***
Дрянь! Шлюха! Шалава! Уличная девка! Безусловно, это неправда. У Лиззи был всего один мужчина, единственный в жизни — это Роумен, её брат. Она была верна ему. Хотите знать, почему? Почему она не начала отношения с кем-то? Она не самая невзрачная девушка в этом мире, так в чём дело? Всё просто — это её страх. Так сказать, «комплекс жертвы», как говорят психологи. Лиззи привыкла жить в этом Аду, только вот в этот раз всё будет немного по-другому. Роумен или отец, любой из мужчин в этом доме никогда не избивали женщин: мать или Бартер-младшую, да, дело доходило до пощечин, до синяков, не более. Но не сегодня. Она слишком провинилась.***
В комнате довольно темно, хоть твои глаза уже привыкли к темноте, а тело к боли. Лиззи придавлена к своей кровати, её зад адски горит. Роумен бьёт ремнём с железной пряжкой по аппетитным половинкам сестры. Вернее сказать, то, что от них осталось. По тем половинкам, которые были аппетитными до наказания. Если бы в комнате был яркий свет, то любой адекватный человек ужаснулся, потому что ягодицы девушки были разодраны в кровь, будто по ним проходили не ремнём, а когтями дикого животного. Она не плакала, не кричала, слёзы высохли, а голос был сорван от криков. Элизабет готова была поклясться, что видела глаза брата, которые светились в темноте янтарным светом. Ещё пара ударов и ты потеряешь сознание, брат это чувствует. Он чувствует твое тело лучше, чем кто-либо еще. В данный момент, в комнате полная тишина, кроме шлепков и бешеного дыхания молодого мужчины. И ты готова умереть за то, чтобы услышать тот самый голос в своей голове, который мучает тебя, чтобы не чувствовать себя одинокой сейчас. Удары прекращаются, Роумен откидывает ремень и встряхивает правой рукой, как бы показывая, как он устал. Ты уверена, что всё, на сегодня хватит. Как будто прочитав твои мысли, брат рычит тебе на ухо, приближаясь так близко, что ты боишься оглохнуть: «Нет, малышка, не мечтай, что на сегодня хватит». Он резко переворачивает тебя на спину, и ты грубо касаешься искалеченной кожей, как тебе кажется, железной простыни кровати, и ты кричишь так громко, насколько только можешь, будто ягодицы разъедает серная кислота. Брат расстёгивает молнию на зауженных мужских штанах, грубо притянув за волосы сопротивляющуюся сестру к своему напряженному твердому члену, прорычав что-то невнятное, типа: «Только попробуй укусить, я тебе выбью все зубы и скажу, что так и было, — он держал сестру за голову, заставляя открыть рот, — а теперь, моя сладкая, соси». Нет-нет, это сон. Да, брат занимался с ней сексом, он ласкал её, трогал, целовал, лишил девственности, но он никогда не унижал её настолько, хотя бы, как женщину. Это отвратительно. И Лиззи пришлось это делать, неумело взяв в рот половой орган чуть меньше, чем до середины, начала медленно двигаться вперед-назад. Роумен не думал с ней сюсюкаться, он сжал её волосы в кулаке и грубо насадил её ротик на свой горящий от возбуждения член, дошедший по самые гланды. Лиззи отпрянула, закашлявшись, но волновало ли это брата? Конечно же, нет. Он вошел в глотку до основания и излился в её ротик, обильная слюна и сперма вырывались наружу, вперемешку с соплями и слезами, она даже забыла о боли в ягодицах. Она не знала, сколько времени прошло, перед глазами стояла пелена, тело ломило, зад горел, горло драло, она лежала на животе на своей кровати, Роумен ушел минут десять назад. Разум практически покидал девочку, но вернулся голос из её головы. «Эй, Лиззи, как тебе на вкус член родного брата?» — откровенно издевался он. Элизабет пыталась не слышать его, но он не унимался: «А ты знала, что женщины, которые так смачно сосут — конченые шлюхи?» «Он заставил меня! — в темноту кричала девушка, — я не хотела этого, он бы убил меня!». Девушка была на грани. И страх решил добить её, сознание сыграло с ней злую шутку. Из кромешной тьмы вышла фигура, похожая на…клоуна. Под два метра ростом, но её смутило не это. Она видела его. А ещё его глаза, они светились дьявольским огнём, тем самым, как у Роумена, когда он насиловал её. Она хотела бы закричать, позвать на помощь родного брата, того самого, который надругался над ней, но, увы, его не было дома. После проделанной работы, он уехал в какой-то клуб, хотел напиться и забыться. Клоун исчез, но голос звучал так, будто присутствие существа никуда не девалось. «Твоя жизнь ничтожна. Ты ничтожна. Твои родители тебя не любят. А брат насилует изо дня в день. Зачем тебе жить? Ты никому не нужна. Хочешь я расскажу тебе, как будет развиваться твоя дальнейшая жизнь? Ты закончишь школу под родительским натиском, поступишь в тот институт, в который запихнет тебя отец, ты будешь жить дома, конечно, любимый брат будет рядом, ты не построишь свою личную жизнь, потому что такая потасканная девка никому не нужна. Твой ротик создан для ублажения члена брата. Ах да, забыл добавить, твой папочка вскоре сдохнет, а бизнес перейдет к Роумену, твоя мать-подстилка будет готова заглотнуть по самые яйца, лишь бы сын не вышвырнул её на улицу, тебе тоже придется это делать… Мне продолжать?». Абсолютно голая, избитая, униженная Лиззи выслушивает правду жалкой жизнь, которая ее ждёт. Есть ли смысл ей дальше жить? Вдруг в дверь неожиданно раздался звонок во входную дверь. Элизабет, как бы не хотела, не смогла быстро вскочить с постели, накинув кое-как халат, небрежно висящий на стуле, она спустилась вниз.***
— Дочка, вызывай врача, отцу плохо. — Да, мам. Сейчас — хладнокровно произнесла девочка. Лиззи набрала врача, назвав адрес. — Винсон, дорогой, держись, врачи уже едут! — слёзно умоляла мать отца, который закрывал глаза, сидя на стуле на кухне.***
«Ваш муж перенес инсульт. У него серьезные проблемы с сердцем, я назначу курс лечения. Никакого волнения и нагрузок. Полный покой. Мне очень жаль, но вряд-ли он уже вернётся к привычному образу жизни.» Что такое человек? Как легко можно растереть в порошок то, что строил много лет. Отец спал под действием сильных препаратов, мать сидела и тихо плакала у его кровати. Вернулся блудный сын к четырём утра, пьяный и агрессивный. Правда, Лиззи не видела этого, она спала. Она не знала, что ждёт её семью завтра. Единственная мысль, с которой уснула девочка: «Я не проснусь завтра»***
Прошла неделя. Всё было хуже, чем можно было представить. Роумен стал главой компании по разработке и производству новых медикаментов, отец лежал практически без движения, мать была подавлена, а что же было с Лиззи? Ох, глупая малышка. Она выбрала неправильный путь: она сбежала. Сбежала из дома на следующий день после избиения, когда узнала, что главным в семье станет её брат. Роумен корил себя за то, что упустил сестру из виду. Нет, не надо его жалеть, он нисколько не жалел о том, как уничтожал малышку морально и физически. Он думал о том, что был слишком мягок с ней. Он обезумел: бил мать, когда она приносила ему недостаточно разогретый ужин, не тот хлеб или просто так, возможно, ему показалось, что она как-то не так на него смотрела, больному отцу тоже доставалось, кстати, получается большая ирония: как из красивого мужчины, в самом расцвете сил, можно превратиться за неделю в старика. Сначала отец подавал пример сыну, как нужно обращаться с теми, кто слабее тебя. Тогда вопрос: Чего он ожидал? Сейчас его сын — самый сильный в семье Бартер.***
Лиззи жила у подруги Анни — Мелани. Умоляя первую не рассказывать брату, когда тот к ней придет, где она находится. Анни была удивлена, ведь у Лиззи были отличные отношения со старшим братом — красавчиком. Но Элизабет соврала, сказав, что просто повздорила с отцом на какой-то бытовой почве, и она хочет сменить обстановку. Родители девушки, у которой она остановилась, работают в другом городе, приезжая на выходные, а порой и вообще, раз-два в месяц, поэтому, проблем пребывания гостя не составило. Прошла ещё неделя, Элизабет не знала, что происходит в её семье, если честно, то ей было всё равно. Ей было непривычно засыпать тогда, когда ей хочется, а не когда ей становилось страшно, просыпаться с утра тогда, когда ей хочется, а не когда она почувствует похабные лобзания брата, даже голос, который доводил её, перестал появляться в голове, её никто не избивал за провинность или плохое настроение. Но всё хорошее когда-нибудь заканчивается, а за белой полосой идёт чёрная. На улице светило яркое солнце, Лиззи решила прогуляться, её подруга уплетала на кухне свежеиспечённые пирожки с яблоком, поэтому не обратила внимание на уход гостьи.***
Девушка наслаждалась летним солнцем, воздухом и запахом зелени. Дом Мелани, у которой она сейчас живёт, был скромным, но уютным, а главное — находился далеко от родного дома. Вернувшись домой к новой сожительнице, она обнаружила у входной двери свою сумку, с которой она сбежала из дома, и машину брата. Внутри всё оборвалось и похолодело от ужаса. Роумен был одет с иголочки: черная футболка, темно-серые джинсы, лакированная обувь. Чего не скажешь о его сестре. Лиззи была одета в шорты, которые местами протерлись, и растянутую футболку. Она поняла, что бежать некуда. «Детка, мать с отцом не находят себе места, как и я, — брат сделал особый акцент на слове „Я“, — давай, садись в машину, поехали домой. Твоя подружка рассказала мне, что ты поведала о нашей маленькой ссоре, но мы ведь семья, Лиззи, такое бывает». Ей было сложно представить, что с ней будет дома. Её уже не интересовало то, каким образом он узнал, где она. Ей было страшно. Страх овладел ею. На ватных ногах Лиззи двинулась к машине. В голове ликовал мерзкий голос: «А ты думала, что кошмар закончился? О, малышка, он только начинается. Я же тебя предупреждал». Как только они отъехали от дома её «спасительницы», Роумен остановил машину на безлюдной дороге. В воздухе повисла напряжённая тишина. Лиззи казалось, что брат окончательно свихнулся, настолько пугающий был его взгляд…