника, опалённый огнём, убившего его владельца. Страницы слишком обуглились и стали нечитаемы, так что Бронвин положила дневник в кучу останков, чтобы сжечь. Добычу сложили в кучу, а после того, как Тара зажгла погребальный костёр, спутники Бронвин отложили то, что стоило забрать. Тара взяла себе ожерелье, Лелиане досталось кольцо. Поскольку им не нужно было идти обратно прежним путём, Бронвин и Каллен вернулись к подвесному мосту. Сначала перепрыгнула Бронвин, затем Каллен. Они отвязали веревку от верха колонны и перепрыгнули обратно. Тара развязала переноску Скаута, и Каллен грустно посмотрел на остатки своей рубашки. Ремни разошлись по хозяевам, шнуры для шатров распутали и убрали по рюкзакам, и отряд мог отправляться в обратный путь, хотя Лелиана не очень-то и хотела покидать святилище. — Жаль, что я не умею рисовать, — вздохнула она. — Если бы я была художником, я бы смогла запечатлеть всё это. Я буду думать о святилище каждый день, чтобы оно не поблекло в моей памяти. Затем они закрыли за собой дверь и приготовились встретиться с последними из последователей Андрасте. — Скорее всего они нападут на нас, — предупредила Бронвин. — Нам надо остановить Колгрима прежде, чем он затрубит в рог. Если не считать дракона, он кажется самым опасным противником. Тара, заморозь его. Лелиана, стреляй в горло и руки. И будем надеяться, что бой будет не слишком шумный и не привлечёт внимания драконицы. Если запахнет кровью, то это тоже может привлечь её, так что давайте покончим с ними как можно быстрее. — Тогда подождите немного, — спокойно сказала Лелиана. — Мне надо подновить яд на стрелах. — Прекрасная идея, — кивнула Бронвин. — Всё, что может остановить Колгрима прежде, чем он начнёт свои невыносимые разглагольствования — прекрасная идея.

***

Комментарий автора: В средней школе США рекорд для прыжков в длину среди девушек превышает двадцать футов, так что у меня нет сомнений, что Бронвин, даже в менее идеальных условиях, сможет справиться с десятью!