***
После прощаний — кое-кто даже прослезился от избытка чувств — Стражи расстались. Одни поехали на восток, другие на запад, третьи остались в Остагаре. Стоял пасмурный, ветреный день, предвестник скорой зимы, и Стражи кутались в плащи и настороженно поглядывали на небо. Ожидание дождя портило и без того неласковую погоду. Главным препятствием на пути Данит в Гварен была Белая река. Широкая на юге, она несла свои воды в студеный океан. Её можно было пересечь по Бреселианскому мосту — старому, но ещё крепкому; однако путь до него по лесам и долам добавит к их походу лишних три дня. Данит решила довериться долийским путям. На восток от Остагара холмы постепенно сходили на нет, однако леса лишь становились гуще. Тем не менее, Данит хорошо знала эту местность — её клан стоял здесь позапрошлым летом. Время от времени они сталкивались с бесцельно бродившими по округе порождениями тьмы, отставшими от костяка орды и сеявшими вокруг скверну. Эти стычки стали для новых Стражей хорошей возможностью отточить свои умения. Данит было неприятно выжигать луга и рощи, зараженные скверной, но исцелять мир тоже было долгом Серых Стражей, и это перекликалось с её долийским воспитанием. Дурген'лены пусть живут на своих Глубинных тропах, а шемлены — в городах. Данит же нравится быть лесным Стражем. Порождения тьмы оставляли после себя разрушенные, курящиеся дымом пожаров деревни и немногочисленные отряды уцелевших, напуганных хасиндов. Данит раньше встречала хасиндов и более-менее знала, как с ними нужно разговаривать. Накидка Серых Стражей и аравель, увенчанный вьющимся по ветру стягом с грифоном служили чем-то наподобие пропуска. Каждый день она благодарила Творцов и щедрость Мерриль, позволившей ей взять галл и аравель. Им не приходится теперь тащить на себе тяжелые тюки, да и оружие можно везти в аравеле. Галлы быстро и неутомимо влекли его по лесу, настороженно прядая ушами. Данит с нетерпением ждала, когда появится великая река — естественное препятствие на пути порождений тьмы. За ней их вряд ли встретишь — если только порождения не вышли на поверхность где-нибудь в районе шемленского города Гварен. Её отряд оказался довольно пёстрым, но откровенно неприятных личностей в нём не было. Эльфы Стерен и Нуала нравились Данит: великолепные лучники и следопыты, и к тому же покладистые. Двое дурген'лен, Идунн и Кетиль, были жизнерадостными и выносливыми. Кетиль отменно владел боевым топором, а Идунн ловко управлялась с кинжалами. Данит заинтересовалась татуировками на их лицах. Валласлины долийцев означали совершеннолетие и принадлежность к определённому клану, а знаки дурген'лен оказались символами унижения и изгнания. "Пылеглоты" — так называли тех, кто носил их на своих лицах и являлся изгоями среди своего народа. Оба дурген'лен восприняли приключения на поверхности и вступление в орден Серых Стражей как самую большую удачу в своей жизни. Данит подумала, что это уже само по себе говорит не в пользу гномьего общества. Её не было с другими Стражами, когда они путешествовали в Орзаммар и исследовали Глубинные тропы. Между теми, кто преодолел все трудности, возникла особая связь. Насколько Данит поняла, там было ужасно, Бронвин даже чуть не умерла. А те, кто не был гномом, узнали о гномьем обществе неприятные вещи, и одной из них являлась кастовая система. Гномам, не принадлежащим к какой-либо касте, не было места в гномьем королевстве. Тара видела и ужасный городской эльфинаж, и прибежище бескастовых гномов, называющееся "Пыльный город", и заверила Данит, что "Пыльный город" гораздо хуже. В это трудно было поверить, но ведь и Тару не назовешь лгуньей. Данит не интересовал кунари Стэн, однако она соглашалась с ним в том, что изгонять часть своего собственного народа практика глупая и порочная. Три шемлена в её отряде были лучше, чем обычные шемлены. Человеческие маги, как выяснилось, гораздо лучше понимают долийцев и сочувствуют их уделу сильнее, чем большинство людей, поскольку они тоже страдают от их невежественных предрассудков. Ниалл оказался отличным магом, опытным и готовым помочь. Он совсем не умел готовить и почти не знал, как вести себя в лесу, но охотно учился. На второй день он поборол смущение и начал общаться с остальными, и Данит узнала много интересного. Он не умел делать что-либо для себя, потому что в Круге подобные занятия как готовка, стирка и шитье одежды выполняются теми, кого называют "усмиренные". В Остагаре они тоже есть, но Данит с ними не общалась. Все усмиренные – маги, среди них есть и эльфы, и люди; Церковь искалечила их, отрезав от Запределья — Тени, как называют её шемлены, — и они стали спокойными и покорными, но очень трудолюбивыми, поскольку теперь их ничто не отвлекало. Выслушав Ниалла, Данит наконец-то поняла, что случилось с "усмиренными", и её чуть не стошнило от отвращения. Обдумав это, она также поняла, почему Бронвин не доверяет служителям Церкви и не хочет раскрывать им некоторые тайны. Чего Данит не понимала, так это того, почему люди не соберутся все вместе и не вышвырнут прочь тех, кто совершает подобные деяния. Данит поклялась Творцам, что никогда не отдаст эльфийского мага храмовникам, сколько бы крови ей ни пришлось при этом пролить. Ниалл рассказал ещё и о том, что маги-узники Церкви развлекаются тем, что делятся на группы, называемые "Братства". Каждая такая группа предлагает свой способ, как жить магам, — невозможный, по большей части, поскольку Церковь контролирует жизни магов. Ниалл тоже принадлежал к подобному братству. Называлось оно "Изоляционисты" и считало, что магам лучше жить отдельно от всех, кто не является магом. — Долийцы с переменным успехом именно так и пытаются жить, — сказала Данит. — И только посмотри, что получается. Как бы мы ни старались избегать всех остальных, они всё равно продолжают искать нас. — Значит, вы недостаточно далеко уходите от них, — загребая ногами листья, сказал Ниалл. — Может быть, лучше уйти за горы... Или на острова... Должно же где-нибудь быть место, где слово "маг" не является оскорблением. Или "эльф", — криво усмехнувшись, добавил он. — Нет, правда. Мир большой, кто знает, что находится за горами на западе или за океаном на востоке? Или на севере, если удастся пробраться мимо кунари... — На севере? — Данит фыркнула, забавляясь его наивностью. — Все знают, что далеко на севере так жарко, что тают даже горы. Там не сможет жить ни растение, ни животное — они просто сгорят. Кунари живут в самом жарком месте, которое только способно вынести живое создание. Не стоит рассчитывать на север. Я ничего не знаю про океан, хотя и видела его однажды, когда была в Денериме. Он очень грязный. Горы? Возможно... Есть одна история, я тебе её когда-нибудь расскажу. Квинн, хороший мечник ростом выше любого эльфа и гнома, был ещё сущим мальчишкой. Он жил на ферме, умел охотиться и ухаживать за домашними животными. Ему понравилась галлы, и он упрашивал Нуалу и Стерена взять его в помощники. Эльфы, понятное дело, не хотели доверять драгоценных животных неуклюжему шемлену, но позволили ему помогать им в различных делах. Его сила оказалась невероятно полезной, правда, она пугала эльфов, хотя парень был невероятно дружелюбным и весёлым. Данит подумала, что он, должно быть, ещё слишком юн и не успел перенять высокомерного отношения шемленов к эльфам. Мэйв слегка озадачивала Данит. Женщина делала всё, что ей говорили, билась хорошо и храбро, но была молчаливой и замкнутой. Наверное, это отчасти можно было объяснить тем, что её слишком напугало Посвящение. Но зачем она вообще вызвалась добровольцем? Охотиться она не умеет, однако готовит неплохо, не пересаливая пищу, как большинство шемленов. Говорит мало, но каждый день что-то записывает в маленькую книжицу. Кроме неё читать и писать умел ещё Ниалл. Однажды вечером он спросил Мэйв, что она пишет. Она отвела взгляд и сказала, что это её дневник, и Ниалл не решился дальше её расспрашивать. На вопрос Данит о том, что такое "дневник" он сказал, что это книга, в которую записывают события дня и свои размышления о них. Данит не видела в этом смысла. Зачем тогда нужна память? Шестнадцатого жнивня они дошли до Белой реки. Что важно, они подошли к переправе, которой Данит уже пользовалась однажды. В их отряде лишь долийцы раньше видели Белую реку. Ни Дейн, ни Хафтер, ни даже Драккон не могли похвастать столь мощным течением, как Белая река у Южных Холмов. Даже после летней засухи она оставалась полноводной. — Мы не сможем перейти через неё, — широко распахнув голубые глаза, сказал Квинн. — Здесь глубоко. Может, где-нибудь есть переправа? Стерен с улыбкой подготавливал всё необходимое для переправы. Нуала, чаще общающийся с парнем, пояснил ему: — Долийцы сами делают переправы. Мы научим тебя. Шемлены и дурген'лены многое узнали в этот день, который для них показался очень длинным, потому что им пришлось изрядно потрудиться. Галлы отлично плавали, а аравели держались на воде. Данит выстрелила в дерево на другом берегу стрелой с привязанной к ней тонким шнуром из паучьего шёлка, и переправа началась. Данит переплыла через реку, одной рукой держась за шнур, а в другой руке сжимая толстую веревку, привязанную к аравелю. Она обвяжет веревку вокруг дерева, сухопутный корабль столкнут в воду, и течением его отнесет на отмель, которую заранее наметила Данит. Затем аравель вытащат на сушу. Проблемой стали гномы. — Э-э-э... — промямлил Кетиль. — Ты говоришь, нужно плыть? Я не умею. — И я тоже! — заявила Идунн. — Не умеете? — удивилась Данит. — Совсем? Как ни странно, это оказалось правдой. — Я с детства не плавал, — признался Ниалл. — А в Круге мы вообще никогда не плаваем. К счастью, решение нашлось. — Значит, вы поплывёте на аравеле. Дети, старики и больные обычно так и переплавляются. Подобное сравнение не понравилось ни гномам, ни магам. Разволновавшись, Ниалл сказал, что он передумал и попробует переправиться, держась за веревку. Он поплыл, с плеском, несколько раз уходя под воду, однако благополучно добрался до противоположного берега, и под одобрительные возгласы Стражей выбрался на него, довольный собой. — Это настоящее приключение! — Нет, это обычная жизнь, — сказала Данит и подумала, что ещё несколько месяцев назад она ответила бы резче. Переправа отняла у них довольно много времени и сил, однако к концу дня все благополучно обосновались на противоположном берегу. Даже намокнув, аравели не стали хуже. Промокшие гномы сохли у костра, считая себя невероятно смелыми. К всеобщей радости, на этом берегу Данит не ощутила порождений. Ни одного. Путешествие Стражей в Гварен обещало быть легким — если только порождения не отыщут мост через реку и не пойдут на юг, им навстречу.***
Пошедшие на запад Стражи пришли в Хоннлит восемнадцатого жнивня. Ну, по крайней мере они сочли эту деревушку Хоннлитом. Посреди покрытого стернёй поля торчали три ветряные мельницы, сигнализируя о том, что где-то недалеко — милях в двух отсюда — должна быть деревня. Гораздо больше Стражей впечатлила высокая каменная башня — Тара не ожидала, что в отдалённом поселении может быть такое удивительное строение. Она понадеялась, что башня не повреждена. Искать деревню было уже поздно — солнце уже садилось, окрашивая небо в золотой и алый цвета, — и Стражи встали лагерем на лугу у ручья. Их экспедиция обещала быть трудной, но и выгодной. Пятнадцать Стражей могли дать достойный отпор любому обитателю южных земель, будь то волки, медведи, одинокий демон голода... ну, и конечно, порождения тьмы. Они знали, что здесь есть порождения тьмы. По большей части, им встречались разрозненные группы, но у водопадов реки Рок они наткнулись на сильный отряд: помимо гарлоков и генлоков в нём было два огра и генлок-маг. А у Стражей была Тара, Веланна и пять превосходных лучников. Порождений уничтожили ещё до того, как они ввязались в бой. Мечники с легкостью добили уцелевших. Огров заморозили и разбили на кусочки. Трупы обобрали. — Зачем порождениям деньги? — удивился Уолтер. — Вряд ли они покупают что-либо. — Наверное, им нравится, как они блестят, — предположил его друг Гриффит, ложась на одеяло и поднося к костру старую орлесианскую монету. — Мне вот их блеск нравится. — Так и есть, — подтвердила Броска, к восторгу Тары без труда отвечающая на вопросы Уолтера. — Порождениям нравятся драгоценности. Они собирают деньги, драгоценные камни... ну, и прочие сокровища. — Иногда они глотают драгоценные камни, — хихикнув, сказала Сигрун. — И золото тоже. Правда-правда! Помнишь, Юкка? Чудила Файк вскрывал порождений, чтобы посмотреть, что у них в желудках. Он нашел опал размером с... — Пожалуйста, не надо об этом! Я ем! — взмолилась Катриона. — А мне сейчас не надо ни опалов, ни брильянтов, ни сапфиров, — усмехнулась Тара. — Всего нужней старая добрая каша. Чем дальше на запад они шли, тем меньше ощущали порождений. И скверна встречалась всё реже. Она будто двигалась впереди порождений, и Стражи находили зараженные растения даже тогда, когда уже совсем перестали ощущать порождений. Им пришлось сжечь несколько полей рядом с Остагаром, но здесь скверна распространялась не так широко, и Тара научила Веланну выжигать скверну аккуратно, чтобы не спалить весь лес. Часовые разбудили всех незадолго до рассвета. Раньше они не ощущали порождений, но теперь их почуяли все — с юго-востока на Хоннлит надвигался огромный отряд этих тварей. — Быстрей! — закричала Астрид. — Бежим! Бросьте вещи! Быстро собравшись, они встали на сужавшейся здесь тропе, ведущей в деревню. Горстка Стражей ждала порождений, держа наготове луки и лириумные бомбы Дворкина. Тридцать с лишним порождений кинулись на них бесстрашно и беспорядочно. Исход боя стал ясен. — Хорошо, что огров нет! — весело крикнула Тара Веланне, которая брезгливо морщилась при взгляде на порождений. Вытянув руки, Тара обрушила на порождений вьюгу и молнии. Твари спотыкались и дергались, роняя оружие из ослабевших рук. Несколько порождений упорно стремились вперёд — их притягивала скверна в крови Стражей — и когда они приблизились, настало время для иной тактики боя. — Лучники и маги, назад! — приказала Астрид. — Остальные ко мне! — Она ударила мечом по щиту и поймала взгляд Броски. Пылеглотка смеясь, встала рядом с ней. Тара мельком заметила фермера — стоя у дверей своего маленького дома, он с ужасом и неверием смотрел на их битву — и весело помахала ему. Он тут же скрылся в доме. Позже, когда Стражи добили последних порождений, из дома выскочил мальчишка и сломя голову помчался в деревню. — Правильно! — крикнула ему вслед Броска. — Хорошенько подготовьтесь к приему Стражей!***
У Тары упало сердце. Голем был сломан — слова активации не подействовали. — Это и к лучшему, — утешал её Матиас. — Этот голем убил моего отца, потому мы и избавились от жезла управления. Приняли Стражей хорошо. Хоннлит оказался премилой деревушкой, гораздо симпатичней Лотеринга, и пусть не столь большой, как Южный Предел, но гораздо приятней. Он мог похвастать не только виднеющейся вдали каменной башней, но также красивой каменной аркой на входе и солидным каменным забором. Однако отсутствие ворот являлось серьёзным просчетом. Если бы не Стражи, порождения тьмы точно разрушили бы эту отдалённую деревушку, и Стражей приняли с таким почётом и благодарностью, что они почувствовали себя польщёнными. Младшие Стражи утвердились во мнении, что сделали правильный выбор, и служба их высоко ценится. — Мы даже не знали, что в стране Мор! — воскликнул Олаф, глава деревенского совета. — Почему нам никто не сообщил об этом? — В следующий раз мы будем лучше подготовлены к подобному, — решительно заявил Матиас. — Мы ведь можем дать отпор. Вскоре выяснилось, что он имел в виду. И частично в это вовлекалась магия. — Жаль, что Ниалл этого не видит! — восторженно воскликнула Тара. — Именно об этом говорят Изоляционисты! Башня мага! Не такая уж и плохая мысль. Оказалось, что многие в этой деревне были магами. В каждой семье отец, либо мать, либо ребенок имел магический дар. Матиас, здешний учитель, обучал магии наряду с чтением и письмом. Большинство магов не показались Таре сильными, но они весьма изобретательно использовали магию. Мэгги, жена Олафа, пользовалась магией при готовке. Это поразило даже Веланну и долийцев. — А что такого? — женщина пожала плечами. — Почему я не могу использовать при этом магию? Меня не удивляет, что в Круге этому не учат — там считают, что магия нужна только для исцеления или истребления порождений тьмы. Но странно, что вы, долийцы, ещё не додумались до этого. — Нас не так уж и много для того, чтобы мы "додумались" до этого, — сухо сказала Веланна. — В клане редко бывает больше одного-двух магов, и их способности нужны для того, чтобы защищать клан и руководить им. — Ну а нас здесь много, — сказала Мэгги, — и моя мама научилась использовать огненные заклинания для жарки, варки и запекания еды. Это требует осторожности, зато нам не нужно вырубать деревья для готовки. Здесь было чему поучиться, и Астрид согласилась, когда Тара предложила остаться здесь на несколько дней. Жители деревни знали защитные заклинания, которые помогут отбить атаки врагов, и уж в следующий раз они ими воспользуются, чтобы защитить ворота и стену. Ограды ферм, находящихся невдалеке от деревни, тоже будут защищены подобными заклинаниями. Такая магия весьма пригодилась бы и Стражам. Матиас показал Таре и Веланне подземный кабинет своего отца-мага по имени Вильгельм, которому даровали свободу за его службу во время Восстания. Не доверяя Церкви, он уехал в это отдалённое место вместе с несколькими своими друзьями-магами. Они использовали магию при постройке стены и арки, а каменная башня также принадлежала Вильгельму. Когда старый маг не занимался магическими исследованиями, он варил пиво, в чём тоже весьма преуспел. — Странно, что уйдя из башни Круга, он выстроил для себя башню, — сказала Тара. — Но ведь это была его собственная башня, — ответил Матиас. Пока деревенские жители и Стражи-маги обменивались заклинаниями, остальные Стражи отдыхали и тренировались. Тара заставила их поклясться, что они никому не расскажут о живущих здесь магах. Астрид и Броска согласились — при условии, что Хоннлит будет поставлять Стражам провизию. Веланне не было дела до шемленской деревушки, но она послушалась Тару, которая обучала её древним умениям, полученным в заброшенном эльфийском храме. — Обретена ещё часть нашей истории! — восторгалась белокурая эльфийка. — Возрождается боевое искусство древнего Арлатана! Ты обучила этому Хранителей в Остагаре? — Я рассказала Мерриль, чему научилась, но не у каждого к этому есть способность, — сказала Тара. — Это как оборотничество. Андерс научился этому у Морриган, а вот я к нему не способна. И я не хочу, чтобы жрицы в Остагаре прознали об этом боевом искусстве. Они скажут, что это противоречит законам Церкви или чему-нибудь ещё. Зато Стражи болтать не будут. — Я бы тоже хотела научиться оборачиваться животным, — задумчиво сказала Веланна. — Вы ведь друзья с Андерсом. Попроси его научить меня. В легендах некоторые из Хранителей обладали этим умением. Забытые навыки должны быть освоены вновь. Времени, чтобы изучить всю великолепную библиотеку Вильгельма, у Тары не было, но она нашла его записи. Изучив их — они были написаны на аркануме, который Матиас не удосужился изучить — Тара быстро выяснила, что Матиас ошибался: его отец погиб совсем не так. — Его убил демон, а не голем, — сказала Тара. — И этот демон сейчас заперт в подвале башни. Это заявление породило панику среди жителей деревни. От демона нужно было избавиться. Он обретался в облике красноглазой кошки, но Стражи легко с ним справились. В благодарность за его истребление жители деревни устроили Стражам настоящий пир и преподнесли подарок. — Знаете, я верю, что это демон убил отца, — сказал Матиас. — И пусть Шейл в этом не виноват, я не хочу его больше видеть. Стражи удивлённо переглянулись. Матиас прокашлялся и признался: — Правильные слова звучат так: "Dulen harn". Лицо Астрид просветлело. — Ага, вот теперь это звучит по-гномьи. Тара стрелой кинулась к массивной каменной статуе, стоящей в центре деревни... *** — Нет, Хайбрен, тебе нельзя идти на бал в честь Сатинальи, — раздался утомленный голос Леонас Брайланд в тишине кабинета. – Ещё слишком рано. Ради Создателя, мы все ещё пребываем в трауре! Утром дома будет пир, и ты получишь на нем свои подарки. Хайбрен уныло откинулась на спинку стула. — Когда же мне можно будет ходить на приемы и балы? Мне скучно! Не могу же я навсегда запереться здесь! — Она промокнула нос и пробормотала: — Что за подарки? Брайланд слабо улыбнулся. — Увидишь. Тебе скоро можно будет выходить в свет. Четырнадцатого первопада окончится твой месяц траура, и ты сможешь пойти на свадьбу Бронвин. Тебе понадобится новое чудесное платье. Это тебя развеселит. Челюсть Хайбрен упала чуть ли не на пол. — Бронвин... выходит замуж?! — дрожащим голосом спросила девушка. Нужно подготовить её к этому событию, подумал Брайланд, и добродушно сказал: — Да, Бронвин выходит замуж. Свадьба будет проходить в соборе, а праздник в Доме Хайевера. Она выходит замуж за тэйрна Логэйна. Повисла напряженная тишина — словно океан отступал перед тем, как выплеснуть на берег гигантскую волну. Волосы Хайбрен чуть ли не встали дыбом. — Бронвин станет тэйрной Гварена?! — завизжала она. — Это несправедливо! Она опять превзойдет меня! — Да, — подтвердил Брайланд, невольно напрягшись, как перед битвой, — она опять превзойдет тебя. А на предстоящем Собрании земель может подняться ещё выше… Тщательно подбирая слова, он коротко обрисовал политическую ситуацию, в которую тоже был вовлечен. После очередной напряженной паузы Хайбрен вновь разразилась воплями. Служанки в коридоре покачали головой и вздохнули. Молодая госпожа вновь была не в духе.***
— Демон? В квартале медников? — неверяще переспросила Анора, осознавая, что причин не верить в это у неё нет. Приключение Бронвин стало темой долгого весёлого обсуждения, а ее великолепный меч и щит вызвали всеобщее искреннее восхищение. Фергюс, Бронвин, Анора и Логэйн вчетвером обедали в небольшой богато украшенной зале. — Андерс тщательно их исследовал. С его слов они не прокляты. Обычно я сражаюсь обеими руками, но щит так хорош, что я хочу идти в бой с ним. — Тебе нужно поработать над техникой боя, — сказал Логэйн. — Не бери его в бой пока как следует не потренируешься в спарринге. Можешь рано утром присоединиться ко мне на тренировочной площадке. Её план пойти на север тоже обсуждался. Леви Драйден объявился в должное время, его карты тщательно изучили, и Бронвин решила тут же пойти в Пик Солдата. Она рассказала об этом Фергюсу, и он быстро составил план. Через день они вместе выедут из Денерима — Фергюс хотел лично представить Хоука амарантайнцам. — Почему нельзя сделать это после Сатинальи? — спросила Анора. — До Собрания Земель столько ещё нужно сделать... — Мы вернёмся до Сатинальи, — заверил её Фергюс. — Клянусь. Бронвин сказала, что хочет просто взглянуть на древние руины крепости. Бронвин поморщилась. — Ещё я хочу взглянуть на заброшенный особняк на Кладбище драконов, который находится недалеко от крепости. Я узнала, что там есть вход на Глубинные тропы. Стоит проверить его, вдруг оттуда выходят порождения? А в Пике Солдата могли остаться артефакты, которые королевская армия не забрала во время обыска. — Книги? Они уже, наверное, рассыпались в прах, — сказала Анора. — Там могли остаться не только книги, — неохотно ответила Бронвин. — У Серых Стражей есть свои секреты, и там я могу найти ответы на них. Я должна туда поехать. После Сатинальи у меня не будет на это времени. И я тоже обещаю вернуться к празднику.***
Как бы ни были они заняты приготовлениями к отъезду, Лелиана всё же нашла время сходить с Зевраном и Катаром в эльфинаж. Она сказала Бронвин, что у Аметин приятный голос, хорошее чувство ритма и отличный музыкальный слух. Бронвин как раз хотелось послушать о чем-нибудь ещё, кроме тренировки рук — Логэйн, как и обещал, нещадно гонял её на тренировочной площадке. Она достойно держала оборону при помощи нового замечательного меча и щита, но это было нелегко, и после тренировок у нее на теле появлялись синяки. Андерс охал и причитал над ее ушибами, а Авелин неодобрительно отозвалась о мужчинах, чьими ухаживаниями является спарринг. Да уж, такое ухаживание было как раз в духе Логэйна. Лелиане было приятно говорить об Аметин. — При должном обучении из неё получится отличная танцовщица и музыкант. Будет жаль, если она не разовьёт свои таланты. — Я очень хочу дать ей возможность развить свои таланты. Найди для неё учителя, я заплачу. Разумеется, мы этим займёмся уже после возвращения в Денерим. — А я уже нашла ей учительницу, — гордясь собой, заявила Лелиана. — Её зовут Зоэ Феронис, она из Неварры. Я не раз видела её выступления. Правда, сейчас она пока не выступает... — Почему? Утратила навыки? — Ничуть. Но как только у музыкантши седеют волосы и перестают виться кудри, покровители — особенно мужчины, — теряют к ней интерес. Печально, но такова суровая правда жизни. Женщине-менестрелю становится трудно жить, когда она начинает стареть. Я зашла к ней после эльфинажа. Она живёт в небольшом доме на улице Красного дракона, и толково распоряжается оставшимися деньгами. Она начнёт учить малышку уже с завтрашнего дня и за довольно умеренную плату... — Вижу, у тебя уже всё неплохо спланировано, — усмехнулась Бронвин. — Я знала, что ты ждешь от меня этого. Лучше, чтобы девочка начала учиться как можно раньше. Зоэ обучит её музыке и танцам и, возможно, начаткам чтения и письма. — Что ж, хорошо. Постарайся закончить это дело до отъезда. Я подготовила Аметин подарок на Сатиналью. Как по-твоему, стоит включить в него музыкальный инструмент? — Еще рано... а впрочем, можно подарить что-нибудь небольшое. Я подумаю, что. Бронвин продолжила укладывать вещи в дорогу, ничуть не сомневаясь, что Лелиана позаботится о подарке для Аметин. Сама она уже заказала столяру красивый сундучок для девочки, на котором будет вырезано её имя. Достаточно большой, чтобы она хранила там свою одежду, обувь и прочие пожитки. Быть может, сейчас он будет для неё слишком большим — у девочки пока мало вещей. А в сундучок Бронвин положит остальные подарки: красные перчатки, расческу, свой собственный заново покрашенный бильбоке — она взяла его из денеримского особняка — зелёную ленту для косы и несколько зелёных чулок. Если Лелиана раздобудет флейту или ярко раскрашенный бубен, то сундучок будет полон. Еще нужно подарить что-нибудь бывшим оборотням, особенно двоим маленьким мальчикам и девочке...***
Почему она должна уйти прямо сейчас? Почему нельзя подождать? "Книги"? Ерунда! Дворец уже уснул, а Логэйн все мерил шагами свою комнату, пытаясь понять, что задумала Бронвин. Наверняка это очередная серостражеская чушь, но Бронвин не станет обсуждать её прилюдно. А с ней всё время то Фергюс, то кто-нибудь из Стражей или друзей, или та хитрая ведьма, или не менее хитрый убийца-Ворон. Придется рискнуть. Логэйн надел серый плащ с капюшоном, сапоги с мягкой подошвой, и покинул комнату, взглядом призвав стражников к тишине. Выйдя во двор, он тихо пошёл вдоль стены. Давным-давно он научился сливаться с темнотой, и сейчас эти навыки возвращались. Дверь в Покои Стражей находилась недалеко, а домоправительнице Бронвин доверяла. Логэйн негромко постучался. Во дворе было тихо, лишь кричала где-то недалеко ночная птица, да шуршали шаги часового. Логэйн нетерпеливо ждал, чувствуя себя в родном городе то ли вором, а то ли разбойником. — Милорд! — Домоправительница подняла выше свечу и впустила Логэйна. — Я должен поговорить со Стражем-Командором. Женщина разумно не выказала ни удивления, ни неодобрения или любопытства. — Сюда, милорд. Она, похоже, собиралась оставить его дожидаться Бронвин в главной зале, но Логэйну некогда было придерживаться правил приличия. Он пошел за ней. Они поднялись в круглую башню, и домоправительница тихо постучала во вторую от входа дверь. — Дорогая Страж-Командор, с вами хотят поговорить. "Дорогая Страж-Командор"? Логэйн чуть не фыркнул. Какая странная военная организация. Дверь со скрипом отворилась. Бронвин в была белой ночной рубашке, с распущенными волосами – видимо, готовилась ко сну. Она выглядела такой юной... Бронвин нахмурилась, но, узнав Логэйна, от удивления чуть приоткрыла рот, а потом прикусила губу. Она явно обрадовалась ему, и Логэйн чуть не улыбнулся. — Милорд тэйрн, входи. Ранелли, всё хорошо. Можешь идти. Я поговорю с милордом, а потом сама выведу его. Женщина искоса глянула на Логэйна, будто предупреждая, чтобы он вел себя достойно, и, негромко фыркнув, вышла. — Доброй ночи, дорогая Страж-Командор. — Доброй ночи, — ответила ей Бронвин. Логэйн проскользнул в комнату, и Бронвин закрыла за ним дверь. — Сейчас зажгу свечу, — сказала Бронвин. — Не нужно, хватит и света от камина. — Он снял плащ и повесил его поверх плаща Бронвин. Немного помедлив, Логэйн обнял Бронвин, и она прильнула к нему со слабым вскриком и поцеловала долгим поцелуем. Логэйн ощутил, что тоже рад их встрече. — Я так рада, что ты пришел! — сказала она. — Так рада! Я уж думала, не дождусь этого. Думала, придется ехать на север, не попрощавшись с тобой как следует. У Логэйна на языке вертелось множество разумных доводов, но Бронвин вновь поцеловала его, и его тело дало понять, что есть время для разговоров, а есть время для действий. Бронвин тянула его к кровати. — Подожди, малышка. Нужно снять сапоги. Она охотно помогла ему снять сапоги, рубашку, штаны... быстрые, умелые руки стягивали с него нижнее белье, пальцы изучающе скользили по телу. Тонкая ночная рубашка призраком скромности вспорхнула вверх и легла на пол белым пятном. Постель приняла их тела, а Бронвин была более чем готова. Раз уж он здесь, то глупо будет не доставить ей удовольствие, а она слишком изголодалась, чтобы наслаждаться промедлением. — Кто в соседней комнате? — шепотом спросил Логэйн. — Что? — выдохнула Бронвин, не сразу поняв, о чем идет речь. — Там кабинет. Там должна быть Лелиана. Логэйн нахмурился, вспомнив орлесианскую любимицу Бронвин. — Тогда придется вести себя тише. …В теле жаркое блаженное опустошение, его рот приглушает её вскрики. Этот риск того стоил. В голове у Логэйна на миг воцарилась радостная пустота, а потом мысли вновь принялись крутиться медленным водоворотом. Он повернулся на бок и слабо улыбнулся угнездившейся рядом Бронвин, положившей руку на его живот. — Я могу понять, зачем тебе проверять входы на Глубинные тропы, — тихо сказал Логэйн, — но старая крепость? И почему именно сейчас? Бронвин вздохнула. Логэйн даже после занятия любовью предпочитает задавать неудобные вопросы, а не пребывать в блаженном ничегонеделании. Расслабленная и спокойная, Бронвин не видела причин умалчивать правду. Он и так знает часть секретов Стражей, так почему бы не рассказать и остальные? — Потому что вскоре я не смогу вербовать новых Стражей. У меня нет возможности раздобыть необходимый для этого ингредиент. Но он может быть в Пике солдата, вдруг его там забыли? Маловероятно, конечно, но это моя последняя надежда. — Какой ингредиент? — Если уж тебе так хочется знать... — и это еще один глубочайший секрет Стражей — то это кровь Архидемона. Без нее новообращенные Стражи стали бы вурдалаками. Риордан дал мне немного крови, но она почти закончилась. Иноземные Серые Стражи мне её не дадут, я это поняла из их писем. — Кровь Архидемона? — у Логэйна екнуло в груди. — Как это возможно? Последний Архидемон умер четыреста лет назад! — Маги могут сохранять ее свежей. Когда армия осадила Пик солдата, то вряд ли кто понял, что это такое. Они видели просто флаконы с непонятным содержимым. Я надеюсь, что хоть часть их уцелела. — Говоришь, другие Стражи не дадут тебе кровь? — Первый Страж сердит на меня. Для него я не Страж-Командор Ферелдена, а нарушивший субординацию Младший Страж, который должен был быть в Монтсиммаре. Остальные Стражи-Командоры хотели знать, что здесь происходит, но им явно приказали не оказывать мне помощь. Неварранский Командор мне сочувствует и предоставил хоть какую-то информацию. Тебе будет интересно это услышать. Все Стражи полагают, что наплыв порождений в Ферелдене — не Мор. — Не Мор? Бронвин положила голову ему на плечо, наслаждаясь теплом его сильных объятий. Она почувствовала себя удивительно умиротворённой. Возможно, он был прав, настаивая, чтобы они подождали, пока не окажутся в безопасности. — Если бы это был Мор, — заметила она, — то Архидемон бы уже объявился. Но в остальной части Тедаса нет никаких признаков Мора. Стражи-Командоры хотят держать своих Стражей поближе к дому. Полагаю, мы бы поступили так же, если бы порождения напали, скажем, на Ривейн. Он фыркнул при мысли о военной помощи Ривейну — да и любой другой стране. — Сколько ещё Стражей ты сможешь призвать? — Восемь или девять. Повезёт, если половина из них выживет. И всё. В Покоях Стражей я ничего не нашла. Возможно, Вейсхаупт выдавал что-то Дункану, но это не та вещь, которая находится в ведении домоправительницы. За стеной раздался хриплый женский крик: — Нет! Нет! Создатель, защити меня! Логэйн напрягся, гадая, не напали ли на орлесианку. Бронвин удержала его: — Это всего лишь кошмар. Просто кошмар. Они снятся нам всё время, пока порождения являются нам в Тени. Серые Стражи спят неспокойно, особенно во время Мора. Я надеюсь, ты не сочтёшь это слишком обременительным. — Её рука скользнула ниже. — А теперь мы можем поговорить не о войне? Они занялись другим, более приятным делом, неспешно и с удовольствием меняя позы. А после Логэйн не мог больше оставаться в этой уютной спальне без опасений уснуть. Он неохотно оделся, а Бронвин набросила на себя роскошный красный халат. —Ты всегда должна носить красный, — сказал Логэйн, и его грубоватая искренность доставила Бронвин больше удовольствия, чем любой из заученных комплиментов. Она улыбнулась, зажгла свечу и повела его сквозь погружённый в сумрак Зал Стражи. Логэйн привычно оглядывался в поисках засады. Трепещущий огонёк осветил портрет Дункана. Они шли мимо, а взгляд тёмных глаз неотступно следовал за Логэйном, мрачный и удивлённый. Логэйн ответил портрету усмешкой. Они добрались до двери во двор, никого не встретив. Бронвин потребовала прощальный горячий поцелуй, а затем Логэйн скользнул в темноту.***
У большого отряда, покинувшего Денерим девятнадцатого жнивня, имелось несколько задач. Фергюс Кусланд желал восстановления мира в эрлинге Амарантайн. Ради этого он включил в свою свиту Натаниэля Хоу, который для лучшего понимания ситуации проведёт несколько дней в родовом замке Хоу, Башне Бдения, с сенешалем. В Башне Бдения отряд разделится. Сейтон, бывший оруженосец Фергюса, а сейчас сэр Даниэль Сейтон, отправится на запад с группой отборных солдат в баннорн Чащобных холмов. Если его назначат туда банном, то местные жители должны знать, кто он такой. Многим замена вздорных и деспотичных Пактонов придется по сердцу. Сам Фергюс спешил на север, в Амарантайн. Он хотел, чтобы Хоук, его ставленник, обосновался там до Сатинальи. Деньги, потраченные на праздник, помогут местным жителям прийти в доброе расположение духа. Фергюс мог бы потратить эти средства с большей пользой, но сейчас ему важнее, чтобы люди приняли нового сенешаля. Фергюс надеялся на благоразумие Хоука. Амарантайн — город богатый и чрезвычайно важное звено в экономике Ферелдена. Большая часть торговли с Антивой и Вольной Маркой идет именно через доки Амарантайна. Бронвин со Стражами после Амарантайна пойдут дальше по Прибрежной дороге на запад, в Пик солдата. Побережье довольно пустынно, по разным причинам. На месте Брошенной бухты когда-то было рыбацкое поселение, принадлежащее Тамни, но его разорили ещё во времена Оккупации — отсюда и такое название. Вдоль дороги располагалось еще несколько деревень, однако они были маленькими — пара усадеб да причал. В месте, где Прибрежная дорога спускается к Береговому хребту и поворачивает на юг, чтобы потом соединиться с Северной дорогой, стоит деревушка Бурунная бухта. Фергюс однажды был там и помнил, что она удаленная и очень, очень маленькая. Впрочем, там была таверна, где Стражи могут остановиться. Потом Леви Драйден покажет им путь через горы до их древней крепости Пик солдата. Бронвин не слишком откровенничала насчет того, почему ей хочется обследовать крепость, но было ясно, что если она собирается сделать это до весны, то выходить ей нужно сейчас. Ещё ей нужно будет убедиться, что порождения не выбрались с Глубинных троп через выход на Драконьем кладбище. Как раз хватит времени, чтобы вернуться до Сатинальи. После праздника у нее будет еще две недели, чтобы подготовиться к свадьбе, которая назначена на четырнадцатый день первопада. Торжество обещает быть грандиозным. Они с Бронвин и Логэйном немного обсудили предстоящую свадьбу. Саму церемонию проведут в Соборе, к тому времени его уже закончат обыскивать и вернут Церкви, но о том, где провести свадебный пир, единого мнения не было. У Логэйна в столице имелся дом — старинная резиденция тэйрнов Гварена, но так как с возращения короля Логэйн всегда жил во дворце, резиденция стояла запертой, под присмотром сторожа и его жены. Логэйну пришлось бы потрудиться, чтобы успеть подготовить дом для такого знаменательного события, как свадьба. Разумеется, оставался Дом Хайевера, и Фергюсу нравилась идея устроить сестре достойные проводы в семейную жизнь именно там. Да и Бронвин была не против. С другой стороны, можно было устроить свадьбу прямо во дворце. Свадебный пир Аноры проходил именно там. Но этот вариант никто из них не посчитал действительно хорошим. — Слишком чванливо будет, — заключила Бронвин. Значит, пир состоится в Доме Хайевера. В общем-то было полезно покинуть Денерим на несколько дней и избавиться от взглядов, которыми одаривал его Логэйн. От Логэйна ничто не могло укрыться, не стал тайной и интерес Фергюса к вдовствующей королеве. А чего Логэйн ожидал? Что Анора удалится от общества и запрется в глуши? Или принесёт церковные обеты? И вообще, на месте Логэйна глупо сердиться на союз дочери с Фергюсом, если он сам без колебаний выдал её за Кайлана. Если уж на то пошло, это Фергюс доверяет Логэйну свою сестру, хотя считает их брак более рискованным и непредсказуемым, чем свой брак с Анорой, которая хотя бы одного с ним возраста. Анора слишком молода и красива, чтобы оставаться одной. И стала ещё красивей. Фергюс надеялся, что их брак будет благословлен, и у них родятся дети. Возможно, много детей. Может, он и льстил сам себе, но, кажется, Анора проявляет ответный интерес и поощряет его улыбками и вниманием. — Витаешь в облаках, милорд? Прозвучавший голос вернул его с небес на землю, к коню под ним и милям, тянущимися впереди и позади него. Он усмехнулся Хоуку. — Столько планов. — Да уж, – Хоук усмехнулся в ответ, взволнованный открывающимися возможностями. Ему предстоит править Амарантайном от имени тэйрна, а также прямого повелителя, эрла Амарантайнского. Мать и девочки так обрадовались. Жаль, что во время Сатинальи его не будет рядом, но он оставил им подарки, и повёз с собой их багаж. Они понимают, что он радеет за их будущее не меньше, чем за своё. Лошади трусили, солдаты маршировали. Было влажно и холодно. Сегодня они будут ночевать в Башне Бдения, и если дождь начнется, то может идти сколь угодно долго. А затем только один день будет отделять Хоука от блестящей судьбы... Его представили эрлу Натаниэлю Хоу, который ехал немного позади них. По крайней мере, все к нему обращались, как к эрлу. Собрание Земель ещё не подтвердило его прав, но поскольку соперников, желающих бросить ему вызов, нет, дело казалось решённым. Молодой человек показался Хоуку серьёзным, порядочным и неглупым. Хоук знал, что ему придётся балансировать между заявленной верностью тэйрну и следованию клятвам, которые ему придётся принести, как вассалу эрлинга Амарантайн. Старый эрл был свиньёй, подлецом и работорговцем, но никто не обвинял в этом его сына, жившего в Вольной марке в то время, когда его отец пошёл по кривой дорожке. Эрл ехал возле леди Бронвин, и они неторопливо и безмятежно беседовали. Если бы Хоук был на месте Хоу, чей отец убил семью Кусландов, то он бы сделал всё возможное, чтобы дистанцироваться от отца и расположить к себе как можно больше людей. Тэйрн с Хоу был холоден, леди Бронвин держалась вежливо, с печальной отстраненностью, но сегодня они беседовали.***
— Ты знаешь Хоуков как никто другой, Бронвин. — Я хорошо знаю Карвера и считаю его замечательным юношей. Он Страж, так что у меня было полно возможностей увидеть, каков он в бою и как справляется с опасностями и трудностями. Адама я знаю не так хорошо, но он выдающийся воин, довольно находчив и приятен. И очень тактичен. Как я понимаю, его ценят не только за умение обращаться с оружием, но и за способность ладить с людьми. Когда я просила его что-либо сделать, он это делал наилучшим образом. И оба Хоука очень любят свою семью. Все женщины их рода весьма милы и, похоже, примечательны не только красотой. — Эрл Брайланд хорошо отзывался о маге, госпоже Бетани. — Бетани спасла жизнь его сыну, Натаниэль. И не только ему. Бронвин помолчала, задумавшись, и затем проговорила: — Помнится, в детстве меня пугали проповеди преподобной матери о злых магистрах и опасностях магии. Будучи ребенком, я воображала, что маги — зловещие уродливые злодеи, замышлявшие убийства маленьких детей, нависающие над их кроватками, чтобы использовать кровь невинных в своих чудовищных ритуалах. Кажется, мне даже снились кошмары из-за этого. И наверняка я была не единственным таким ребенком. Однако став Серым Стражем, я также узнала, что ошибочно — и попросту жестоко — мерить их всех одним мерилом. Натаниэль, я поняла, что маги — они самые обычные, как и эльфы, и гномы. Дети с магическим даром такие же невинные и обаятельные, как и остальные дети. Это неправильно — запрещать им смотреть на звёзды в небе и на цветы на лугах. Маги бывают безумными, как и многие не-маги, но они могут быть великодушными и серьёзными, легкомысленными и начитанными, нежными и жестокими. Они восхищаются красотой природы и музыки, они шутят и поют песни, они могут быть и недалёкими, как господские дочки. Бетани Хоук — маг, но также она прекрасная девушка, со свойственными юным девушкам надеждами и мечтами, несбыточными из-за ограничений, наложенных на магов Тедаса. Я знаю, что положение в обществе накладывает ограничения, но я также понимаю, насколько мне повезло родиться в привилегированной семье. Бронвин поймала мрачный взгляд Натаниэля и смущенно рассмеялась. — Прости! Обещаю больше не читать тебе проповедей! Фергюс, услышав её смех, повернулся в седле с хмурым видом, но почти сразу же посветлел лицом, заметив, что Натаниэль не смеется. Решив, что никакого веселого товарищества между ними нет, он вернулся к разговору с Адамом Хоуком. Натаниэль посмотрел вперёд и негромко сказал: — Некоторые сочли бы твои взгляды радикальными, но ты явно не одинока в своих воззрениях. Сейчас многие не согласны с Церковью. Ты отрицаешь право Церкви надзирать за магами в их Кругах? — Вряд ли бы я выразилась именно так, — нахмурилась Бронвин. — Магия может нести опасность, но я считаю, что отношение Церкви к магам несоразмерно с возможными угрозами. Я считаю, что есть более мягкие способы решения проблемы. Также я считаю, что магия настолько ценна, что мы обязаны принять её как часть нашей жизни и пользоваться ею. Маги в армии — и среди Стражей — принесли неоценимую пользу как бойцы и целители. Они вели себя очень храбро и изобретательно. Разве так уж невозможно признать, что маг тоже может любить свою страну и хочет служить ей? — Нет, — слабо улыбнулся Натаниэль. — Только не когда перед ним стоишь ты, вдохновляя его своими захватывающими речами. — Ха! — Она пожала плечами. — Я встречала различных людей, от которых я, будь мои родители в живых, была бы ограждена своим положением. Кто-то из них был ужасен, но многие были добрыми, умными и смелыми, а некоторые и прекрасными. И все они — просто люди. Она замолчала на миг и затем снова рассмеялась. — За исключением порождений, конечно.***
После обсуждения и по совету сенешаля Вэрела, Натаниэль поехал с отрядом тэйрна до самого Амарантайна. Разумное решение: таким образом они показывали, что тэйрн и эрл сотрудничают в выборе наместника для города. Амарантайн пребывал в беспокойстве после отъезда банна Эсмерель. Она не была особо любима народом и не очень хорошо управляла городом, но её знали. Люди всегда могли предсказать, какие она предпримет действия в той или иной ситуации. Конечно, обычно это были неприятные или корыстные действия, но к ним можно было приспособиться. Адам Хоук чувствовал на себе взгляды. Тревожные, враждебные, вопрошающие, полные надежды — даже восхищённые. Его представили капитану стражи, преподобной матери и городской знати, и он произнёс короткую речь. Ему было легко почувствовать себя заинтересованным в процветании города. Тэйрн Фергюс намекнул, что если Адам хорошо справится, то эта должность может стать для него постоянной, и возможно, принесёт титул. Стать банном Ферелдена! Заседать в Собрании Земель! Такого головокружительного взлёта история Ферелдена ещё не знала. Даже тэйрну Логэйну потребовались годы тяжёлой службы во времена Восстания, чтобы достичь своего положения. Эта мысль отрезвила. Прошли годы, и всё равно находятся люди, возмущённые этим великим человеком и считающие, что крестьянину не место среди них. Адам надеялся, что именно этого обвинения ему удастся избежать. В народе знали, что его мать — благородная дама, и теперь он признал, что мать проницательно поступила, когда с самого начала стала представляться как "леди Амелл". Это смягчит тех, кто считает достойными только людей благородного происхождения. Он выглянул в окно своих удобных покоев. Они находились высоко, и Адам мог видеть городские стены, гавань за их пределами и блики на серой воде. Вдалеке виднелась туманная дымка, скрывающая Светлый остров и Отрог Брандела. Именно там Амарантайнский океан сливается с Недремлющим морем: неопределенная область на карте мира, место бесконечных возможностей. Он выполнит эту работу и сделает это место своим.***
— Я бы хотел, чтобы Вэрел получил Хафтерхолд, — сказал Натаниэль между прочим, осматривая с Фергюсом доки Амарантайна. Фергюс нахмурился. Хоу достаточно спокойно отнесся к рассказу Фергюса о ситуации с выморочными вотчинами. Ему бы следовало подождать с предложениями, пока всё не успокоится. Фергюс недовольно буркнул, погружаясь в раздумья. На самом деле идея неплоха. Вэрелу он доверял — этот человек не подчинился приказам Рэндона Хоу и был разжалован за противодействие преступлениям эрла. Он, бесспорно, честен и компетентен. И даровать ему Хафтерхолд, находящийся рядом с Башней Бдения, — решение дальновидное. Натаниэль сможет оставить Вэрела в качестве советника, а Вэрел сможет назначить кого-то управлять его маленьким баннорном. Да и было бы неплохо иметь в Собрании Земель такого здравомыслящего и прямого человека, как Вэрел. В зависимости от состава вотчин, количество голосующих участников на Собрании Земель колебалось от тридцати до, самое большее, сорока пяти человек. Сейчас имелось двадцать восемь участников, и это придавало каждому голосу дополнительную значимость. В Собрании Земель слишком много было жадных недоумков, преисполненных собственной важности из-за подвигов их предков. И слишком мало в Ферелдене было знати, и что куда серьёзнее — компетентной знати. — У Вэрела есть дети? — спросил он наконец. — Я об этом не знаю. — Сын, в армии. Служит в роте его кузена. Полагаю, что Вэрел не сильно рассчитывал на то, что у его семьи есть будущее здесь, в Амарантайне, во времена моего отца. Ещё есть дочь, но она принесла обеты Церкви несколько лет назад. Вэрел навещает её время от времени. Фергюс кивнул. — Наследник. Это хорошо. То, что у него в этом возрасте имеется наследник, станет преимуществом. Это было странным, идти вместе и разговаривать. Временами почти казалось, что ужасов прошедшего года никогда не было. Почти.***
Бронвин выехала из западных ворот Амарантайна, радуясь, что снова оказалась в пути. Напряжение между Фергюсом и Натаниэлем было таким сильным и болезненным, что воздух вокруг едва не искрился, и ей остро хотелось вскочить на коня и убраться подальше. Её ждал Пик солдата, и Бронвин приятно волновали открывающиеся возможности. Большая часть отряда ехала верхом. Фургон, управляемый их проводником, Леви Драйденом, нагрузили поклажей. Конечно, путешествовать с фургоном гораздо удобнее, но в то же время он сильно замедлял отряд, пока они ехали по Прибрежной дороге. А раз скорость невелика, то Бронвин снисходительно отнеслась к Катару, предпочитавшему идти пешком. Эльф выглядел крайне довольным: то любовался видами моря, то наклонялся к венчикам припозднившихся кровавых лотосов. Казалось, он витает в облаках, но внезапно он выпрямился и подстрелил опрометчивого кролика. Кролик был быстро спрятан в сумку для дичи и назначен ужином. Оказавшись за городом, Морриган заскучала и с презрительным криком взлетела в небеса. Через мгновенье к ней присоединился Андерс, оставив их лошадей на попечение Йована. Катару, похоже, понравилось то, как маги поменяли обличье: он улыбался и показывал на них. Авелин и Толивер испуганно напряглись, хотя их предупреждали об этой способности Морриган и Андерса и потребовали не сплетничать об этом за пределами Ордена. Гномы Хакан и Сорен успели повидать столько чудес, что уже не удивлялись превращению людей в птиц. Леви Драйден посмотрел на птиц и нервно улыбнулся. В беседах с Бронвин он пылко желал узнать тайны Стражей, но когда столкнулся с этими тайнами воочию, почувствовал себя не в своей тарелке. К счастью, рядом с ним в повозке сидел Хакан и отвлекал его, расспрашивая о том, как управлять волами. Сорен разлёгся на куче одеял. К тому времени, как от Недремлющего моря повеял бриз, Бронвин решила, что Леви пришёл в себя. — Итак, Страж? — начал Зевран. — Что же ты желаешь найти в этой загадочной заброшенной крепости? Древние фолианты? Забытые знания? Легендарное оружие? Лично я надеюсь, что будет золото: очень много золота. — Я бы тоже хотела найти там очень много золота, — засмеялась Бронвин. — Хоть это и невероятно. Это место было разграблено во времена короля Арланда, так что вряд ли нападавшие оставили хоть монетку. Книги, разве что, и записи Стражей... Может, отыщется пара-другая магических безделушек, что могут пригодиться только Стражам. Думаю, это самое большее, на что мы можем рассчитывать. — А как насчёт самой крепости? — закинул удочку Карвер, довольный чудесным днём. — Если замок не такая развалюха, как форпост Стражей на юге, то в него можно будет уезжать на лето! — Посмотрим, — улыбнулась Бронвин. Скорее всего крыша там обрушилась, но возможно что-то осталось целым: какая-нибудь пристройка или домик. Всё указывало на то, что фундамент у Пика солдата был основательным. Сорен немного разбирался в строительстве и мог сказать ей, что можно восстановить, а что придётся строить заново. Собственный маленький замок — дело хорошее, но во сколько обойдётся его восстановление можно только догадываться. Но она в самом деле надеялась найти там записи и знания, и, что гораздо важнее, хотела обнаружить где-нибудь на пыльной полке в дальнем шкафу флаконы с кровью Архидемона. Они миновали руины Тамни в Брошенной бухте и дали лошадям и волам отдохнуть, а сами принялись разглядывать плещущее внизу море. Пляж был усыпан обломками скал, и Зевран спустился, чтобы поискать что-нибудь, что могло пригодиться. Катар и гномы отправились за ним. Они не нашли ничего ценного, разве что Катар подобрал небольшую корягу удивительно красивой формы. Бронвин разрешила положить её в фургон. — Я вырежу из неё что-нибудь, — мечтательно пояснил Катар. — Резьба очень успокаивает. Я не буду лишать её природной формы, лишь улучшу. — У всех должны быть увлечения, — одобрила Лелиана. Они миновали несколько хижин и усадеб. На утёсе стоял каменный дом с длинной высеченной в скале лестницей, спускающейся к причалу. Там была пришвартована красивая, как на картинке, рыбацкая лодка с полосатыми парусами. Лодочники, не показывая рук, хмуро уставились на проезжающий мимо отряд. — Контрабандисты, — предположил Зевран. — Они боятся, что мы представители закона. — Ха! — фыркнул Карвер. — Что-то не встречались мне законники к северу от Денерима! Бронвин печально улыбнулась, вспомнив о том, сколько награбила она сама. — Хуже того, возможно, это злоумышленники, зажигающие ложные маяки, — сказала она. — Они могут зажигать огни в ненастье, чтобы корабли принимали их за огни Амарантайна и разбивались о скалы. Насколько я знаю, такие злоумышленники живут в Бурунной бухте. Нам придётся быть осторожнее с вопросами. — У меня вопрос будет только один, — пробурчал Толивер. — Где они держат эль? — Может, мы вскоре перекусим? — предложила Лелиана. — Мы могли бы поесть на пляже. Это будет замечательно. Все пришли к единому мнению, что пообедать будет вполне уместным. — Остановимся на следующем же участке хорошего пустынного пляжа, — пообещала Бронвин. Эта часть Амарантайна так и не восстановилась толком после орлесианской Оккупации и последовавшего Восстания. Груды гниющей древесины и камня отмечали места некогда процветавших деревень и фермерских усадеб. На Амарантайн обрушился гнёт изначального вторжения орлесиан, и захватчики, завоевывая плацдарм, были безжалостны. Бронвин вспомнила, как отец и Рэндон Хоу много раз это обсуждали. Простые люди больше всего мечтали о мире. Почему орлесианцы так жаждали разрушений? Если бы они вели себя сдержанней, если бы оказались добропорядочными господами, если бы не назначили королём такого бешеного пса, как Мэгрен — они вполне могли преуспеть. И Ферелден был бы сейчас орлесианской провинцией. Но орлесианцы были жадными, глупыми... и жестокими. Они не хотели быть сдержанными. Они желали превратить вольных землевладельцев Ферелдена в дрожащих холопов. Они забавлялись, слыша о ферелденской знати, терпящей унижения и муки от Мэгрена. Их жестокость их же и погубила. Если бы люди не отчаялись так, они не поднялись на поддержку обездоленной Мятежной королевы Мойры. Если б Мэгрен был приличным королём, то у Мэрика не было и шанса, даже при поддержке Роуэн и Логэйна. — Фактически, — сказал отец, — если бы Мэгрен не допустил массовых казней и убийств, вполне вероятно, что Логэйн был бы сейчас мудрым и уважаемым фермером, а не тэйрном Гварена. Людей сгоняли с их земель и тем самым толкали их на бандитизм или мятеж. Если бы у Мэгрена в голове было бы хоть что-то, то он захватил бы Роуэн и сделал её своей королевой. — Ты что-то притихла, Бронвин, — произнесла Лелиана. — Задумалась о силе династических браков. Миновав руины, они устроили пикник на пляже, приготовив вдобавок нескольких кроликов, пойманными Андерсом и Морриган. Скаут тоже поймал кролика, но делиться им не пожелал. Затем они под шум прибоя поехали дальше по побережью, мимо хижин, руин, рыбацких лодок. К полудню они добрались до крошечной деревушки возле Бурунной бухты. По крайней мере Бронвин спросила у человека, стоящего возле одинокой таверны, Бурунная ли это бухта, и он кивнул. Маленькая таверна называлась "Боевой пёс" и по тесноте походила на конуру. Но эль оказался хорош. Трактирщик опешил от размера отряда Стражей. Тюфяки и одеяла пришлось разложить по двум крошечным комнатам, и Стражи посчитали, что им вообще повезло: у них есть крыша над головой на эту ночь. — И не говорите местным о том, куда мы направляемся, — приказала Бронвин. — Это дело Стражей. Они вышли с рассветом, позавтракав жидкой овсянкой. Было темно и пасмурно, низкие облака нависали над головами. Ветер дул с моря, волны взбивали пену у причалов. — Осталось недолго, — сказала Бронвин отряду, — но идти придётся в основном в гору. У Леви Драйдена имелась карта, но читать её он не умел. Они отыскали устье тоннеля, спешились, запалили факелы и взяли под уздцы лошадей. Было приятно скрыться в тоннеле от пронизывающего ветра, но в темноте, разгоняемой чадящими факелами, можно было заблудиться. В конце концов Бронвин ненавязчиво забрала карту у Леви и ориентировалась по ней, подгоняя свой отряд, пока впереди не забрезжил свет. Они оказались среди величественных гор, но последний участок тоннеля так круто поднимался, что фургон пришлось толкать. Ругаясь и обливаясь потом, они преодолели последний поворот тоннеля и восторженно выдохнули. — Создатель! — воскликнул Леви. — Какая она большая! — Неплохо, — сказал Хакан Сорену. — Каменная кладка там добротная. Наверное, гномов нанимали. Бронвин споткнулась от удивления. Высокие — выше чем у Башни Бдения, выше чем у замка Хайевера — башни Пика Солдата пронзали небо. Громада крепости заполняла собой всю вершину, величественная и... целая. Свежий воздух, прозрачное небо и замок, выглядящий более настоящим, чем сама реальность. — Я не могу в это поверить! — выпалила она. — Кое-где поломаны ставни, но даже надворные постройки совершенно целы! — Великолепно! — вздохнула Авелин. — Это самый большой замок в Ферелдене! — И старейший, — сказал им Йован. — Он действительно старый. Построен Командором Астурианом в век Славы, за триста лет до объединения Ферелдена королём Каленхадом. Все северные тэйрны помогали Астуриану, потому что он прибыл сразу после окончания Второго Мора, и память о Море была ещё свежа. Леви Драйден, восседая на передке фургона, сказал: — Сотня Стражей больше года сдерживала натиск целой армии! Если бы не кончившиеся припасы, они бы и поныне могли сидеть тут, показывая нос королю! — Местность слишком поката, чтобы можно было воспользоваться осадными машинами, — пробормотала Бронвин себе под нос. — Это великолепное место для обороны. Сотня бойцов удерживала крепость в течении года? Теперь я в это верю. Стражи собрались в воротах, некоторые от возбуждения пихали друг друга, некоторые подозрительно рассматривали крепость. — Внутри может быть не так красиво, — напомнила Лелиана. — В конце концов, тут была битва. Маловероятно, что победители после себя прибрались. Андерс засмеялся, но Морриган мягко сказала: — Осторожнее. Слишком много здесь пролилось крови. Завеса здесь тонка. Словно в ответ на её слова перед ними соткались туманные фигуры, показывая картины прошлого. Карвер нерешительно протянул руку к одной из фигур, но его пальцы прошли сквозь фантом. — Стой, Карвер! — шикнула Лелиана. — Смотри! Крепкий мужчина в латах громко приказывал своим людям отступать. Королевская армия пошла на штурм, но потерпела поражение. Солдаты выглядели... испуганными. — ...и тогда мы заморим их голодом! — прорычал мужчина в латах. Внезапно видение исчезло. — Вы все это видели? — спросил Карвер. — Или я схожу с ума? — На первый вопрос ответ "да", — сказала Морриган. — На второй... — Все видели, — подтвердила Бронвин. — Удивительно. Есть ли способ изгнать этих духов? Угрозы заморить голодом могут мешать и отвлекать. — Не так как это, — заметил Зевран. Во внутреннем дворе с земли поднимались кости, собираясь в скелеты. С плеч свисали изодранные мундиры Серых Стражей. С жутким завыванием скелеты подняли клинки и бросились в атаку.***
Комментарий автора: Полагаю, долийцы сочли бы ритуал Усмирения отвратительным, чуждым и вообще преступлением против природы. Для них это должно стать ещё одной причиной никогда не позволять храмовникам забирать одаренных магией детей.