***
Анора рассмеялась над последним советом отца. "...Я настаиваю, чтобы ты обдумала брак с Кусландом. Если у меня и Бронвин не будет детей, он станет королём, и ты снова станешь королевой. Если пожелаешь, это может стать условием нашего союза с Бронвин..." Она положила письмо и прошептала: — Я опережаю тебя на несколько шагов, отец. Королевский гонец добрался быстро, меняя лошадей на каждой остановке. По крайней мере, она знала приблизительное будущее и готовилась занять в нём своё место. Ей бы хотелось править Ферелденом, будучи самодержавной властительницей, но этого не произойдёт. Однако быть дочерью короля Ферелдена тоже достойно. И возможно... возможно в будущем трон снова достанется ей. Однако отец предложил назвать её канцлером! Согласится ли Бронвин? Это была бы... интересная перспектива. Пока на юге идёт война, у королевского канцлера будут обширные полномочия. У Аноры были собственные идеи, которые могли бы вывести Ферелден из отсталости, и она жаждала воплотить их в жизнь. Эрл Южного предела прибыл сегодня на свадьбу своей дочери, что состоится через два дня. Его ожидали во дворце после полудня, чтобы он мог засвидетельствовать своё почтение — и дать некоторое представление о том, что говорят на юге. Предположительно, гонец догнал его и вручил последние новости об отце, Бронвин и их планах. Фергюс дважды написал ей. Ей было очень приятно разрешить его проблемы с амарантайнскими отрядами во владениях Хайевера. Если у сэра Хаглина есть хоть крупица разума, он принесёт ей просьбу о помиловании и отправится в Остагар, чтобы загладить свою вину. Она надеялась, что он так и поступит. Чем раньше эта проблема останется позади, тем быстрее Фергюс присоединится к ней в Денериме. Им нужно проводить время вместе, чтобы выстроить личный и политический союз. Повезло, что траурный наряд ей к лицу, ведь обычай требует ношения чёрного полный месяц траура по королю. Однако этот месяц завершится за день до свадьбы Брайланд и Кенделлса, дав ей повод облачиться в новые наряды. Конечно, ничего кричащего или яркого, не стоит оскорблять чувства людей. И с наступлением зимы приглушённые цвета уместнее. К тому же тёмно-синий бархат, который она собиралась надеть на свадьбу, подчёркивает цвет её глаз. Анора провела некоторое время перед зеркалом, разглядывая своё отражение, и решила изменить причёску. Когда её короновали, она подражала стилю Элеоноры Кусланд – требовалось выглядеть более зрелой, к тому же ей нравилась элегантность этой пожилой женщины, а ещё хотелось выразить благодарность за её доброту в прошлом. Однако в данный момент это неуместно. Не стоит напоминать Фергюсу о его матери, да и никто, кроме Эрлины, не умел толком уложить и заколоть её косы в спирали. Вместо этого её длинные золотые волосы были заплетены в одну косу, уложены сложным узлом у основания шеи, а несколько завитых локонов придавали мягкости её лицу. С такой прической она выглядела моложе. И "предмет", о котором писал отец... Неужели Бронвин действительно отыскала священный Прах? Это казалось невероятным, но если ей это удалось, неужели это то лекарство, на которое они надеялись? Болезнь не досаждала ей, не считая недомоганий рано утром или поздней ночью. Винн поразительно одарённая и очень милая. Но всё же выздороветь по-настоящему... Анора старалась не питать чрезмерных надежд, чтобы не испытывать потом тяжелое разочарование, но если это сработает, и если она будет исцелена, хорошо себя чувствовать и готова к браку... — О, Создатель! Да будет так!***
Теперь, когда Хаглин не стоял на пути, а рыцари контролировали север, Фергюс полагал, что может съездить в Денерим и узнать, что нужно от него королеве. Хайевер освободили от бандитов, Амарантайн надежно охраняется, кастелян банна Франдарела из замка Западного Холма наконец-то подчинился Фергюсу и поклялся в верности. Сам банн благополучно устроился в своём роскошном доме в Денериме. Там собрался почти весь Баннорн, приглашённый Уриеном на предстоящую свадьбу. Никто не хотел пропустить бесплатный пир, который к тому же был первым пиром после смерти короля. Фергюс почти пожалел, что его там не будет. Даже если они помчатся во весь опор, то доберутся до Денерима не раньше девятого числа – спустя два дня после свадьбы. Ему, конечно, все равно предстоит нанести визит счастливой паре по случаю свадьбы. Ухмыляясь, он попытался представить Уриена и Хайбрен мужем и женой. Возможно, тщеславие Хайбрен будет удовлетворено титулом эрлессы... по крайней мере на некоторое время. Он чуть было не расхохотался, представив её реакцию, если Бронвин коронуют. Эти две девочки не ладили даже в детстве. Хоук поехал с ним. Фергюс решил, что он будет хорошей компанией в путешествии. Кроме того, поскольку Хоук сравнительно недавно поступил к нему на службу, то Фергюс не торопился поручать ему важных управленческих задач. Со временем Фергюс узнает получше, что на самом деле представляет из себя сэр Адам. Сейчас же достаточно того, что он хорошо владеет мечом и может рассказать анекдот так, чтобы не было понятно заранее, чем он закончится. — Мы остановимся на ночь на постоялом дворе у северной дороги, — распорядился Фергюс. — Не хочу, чтобы мы загнали лошадей, пока доберемся до Денерима. Письмо Аноры было загадочным. Она что…флиртовала с ним? Конечно, нет. Её муж умер лишь месяц назад. С другой стороны, как долго она будет оплакивать человека, который хотел её бросить? Возможно, она уже думает о том, как жить дальше. Поняв это, он зажмурился. Его лошадь, чувствуя его замешательство, споткнулась, заставив Фергюса быть внимательнее. Считает ли Анора его частью своего будущего? Он всё-таки будет наследником Бронвин. Фергюс вряд ли мог винить её в этом. Он уже получал два-три предложения о браке ежедневно. Анора была гораздо более в его вкусе, нежели иные "воздыхательницы". Кроме того, она вдова, а он вдовец... Да, смерть положила конец её браку с Кайланом. А мог ли он закончиться разводом? Возможно, Верховная жрица могла бы пойти навстречу и специальным повелением аннулировать брак, но немыслимо, чтобы Анору оставили после этого в покое, живой и свободной после подобного оскорбления. Куда вероятнее, что её убийство изначально было частью плана, и Кайлан, который никогда не слышал того, что слышать не желал, просто предпочёл бы заткнуть уши пальцами и продолжил веселиться, свалив на других неизбежную грязную работу. Кто ещё был приговорен к смерти? Логэйн, конечно. Разумеется, Кайлан понимал, что отставка Аноры невозможна без убийства её отца. Ещё один удачный поворот для орлесианцев, и к тому же желанный: устранение человека, который больше всех ответственен за утрату ими Ферелдена. Одна попытка уже была. Фергюс очень удивится, если за ней не последуют другие. Бронвин следует быть внимательнее, если ей придётся находиться рядом с Логэйном. К этому моменту императрица должна узнать, что король мёртв и её план по завоеванию Ферелдена посредством брака разрушен. Давным-давно отец говорил ему не забывать о том, что у орлесианцев всегда есть план. Всегда, всегда, всегда. Если один план становился невыполнимым, вместо него принимался другой. Ферелден сейчас воюет и уязвим. Фергюс приказал северным городам внимательно следить за Недремлющим морем.***
Порождений тьмы в Пустошах обнаруживали всё реже и реже. Стражи недоумевали. Хотя уменьшение количества врагов давало им передышку, однако то, что за этим последует, может быть хуже, чем всё, с чем они сталкивались раньше. Даже видения в Тени стали неоднозначными и противоречивыми. Архидемон словно не хотел им показываться. Он что-то скрывал от них? Стражи обсудили это между собой и составили план изучения Отметины Мора – района туннелей, пещер и нор, откуда порождения впервые показались из-под земли. Бронвин боялась, что малое количество порождений на поверхности означает, что они собираются под землей для нападения. В это утро большой отряд вышел из Остагара на разведку. Следопыты и лучники во главе с Данит и Тарой двигались впереди, а Логэйн и Бронвин ехали с основной частью отряда. Бронвин взяла с собой почти всех Стражей – предстояло исследовать большую область, разделившись на отряды. — Мне придётся призвать больше Стражей, — сказала она Логэйну. — Намного больше. Мне жаль, что я отниму их у армии, но мне больше негде искать достойных кандидатов. Логэйн если и удивился, то тому, что она не решилась на это раньше. — Сколько солдат тебе потребуется? — Думаю, что начну с двадцати из твоей армии, двадцати гномов и десяти долийцев. Им это, конечно, не понравится, но это необходимо. Моих людей слишком мало, и если мы спустимся вниз для поисков порождений, то мне потребуется больше бойцов. Кроме того, нам сильно повезет, если из первых пятидесяти солдат хотя бы половина станет Стражами. — Коутрен ты не получишь. — Я не собираюсь забирать Коутрен, хотя уверена, что она бы выжила и стала великолепным Стражем. Пусть остается при тебе. Прикажи своим капитанам отобрать людей, я с ними встречусь. Я бы хотела получить хороших бойцов, но я совершенно не знаю, кто сможет пережить Посвящение. Нам невероятно повезло с первым Посвящением, но вряд ли будет так везти и дальше. Пусть это будут добровольцы. И, по возможности, бессемейные. — Я распоряжусь и затем отправлю их тебе на одобрение. Если станет известно, что ты ищешь пополнение, у тебя может быть больше добровольцев, чем ты ожидаешь. Им встречались только малые шайки порождений. Когда отряд добрался до Королевской горы, Бронвин ощущала замешательство из-за отсутствия сопротивления. Поле битвы выглядело зловеще. Там, где сжигали мёртвых порождений, на земле остались огромные обгорелые проплешины. Часть скверны впиталась в почву, убивая окружающую растительность. Её тоже сожгли, чтобы зараза не шла дальше. Округа выглядела уродливо и останется таковой на множество лет. Чтобы не подвергаться влиянию скверны больше необходимого, её отряд для обыска подземелий состоял по большей части из Стражей и двадцати отборных воинов из Легиона мёртвых. Снаружи оставались Логэйн, Алистер, рота "Щитов Мэрика", и пятнадцать магов — на случай внезапного нападения все они будут ждать Стражей в укреплении. Алистер предупредит об опасности, если заметит хоть какую-то деятельность порождений. Долийцам поручили обходить округу, прислушиваясь к любым звукам, доносящимся из туннелей. Отряд зашёл так далеко в Пустоши и почти ничего не увидел. Перед ними высились изъеденные трещинами скалы, несколько широких туннелей и бездонных провалов в земле. Наибольший туннель на вид был так широк, что в него бы протиснулась высшая драконица, но там не было ни одного порождения тьмы. Тишину нарушали лишь редкие птичьи трели. Бронвин беспокойно теребила перевязь меча, не зная, что делать. — Думаешь, они отступили? — шепнул Алистер Бронвин. — Может, мы действительно отбросили их назад! Но Бронвин хорошо изучила историю и понимала, что означает подобное. — Порождения тьмы не отступают. Они могут уйти, если Архидемон направит их в другое место. Это не означает конец Мора. Они просто появятся где-то ещё. — Где именно? — резко спросил Логэйн. Оба Стража посмотрели на него, не желая говорить очевидное, но Бронвин пришлось ответить. — Это может произойти где угодно. Я имею в виду — действительно где угодно. Архидемон не являлся нам уже давно. Он может планировать внезапное нападение. Они спешились и двинулись вдоль входов в туннели, всеми чувствами пытаясь ощутить близость порождений тьмы. Наконец Бронвин призналась Логэйну: — Я действительно ничего не чувствую, должно быть, они на самом деле ушли глубоко вниз. Какие-то ощущения идут от большого туннеля, так что мы могли бы пойти тем путём. — Далеко не заходи, — приказал Логэйн, — если не хочешь, чтобы тебя окружили и отрезали. Алистер вздрогнул. — Не буду, — согласилась Бронвин. — Проверим несколько туннелей, нанесём на карту ответвления и короткое расстояние от каждого. Это займёт некоторое время. На виду у солдат Логэйн ни единым движением не показал, что хочет обнять её, лишь сказал: — Храни тебя Создатель. Бронвин кивнула и коротко улыбнулась. Алистер хлопнул её по плечу и шёпотом попрощался. Бронвин развернулась, знаком приказав своему отряду следовать за ней. Они могли справиться с чем угодно, кроме, разве что, нападения большой орды порождений. Отряд сопровождали двое гномов-картографов, которым было поручено зарисовывать все изгибы и повороты туннеля. Всегда существовала вероятность, что порождения тьмы снова начнут подкапываться под Остагар. — Мы углубимся примерно на милю, затем вернёмся и пройдём по другому туннелю, затем примемся за следующие, — сказала Бронвин. — Они могут соединяться, Командор, — заметил один из картографов. — Вернее, почти наверняка соединяются. Вопрос — где. Ситуация была тревожной. Бронвин понятия не имела, где находится Архидемон. Он мог, как она и сказала Логэйну, появиться в любом месте, где подземные ходы выходят на поверхность. Такие места есть, например, возле Гварена, к юго-востоку от озера Каленхад и ещё к востоку от северного края озера. Есть такое место и на самом севере страны, недалеко от старой крепости Западного холма. И другие тоже, если верить старым гномьим картам: например, посередине драконьего кладбища в эрлинге Амарантайн. И это лишь те, о которых она знает. Карта, которую они скопировали, была повреждена, и восточный Ферелден на ней просматривался нечетко. Так что таких проходов может быть больше. Кроме того, она помнила, что один из них проходит под королевским дворцом в Денериме. Возможно, следует отправить кого-нибудь осмотреть эти старые выходы. Они запечатаны и долгие годы по большей части не использовались, но кто-нибудь мог вскрыть их в поисках сокровищ. Во время Восстания Логэйн пересёк весь Ферелден по Глубинным тропам, проделав путь от Западного холма до Гварена и удивив своим появлением орлесианских захватчиков. В идеале, охрана у таких выходов должна включать в себя Стражей, чтобы следить за деятельностью порождений тьмы. Это ещё один довод призвать больше Стражей и сделать это прямо сейчас. Пока Бронвин углублялась в подземелье, она мысленно составляла списки, сколько ещё Стражей ей потребуется в конечном счёте. Сколько выживет, если она призовёт в первой партии пятьдесят добровольцев? Затем ей в голову пришла другая мысль. Что делают другие Стражи? Где они? Даже небольшая группа опытных Стражей, занимающаяся только наблюдением за выходами из Глубинных троп, стала бы для неё даром Создателя. Орлесианские Стражи, — все, кроме двух, — предали их, Первый Страж делал всё только хуже. Тем не менее, есть же и другие Стражи, и конечно же, хотя бы часть из них хотели бы принять участие в первом за четыреста лет Море. Так где же они? В Неварре совершенно точно есть свои Стражи. И в Антиве — Ориана упоминала о своем знакомстве с некоторыми из них. В Ривейне они тоже могли быть, но Бронвин мало что знала об этой стране. Были какие-то посты и в Вольной Марке, но где? Насколько она поняла, Стражи есть не в каждом городе. В рассказе о Гараэле что-то об этом говорилось... да... он служил в Ансбурге. Был один пост в Ансбурге, и ещё один в Тантервале. Стражи обязаны быть и у Тевинтера, но ум Бронвин противился идее просить помощи у них. Тевинтерцы работорговцы и еретики. Нет, она не будет ничего у них просить. Получается, то, что Серые Стражи считаются братством — всего лишь миф. Затем она вспомнила книгу Дженитиви. Возможно, там говорилось что-то о Стражах. Бронвин перечитает её, когда закончит с осмотром. Броска приотстала, чтобы переброситься парой слов с Адайей, у которой глаза были полны ужаса и отвращения. — Так ты первый раз на Глубинных тропах? Ну и как тебе? — Здесь воняет, — заявила Адайя. — Это ужасно. Не помешало бы оттереть это место с мылом и щёлочью. Раздался взрыв хохота. Бронвин засмеялась вместе с остальными. — Много же мыла потребуется! — Это не настоящие Глубинные тропы, — поправил их Кардол, командующий Легионом мёртвых. — Этот дрянной раскоп — работа порождений. Мы знаем, что Глубинные тропы подходят близко к Остагару, но неизвестно, насколько именно. — Ну, они должны соединяться с Глубинными тропами, — сказала Бронвин, — потому что мы видели Архидемона в Мёртвых рвах. Этот монстр передвигается по Глубинным тропам, куда заблагорассудится. Где он сейчас, можно только догадываться. Внезапно смутное ощущение порождений тьмы изменилось с зловещей щекотки на резкое давление. Бронвин вскинула руку и отряд замедлился. — Впереди что-то большое. Пара тощих гарлоков появилась из-за поворота и набросилась на них. Данит стрелами сшибла их наземь, остальные прикончили. Туннель пошел под уклон, и порождения стали встречаться чаще: несколько мелких стай, большая группа с эмиссаром во главе, один очень сильный гарлок-воин... В общем-то, все порождения тьмы, которые им повстречались, были гарлоками. До отряда донесся сладковатый запах... Сладковатый и отвратительный, всё более узнаваемый. А затем они увидели первые розоватые усики. Скаут наступил на них и зарычал. — Матка, — застонала Тара. — Только этого нам не хватало. — Осмотримся внимательней, — сказала Бронвин, понижая голос. — Возможно, разумнее будет вернуться обратно за отрядом стрелков или за баллистой. В конце концов, матка — неподвижная цель. — Откровенно говоря, эта идея мне нравится, — заметил Зевран. Они вошли в широкий зал, в котором мясистая плоть устлала весь пол и частично свисала со стен. Несколько пульсирующих мешков светились тёмно-розовым. Бронвин молча подала сигнал, и мечи рассекли их. Из мешков выскальзывали полусформировавшиеся гарлоки и взвизгивали, когда люди разрубали их. Ужас на лице Данит был неописуем. Бронвин вспомнила, что её, как и Адайи, не было с ними во мраке Глубинных троп в самом первом их ужасном приключении. Да и далеко не все из Легиона мёртвых видели маток. — Вот как появляются матки, — объяснила она, еле-еле повышая голос. — Похищенная женщина, неважно, человек она, гномка или эльфийка, теряет разум и преображается. Тело разбухает, ноги атрофируются. Эти жгуты ведут к мешкам, в которых формируются порождения. Матки, хоть и не в состоянии преследовать вас, чрезвычайно опасные и мощные враги. Они обладают необычными способностями. Остерегайтесь их плевков. Это смертельный яд, и он может ослепить вас. У них маленькие руки, но зато когти на них очень острые. У них большое тело, заплывшее жиром, и его сложно ранить мечом, зато оно уязвимо для магии. Еще матки могут призывать свои выводки. Когда мы обнаружим матку, то посмотрим, сможем ли мы уйти и вернуться с более тяжёлым оружием. Её сердце билось, как птица в силках, твердя ей беги, беги, беги... Боль и ужас от встречи с маткой в Мёртвых рвах никуда не исчезли; как и шрам на её лице или ядовито-зелёные глаза. Драконы жуткие существа, но они не вызывали такого ужаса, который она испытывала сейчас. Она хотела действовать разумно. Она не хотела потерять ещё одного Стража, ей хватило утраты Каллена. Они уничтожат матку, но будут действовать расчётливо и без глупого геройства. — Лучники! — тихо позвала она сперва Данит, затем гномов из Легиона. — Если у нас не получится легко уйти после обнаружения матки, то цельтесь ей в голову. Цель сложная — маленький объект на вершине массивного тела, но это единственное место, куда ваши стрелы смогут нанести наибольший урон. И помните: то, что вы увидите — это уже не женщина. Они двинулись дальше, спускаясь всё глубже и глубже под землю. Розоватая плоть противно хлюпала под ногами, из неё сочилась сукровица, усиливая зловоние. Они нашли и уничтожили большое количество мешков с недооформившимися порождениями. — Вот это производительность, — хмыкнул Огрен. Туннель расширился сильнее, перейдя в большую естественную пещеру. В дальнем конце виднелось несколько щелей, некоторые были очень широкими. Бронвин ощутила в том направлении порождений, но не смогла определить, в которую из щелей надо войти. Гномы разошлись, осматривая камень в поисках подсказок. — Командор! — осторожно позвал её Кардол. — Может, этот путь? Тут, внизу... Он присел на корточки и засунул факел в самую большую каверну. — Поглядите на дно. Гномья работа. Возможно, это то самое место, где туннели соединяются с Глубинными тропами! — Отметь это, — коротко приказала Бронвин картографу. — Отметь их все, но мы продолжим идти по этому. Теперь порождения тьмы ощущались острее. Всё чаще встречались свисающие с утолщающихся жгутов мешки. Время от времени на отряд из ответвлений и углублений нападали гарлоки. Боясь угодить здесь в засаду, Бронвин испытывала соблазн отступить и осмотреть другие туннели. Они пройдут ещё немного вперёд, и затем вернутся на поверхность или, по крайней мере, в боковой туннель. Зевран и Данит двинулись вперёд бесшумным кошачьим шагом, заглядывая в углы. Воздух становился всё более спёртым. Впереди усиливался шум: низкий плач, неприятный и болезненный для ушей. Когда они приблизились, плач стал громче — тоскливая какофония, словно играющие не в лад музыканты, не соблюдающие ни единой ноты. Скаут заскулил и ткнулся в колено Бронвин, в расстройстве от того, к чему они приближались. — Я чую это, Командор! — прошептал Кардол. — Там, за поворотом, большой зал! Данит заглянула туда первой, осторожно присев на корточки за выступом скалы. Она высунулась, и её тело напряглось ещё сильнее. Данит не двигалась, и Бронвин нетерпеливо двинулась к ней. Зевран наклонился над выступом, выглянул над головой Данит и тут же отшатнулся. Он заметил Бронвин и нахмурился, быстро мотая головой. Он настойчиво потянул Данит за руку, что-то шепча ей на ухо. Данит дала отвести себя от скалы, движения её были скованными, а взгляд — застывшим. К тому времени, как Бронвин подошла к ним, Зевран взял себя в руки. — Ты должна взглянуть, — прошептал он, и его голос был почти не слышен из-за сильного шума, несущегося из зала. — Ты должна взглянуть, но быстро. А потом лучше убраться отсюда и придумать план. Зевран помог Данит уйти. Бронвин беспокойно взглянула на долийку. Рот у той безвольно дрожал, казалось, она была в шоке. Впрочем, почему бы и нет, если она впервые увидела матку? Осторожно, чтобы не звякнуть кольчугой о камень, Бронвин выглянула за выступ и сдержала рвущийся наружу возглас. Она стиснула зубы, заставляя себя молчать, наблюдать, просчитывать и думать. Их была примерно дюжина: огромные, уродливые, раздутые. Их лишённые осмысленности стоны эхом отражались от каменных сводов пещеры, заставляя поверхность дрожать. Щупальца колыхались, точно водоросли в волне прибоя, маленькие когтистые ручки тщетно хватались за воздух. Самое ужасное, что их головы всё ещё оставались женскими головами: в них угадывались людские черты, но глаза стали тусклыми и смотрели в пустоту, лица покрыла грязь, волосы были спутанные и сальные. Бронвин замедлила дыхание и принялась считать. Три... пять… восемь... и еще одна. Девять маток. Неудивительно, что тут полным-полно мешков с их отвратительным потомством. Архидемон мог отозвать свою орду, но эти матки никогда не смогли бы покинуть пещеру, в которой были созданы. Контролируя каждое движение, Бронвин отступила назад, туда, где её нельзя было увидеть. Зевран смотрел на неё, широко распахнув глаза и протягивая фляжку. Она покачала головой и отмахнулась от фляжки. — Мы уходим, — сказала ему Бронвин. — Их слишком много.***
На следующий день они вернулись с тремя баллистами, большим отрядом лучников, огненными и гремучими бомбами и лириумными гранатами Дворкина. С подкреплением. Из предосторожности они проверили близлежащие туннели и на случай возможной засады разместили в них достаточно солдат. Логэйн настоял на своём присутствии. Бронвин не стала возражать. Ему стоит увидеть и понять худшего из врагов, с которым они сражались. Но пока они спускались в подземелье, Бронвин сказала Логэйну, что командовать будет она. Он нахмурился, но согласился. Бронвин чувствовала, что он лишь потакает ей, что это притворство, и это её бесило. Она не сомневалась, что если что-то пойдёт не так, он попытается перехватить командование. Все её Стражи настаивали на участии в битве. Это был важный бой, который требовал хорошей подготовки. Алистер отказался снова оставаться наверху. Даже Адайя, предупреждённая о том, насколько опасным это будет, хотела помочь. — Я принесу бомбы, — пообещала она. — Очень много бомб. Они со всеми предосторожностями подготовились к этой атаке, исследуя и перекрывая другие проходы возле большой пещеры, уничтожая мешки с молодью порождений. Бронвин испытывала некоторое удовлетворение от молчания Логэйна, пока он переваривал эту малоприятную сторону реальности. Они встретили некоторое сопротивление — большее, чем вчера. Шайки гарлоков, включающие новорожденных порождений, голых и безоружных, бежали им навстречу, и были расстреляны и сожжены. Затем отряды достигли зала с матками. И это было даже хуже, чем ожидалось, потому что некоторые из маток были узнаваемы... и узнаны. Пара солдат потеряли сознание при виде лиц верных подруг, возвышавшихся над раздутыми горами плоти. Нескольких вырвало. Другие изрыгали проклятья. Были вопли, страдание и мертвенный взгляд Логэйна. Бронвин взглянула на матку, на которую он пристально смотрел, но лицо женщины было ей незнакомо. Многие женщины пропали во время битвы в волноцвете. Многие пропали после. Перед спуском в туннели Бронвин объяснила солдатам, с чем им придётся столкнуться, кто такие матки, как они появляются, что они не помнят себя и свою человеческую природу и что теперь они лишь смертоносные чудовища. Видимо ей придётся постараться, чтобы объяснения стали более доходчивы – солдаты оказались совершенно не готовы к охватившему их ужасу. К счастью, никто не спрашивал её, можно ли спасти этих женщин. Все понимали, что это невозможно. Трудно было отдавать команды... трудно было думать в шумном зале под плач, крики и стенания маток. Вокруг них роились новорожденные гарлоки, но их смели залпами стрел, бомб и огненных шаров. Болты баллисты, смазанные ядом, прекрасно отработали по самим маткам. Потребовалось много времени, чтобы прикончить их. Люди Бронвин были осторожны, но некоторые из солдат попали под ядовитые плевки. А потом на них навалилась толпа порождений. Бронвин приказала Легиону мёртвых выставить щиты, а лучникам встать за ними, и они принялись теснить порождений в узкое место, заставляя их нападать по двое-трое. С таким количеством врагов справиться было легче. Это была бойня. Трупы валились наземь, и порождения, визжа, бежали по ним. Маги направили на кучи мёртвых порождений огонь, сжигая заодно всё, что находилось за ними. Люди, гномы и эльфы почти задыхались от чёрного дыма. — Дайте, я попробую их заморозить! — крикнула Тара. Бронвин кивнула ей и махнула Андерсу, чтобы тот делал то же самое. Магия сработала. А от гремучих бомб замороженные порождения разлетались на кровавые осколки. Брызги крови покрыли стены и капали со сталактитов. Наконец, напор порождений ослаб, а затем и вовсе прекратился, и осталось только заняться тем невыразимым бедламом, оставшимся позади. Бронвин приказала уйти всем, кроме Стражей и гномов, но к её приказу мало кто прислушался с первого раза. Солдаты продолжали разглядывать мёртвых маток, не веря собственным глазам. Бронвин удивило выражением боли на лице сэры Коутрен: эта женщина казалась ей непоколебимой. Это внушило Бронвин симпатию к доверенному лейтенанту Логэйна. Некоторые из её Стражей чувствовали себя не лучше. Адайя рыдала, обнявшись с Данит. Тара устало опустилась рядом с массивным сталагмитом. Броска и Астрид переговаривались, слишком тихо, чтоб их можно было расслышать в этом шуме, но лица их были твёрдыми и решительными. Морриган удерживала на лице маску спокойствия, но трясущиеся руки и неестественно пронзительный голос выдавали, каких усилий ей это стоило. Бронвин повернулась к Логэйну, желая заставить его уйти, и поморщилась, понимая, что её лицо такое же чёрное от копоти, как у него. — Это опасно для всех, кроме Стражей! — убеждала она его, перекрикивая гул голосов, эхом гуляющих по пещере. — Тут пролилось слишком много крови порождений! Мы сами всё доделаем! Он посмотрел на неё долгим, непроницаемым взглядом, но прежде, чем он успел ответить, в её уши ввинтился голос молодого солдата: — Их головы, Командор! Она уставилась на него в непонимании. — Их головы, — повторил он с болезненным видом. — Мы хотели бы отдать им последние почести. Можем мы забрать с собой головы этих женщин? Алистер изумленно уставился на него, ощущая брезгливость от этой идеи. — Уходите! — крикнул он солдату. — Вам нельзя что-либо делать с ними! — Но... — Нет! — рявкнула на солдата Бронвин. — В них скверна! Здесь всё осквернено. Держитесь подальше от тел, крови и всего прочего! Идите наверх и смойте всё с себя. — Однако их душевные страдания тронули её, и она добавила: — Их сожгут. Помолитесь за них! — Она перевела взгляд на Логэйна. — Убери их отсюда! Если они останутся, то наверняка заразятся. — Некоторые из них всё равно заразятся, — мрачно сказал он. — Но как хочешь. По крайней мере, мы оставили порождений без подкрепления. Стражам предстояло убить всё, что ещё шевелилось, и поджечь это место, чтобы трупы стали золой. Они будут гореть день-другой, а потом Стражи вернутся, чтобы расчистить проход. Где находился Архидемон, к сожалению, так и осталось загадкой. Стражи столпились вокруг Бронвин, мрачно глядя на горы трупов. — Вот что я называю хорошо проделанной работой, — сказал Огрен. — Я тоже, — согласилась Броска. — Хотя жаль, что мы не прихватили с собой несколько бочонков эля. Раздавшийся смех Бронвин больше походил на хриплый стон. — Что развеселило тебя? — удивилась Данит, до немоты подавленная ужасами и напряжением этого дня. — Я просто вспомнила, — с глубоким вздохом ответила Бронвин, — что далеко-далеко в Денериме, на поверхности, моя кузина Хайбрен сейчас выходит замуж, и на её пышной церемонии вряд ли присутствуют порождения!***
Винн тихо шла по лабиринтам коридоров дворца. Королеве становилось лучше после проводимого дважды в день лечения. Самой Винн оно давалось нелегко, но она старалась, чтобы королева этого не заметила. Ни к чему Аноре чувствовать себя виноватой, ведь Винн исполняет свой долг целительницы. К тому же Винн нравится её пациентка. Королева Анора такая приятная, вежливая и так ценит труд Винн! Она не боится благонадежных магов, хотя Винн предпочла бы, чтобы королева остерегалась Йована. Впрочем, что бы Йован ни сделал, он искупил свои поступки тщательным уходом за королевой. Жаль, что он не очень одарен в целительстве. К сожалению, Йован не лучший образчик того, что может предложить Круг. Неудивительно, что его приговорили к усмирению. Разумеется, теперь, когда он стал Серым Стражем, усмирение ему не грозит. Он хорошо справляется со своими обязанностями, и в это нелегкое время, возможно, её первое впечатление оказалось ложным, и Йован находится там, где нужен. Как здесь всё запутанно! То ли дело Круг — длинные спиральные лестницы, кольцевые коридоры — гораздо проще и понятней дворца. А это дворец похож на живое существо — он растет с течением времени. Разумеется, всего дворца она не видела. Обязанности заставляли её держаться рядом с покоями королевы. Она бывала в малой приемной зале, в верхней комнате Западной башни, в королевской библиотеке и пару раз в семейной обеденной зале. Однако целые этажи и башни оставались для неё закрытыми. Личные покои короля были опечатаны, что неудивительно — бедняжка королева наверняка не вынесла бы, если б там что-нибудь поменяли. Винн навещала королеву для лечения дважды в день. Всё остальное время она была предоставлена самой себе, и проводила время в тишине и покое, в основном, в собственной комнате в покоях Стражей. Напоминает добровольное заточение, но такова ноша мага. Винн много читала, а также шила и вязала с госпожой Ранелли. Замечательная женщина, эта госпожа Ранелли! Стражам нужны новые накидки, крепкие рубахи и носки, чистое нижнее белье и теплые плащи. Серые Стражи строги к своему внешнему виду, что неудивительно. Винн с радостью помогала и наслаждалась весёлой компанией местных служанок. Очередной обоз на юг выедет через два дня, когда эрл Брайланд поедет в Остагар после свадьбы дочери. Замечательный человек, чего не скажешь о его дочери. Винн вздохнула. Разумеется, Винн с ней не знакома — по крайней мере, официально не представлена, — но видела её. Она... хорошенькая. Да, пожалуй, хорошенькая. Правильными чертами лица она слегка напоминает свою кузину, леди Бронвин, но презрительное выражение всё портит. Конечно, она ещё молоденькая, у неё ещё масса времени на то, чтобы повзрослеть. Винн надеялась, что эрл Уриен в личных отношениях добрее и уступчивей, чем когда он исполняет обязанности правителя. Она прошла мимо заманчивой двери в Зал боевой славы. Там она тоже не бывала. Он, наверное, красив строгой красотой. Может, похож на такой же зал в покоях Стражей. Винн он понравился. Приятно было увидеть там портрет командора Дункана. Он ей нравился. Такой красивый голос, теперь навек умолкнувший... Королева сегодня была очень занята – одевалась к свадьбе. Ее не волнует ни леди Хайбрен, ни эрл Уриен, она просто выполняет свой долг, как всегда. Винн увидит королеву поздно вечером, когда Её величество вернется во дворец после свадебного пира. А пока Винн займется кое-чем приятным и полезным. Она вышла из западной двери, прошла несколько шагов и очутилась у ворот в крыло Стражей. Кухонная служанка из покоев Стражей обычно прикармливала голубей, и они десятками кружили здесь. А сегодня здесь так тихо... Должно быть, все заняты, готовятся к отбытию королевы в собор. Королева, разумеется, пойдет через королевские ворота, где её ожидает карета. Может, Винн позже выйдет посмотреть на это. Где же стражник? Как ему не стыдно! Здесь всегда стоит стражник. Должно быть, он на кухне, что-нибудь клянчит у кухарок, ведь кухня недалеко отсюда. Винн толкнула дверь, и лучи солнца осветили сумрачный каменный коридор. Она прищурилась, ослепленная светом… Удар – и она падает, беспомощная, лишенная магии, которую вырвали у нее, как спелый фрукт срывают с ветки. Каменные ступени бросились ей в лицо... Чьи-то сильные руки схватили ее, руки в стали и коже. Виднелись лишь силуэты людей, темные тени на фоне света, безликие в своих шлемах. Во дворе ворковали голуби, сапоги шаркали по ступеням, кто-то вполголоса приказал: – Выбрось эту филактерию! Она нам больше не понадобится. Винн знала, что должна всё объяснить храмовникам. У нее здесь есть обязанности, очень важные обязанности по отношению к королеве... Но её язык едва ворочался во рту, вместо слов с онемелых губ срывалось невнятное мычание. – Пусть она заткнется! Взлетел меч и опустился навершием вниз. Острая боль пронзила висок Винн. Перед глазами полыхнуло белым. Винн обмякла в безжалостных руках, смутно ощущая, как по лицу течет теплая струйка и удивленно глядя на борозды в земле, которые оставляли её ноги, пока её тело тащили прочь. "Нет, не может быть... Я должна снова увидеть королеву сегодня вечером..."