До бесконечности и дальше

В целом вышло все не так уж плохо. Было уже не очень страшно — особенно, если покрепче держаться за Маттео. Да, наверное, именно мой возлюбленный не позволил мне погрузиться в жуткие воспоминания, поглаживая и как будто баюкая на руках. Он ни разу не прервал меня, хотя в некоторых моментах его тело напружинивалось, как у льва, готового к броску. А когда я рассказала о струе шампуня в лицо Симону и об ударе пилкой, парень нежно целовал меня в щеку, словно вознося хвалу моей смелости. — В общем, не знаю, остановило бы его это, или нет, — заключила я. — Но именно в тот момент появился Гастон с девочками. Дальше ты знаешь. — И хорошо, что тебе не пришлось это проверять, — заявил Маттео. — Потому что вряд ли твой приятель сдался бы так просто. Я думаю, что он бы не успокоился, пока не получил желаемое. Мне следовало быть там. Прости меня, Луна! Прости! — Не говори глупостей, — отмахнулась я. — Ты ведь был ранен и физически не мог прийти. У меня нет сомнений в том, что, будь ты в относительном порядке, вытащил бы меня оттуда. Но ты не мог. И, откровенно говоря, я этому даже немного рада. — Почему? — опешил мой парень. — Потому что, зная тебя, ты убил бы Симона на том же самом месте, — пояснила я. Стоп! — охнул итальянец. — Только не говори, что все еще жалеешь его! После всего, что он с тобой делал… — Разумеется, нет, — заверила я возлюбленного. — Мне все равно, что будет с этим уродом. Я за тебя переживаю, глупый! — Думаешь, я не сумел бы… — Конечно, сумел! Но мне совсем не хочется, чтобы из-за этого ничтожества ты клеймил себя убийцей, понимаешь? — Ты говоришь так, как будто я его сейчас убить не могу. Да мне за одну только пытку холодной водой хочется проломить ему череп! — Знаю, знаю. Но, будь ты в особняке, сделал бы это немедленно, а так у меня есть время, чтобы тебя остановить. Симон того не стоит, любимый! Ты можешь поколотить его хорошенько — он это заслужил. Но я не позволю тебе марать руки кровью этой свиньи! Маттео крепче прижал меня к себе, нежно поцеловал в висок и прошептал: — Да, ты права, любовь моя! Пусть живет. Много чести — убивать его. — Правильно, — согласилась я, прикрыв глаза. — Ну, а пара синяков, думаю, только пойдет ему на пользу. — О, нет, Луна, бить твоего друга я тоже не буду, потому что могу не сдержаться и убить его. У меня есть более цивилизованный метод решения этой проблемы. С этими словами, он, не снимая меня с колен, достал из кармана телефон и начал набирать какой-то номер. — Что ты задумал? — напряглась я. Но мой парень уже поднес телефон к уху, а через мгновение заговорил: — Симон Альварес. Я хочу, чтобы духу его здесь не было. Проверь этого идиота по всей строгости закона. Понял. Да, Альварес. Канкун, Мексика. Хорошо. Договорились. Пока. — Что ты сделал? — допытывалась я, пока он убирал телефон. — Только не говори, что нанял каких-то бандитов! — Да за кого ты меня принимаешь? — рассмеялся Маттео. — Ведь мой крестный служит в полиции. Разумеется, все абсолютно законно. Вот, пусть Симон с этим самым законом и поспорит. — Не поняла. — Ну, ты ведь не хочешь заявлять о произошедшем в полицию. Я угадал? — Мне просто не хочется снова рассказывать об этом кошмаре. Да и доказательств у нас никаких. Вряд ли мои приемные родители будут свидетельствовать против Симона. — Но ты же не будешь против, если его затаскают по судам? — Я бы предпочла его, вообще, больше никогда не видеть, если честно. — Понимаю. И я сделал то, что, возможно, выполнит твое желание. Симон ведь так и не получил аргентинское гражданство? Я пожала плечами. — Наверняка, нет, — покачал головой Маттео. — Для этого нужно быть либо женатым на гражданке Аргентины, либо обойти кучу инстанций, чего Симон, насколько я знаю, не делал. А если у него, действительно, нет гражданства, то его могут депортировать отсюда. Ты ведь не против? — Но… группа… — Нико и Педро вполне способны найти себе другого гитариста. Незаменимых нет. И, Луна, перестань думать о других. Иногда полезно и о самой себе позаботиться. — Ты это делаешь вместо меня, — поддразнила я. — Приходится, раз ты такая альтруистка, — ласково улыбнулся мой парень и нежно поцеловал меня в изгиб шеи. Ах! Это было прекрасно! Мгновение — и я снова ощутила сладкое томление внизу живота, а волна приятных мурашек прошла к самой промежности. Эти чувства были мне уже знакомы. Я снова хотела своего парня. Но согласится ли он после всего, что узнал? — Гастон, наверное, уже ушел? — спохватилась я вдруг. — Вообще-то мы примчались сюда вместе, когда услышали твой крик, — пояснил Маттео. — Но, поняв, что ты в душевой кабине, я выставил его отсюда. Он сказал, что будет ждать в гостиной до тех пор, пока не убедится, что с тобой все в порядке. Меня накрыла сразу два чувства. С одной стороны, я, действительно, была благодарна нашему общему другу. Он беспокоился, и это было очень мило. Но с другой — нам еще долго не светило уединение. А оно мне было очень нужно. Тем не менее, о Гастоне тоже нужно было подумать. Не мог же он просидеть в гостиной всю ночь. — Тогда иди, поговори с ним, — решила я. — Со мной уже все в порядке. — Ничего подобного! — заявил Маттео. — Я не оставлю тебя! — Но наш друг не может всю ночь там просидеть, — возразила я. — А он просидит, если будет нужно, — с него станется. — Мой парень задумался. С одной стороны, ему не хотелось оставлять меня одну. Но с другой — он не мог бросить Гастона. И, опять же, я не собиралась ставить его перед выбором, поэтому заявила: — Маттео, ты нужен своему другу. Я благодарна тебе за твою заботу, но ты должен уделять время и Гастону тоже. — Но сейчас я, также, нужен и тебе, любимая, — покачал головой итальянец. — А ты для меня важнее. — Это неправильно. Ты не должен выбирать между мною и лучшим другом. — Луна… — Короче, так. Если ты сейчас не выйдешь к Гастону, то к нему выйду я. Прямо в таком виде. Маттео тут же снял меня с колен и поднялся со словами: — Ну, уж нет! Никто, кроме меня, не должен видеть тебя обнаженной! Я выразительно посмотрела на парня, напоминая, в каком виде застал меня наш друг в особняке. Ради всего святого, он нес меня, завернутую в одно одеяло, до самой комнаты! — Это не считается, — поняв меня без слов, заявил Маттео. — Вряд ли он был в состоянии тебя разглядывать. Ладно, Девочка-Доставка. Раз уж ты ставишь такое условие, я пойду. Скоро вернусь. Затем, коротко поцеловав меня в губы, он снова вышел из комнаты.