***
Первой, кого заметила Кэти, войдя днём во Вредилки в поисках Рона, была Гермиона. Она стояла у стеллажа с зачарованными книгами, которые запускали в лицо открывшего их гадкую разноцветную слизь, и увлечённо читала предупреждающие надписи. Кэти подошла ближе, приветливо поздоровавшись, и Гермиона, невольно дёрнувшись, быстро обернулась. Рука у неё застыла у кармана, очевидно, с намерением вытащить палочку. Встретившись взглядом с Кэти, Гермиона виновато улыбнулась, и Кэти не стала ничего говорить. Сколько времени ещё пройдёт, прежде чем они наконец-то перестанут вздрагивать от каждой тени и слышать в любом шорохе шаги врага? — Собираешься подарить кому-нибудь? — Кэти кивнула в сторону книг, и щёки Гермионы залились краской. — О, конечно нет, — она тут же стыдливо потупила взгляд, как если бы её поймали на горячем во время списывания на экзамене. Кэти мысленно усмехнулась: как будто такое вообще когда-либо могло произойти. — Здесь довольно интересная идея… Мы могли бы использовать её для защиты министерских книг. Ну, то есть, — она запнулась, потеряв нить повествования. — Это неважно, просто рабочие моменты. — По-прежнему пытаешься объять все области знаний? — с доброй улыбкой спросила Кэти. — Ты ведь знаешь, что нужно оставлять немного времени для себя? Хотя бы, скажем… час в неделю? Гермиона ей нравилась. Конечно, во время учёбы в Хогвартсе они совершенно не общались, и она знала её лишь как лучшую ученицу своего факультета и подругу Гарри, однако со времён травмы Оливера… Гермиона вернула улыбку, а затем неуверенно перешагнула с ноги на ноги, не зная, что и ответить. — Ладно, это всё неважно, — наконец, махнула рукой Кэти. — Ты и без того отлично справляешься. Я читала твои правки к закону Колфилда. Уверена, совет магов в Вене обязательно учтёт их, иначе они будут настоящими глупцами. Глаза Гермионы осветились радостным огоньком, как бывало всякий раз, когда кто-нибудь признавал её достижения. — Спасибо, — поблагодарила она, счастливо улыбнувшись. А затем будто опомнилась. — А ты здесь к Джорджу? — Не в этот раз, — покачала головой Кэти. — Не поверишь, но мне нужен Рон. — О, он наверху, — ответила Гермиона, и её взгляд из довольного вновь стал смущённым. — Работает с бумагами, — она заправила выбившуюся из причёски прядь и снова отвела взгляд. Кэти лукаво усмехнулась, но не взялась комментировать. — Джордж терпеть не может документы, — вместо этого произнесла она, и Гермиона кивнула, соглашаясь. — Я думаю, он должен быть благодарен Рону, что он взял это на себя. — Это уж точно, — согласилась Гермиона. — Тогда не буду задерживать тебя. Кэти вопросительно вскинула брови: — Даже не будешь спрашивать меня, зачем я пришла к Рону? На этих словах Гермиона вдруг заговорщически улыбнулась Кэти. Подойдя к ней ближе, чтобы проходящие мимо посетители ничего не услышали, она тихо проговорила: — Моя интуиция подсказывает мне, что ты пришла поговорить с ним насчёт нового лечащего врача Оливера. Когда Кэти удивлённо отпрянула, Гермиона лишь рассмеялась, довольствуясь произведённым эффектом. — И нет, предвосхищая твои возможные вопросы, он больше никому не сказал. Ты хочешь сохранить это в секрете? Кэти ошарашенно кивнула. И как она только узнала? Судя по изменившемуся выражению лица Гермионы, последние слова Кэти всё же произнесла вслух. — Кажется, меня называли умнейшей ученицей Хогвартса. Или ты не согласна? Кэти не знала, что и сказать. Она была более чем с этим согласна. — Мне интересно только одно, — Гермиона вдруг разом посерьёзнела. — Ты думаешь, он действительно сможет это сделать? Кэти пожала плечами. А затем сказала то, о чём даже запрещала себе думать: — Я на это надеюсь, — и путь назад оказался отрезан.***
После разговора с Роном, Кэти успела на рабочее место как раз к окончанию часового обеденного перерыва. Минут сорок она сидела за рабочим столом, будто на иголках, и меланхолично просматривала бумаги. Затем всё же не выдержала и, подхватив висевшую на спинке стула сумочку, решительно поднялась на ноги. Ей нужно было поговорить с Оливером перед его вечерней встречей с Флинтом; иначе она окончательно свихнётся. Кэти подошла к столу Доротеи, которая как раз упрятала свою своенравную палочку в запирающееся на ключ отделение книжного шкафа и теперь могла спокойно вернуться к работе. Заслышав шаги рядом с собой, она подняла взгляд, и Кэти впервые обратила внимание, что у Доры были ямочки на щеках. — У тебя что-то случилось? Кэти в нерешительности замялась. С одной стороны, она впервые собиралась уйти с работы пораньше: так что с этим скорее всего не будет серьёзных проблем. Взять того же Гарольда, который если и был на рабочем месте, то только то и делал, что спал. Сейчас же, как и в большинство дней, он снова не пришёл на работу, сославшись на мигрень. Кэти прекрасно знала, что никакой мигренью капризный старик не страдал, а только удобно пользовался тем, что их начальник был супругом его племянницы. А молодой стажёр, Эрик, перешедший в их управление из другого отдела, и вовсе работал дома — Кэти знала это, потому что каждое утро сама отправляла ему сов с заданиями на день, а на следующее таким же образом получала уже обработанные отчёты. Так что ей нужно было пользоваться моментом, пока Эмили и Рик не пришли со срочного совещания у министра, а Сьюзи не решила внезапно вернуться с рабочей поездки во Францию, где уже почти неделю шёл очередной съезд представителей магического правительства европейских стран, призванный улучшить уже выработанные правила международной магической торговли. Но Кэти всё же чувствовала себя неловко, отлынивая от работы. — Я себя неважно чувствую, — наконец, ответила она, приняв решение в пользу Оливера. — Совершенно не могу работать. Я закончу всё завтра. Дотти понимающе кивнула. — Конечно, ты иди. Если хочешь, я могу доделать твои отчёты и… Кэти отрицательно помотала головой. — Спасибо тебе большое, но я справлюсь с ними завтра. Просто что-то очень сильно кружится голова. Наверное, я всё же перечитала отчётов по закупкам, — вяло отшутилась она, и Доротея тут же кивнула. С ней такое случалось каждый вечер. — Как скажешь. Хочешь, я могу дать тебе мамино зелье бодрости? — предложила она, а затем, даже не дожидаясь ответа Кэти, взялась рыться в своей сумке. — Оно не очень сильное, и работает не так, как те, что продаются в Косом переулке, но оно всё равно отличное. Наконец, она отыскала флакончик, наполненный вязкой сиренево-синей жидкостью, и протянула его Кэти. Белл благодарно улыбнулась и всё же приняла зелье, чтобы не обижать коллегу: на самом же деле, она не стала бы его пить, даже если бы голова действительно болела. — Спасибо ещё раз, — она спрятала флакон в сумке. — Если что, прикроешь меня перед Критчем? Дотти сразу же закивала: — Конечно, обязательно. Кэти благодарно улыбнулась, немного замявшись, прежде чем помахать на прощание и покинуть общий кабинет. Она добралась до Атриума почти за рекордное время, не столкнувшись ни с кем из знакомых — что было уже само по себе хорошим знаком; она не хотела терять ни минуты. Уже совсем скоро Кэти стояла у дверей Оливера и, предварительно постучав их кодовым стуком, воспользовалась своими ключами. Оливер нашёлся в гостиной: он сидел, повернувшись к ней спиной, и вслух говорил что-то на испанском, наверняка настолько погружённый в собственные мысли, что и не заметил её прихода. Кэти никогда не пыталась учить иностранные языки, разве что за исключением пары уроков французского, которому её пыталась научить прабабушка по папиной линии, когда она приезжала к ней в гости перед первым курсом. Однако Оливер года три назад прямо-таки заболел испанским: всё своё свободное время проводил в обнимку со всевозможными учебниками, постоянно бормотал себе под нос какую-то чепуху — близнецы даже в шутку отмечали, что однажды он по неосторожности попросту вызовет какого-нибудь демона из преисподней. Она была более чем уверена, что тот просто, побывав однажды в Мадриде на очередной выездной игре, захотел переехать в Испанию и, может быть, увидел хорошие перспективы в том, чтобы играть за какую-нибудь испанскую команду: хотя это казалось крайне сомнительным, учитывая патриотичные настрои Вуда. А затем Майра, загонщица Паддлмир, рассказала ей, что на самом деле всё было куда прозаичней. Согласно её твёрдому убеждению, Оливер без памяти влюбился в Марину Контрерас — ловца испанской сборной. Майра клялась, что заметила витающие вокруг Оливера и Марины искры, когда они неловко, посредством жестов, общались на торжественном приёме после игры: Марина почти не говорила на английском, а Оливер знал по-испански лишь пару слов. Кэти, конечно же, ей тогда не поверила, но любая её попытка поговорить на эту тему с Оливером оборачивалась провалом: он только смеялся и просил перестать выдумывать ерунду, пряча глаза за учебником. А потом, примерно пару месяцев спустя, в спортивных вестниках взялись вовсю трубить о помолвке сеньориты Контрерас с каким-то польским магом со сложнопроизносимым именем, и Оливер как-то резко забросил свою пылкую учёбу. Очередные расспросы Кэти он всё так же сводил в шутку, и она решила благоразумно закрыть тему. Поэтому сейчас она была особенно удивлена, услышав, как Оливер будто бы старательно убеждает себя в чём-то — да ещё и на испанском. Кэти звучно прокашлялась, и Оливер замер на полуслове. Он обернулся, растерянно глядя на Кэти. — Я решила заглянуть, — она виновато улыбнулась, чувствуя себя неловко, как будто стала свидетельницей чего-то сокровенного, не предназначавшегося чужим глазам. Оливер только отмахнулся: — Всё в порядке, я просто… — он не закончил мысль, и Кэти не стала настаивать. — Хочешь, я побуду у тебя недолго? Можем о чём-нибудь поговорить, или просто посидеть, — предложила она, выжидательно глядя на друга. Оливер расслабленно выдохнул. — Конечно, — он в приглашающем жесте махнул рукой. Кэти улыбнулась в ответ.***
Когда стрелки часов стремительно приблизились к пяти часам, Оливер запаниковал. Кэт ушла в три, и он поначалу был даже немного этому немного рад. Он любил своих друзей, и вместе с ними одиночество было не таким тяжким бременем, но сидеть рядом, думая об одном и том же, не решаясь сказать и слова — это было слишком даже для них. Оливер понимал, что никакие слова не в силах помочь. Наверняка, Кэти тоже это знала: пробыв в гостях всего полчаса, она крепко обняла Оливера, пожелала ему удачи и три раза кряду взяла с него клятвенное обещание позвать её, если что-то во время сеанса с Флинтом пойдёт не так. А затем ушла, оставляя Оливера наедине со своими волнениями. И с каждой прошедшей секундой он чувствовал себя всё хуже и хуже. Всё валилось у него из рук гораздо чаще, чем обычно. Когда он едва не пролил кипяток из чайника на себя, то решил всё же повременить с активными действиями и от греха подальше остался в гостиной. Однако просто так сидеть и ожидать неизвестности было невыносимо. Наверное, именно поэтому он не столько удивился, сколько обрадовался, услышав стук в дверь, когда на часах было всего двадцать минут шестого. Он недоуменно покатил коляску в коридор, строя догадки. Неужели он перепутал даты, и сегодня к нему собирался прийти кто-то из школьных друзей? Ребята из Паддлмир? Он замотал головой, будто бы переубеждая самого себя. Нет, сегодня никаких нежданных визитёров быть не должно. Он уже в бешеном темпе размышлял о том, как бы побыстрее спровадить незваных гостей, кем бы они ни были, ещё до того, как придёт Флинт и всё станет совершенно запутанным и неправильным, когда за распахнутой дверью показался сам Маркус. Он натянуто улыбнулся. — Подумал, что тебе всё равно нечем заняться в четырёх стенах, — пожал плечами он в ответ на вопросительный взгляд Оливера. — К тому же, чем раньше мы начнём… Оливер закусил губу, чтобы не улыбнуться в ответ: на самом деле, он бы даже под угрозами смертной казни не признался бы, что был рад появлению Флинта. И в то же время несказанно злился за это на самого себя. — Так что, пропустишь меня? Или будешь и дальше держать на пороге? Оливер будто бы пришёл в себя, и отъехал в сторону, позволяя Флинту войти внутрь. Пока он возился с замками, Маркус успел скинуть пиджак и тёмного цвета рюкзак на продолговатую подставку, где Оливер раньше хранил свои квиддичные награды: теперь она пустовала. — Конечно, мне весьма лестно, но может быть ты перестанешь смотреть на меня как на призрака? — спустя пару неловких секунд, в течении которых они с Оливером просто смотрели друг на друга, почти вежливо попросил Маркус: хотя в его голосе всё же скользила лёгкая тень насмешки. Оливер сморгнул. — До сих пор не верю в происходящее, знаешь ли. К тому же, ты пришёл сюда, постучал в дверь, совсем как обычный человек. Я больше ожидал, что ты трансгрессируешь прямо в самую средину моей гостиной и сходу начнёшь махать палочкой. — Брось, я не настолько ужасен, — Маркус пожал плечами. — И потом, первое правило колдомедицины гласит: пациенту должно быть комфортно. Оливер не сдержал короткой улыбки. — Ага, особенно когда им сращивают кости Костеростом, — он поморщился, невольно вспоминая, как пару лет назад после очередной тренировки сломал ключицу, поскользнувшись в луже грязи при приземлении: аккурат перед самым матчем. Да и Гарри когда-то делился не самыми приятными воспоминаниями о ночи, проведённой в больничном крыле после заклинания Локонса: несмотря на всё, через что герой магического мира прошёл, о тех событиях он по-прежнему вспоминал с содроганием. — Не очень-то честное правило. Маркус не смог сдержать смешка: — Мы подумаем над его усовершенствование, — заверил он, а затем кивнул в сторону гостиной. — Думаю, обмен любезностями можно считать завершённым. Начнём? Оливер, сбитый с толку такими резкими скачками в тоне бывшего сокурсника, только кивнул. Когда они уже были в комнате, Маркус занял привычное для себя место на диване, а Оливер сел напротив него, не решаясь поднять взгляд. Когда же он наконец-то набрался храбрости это сделать, слова нашлись сами собой. — Я только понятия не имею, что именно ты собираешься делать и как конкретно надеешься разобраться со всем этим, — он неопределённо махнул рукой, указывая на себя. Флинт молчал несколько долгих секунд, очевидно, обдумывая ответ, а затем совершенно честно вздохнул. — Не уверен, что у меня есть заготовленный план. Я маг, Вуд, не супергерой, — он покачал головой. — Для начала я должен всё осмотреть, проверить пару версий. Ты ведь в курсе, что мне придётся использовать для этого палочку? Оливер спешно кивнул. Конечно, он думал об этом ещё с того самого момента, как Флинт вчера ушёл. И конечно, он с куда большей радостью никогда бы не слышал о магии и не сталкивался с ней, однако… Он заставил себя думать о друзьях, о предстоящей свадьбе Энджи и Джорджа. Если он хотел действительно на ней быть, если хотел быть шафером, ему нужно было заново привыкать к присутствию волшебства в своей жизни: было бы слишком наивно полагать, что только из-за него одного ребята решаться перечеркнуть всё магическое из самого счастливого дня в своей будущей супружеской жизни. — Я не стану устраивать из-за этого сцен, если ты об этом, — наконец, заключил он, сложив руки на коленях. — Раз уж я настолько безумный, чтобы согласиться на всю эту затею… Маркус кивнул. — Тогда я, с твоего позволения, принесу кое-что, — он поднялся на ноги, и от этого совершенно дружелюбного тона у Оливера сорвало все предохранители. — Может быть, хватит? — почти вскричал он, заставляя Флинта замереть на полпути к дверям и обернуться. На лице его застыло настолько изумлённое выражение, что Оливеру в который раз стало стыдно. До чего же он докатился. — Понятия не имею, о чём ты, — покачал головой Флинт. — Однако если бы ты был так добр посвятить меня… — Хватит, — прервал его Оливер, чуть дрогнувшим голосом. — Хватит вести себя так, как будто мы на светском приёме. Перестань быть таким… таким вежливым и… Хватит быть… нормальным. Маркус рассмеялся, вскидывая брови: — Вуд, ты хоть сам себя слышишь? — он будто бы сочувственно покачал головой. — Мне перестать быть вежливым? То есть ты ждёшь, что я буду плеваться в тебя ядом, оскорблять при каждом удобном случае и шпынять? Ты всерьёз думаешь, что это работает именно так? Оливер открыл было рот, чтобы сказать что-то ещё, но тут же его закрыл. Флинт был прав: он действительно ведёт себя так по-детски. Очередная волна стыда прилила к щекам и тотчас отразилась на его лице: Оливер почувствовал, что его кожа прямо-таки горит огнём. Какой он идиот. — Давай так, Вуд, — между тем произнёс Маркус, и теперь его голос звучал почти устало. — Мы поможем друг другу, а потом просто разойдёмся в разные стороны и продолжим общаться ровно так же, как делали до всего этого, хорошо? Оливер прочистил горло, но так и не смог ничего сказать. Маркус кивнул, очевидно, приняв его молчание за согласие. Ещё какое-то время они молчали, когда тишину нарушил Флинт. — Где у тебя чай? В очередной раз обескураженный виражом в теме разговора, Оливер смог только пробормотать: — В шкафчике над раковиной, — и наблюдать за тем, как Флинт с кивком покидает комнату. Оказавшись в гостиной один, Оливер спрятал разгорячённое лицо в ладонях, и часто задышал, пытаясь прийти в себя. Ситуация выходила из-под его контроля слишком стремительно, и он не знал, что ему стоит делать. Мир как будто вывернулся наизнанку, окрасился прежде неведомыми красками, и вот теперь они ливнем пролились на него: ещё немного, и его затопит окончательно. Он не знал, как долго просидел так, только услышал шаги рядом с собой и резко отнял руки от лица; на какую-то пару секунд картинка реальности размыто мельтешила перед его расфокусированным взглядом, однако он быстро заставил себя вернуть зрению обычную резкость. Флинт как раз усаживался обратно на диван, однако на журнальном столике, разделявшем их, теперь стояли две чашки обычного чёрного чая, а рядом лежала палочка. Оливер глубоко вздохнул: он знал, что всё шло именно к этому. Маркус, заметив его колебания, попытался изобразить ободряющую улыбку и подтолкнул одну из чашек к Вуду. — Специально для тебя, чай с ядом. Угостишься? — Надеюсь, этот яд принесёт мне быструю и безболезненную смерть? — Оливер слабо улыбнулся. — Вуд, ты меня недооцениваешь. Только долгая и мучительная, по специальному рецепту, которым я травлю всех своих бывших школьных неприятелей, — Маркус с усмешкой наблюдал за тем, как Оливер нерешительно протянул руку и осторожно взял чашку в руки, чтобы не обжечься. — А если серьёзно, я не знал, сколько сахара ты пьёшь, поэтому положил, как себе. Оливер боязливо набрал немного чая в рот и, с трудом переборов желание выплюнуть напиток обратно в чашку, проглотил. Горькая, до омерзения терпкая жижа как будто ударила по его рецепторам, заставляя невольно вздрогнуть всем телом. Оливер скривился, отставляя чашку обратно на стол и брезгливо глядя на то, как Маркус с наслаждением пьёт из своей. Или он действительно сумасшедший, чтобы любить такую бурду, или снова пытается над ним насмехаться — других вариантов у Вуда не было. — Как ты пьёшь эту дрянь? — не смог удержаться от вопроса он. Маркус пожал плечами, делая ещё один щедрый глоток; и не обожжётся ведь, промелькнуло в голове у Оливера. Всё это заставило его думать, что второй вариант всё же был более близким к правде, и он уже собирался уличить в этом Флинта, как тот вдруг поднял на него лукавый взгляд и почти издевательски проворковал: — А что, Вуд, ты любишь, когда сладко? Оливер недоумённо уставился на Флинта, отказываясь верить своим ушам. Неужели он и в самом деле только что услышал то, что услышал? — Я не пью чай без сахара, если ты об этом, — ответил он, не собираясь поддаваться на наглые провокации со стороны всяких там слизеринцев. — Ромашковый или зелёный. Маркус хохотнул в кулак, скрывая свой смешок за наигранным приступом кашля; как будто действительно издевался. — Окей, Вуд, — почти великодушно кивнул он. — Послаще. Я это запомню. Оливер мысленно застонал; почему ему и сейчас послышалась какая-то двусмысленность в тоне Флинта. — Мне кажется, ты собирался меня лечить, а не обсуждать кулинарные пристрастия, — попытался напомнить, зачем они здесь сегодня собрались, Оливер, едва произнеся фразу вслух, тут же мысленно отвешивая себе оплеуху. Почему его слова тоже прозвучали так пошло и глупо? — Конечно, — Маркус поспешил кивнуть. Он потянулся к палочке, и Оливер внутренне сжался. Он не мог объяснить, откуда всё бралось: панический страх, леденящее душу отвращение, обжигающая ненависть — целая вереница чувств, разбивающая его вселенную на мириады мельчайших осколков. А затем Флинт взмахнул палочкой, и Оливер совсем перестал о чём-либо думать. Его поглотила пустота.***
Оливер не решался сказать и слова. Он молчаливо наблюдал за всеми манипуляциями со стороны Флинта, стараясь ничем не показывать, настолько сильно ему сейчас хотелось бы оказаться где угодно, даже в самом глубоком ущелье среди бескрайних просторов — где угодно, лишь бы только не здесь. Он прекрасно помнил все прошлые свои посещения больниц, помнил всех колдомедиков, которые кружили вокруг него с палочками наготове и с настолько сосредоточенными взглядами, как будто действительно понимали хоть что-то. Оливер невольно поморщился, вспомнив, как они озадаченно хмыкали и охали, качая головами — цирк, да и только. Однако как же они были непохожи на Флинта. Тот, в отличие от всей братии величайших докторов всея магической Британии, выполнял свою работу с напрочь беспристрастным выражением лица и абсолютным отсутствием каких бы то ни было эмоций. Оливеру даже начало казаться, что он настолько отстранился от реальности, что даже забыл, что именно делает — особенно когда Флинт вдруг просто-напросто замер напротив него, бездумно глядя куда-то поверх головы Оливера. Вуд уже собирался спросить, всё ли в порядке, когда Маркус мотнул головой и вновь принялся бормотать какие-то заклинания: некоторые из них были Оливеру уже знакомые, какие-то он слышал в первый раз. А внутреннее напряжение всё возрастало. — Ты можешь не вертеть головой? — услышав эти слова, Оливер вздрогнул и поднял взгляд, глядя на Флинта снизу-вверх. Неужели он действительно так сильно дёргался? Однако этому вопросу было суждено остаться не отвеченным, поскольку Флинт, поджав губы, отложил палочку обратно на столик и с задумчивым видом отступил на пару шагов назад. Оливер выжидательно посмотрел на него, надеясь услышать хоть что-то — пусть нисколько не утешающие новости, пусть полный провал их безумной затеи. Что угодно, лишь бы больше не слышать этой гнетущей тишины. — Никогда раньше с таким не сталкивался, — наконец, пробормотал Флинт, и Оливер разочарованно вздохнул. Как там Флинт говорил? Если бы ему давали хотя бы галлеон каждый раз… Он покачал головой. Это снова происходит. — Скажи мне что-нибудь, чего я ещё не знаю, — пробормотал Вуд, отчаянно не показывая своего разочарования. До чего же противное, липкое ощущение завладело сейчас его душой: чувство утраты чего-то, чего и не существовало вовсе. Его шанса! Флинт, не церемонясь, плюхнулся обратно на диван и пожалуй впервые за всё время посмотрел на Оливера прямо, без ужимок. — Я всё ещё планирую сделать это, если тебе интересно, — проговорил он, как будто вывернул наизнанку мысли Вуда и, отыскав среди них самые сокровенные, вытащил их на поверхность. — Просто пока не знаю, как. Ты когда-нибудь слышал про заслонку? Оливер удивлённо вскинул брови: — Про что? Флинт машинально кивнул, подтверждая собственные мысли. Конечно, Вуд знал всё о бладжерах, финте Вронского и количестве наград у Виктора Крама. Один только квиддич в дурной вудовской башке. Хотя чего ещё ожидать от человека, который всю жизнь считал его самого безголовым троллем? — Магическая заслонка, — терпеливо повторил он, почувствовав себя учителем, разъяснявшим простейший предмет нерасторопному школьнику. Действительно, и чему их там на Гриффиндоре учили: как подкладывать в кабинет завхоза навозные бомбы да обставлять Слизеринцев в пакостях? — Вообще-то это что-то вроде мифа. — Мифа? — совершенно глупо переспросил Оливер, и Флинт едва только не застонал вслух. — Да, Вудди. Мифы — это такие истории… Оливер в раздражении закатил глаза. — Я в курсе, что такое мифы. Я просто не понимаю, какого чёрта такое, эта твоя магическая заслонка, и в каком-таком мифе о ней можно услышать, — оскорблённо прервал Маркуса он. — Так что можешь не издеваться, а просто рассказать всё, что знаешь. — Как скажешь, Вуд, — Флинт не стал спорить. — Вообще-то я как-то раз слышал, как профессор Снейп рассказывал о заслонке, когда заменял у нас Люпина на ЗОТИ. На седьмом курсе, если помнишь. Так вот, он рассказывал, что заслонка была прототипом Протего. Что-то вроде защиты, естественного барьера, отбивающего все применяемые к магу заклинания. Делающего мага полностью неуязвимым к магии, но притом находящегося в полной боевой готовности. Оливер машинально кивнул, это было похоже на то, что сейчас с ним происходило. — Я почему-то сразу о ней подумал, когда узнал о твоей ситуации. Конечно, заслонка — это сказка, стоящая в одном ряду с Дарами Смерти и Зайчихой Шутихой, но… Сказки ведь не всегда оказываются только лишь сказками? Тайная комната, например, была совсем себе настоящей. Оливер невольно вздрогнул, вспомнив тот сумасшедший год. — Но мои ноги… — он не смог найти в себе силы договорить, только неуклюже дёрнул рукой. Маркус пожал плечами: — Я понятия не имею, как всё это увязать. Дело в том, что заслонка была беспалочковой формой магии. Магией Рода. И те, кто ею владел, были крайне влиятельными магами. Это умение передавалось из поколения в поколение, генетически — им нельзя было ни овладеть, ни наслать на кого-то другого. А потом вся информация о заслонке исчезла, и никто из ныне живущих не может сказать, правда это или же очередная выдумка безумных сказочников, вроде Локонса. — То есть, ты считаешь, что это не то, что нужно? — Я пока стараюсь вообще не делать никаких выводов, а просто собираю информацию, — Флинт немного помолчал, прежде чем вновь перевести взгляд на Оливера. — Ты как, в порядке? Оливер удивился этому вопросу настолько, насколько ещё вообще был способен удивляться: учитывая всё происходящее. — Не уверен насчёт в порядке, но я справлюсь, — ответил он, потупив взгляд. — Мне нужно переварить всё это. Флинт поспешил кивнуть. — Знаешь, если кто-то действительно сумел перенаправить заслонку на тебя… Я не понимаю только одного. Зачем? Оливер раздражённо пожал плечами: — Будь я проклят, если знаю. Я уже думал над этим вопросом, Флинт, и не понимаю — насколько извращённым должен быть рассудок того, кто способен сотворить такое. Гораздо милосердней было бы меня просто… Маркус не дал ему договорить: — Не вынуждай меня дать тебе в нос, Вуд, — он сокрушительно покачал головой. — По крайней мере, одно я тебе могу сказать наверняка. Если вся чертовщина, которая с тобой происходит — действие заслонки, то невозможность ходить — это расплата за полученную способность поглощать любое магическое воздействие. Он заметил, что Вуд уже собирался злобно что-то возразить, поэтому поспешил закончить свою мысль первым: — Если я действительно иду по верному пути, то нам будет достаточно понять, как избавить тебя от неё — и магия вернёт всё на места. — Магия, — Оливер презрительно фыркнул. Он ненавидел это слово. — Ну конечно. Флинт поднялся на ноги и быстрым жестом спрятал палочку. — Мы продолжим завтра. Я постараюсь найти всю информацию по заслонке, и тогда… — Делай, что хочешь, — прервал его Оливер, чувствуя себя совершенно истощённым. — Я всего лишь жду, когда ты поймёшь, наконец, что всё это непоправимо, и оставишь меня в покое. Флинт поднял на него взгляд, и Оливер не был уверен, что этот взбешённый блеск тёмных глаз сулил ему хоть что-то хорошее. А затем он сделал нечто ещё более неожиданное: не сказав ни слова, как будто нарочно, трансгрессировал, растворяясь в воздухе. И будь Вуд проклят, если в прихожей на подставке остались чужие вещи.***
Джейми остался в комнате один, когда Маркус ушёл на очередную встречу с Вудом. Едва только проводив взглядом скрывшуюся в коридоре спину друга, Джей протяжно застонал и зашвырнул в дверь подушкой. Вот никогда ведь этот идиот его не слушает! Джейми не мог объяснить, откуда в его подсознании взялась эта тошнотворная мысль, но он был уверен: от затеи Маркуса так и веяло гнильцой. Что-то наверняка пойдёт не по плану; что-то наверняка выйдет не так и разрушит всё. Он сел за письменный стол и раскрыл первый попавшийся на глаза учебник: «Тысяча и два признака магической простуды», однако закрыл его, едва прочитав пару строчек. Какая тут учёба, какие надвигающиеся грозовым облаком экзамены, когда единственный близкий ему человек творит такие глупости? Больше всего Джейми сейчас ненавидел себя: за то, что не смог отговорить. Не смог остановить вовремя. За всеми мысленными терзаниями он не услышал, как в дверь постучали: сперва коротко, а затем ещё раз, уже более настойчиво. Джейми недоуменно вскинул брови: неужели Оскар всё-таки соизволил прийти за конспектами по целебным грибам? Отодвинув книгу в сторону, Джейми вышел из-за стола и поспешил к дверям. Однако увидев на пороге двоих, тут же обмер. Вот, так и хотелось закричать ему. Вот оно! То самое дерьмо, о котором он так настойчиво предупреждал Марка — пожалуйста, на белом блюдечке с голубой каёмочкой: или как там ещё магглы говорят? Джейми сделал глубокий вздох, постаравшись улыбнуться как можно приветливей: — Мистер Поттер? — полувопросительно произнёс он, а затем перевёл взгляд на его спутницу. — Чем обязан визиту? Невысокая, мышиного цвета волосы стянуты на затылке в жиденький хвост. Глаза — тёплого карего оттенка, с небольшим отливом оливкового. Пара родинок на лице и явно неаккуратно выведенные в подростковом возрасте веснушки. Несколько раз вправленный нос, в последний: кем-то совершенно неумелым. Шрам у виска, совсем маленький — Ходжес, староста их учебной группы, справлялся с такими на раз. Самая что ни на есть обычная девушка, наверняка ведь аврор, раз пришла с Поттером, но не очень известная, раз он не смог её узнать. Джейми надеялся, что они пришли потому, что Бартон и Лайонелл вчера вечером забросали корпус анатомии какими-то настолько вонючими и совершенно не выводящимися бомбочками, что сегодня все запланированные занятия перенесли во внутренний двор. — Добрый день, мистер… — между тем, выступил вперёд Поттер, вопросительно поглядев на Джейми. Джей, вздохнув, всё же преставился: — Джейми Рассел. Кто вы, аврор Поттер, я прекрасно знаю, а ваша прекрасная спутница… — он попытался, чтобы голос звучал как можно более непринуждённо, но вышло как-то слабо. — Младший аврор Хант, — на лице девушки даже не появилось и намёка на улыбку, когда она отчеканила эти слова. Джейми мысленно фыркнул: поглядите-ка, какая серьёзная. Даже имени своего не стала называть. — Видите ли, мистер Рассел, — заметив накалившийся вокруг воздух, вновь взял инициативу на себя Гарри. — Нам нужно поговорить с вашим соседом по комнате, мистером Флинтом. Он дома? Джейми был в состоянии, близком к панике. Он сглотнул, задерживая дыхание всего на пару коротких мгновений, а затем почти дружелюбно улыбнулся и покачал головой: — К сожалению, Марк сейчас ушёл по делам. У вас что-то срочное? Он видел, как Поттер и Хант переглянулись — не сказать, что этот обмен взглядами ему хоть немного понравился. — Нет, просто стандартная процедура, — наконец, заключил Поттер. Джейми в раздражении нахмурился. Интересно, а его напарница вообще умеет говорить? Или знает только одну-единственную фразу? — Мы полагаем, что мистер Флинт может обладать информацией касательно одного дела, которые мы сейчас расследуем, и нам хотелось бы с ним побеседовать. Вы могли бы попросить его связаться с нами по каминной сети в ближайшие пару дней? Иначе нам придётся вызывать его стандартной процедурой, а это не самое приятное дело, знаете ли. Джейми фыркнул на сей раз вслух. Кто бы говорил! — Несомненно, я передам. Что-нибудь ещё? У него просто руки чесались захлопнуть дверь прямо перед их носом; но он стойко терпел. — Нет, спасибо за вашу помощь, — вежливо произнёс Поттер, отступая на шаг назад. Ясно, кивнул Джейми. Визит окончен. И что этому Поттеру только не сиделось на полевой работе? — Всего доброго, аврор Поттер. Аврор Хант, — он в который раз улыбнулся сквозь силу. Дождавшись ответного кивка, Джейми закрыл дверь настолько тихо и аккуратно, как только было возможно. Он стоял, уставившись вперёд себя и слушая полу-сдавленный шёпот по ту сторону коридора, а затем уловил спешные удаляющиеся прочь шаги. Только когда все звуки стихли, Джейми позволил себе повернуться, опершись о дверь спиной, и сползти по ней вниз. Плюхнувшись на пол, он притянул колени к груди и, обхватив их руками, зажмурился. — Нет, прошу вас, мы ничего не сделали! — Прошу, только не… Прошу вас… — Пожалуйста… Линда! Тим! Джейми сжал голову руками и с силой замотал ею, стараясь заставить отголоски прошлого замолчать. Но они только становились громче, завладевая его рассудком. Утягивая назад, в темноту, от которой он так старательно бежал. Вернувшийся через час Маркус нашёл его, свернувшегося в калачик у дверей и отчаянно что-то бормотавшего, будто в забытьи.***
Джордж и Анджелина как раз собирались вернуться в Нору, чтобы ещё раз поговорить с миссис Уизли насчёт свадебного обеда, когда колокольчик на двери зазвонил. — Простите, мы уже закрыты, — не поднимая головы, воскликнул из-за своего стола Джордж, в то время как сидевшая на коленях перед целой горой товаров Энджи, ловко орудуя палочкой, распаковывала очередную коробку с исчезающими галлеонами: они как раз были на пике своей популярности у покупателей, что само по себе казалось Анджелине странным. Она даже в шутку предлагала Джорджу зачаровать их так, чтобы они всегда возвращались назад в магазин — была бы со всех сторон выгодная торговля. — Извините, — послышался приятный женский голос, который Энджи сразу же узнала. — Пожалуй, нам следовало бы сначала предупредить о своём визите. Анджелина опустила палочку и поднялась на ноги, а затем повернулась в сторону дверей: — Ну что вы, миссис Вуд, — начала было она, а затем осеклась, увидев, что та стояла рядом с супругом, тотчас принявшимся оглядываться по сторонам, с искренним интересом и даже восхищением разглядывая полки. — Мистер Вуд, — поприветствовала Анджелина, шикнув в сторону Джорджа, который сразу же отложил работу и присоединился к ним. Он приветливо кивнул отцу Вуда, а затем, отвесив шутливый книксен, поцеловал руку миссис Вуд. Щёки женщины смущённо заалели, она скромно улыбнулась, в то время как Энджи уже в привычной манере строго поглядела на жениха. — Что привело вас в нашу скромную обитель? — не обращая внимание на бессловесные замечания Анджелины, поинтересовался Джордж. Миссис Вуд с мужем переглянулись, и мистер Вуд сделал шаг вперёд: только сейчас Энджи заметила, что в руках он держал букет из лилово-белых орхидей. Чего она совершенно не ожидала, так это того, что мистер Вуд, улыбнувшись, протянет букет ей: — Мы с Марисой хотели бы поздравить вас с помолвкой, — произнёс он, когда Анджелина, в край смущённая, приняла букет и удивлённо посмотрела на столь же недоумевающего Джорджа. — От всей души, примите наши искренние пожелания. Мариса горячо закивала, ослепительно улыбаясь. Анджелина же в растерянности прижала букет к себе, наслаждаясь приятным тонким запахом, который источали цветы. Затем, ещё раз обменявшись взглядами с Джорджем, она будто бы отмерла. — Да что же мы тут стоим, на пороге. Может быть, вы хотите подняться наверх? Мы могли бы угостить вас чаем и восхитительным черничным пирогом. Его испекла мама Джорджа — её кулинарное мастерство просто божественно. — Ещё бы, воспитать семеро детей на зарплату-то одного министерского работника, — усмехнулся Джордж. — Тут невольно, да станешь изобретательным. — Джордж… — тут же простонала Кэти, но мистер и миссис Вуд только улыбнулись в ответ. — Мы бы с радостью попробовали пирог, — с извиняющейся улыбкой сказала Мариса, повернувшись к Анджелине. — Но не хотим доставлять вам лишних хлопот. — Какие хлопоты, миссис Вуд… — начал было Джордж, но Мариса поспешила покачать головой. — Мы всего лишь хотели поздравить вас с такой замечательной новостью, — произнесла она, поколебавшись всего несколько секунд, прежде чем добавить: — И если вы не сочтёте это за грубость, мы с Робертом хотели бы пригласить вас на ужин. Словами не передать, как мы благодарны вам за Оливера и за всё… Джордж резко покачал головой: — Мисс Вуд, не стоит. За дружбу не благодарят. Мы всего лишь делаем то, что считаем правильным — помогаем нашему другу, которого любим и ценим. Так что вам незачем… Мариса почувствовала, как горячие слёзы подступают к её глазам. Роберт приобнял её, поддерживая. — И всё же мы хотели бы увидеть вас у себя в гостях, — твёрдо произнёс он. — Дружеско-семейные посиделки перед камином с маршмеллоу и тёплым какао. Как вам такой вариант? Энджи и Джордж почти одновременно кивнули. — Я надеялась, что вы могли бы помочь мне составить список, — неуверенно начала Мариса, и Джордж тут же вновь закивал. — Это не будет сложно, — ответил он. — К тому же Ли-Ли приезжают уже через два дня, и все будут в сборе. — Ли-Ли? — переспросил Роберт, удивлённо уставившись на Джорджа и Анджелину. Ребята расслабленно рассмеялись. Джордж с лукавой улыбкой подмигнул. — Вам ещё столькое предстоит узнать, — искренне заверил он. Мариса и Роберт в этом даже не сомневались.***
Маркус помог Джейми добраться до кровати, а затем скрылся в кухне всего на пару коротких секунд, чтобы спешно вернуться и протянуть ему стакан воды. Джейми, плечи которого по-прежнему подрагивали, криво усмехнулся, принимая предложенный стакан: — Забыл, что у тебя есть палочка? Маркус чертыхнулся сквозь плотно сжатые зубы, но огрызаться не стал — ситуация не та. Он проследил за тем, чтобы Джей выпил всё, без остатка, а затем забрал у него опустевший стакан как раз вовремя: пальцы Рассела отбивали такой безумный такт, что ещё немного, и он непременно бы его разбил. — Как давно? — коротко спросил Маркус, взволнованно наблюдая, как Джейми завернулся в тёплый стёганный плед — прошлогодний подарок от тётушки Флинта, Марты. Когда ответа не последовало ни через полминуты, ни даже через две, он требовательно посмотрел на друга: — Джей, когда начался приступ? Джейми только махнул на него рукой, будто отмахиваясь от назойливого насекомого, для этого с неохотой доставая её из уютного кокона, а затем вновь скользнул в тепло, запахиваясь пледом настолько плотно, насколько вообще было возможно. — Заканчивай меня лечить, Флинт. Жить буду, — он снова косо усмехнулся. — Я бы на твоём месте волновался лучше за себя. Маркус недоумевающе взглянул на друга. — И почему это? — О, а вот это тебе лучше самому узнать в Аврорате. Старший аврор Поттер и его напарница, Хант, настойчиво просили тебя связаться с ними в ближайшие пару дней, касательно какого-то дела, которое они в данный момент расследуют. Так что… — он почти истерически хохотнул. — Принимай мои поздравления, Флинт. Ты всё-таки доигрался. Маркус неверяще смотрел на Джейми, не до конца понимая, шутит тот или всё же говорит всерьёз. Конечно, с него сталось бы разыграть целый спектакль, чтобы только всё сделать по-своему: сыграть на чувстве вины, на привязанности. Но Флинт отмёл эту мысль практически сразу же. Он знал Джейми слишком хорошо, чтобы понять: парень не притворяется, он ничего не играет. Приступ настоящий. — Эй, ну что ты как маленький, — Маркус присел на кровать рядом с Джейми и протянул руку, чтобы успокаивающе коснуться его, но парень всем телом дёрнулся в противоположную сторону, отстраняясь, и ладонь Маркуса, на какие-то пару секунд безвольно зависшая в воздухе, опустилась обратно на кровать. — Джей, это ещё ничего не означает. Хочешь, я достану из шкафчика зелье? Джейми резко замотал головой: он не принимал зелье уже три месяца, и не собирался срываться. Даже из-за этого. — Я схожу завтра к Поттеру, поговорю с ним. Вот увидишь, это ничего не значит, они просто хотят разъяснить что-нибудь. Джей, посмотри на меня, — попросил Маркус, однако Джейми продолжал смотреть куда-то себе в колени. — Джей, пожалуйста. Ты в порядке. Ты в полном порядке. С тобой ничего не случилось, со мной ничего не случилось. Мы будем в порядке. Всё… Всё будет в порядке. Всё будет хорошо, — словно мантру принялся повторять Флинт. Они проходили через это уже сотни раз. И каждый, будто по живому, резал Маркуса как ножом: в насквозь исполосованное сердце. Но самый страшный момент был впереди — он знал это, и всё равно каждый раз не мог справиться с эмоциями. Боже, дай мне сил! Джейми повернул голову в его сторону и посмотрел совершенно остекленевшим взглядом. Прошло добрых три минуты, прежде чём он сделал глубокий вздох и поддался вперёд, хватая рукав Флинта и с силой комкая его пальцами. А затем так же спешно отстранился, отворачиваясь. — Прости, Марк. Его друг снова вернулся. Пускай и ненадолго.***
После разговора с Кэти Оливеру немножко полегчало. Она пришла через час после того, как разозлившийся Флинт наглейшим образом ушёл из квартиры, даже не сказав, когда именно его стоит ждать. — Ты что-нибудь об этом знаешь? — он как раз закончил пересказывать им их беседу (конечно, опуская большую её часть), и теперь собирался узнать, был ли он единственным, кто ни разу и не слышал о некой магической заслонкой. Кэти задумчиво кивнула: — Да, нам Снейп говорил, — произнесла она. — Но я толком ничего не помню, мы тогда обсуждали… Ну, ты помнишь, насчёт дементоров и Блэка. Оливер устало вздохнул: выходит, он действительно был единственной неотёсанной деревенщиной. — Выходит, Флинт думает, что это именно она? — Это одна из его версий, — Оливер кивнул. — По крайней мере, он первый, кто вообще заговорил о ней в контексте связи с тобой, — Кэти посмотрела на Оливера и неуверенно улыбнулась. — Ты ведь понимаешь, что это значит? — Что у нас есть ещё одна версия, которая в итоге рассыплется в такой же пепел, как и все остальные? — скептически хмыкнул Оливер. Он видел, что Кэти собиралась что-то сказать, поэтому поспешил её опередить. — Кэт, давай смотреть правде в глаза. Мы пытались делать всё. Но рано или поздно приходит понимание: нужно просто смириться. И дело не в том, что я не хочу бороться, и не в том, что мне уже наплевать. Просто иногда нужно принять правду, какой отвратительной бы она ни была, и двигаться дальше. Кэти покачала головой, а затем посмотрела Оливеру глаза в глаза. — А ты уверен, что ты смирился? Оливер не знал, что ему стоило ответить на такой вопрос. — Ты не двигаешься дальше, Оливер, — она закусила губу, чтобы не сказать лишнего. — Ты застыл на месте. Всё это крепко, слишком крепко держит тебя в одной точке: привязанным и скованным. Поэтому я ни за что не поверю, будто ты смирился. Оливер отвёл взгляд. — Никто не смирился с этим, Олли. Ни мы, ни ты сам, ни даже твои родители, — она нарочно упомянула их, зная, какое воздействие это возымеет на Оливера. И не прогадала. — Я подвёл их, Кэт! — вдруг вскричал Оливер, а затем резко умолк. Глаза Кэти удивлённо расширились от удивления. Неужели всё это время он… Она прикусила губу ещё сильнее, ощущая солоноватый железный привкус, но даже не обратила на это внимания. Метнувшись к Оливеру, она опустилась на колени рядом с его коляской и заглянула ему в лицо, с трудом сдерживая хлёсткие слёзы. — Никогда не думай так, Олли, — горячо произнесла она, вкладывая в свой голос всю теплоту, которую испытывала к другу. — Твои родители любят тебя. И ты никогда не сможешь их подвести, пока будешь оставаться собой. С коляской или без — ты их сын. — Чёртов инвалид, — колко проговорил Оливер, и это слово будто хлестнуло Кэти пощёчиной. — Не о таком сыне они мечтали. — Они мечтали о тебе, — искренне возмутилась Кэти. — О тебе! Таком, какой ты есть. Пусть не об игроке в квиддич, пусть даже о никому неизвестном, но о тебе. О своём любимом сыне Оливере. Вот что ты должен помнить. Ты думаешь, мистер и миссис Уизли мечтали о мёртвом сыне? — она всё же не смогла сдержать слёз, но тут же поспешила утереть их тыльной стороной ладони. — Семья Фреда потеряла его, но они продолжают жить. Они продолжают улыбаться, продолжают радоваться каждому солнечному лучу, каждой звезде на небе, каждому вздоху ветра. В память о нём. Чтобы он был не забыт. Чтобы даже спустя многие годы, кто-нибудь здесь, на Земле, знал о нём и продолжал любить. А ты… Ты жив, ты по-прежнему с нами. У тебя есть шанс, у твоих родителей есть шанс. Оливер, я… Вуд смотрел на Кэти, которая окончательно не справилась с накатившими эмоциями и разрыдалась, так и не договорив до конца. Но это и не было нужно. Оливер протянул к ней руку и осторожно приобнял. Спустя секунду Кэти уже плакала у него на плече, а в сердце Оливера будто что-то оттаяло. Будто пробудилось что-то важное. Тем же вечером он взял в руки лист бумаги и написал своё первое за долгое время письмо. Письмо матери.***
Маркус терпеть не мог появляться в Министерстве. Особенно если цель его визита хотя бы как-то перекликалась с посещением Аврората. И конечно же, он не видел совершенно никакого смысла в том, чтобы нанести визит лично — было бы достаточно простого разговора по каминной сети, однако… Он уже пообещал Джею, что пойдёт. Маркус надеялся, что это сможет хоть как-то успокоить навязчивые мысли Рассела, хотя и не особенно в это верил. Он испробовал уже слишком много различных вариантов терапии, чтобы с уверенностью утверждать: здесь им поможет одно только чудо. Спросив у пары проходящих мимо авроров, в каком кабинете он может отыскать мистера Поттера, и найдя нужную дверь, он несколько раз постучался, прежде чем услышал негромкое и усталое: — Войдите. Едва попав в кабинет, Маркус тут же оглянулся по сторонам, цепким взглядом выудив почти все, даже мельчайшие детали незнакомой обстановки. Чёртова война. — Старший аврор, — поздоровался Флинт, когда Гарри поднялся из-за стола и с удивлённым выражением лица подошёл к нему. — Я слышал, вы горите желанием со мной побеседовать. Гарри скорее машинально кивнул, а потом приглашающе указал на один из стульев. Маркус отрицательно помотал головой: — Я не собираюсь оставаться надолго, аврор Поттер. Всего лишь хотел бы узнать, где именно я снова успел провиниться. Гарри глубоко вздохнул. — Давай откровенно, Флинт, — не тратя лишнее время на церемонии, прямо посмотрел на бывшего квиддичного противника он. — Мы оба не в восторге от того, что вынуждены общаться. Уверен, это чувство полностью взаимно, но всё же… — Я понял, Поттер, — в той же манере отозвался Маркус. Что ж, ладно. Он примет его правила игры. — Субординация, отлично, — он кивнул и заставил себя сесть на предложенный стул. — Хорошо. Гарри почти благодарно кивнул и сел напротив, выразительно прочистив горло, но говорить ничего не стал. Маркуса это начало раздражать. — Возвращаясь к моему вопросу. Что я натворил? Гарри поспешил покачать головой: — Пока ничего. Мы всего лишь возобновляем одно старое дело, в которым ты, насколько я успел узнать, был свидетелем. В связи с этим я хотел бы ещё раз поговорить с тобой, — Гарри пару секунд помолчал, прежде чем чуть более уверенно продолжить. — Видишь ли, тогда дело расследовал один из авроров, который в прошлом году ушёл в отставку, а затем уехал куда-то в Африку охотиться на трёххвостых грифонов: так что всё, что нам остаётся, — это старые бумаги. — Может быть ты доберёшься до сути? — изогнул бровь Маркус. — Какое именно дело? — Дело Оливера. И если верить вот этой бумаге, — Гарри переклонился, дотянувшись до папки на своём столе и достал измятый серый лист, — то именно ты был тем, кто доставил его в больничное крыло. Есть что-нибудь на это сказать? Маркус сокрушительно покачал головой: он знал, что всё это до добра не доведёт. Но всё-таки ответил: — Есть. И самолично открыл ящик Пандоры.