***
Массивная голова нависла над утёсом. Глаза, сияющие как огромные драгоценные камни, изучали Бронвин тем взглядом, каким учёный за неимением более интересного занятия изучает букашку. В этих глазах был разум, но отличный от человеческого. Разум древнего, высокомерного и жестокого существа, не видящего никакой выгоды в переговорах и взаимных уступках. Это создание не из тех, что снизойдет до задавания вопросов. Оно понимает лишь силу и не собирается себя ограничивать. Бронвин поняла это сразу же и застыла от ужаса. Озаботит ли драконицу то, что они убили её почитателей? Поняла ли она, что они — чужаки? В конце концов, их ей представили, как положено. Может, для неё все люди выглядят одинаковыми? Колгрим не трубил в рог, чтобы призвать её. Нападет ли она на них? Укрыться было практически негде. Вокруг них от скалы до скалы находилась ровная поверхность, усыпанная камнями и кучами драконьего помёта. Вход в храм находился прямо под утёсом, на котором сидела драконица. Арочная дверь теперь казалась невероятно далекой, можно даже не пытаться добраться до неё. Позади отряда находились пещеры. Путь до двери был отмечен сломанными колоннами, торчащими из земли, как гнилые зубы. Кроме колонн имелись ещё арки и низкие бортики маленького моста, но вряд ли они могли защитить. Справа виднелась разрушенная круглая колоннада портика с обвалившейся крышей, где тоже не спрячешься или вообще окажешься в ловушке. Пещеры были куда ближе. Как быстро может летать драконица? Пока она не двигалась, просто наблюдала за ними. Бронвин с беспокойством вспомнила ещё кое-что из сказанного Колгримом: «Предупреждаю: убьёте нас и предстанете перед Ней. Она почует на вас нашу кровь, и Её гнев падёт на вас». Бронвин провела языком по губам, опасаясь отводить взгляд от глаз драконицы. — Идём к пещерам. Сейчас же. Идите так, как будто вы здесь хозяева. Эта тварь пока еще лежит наверху. Скаут, тебя это тоже касается. Просто побежишь туда, куда мы идём. Идите. Никто не шевельнулся. — Идите! Бронвин попятилась, по-прежнему глядя дракону в глаза. Её спутники шли медленно и скованно, словно их ноги налились необъяснимой тяжестью. Создатель, что делать? Что делать? Что делать? У них нет ни баллист, ни отрядов лучников, ни замечательных новых противодраконьих копий мастера Вэйда. Только кинжалы и мечи. У Лелианы — лук и сколько-то тяжёлых стрел. Яд. Несколько бомб. И Тара. — Если она полетит за нами, нам придётся бежать, — прошептала Лелиана. — Мы не знаем, как быстро она летает, — возразил Каллен. — Может, нам придётся стоять и сражаться. — Всё хорошо, — сказала Бронвин. — Если мы не успеем добраться до пещер, тогда Каллен прав, нам придётся принять бой. Нельзя идти близко друг к другу — так мы станем для этой твари лёгкой целью. Лелиана, намажь самые тяжёлые стрелы самым сильным ядом, что у тебя есть. Все остальные тоже отравляйте своё оружие. Приготовьте бомбы. Зевран уже смазал меч пастой отвратительного зеленовато-бурого цвета. — Бросать бомбы ей под ноги бесполезно. Помнишь Флемет? Её ноги были хорошо защищены. Лучше кидать в голову, в глаза. А если откроет пасть, то туда. Еще можно в ноздри, они большие. — Мозг тоже уязвим, но он под черепом, — добавила Бронвин. — Если кто-нибудь сможет туда забраться… Она слегка споткнулась, продолжая наблюдать за неподвижной драконицей. Нет, уже не неподвижной. Хвост двигался из стороны в сторону; тварь напоминала кошку, готовящуюся к прыжку. — Можно попытаться повредить крылья, — прошептала Лелиана. — Может, сумеем обездвижить её или даже заставить упасть. Бронвин одобрительно хмыкнула. Она наносила яд тряпкой, делая вид, будто просто чистит клинок. Её рука слегка дрогнула, немного яда из флакона пролилось на камни и зашипело. — Только забудь об огненных бомбах. Драконы хорошо от них защищены. — Бронвин, — торопливо спросила Тара, пытаясь оглянуться через плечо. — Она двигается? Ветер вдруг сменился. Холодный южный ветер стих, с запада потянуло теплом, как раз с той стороны, где грелась на солнце драконица. Бронвин, повернувшись на дуновение воздуха, сначала это не почувствовала, но потом увидела, как шевельнулись кончики волос Лелианы... как на лице барда появилось выражение страха... У драконицы на вершине утёса дрогнули ноздри. Большие мускулы напряглись и огромная тяжесть мгновенно переместилась... — Бежим! — закричала Бронвин. Она развернулась и тоже побежала, устремляясь к черному зеву пещеры. Позади неё свет померк, воздух словно раскололся под первым мощным ударом опускающихся драконьих крыльев. Сапоги Бронвин стучали по камням, но ей казалось, что она семенит, как младенец. А затем над ними пронеслась тень, и драконица с шумом спустилась на землю... прямо перед мостом в пещеры! Бронвин могла поклясться, что драконица ухмылялась, не торопясь, с ленцой раздувая ноздри. — В стороны! — крикнула Бронвин. Скаут, конечно, остался рядом с ней, и её сердце заколотилось быстрее. Как может собака, пусть и смелая, бросать вызов дракону? Тара побежала налево и сосредоточилась так, как никогда в жизни. Она вызвала каждое воспоминание, каждую крупицу силы в себе и в «Ткаче заклинаний» и ударила. Драконица застыла. Буквально. И на миг покрылась тонкой, мерцающей корочкой льда. Тара пошатнулась, затем нащупала флакон с лириумом. Это дало возможность остальным атаковать. Крылья драконицы застыли вверху, далеко за пределами досягаемости отряда, но Лелиана выстрелила в её открытый глаз. Мечники бросились вперёд, вонзая острия клинков между стыками чешуи и пронзая кожу. Зевран, зашипев от напряжения, вырвал одну чешуйку и разбил флакон яда об обнажившуюся плоть. Каллен вонзил Юсарис по рукоять в грудь чудовища, в надежде поразить сердце. Но кто знает, где у неё сердце? Извлечь меч стало тем ещё испытанием. Каллен уперся сапогом в драконицу и изо всех сил потянул клинок. Бронвин попыталась взобраться на шею драконицы, но подошвы скользили по покрытой изморозью чешуе. Она спрыгнула на землю, ругаясь от разочарования. И тут драконица стряхнула с себя заклинание и всех нападавших. Хвост с яростью хлестнул, круша камни, словно запущенное из требушета ядро. Соратники убрались прочь от когтистых лап. Драконица стала набирать воздух, но подавилась на полувздохе до того, как смогла задействовать свой второй желудок, и взревела. Змеевидная шея изгибалась из стороны в сторону, пока драконица пыталась избавится от источника раздражения, которым оказался меч, пронзивший её плоть. Юсарис торчал из груди драконицы, приводя её в бешенство. Она безуспешно пыталсь зацепить кинжалоподобными клыками рукоять и избавиться от этого осколка боли. Драконица била по своей груди, причиняя себе больше вреда, чем меч. Её ослепший правый глаз истекал кровью. Обезоруженный Каллен побежал перед тварью, криком пытаясь её отвлечь. Лелиана ругалась, когда её стрелы отскакивали от драконьей чешуи. Тара, скорчившись у самой земли, собиралась с силами для новой атаки. Она чувствовала, как дрожит в руке «Ткач заклинаний», жаждая битвы, и принялась колдовством вытягивать жизнь из драконицы. Даже эта крохотная толика энергии наполнила Тару новой силой. Атака и контратака. Снова и снова, они нападали на драконицу, ранили её, злили, и драконица отвечала им ударами когтей и смертоносного хвоста. Часть моста и его воздушные арки разметало, частично завалив путь к пещерам. Скаут взлетел в воздух, отброшенный ударом. Он рухнул в разрушенный пролёт моста со звуком упавшего куска мяса, и Тара поспешно запустила в него исцеляющее заклинание, но пёс не двигался. Бронвин с отчаяньем посмотрела на него, но между ней и Скаутом была драконица. Им не удавалось нанести ей серьёзного ущерба. Бронвин нащупала ударную бомбу и закричала, перекрывая рев драконицы. — Заморозь крылья! Таре это удалось, и достаточно надолго. Пока Лелиана посылала стрелу за стрелой, а Зевран колол драконицу кинжалами, Каллен нырнул под длинную шею и попытался высвободить Юсарис, расшатывая клинок и проклиная всё на свете. Левое крыло было опущено низко, и Бронвин, с разбегу подпрыгнула и приколола ударную бомбу к крылу своим столовым ножом, вогнав его по рукоятку. Тара решила, что поняла замысел Бронвин. — Ты хочешь, чтобы я подорвала её огненным шаром? — Не сейчас, — крикнула Бронвин в ответ. — Когда она взлетит! В идеале, когда она окажется над чем-нибудь, что сможет нанести вред при падении. Чем с большей высоты она рухнет, тем лучше! Она успела отбежать вовремя. Драконица сбросила заклинание, яростно взревела и кинулась на ничтожеств, причиняющих боль её глазу, груди, крыльям. Каллен кинулся назад, прижимая к груди Юсарис. Зевран закричал, отвлекая драконицу, но она уже нацелилась на выбранную жертву. Чудовищная голова ринулась вниз, и челюсти с отвратительным хрустом сомкнулись на Каллене. Все в ужасе закричали. Тара бросила «Ткача заклинаний» и заткнула уши, не в силах выносить приглушенные предсмертные крики Каллена. Одна его нога дергалась, вторая висела на полоске сухожилия. Драконица ликующе отбросила мертвеца в сторону. Там она им попирует, когда всё закончится. А теперь настало время явить свою истинную силу. Драконица взмыла вверх, в ослепительную небесную синь осенних Морозных гор. Оставшиеся в живых друзья застыли, потрясенные и растерянные. Бронвин побежала к Каллену, но он уже умер, и ничто, даже Прах, не мог ему помочь. Его глаза были открыты и полны боли и неверия. За Бронвин бежала с искажённым лицом Лелиана. — Ах ты сука! — завопила Тара ликующей драконице. — Вернись! Я тебя убью! — Идём, идём! — просил её Зевран, таща прочь. Он с отчаяньем посмотрел на груды щебня, преграждающие им путь. — Может, получится... Но им не хватало времени. Бронвин смахнула слёзы с глаз, заставляя себя успокоиться. Она схватила Зеврана за руку и уставилась на драконицу. Та, высоко взлетев, грациозно повернулась начала плавно и гладко опускаться прямо на них. — Стойте! — крикнула Бронвин отряду. — Мы покончим с ней прямо сейчас. Оставайтесь здесь, у рушашейся стены. В последний момент прячьтесь за той стороной моста, она хорошо подходит для укрытия от пламени. Тара, бей в левое крыло, там, где бомба. Устрой ей жёсткое приземление. Бронвин махнула мечом драконице. Та взглянула на неё и распахнула пасть. От вырвавшегося из глотки жёлтого пламени мост затрещал и загудел. Тара выкрикнула заклинание и выпустила поток чистой энергии. Зевран сгрёб Тару в охапку и нырнул с ней под мост. Лелиана, закричав, последовала за ними. Бронвин задержалась на мгновение и успела увидеть, как магическая волна Тары врезалась в драконье крыло. Заклятье само по себе могло нанести ущерб драконице, но взрыв ударной бомбы разорвал перепонку в клочья. Жутко визжа и безрезультатно хлопая поврежденным крылом, драконица пыталась удержаться в полёте. Но всё случилось слишком быстро и слишком низко. Она с воплем врезалась в повреждённую колонну, а затем рухнула на каменное основание моста. Бронвин резко пригнулась, и волна огня пронеслась над ней. Земля и камень взмыли вверх. Земля содрогалась от рушащихся колонн и арок. Спутники Бронвин, осыпаемые обломками, скорчились под своим ненадёжным укрытием. Камни со звоном стучали по их шлемам и спинным пластинам брони. Воцарилась жуткая тишина. Бронвин стиснула зубы от саднящей боли и заставила себя подняться. Сорвавшись в бег, она посмотрела на драконицу. Та была оглушена, но всё ещё дышала. Из груди торчал обломок колонны, разорванное крыло бессильно обвисло. Бронвин поняла, что драконица так или иначе умрёт. Но зачем тянуть время? — Прикончим её! — закричала Бронвин. Остальные побежали за ней, размахивая мечами в желании отомстить. Они вбежали на вздрагивающую бессознательную тушу и целиком отдались сложной и кропотливой задаче драконоубийства. Лелиана била по глазам. Зевран, подобравший топор Колгрима, старался перебить твари позвоночник. Тара собралась ударить «Ткачом заклинаний», но Бронвин оттолкнула её. — Нет! Найди Скаута! Посмотри, можно ли ему помочь! Тара побежала к тому месту, куда упал пёс. Его наполовину засыпало землей, но он был жив и скулил. Тара всхлипнула — по крайней одного из членов их команды удастся спасти. Бронвин разломала чешуйки, защищавшие заднюю часть драконьего черепа. Она приставила к обнажившейся коже меч, смазанный жутким ядом Адайи, и осторожно, под нужным углом надавила на рукоять. Драконица под её ногами вздрогнула. Шевельнулся кончик хвоста. Из окровавленной пасти вырвался низкий, агонизирующий стон. Бронвин хотела что-нибудь сказать: что-нибудь остроумное, презрительное, запоминающееся... Бесполезно. Горе и страдание сковали её горло. Она давила и давила на рукоять, и вскоре подергивания и стоны драконицы прекратились навсегда.***
Потрёпанный, раненый и уставший, Скаут всё-таки нашёл в себе силы, чтобы поприсутствовать на похоронах Каллена. Все вещи погибшего Серого Стража принадлежат его живым братьям и сестрам. Это было едва ли не первым, что узнала Бронвин об этом таинственном ордене. Подготавливая Каллена к сожжению, с его тела сняли доспехи и амулеты, оставив лишь окровавленное исподнее. Доспехи были искорежены так, что починить их уже не представлялось возможным. Но Бронвин не отбросила их, словно мусор, а положила у круглой стены разрушенного святилища. Быть может, однажды они вернутся за этими доспехами и отвезут их в дворцовые покои Стражей. Каллена не должны забыть. По другую сторону стены Бронвин нашла кучку сокровищ, собранных драконицей. Слишком ослабшая и опечаленная, чтобы обрадоваться этой находке, она ушла, даже не посмотрев на них. Остальные сели в круг и мрачно принялись делить вещи Каллена. Тара терла глаза, тихо плача в самоуничижении, сожалея о том, что была не особо приветлива с Калленом, который всегда к ней хорошо относился... который, вообще-то, любил её... — Нужно забрать Юсарис, — сказала она. — Этот меч не простой. Наверное, кто-нибудь сможет им сражаться... — Верно, — согласилась подошедшая Бронвин. — Для меня он слишком большой, но это великолепное оружие. Может, Карвер... — Она умолкла. Как сказать остальным, что Каллен умер? Монеты и мелкие вещи разделили: монеты на нужды отряда, остальное — на память. Обнаружилось, что у Каллена был точно такой же амулет, как и у остальных. — Мы теперь никогда не узнаем, с кем он говорил или что видел, — произнесла оплакивающая его Лелиана. — Могу я забрать его медальон храмовника? Вот этот. Для меня это очень важно. Да, спасибо... — Благороднейшая, — Зевран с серьёзным видом обратился к Бронвин, взяв маленький кошель, — здесь его щепоть Праха. Думаю, она должна достаться тебе. Мы все знаем, что ты используешь свою долю для исцеления королевы. Этой ты сможешь воспользоваться сама. — Это хорошая идея, — всхлипнув, согласилась Тара. — Каллен высоко ценил тебя, Бронвин. Он бы хотел, чтобы Прах достался тебе. — Как жаль, что ему самому это не помогло, — тихо сказала Лелиана. Бронвин разделяла это единодушие. Ей было больно осознавать, что смерть друга и соратника принесёт ей выгоду, но отказываться и глупо до крайности, и неуважительно. Каллен отдал за это жизнь. Они предали тело огню и отошли. Бронвин заставила себя смотреть, как сильное, молодое тело исчезает в пламени и пыталась найти успокоение в произносимых Лелианой словах: Благословенны праведные, свет во тьме. В их крови начертана воля Создателя. Пускай впереди меня только тьма, Но Создатель направит меня. Мне не суждено скитаться по неверным дорогам Загробного мира, Ибо там, где Свет Создателя, нет тьмы, И ничто, сотворённое Им, не будет утеряно. Скаут прижал уши и завыл. Это оказалось последней каплей. Бронвин зарыдала. — Давай отвезём его домой, — предложила Тара, когда огонь полностью поглотил их друга. — У меня есть вот это. Она протянула небольшую серебряную шкатулку для безделушек. Когда прах остыл, они насыпали в шкатулку, сколько поместилось. Поднялся ветер, постепенно унося с собой оставшееся. Тара положила шкатулку в рюкзак, и Зевран помог его надеть. Бронвин знала, что должна рассказать отряду о сокровище. — Там, за разрушенной колоннадой, лежит драконий клад. Нам надо возвращаться в деревню, но если мы поторопимся, то сможем его осмотреть. Они так и сделали, потому что не осмотреть клад было бы глупо. Клад впечатлял, но отряд был слишком подавлен, да и вряд ли они могли унести что-то ещё сверх того, что у них уже было с собой. В храме их тоже ждали сокровища, и столько, что лошадям не унести. — Если мы когда-нибудь сюда вернёмся, то сможем взять это для Стражей, — сказала Бронвин, закрывая сундуки. — Взгляни... Вон туда, — указала Лелиана на мраморную стену с ржавой цепью и оковами. — Возможно это то место... Бронвин поморщилась, думая о бедном Дженитиви. — Похоже на то. Они даже не подумали хоронить тела Колгрима и его последователей. — Пусть они сгниют, — с горечью проговорила Бронвин. — Пусть вороны клюют их кости. Сумасшедшие ублюдки. Были еще останки высшей драконицы и молодых драконов, но отряд не смог бы очистить и забрать с собой тяжёлые кости. Сейчас каждая часть дракона бесценна, но кости, да и рога тоже, останутся здесь. Как и драконий клад, они будут дожидаться других, более удачливых паломников. Отряд собрался в обратный путь, решив узнать, куда ведёт дверь, находящая поодаль. Вскоре обнаружилось, что она вела не в пещеры, а напрямую в Храм. С той стороны дверь была спрятана за большим книжным шкафом. Это сильно сократило им путь до горной тропы. Они прошли по огромному залу Храма, не замечая его величественной красоты. Молча, не проронив ни слова, затворили и заперли дверь Храма. Уже стемнело, когда они спустились к церкви, изнурённые сражениями и горем. — Скаут, — прошептала Бронвин, — есть тут кто-нибудь чужой? Пёс, еще не полностью выздоровевший, втянул носом воздух и посмотрел направо. Вчера на вершине тропы они поставили большую ловушку. Сейчас же там чернела воронка с разбросанными вокруг неё обломками. Видимо, это отпугнуло остальных назойливых гостей. — Хороший мальчик! Иди внутрь и отдыхай, — приказала Бронвин и пробормотала себе под нос: — А я позабочусь о лошадях. — Я помогу тебе, благороднейшая, — предложил Зевран. — Тебе нет нужды делать всё самой. — А я останусь здесь, буду наблюдать за тропой, чтобы эти психи не подобрались к нам незаметно, — сказала Тара. — А я приготовлю ужин, — пообещала Лелиана. — Даже Брона ела, когда Андрасте захватили в плен. Бронвин лишь глубоко вздохнула, сожалея, что Андрасте не проявила себя хоть как-нибудь, пока они сражались с драконом. Угадав её мысли, Зевран улыбнулся и сказал: — Так всегда бывает после сражений. Пойдем, лошадей нужно напоить. Бронвин позлорадствовала, когда увидела, что лошади сотворили с огородом. Напоив Букета, Бронвин подошла к Дэксу, боевому коню Каллена. Потрепала мягкий, серый бок коня. Дэкс слишком большой, Тара с ним не справится. Придётся ей ехать на Дэксе, а Букета отдать Таре — у него мягкая рысь, эльфийке будет нетрудно на нём ехать. Зевран ласково поболтал со своим конем и сказал Бронвин: — Не стоит оставлять золото и серебро в церкви. — Часть его пойдет в казну Стражей, но ты прав. Обсудим это после ужина. Всё мы забрать не сможем, но самое ценное этим безумцам точно не оставим. Пообещав принести Таре ужин, они ушли в церковь. Тара махнула им на прощание, поежилась от свежего ветерка и осталась наедине со своими мыслями. Её рука невольно скользнула в карман, где лежал маленький кошелек со Священным Прахом: напоминание о том, что всё приключившееся сегодня — правда. Каллен ушёл, и вместе с ним ушла часть её прошлого.***
Ужин был замечательный. Кладовая церкви ломилась от еды, и Лелиана потушила кабачки, репу, лук и зелень, и добавила к ним сосиски. В углу очага допекались ячменные лепешки. Она поставила на стол мед, сыр, масло, яблочный и грушевый сидр — всё в церковных ритуальных чашах и кубках из золота и серебра. В больших канделябрах ярко горели восковые свечи. Лелиана воинственно выпятила подбородок и заявила: — Нет греха в том, чтобы воспользоваться предметами ложного культа, являющегося насмешкой над Андрасте. Они не заслужили иного. Это поминальный ужин по Каллену, он этого достоин! Пришлось сначала отмыть с них драконью кровь, она такая липкая! — Лелиана налила воду в серебряную чашу, а в другую чашу положила тушеное мясо и поставила всё это на пол для Скаута. Пёс сощурился, лениво встал, встряхнулся и принялся с аппетитом поглощать еду. — Это замечательно, Лелиана, — мягко сказала Бронвин. — Зевран, сходи за Тарой. Хочу, чтобы она это тоже увидела. Пусть немного поест, а потом возвращается на свой пост... Хотя нет, нам всем не помешает поспать. Давайте установим ещё ловушки для безумных обитателей Убежища. Если какая-нибудь из них взорвется ночью, мы будем знать, что на нас пытались напасть! Пришла Тара и принялась восхищаться красивой сервировкой. Потом она вынула из своего походного мешка серебряную шкатулку и водрузила её в центр стола. — Чтобы он был с нами, — тихо сказала она. В серебряные кубки полилось вино. Бронвин подняла свой кубок, салютуя, и сказала: — За погибшего с честью! — Она печально улыбнулась и не стала договаривать фразу. — За нашего собрата Каллена! — Тара подняла свой кубок. — Однажды мы присоединимся к тебе, — со слезами на глазах сказала Лелиана. — Но не сегодня, — пробормотал Зевран. — Не сегодня. И они отпили вино.***
Зевран и Тара уснули на кровати жреца. Бронвин и Лелиана ушли в потайную комнату, сняли с находящейся там кровати всё белье, застелили её чистыми одеялами и тоже легли спать. Для Скаута на полу тоже постелили одеяло. В доме воцарилась темнота и тишина. Лелиана вскрикнула во сне, и Бронвин повернулась к ней и утешающе погладила по спине. Лелиана пошевелилась и положила руку на плечо Бронвин. — Подумать только, наш Каллен сейчас с Создателем! Он очистился в пламени храма Андрасте и не грешил после того, так что он сразу же попал к Создателю. Только представь, как его встретили! Мы должны порадоваться за него, правда? — Да. — Бронвин вздохнула. Она надеялась на это, но почти не верила. — Но во время сражения он сказал слово "сраный". — Вряд ли Андрасте это расстроило, — сонно пробормотала Лелиана. — Думаю, её это повеселило!***
Бронвин проснулась незадолго до рассвета, подошла к двери и настороженно глянула на светлеющее на востоке небо. Разведя костер, она налила в котелок воду, бросила крупу и принялась собирать вещи в дорогу. — Бронвин? — позвала появившаяся на пороге бледная и сонная Лелиана. — Ты уже встала... Ох! Каша не должна кипеть! — Она передвинула котелок подальше от огня. — Я нашла несколько простых тарелок, сегодня мы можем поесть из них. Их я тоже оставлю грязными, специально для еретиков! Когда каша уже почти доварилась, Бронвин тихо постучалась в комнату жреца, услышала в ответ невразумительные возгласы и ушла, убедившись, что Зевран и Тара уже не спят. Поели быстро и в молчании, затем принялись навьючивать на лошадей тяжелые тюки с вещами. Всё, что не смогли взять, Бронвин сложила в потайной комнате и заперла. У них и так с собой много всего. Стражи в Остагаре будут есть и пить на золоте и серебре. Дверь разорённой церкви они специально оставили открытой. Отряд решил сначала разведать путь впереди — вдруг жители Убежища тоже поставили ловушки? Осторожно, прячась в укрытиях, они сошли с холма и обнаружили протянутую поперек тропы веревку — как раз на уровне шеи всадника! Зевран перерезал её и шепнул: — Внизу могут быть еще ловушки. Бронвин кивнула и потерла шею — она всё ещё болела после хватки Колгрима. — Значит, пойдём медленно. Кроме того, я хочу им кое-что сказать перед уходом. Набравшийся сил Скаут тщательно принюхивался, но не уловил запаха врагов. Отряд вновь сел на лошадей. Их тюки были набиты с таким трудом завоеванными сокровищами. Бронвин считала, что они достаточно заплатили за каждый серебряный кубок и каждую золотую вещицу. Юсарис она привязала к седлу, а рог Колгрима повесила на грудь. — Едем. У подножия холма она протрубила в рог. Гулкий зов пробудил рассвет и спящих людей. Выжившие жители Убежища вышли из домов и увидели вооруженных захватчиков на лошадях. Выглядел отряд угрожающе, так что некоторые тут же нырнули обратно в дом и прильнули к окнам. — Слушайте! — крикнула Бронвин. — Ваши служители мертвы, как и ваша ложная богиня! Стон ужаса донесся от испуганных людей. — Здесь больше не будут убивать странников! — безжалостно продолжила Бронвин. — Здесь больше не будут поклоняться драконам! Я этого не позволю! Если убийства будут продолжаться, я вернусь! Если вы будете угрожать мне или другим, я убью вас и всех ваших друзей и спалю вашу деревню дотла! Она тронула поводья Дэкса и поехала вперед. — Вы должны просить прощения у Создателя и истинной Андрасте! — крикнула едущая позади неё Лелиана. — Даже сейчас она может простить вас... — Лелиана, хватит, — сказала Тара. Внизу Скаут унюхал ловушку, и Зевран обезвредил её. Окна и двери домов, находившихся здесь, были плотно закрыты. Бронвин усмехнулась и выехала из Убежища. Спрятавшись в роще, группка испуганных детей проводила взглядами чудовищ, убивших их родителей. Когда стук копыт стих, они медленно вернулись в деревню, понимая, что их мир навсегда изменился.***
В Сулкер отряд возвращался в мрачном молчании. Запах разложения они ощутили задолго до того, как увидели растерзанные останки антиванской лошади Тары. Стая наглых ворон оставила пиршество с насмешливым карканьем. — Она была такая красивая... — вздохнула Тара. Трупы напавших на отряд мужчин пропали — должно быть, их утащили хищники. Бронвин фыркнула и навсегда забыла про них. Поделом им за все их деяния! Набежали тучи и пошел дождь, холодный и всепроникающий, будто иголки. Если в лесу были разбойники или волки, им приходилось гораздо хуже, чем Бронвин и её друзьям. Земля раскисла, но отряд ехал осторожно. Подходящего места для ночлега всё не находилось, а спать под дождем на таком холоде самоубийственно. Они поехали дальше и наконец увидели тусклую серебристую полоску озера Каленхад. Спустя некоторое время, продрогнув до костей, они спустились к Сулкеру — грязному, убогому и неприветливому. И лишь стоявшая у берега «Владычица озера» радовала взгляд. — Мы только что получили груз шерсти, за которым приплыли, — сказал Бронвин шкипер. — Завтра утром поплывем на север. — Нет, мы поплывем сегодня в Редклифф, — вежливо возразила Бронвин, и прежде чем шкипер начал протестовать, положила на борт золотой слиток размером с ладонь. Моряк уставился на него, открыв рот. — ...в Редклифф, конечно же, — облизнув губы, согласился он. — Это что, золото? — спросил один из моряков, вытаращившись в благоговейном ужасе. — Никогда не видел такой большой кусок золота! — Мы заведем лошадей на борт прямо сейчас, да? — намекнула Бронвин. На палубе возвели крытые холстиной палатки, и вскоре корабль отплыл, расправив влажные от дождя паруса. Лошадей осторожно расседлали и сняли с них поклажу, поставили в импровизированные корабельные стойла и тщательно вычистили со скребницей. Лошади их верные спутники, им нужен достойный уход. Что ж, у них хотя бы есть достаточно сена и вдоволь воды. Отряд мрачно сгрудился вокруг жаровни и с жадностью накинулся на жидкую овсяную кашу. Смерть Каллена теперь казалась всем гораздо более реальной, чем раньше, стала свершившимся фактом, который нельзя изменить. Скаут устроился между Бронвин и Лелианой, и обе женщины с благодарностью грелись его теплом. Дождь стих в полночь. Небо прояснилось, и в озере Каленхад отразились звезды. Бронвин легла на палубу и бездумно уставилась в темноту. Она потеряла Стража — и друга. Это из-за нее он подвергся опасности, не имеющей ничего общего с борьбой против порождений тьмы, и в результате умер ужасной смертью. Их друзьям в Остагаре будет трудно принять это. А храмовники? Должна ли она написать письмо Рыцарю-командору Кинлоха? Этот жест вежливости был бы уместен. Каллен как-то говорил, что он «дитя Церкви» и потому не знает своей семьи. Так что больше сообщать о его смерти некому. Печально, если задуматься. Но по нему будут скорбеть. Бронвин его остро не хватало. Таре тоже — она вела себя тише обычного. Должно быть, ее терзает горе напополам с виной за то, что она освободилась от нежеланного поклонника. Карверу и Алистеру очень нравился Каллен, а Броска и вовсе была без ума от него. И... кажется, Лелиана начинала в него влюбляться. Или это Бронвин себе напридумывала? Бронвин задумалась об остальных, чья судьба ей небезразлична. Как там Фергюс? Хайевер уже снова стал мирным или прихвостни Хоу до сих пор сеют смуту? Доехал ли брат Карвера до Фергюса, доставил ли письма? Собирается ли Фергюс настаивать на своем праве наследования? Логэйн. О нем было мучительно думать. Да, у нее есть Прах для исцеления Аноры. Посмотрим, поможет ли он. Наверное, ей придется снова ехать в Денерим. Боже мой! А может, Логэйн возьмет его и сам поедет? Нет, вряд ли. Он не захочет бросать армию на другого командира, не столь умного, как он. А потом, когда она вернется, начнутся изнуряющие приготовления к Собранию земель. Придется улыбаться и интриговать за голоса и одобрение. На миг Бронвин захотелось, чтобы порождения всё-таки захватили треклятый Ферелден — так будет проще... Лелиана играла на лютне, нежные звуки вплетались в плеск волн и слабое дыхание ветра. Она принялась тихо напевать себе под нос, но вскоре незнакомая Бронвин песня зазвучала громче. Моя любовь сказала мне: «Не против моя мать, Отец не станет возражать, Что ты не так богат». И нежно за руку взяла И молвила любовь моя: «Не так уж долго ждать теперь Дня нашей свадьбы». Она покинула меня И через ярмарку пошла, А я любовью наблюдал Её порханье тут и там. Вот первая зажглась звезда, Отправилась домой она, Как будто лебедь вечером По озеру плыла. Вновь в эту ночь она пришла Любовь умершая моя. Неслышными шагами, Тишайшей поступью вошла И нежно за руку взяла И молвила любовь моя: «Не так уж долго ждать теперь Дня нашей свадьбы». — Грустно... — сонно прошептала Тара. — Почему люди сочиняют такие грустные песни? — Красивая песня, — сказала, а может подумала Бронвин, чувствуя, как погружается в Тень.***
Комментарий автора: если вы не знаете эту песню, то я настоятельно рекомендую послушать "She Moves Through the Fair." У нее довольно навязчивый мотив. Мне нравится исполнение коллектива "Celtic Woman's".