***
Кэти уже второй день разрывалась между любопытством, которое так и подмывало её зайти к Оливеру и наброситься на него с расспросами, и обещанием не вмешиваться во всё это хотя бы до выходных. Она прекрасно понимала, почему Оливер попросил её об этом, понимала его причины, но всё равно не могла перестать волноваться. Что если Маркус сказал ему что-то невежливое? Что если он обидел его? Что если ударил? Конечно, причинять Оливеру боль было не в его интересах, но Кэти жила в мире, в котором любое дерьмо было если не абсолютно возможным, то хотя бы почти вероятным — так что уверенности ей ничто не придало. Вчера после работы она всё-таки нарушила данное слово и всё же пришла к Оливеру домой, но ей в какой-то степени повезло: он уже спал. Кэти пару минут постояла у кровати, глядя на мирное, полностью расслабленное выражение на лице друга, прежде чем так же тихо и осторожно покинуть квартиру. Возможно она совершенно зря столь сильно переживает, и сеансы с Флинтом ещё принесут им пользу. — О чём задумалась? — Кэти даже вздрогнула, когда остановившийся у её стола Рик опустил на него очередную стопку бумаг. — Ерунда, — отмахнулась она, мученическим взглядом окидывая документы. Здесь работы до самого вечера, и то учитывая, что она ни на секунду не будет отвлекаться. Значит, снова придётся задержаться допоздна или вообще взять всё домой, а там — здравствуй очередная бессонная ночь. — Это всё? Рик улыбнулся, очевидно ощутив надежду в голосе коллеги: — Последняя. Потом заслуженно переходим в режим почти ничегонеделания. — Если только они не решат заключать внеплановых договоров, — отозвалась Эмили, не поднимая головы. — Я разговаривала с министром, он говорил, что сейчас проходят какие-то обсуждения насчёт сотрудничества между нами и министерством магии Франции, что-то там насчёт лекарств. Я не вдавалась в подробности, но по-моему, для нас это не выльется ничем хорошим. Министр не рад этим переговорам. — Министр в последнее время мало чему может обрадоваться, — Рик сокрушительно покачал головой, возвращаясь на своё рабочее место. — Сначала гоблины, теперь политические козни заграничных магов, а ещё беспорядки в Ирландии. Ему не позавидуешь. Кэти собиралась сказать, что по крайней мере у них больше нет войны, но не успела: Гарольд со своего места проснулся с громким фыркающим звуком и поднял голову, сонно глядя на коллег. Рик спрятался за папкой и усмехнулся, в то время как Кэти, Эмили и даже не участвующая в общих беседах Доротея прыснули со смеху, искоса наблюдая за тем, как старик пытается пригладить встрёпанные волосы и придать себе суровый и непоколебимый вид. Когда он недовольно зыркнул на них, Кэти невозмутимо передёрнула плечами и продолжила работать, мысленно то и дело возвращаясь к Оливеру. Её любопытство росло в экспоненциальной зависимости от времени, проведённого в незнании. И её это уж точно не радовало.***
Гарри как раз читал присланное Роном письмо, в котором тот со всей присущей ему экспрессивностью делился последними новостями, когда фурией влетевшая в кабинет Офелия прошагала к столу напарника и раздражённо стукнула ладонью по столешнице. — И как это называется? Гарри отложил письмо и взглянул на девушку снизу-вверх, пожав плечами: — Рабочий день? Офелия только фыркнула. — Нет, серьёзно, что-то случилось? — попытался узнать причину такой вспышки злости со стороны напарницы Гарри. — Почему я узнаю о том, что ты беседовал с Флинтом только сейчас и только от Кэйна? Я думала, что мы ведём это дело совместно, — теперь голос Офелии звучал почти обиженно. Гарри мысленно вздохнул. — Я собирался тебе рассказать, просто столько всего… — он зачем-то потряс зажатым в руке письмом, прежде чем положить его в ящик стола. — К тому же, он не рассказал нам ничего нового. — О, то есть ты хочешь сказать, что мисс Уокер ошиблась? И что человек, которого она описала, и который почти на сто процентов похож на Флинта, оказался кем-то другим? Гарри заколебался. С одной стороны, если он сейчас расскажет Офелии всю правду, она наверняка первым делом помчится докладывать в Службу. Сам Гарри, в принципе, не относился к образованному после Битвы органу с неприязнью, однако всё же считал его существование абсолютно ненужным. Его точку зрения разделяла Гермиона: должна же существовать презумпция невиновности, любила повторять она, когда разговор заходил о Службе. Гарри была, в принципе, неприятна мысль о том, что магическое сообщество опустилось до того, что жизни волшебников, связи которых с тёмными магами могут быть настолько призрачными и несуществующими, будут рассматривать едва ли не под микроскопом, пытаясь уличить их в чём-либо недобром. Достаточно уже одного Акта, который Гарри до сих пор не хотел признавать. Да он и узнал-то о нём почти случайно. Через пару месяцев после Битвы, когда большая часть судебных разбирательств закончилась, к нему домой совершенно внезапно пришла Нарцисса. Гарри, конечно, как вежливый хозяин пригласил её войти и предложил чашку чая, от которого женщина, поджав губы, отказалась. Гарри почти явственно ощущал, насколько не в своей тарелке чувствовала себя миссис Малфой. Сперва Поттер подумал, что она пришла поблагодарить его за вмешательство во время судебных разбирательств. Здесь впору было рассмеяться, как далеко зашёл их обмен любезностями. Сперва Гарри благодарит женщину за то, что она не выдала его перед лицом смертельной опасности, а затем уже она приходит благодарить его за помощь в суде. Однако Нарцисса пришла с просьбой. Тогда Гарри впервые узнал об Акте, который все без исключения новостные газеты почему-то взялись игнорировать. Нарцисса же попросила его о последнем одолжении, после которого она исчезнет из жизни мистера Поттера навсегда и больше ни с чем его не побеспокоит. Гарри согласился взять на поруки Малфоя-младшего, чтобы тот мог на законных основаниях заниматься банковскими делами и худо-бедно восстанавливать пришедшие в упадок дела отца. Конечно, бумажной волокиты, всяческих собеседований и испытаний было немерено — ведь предплечье Драко Малфоя увивала метка, а это было неким отягчающим в глазах общественности обстоятельством. Но Гарри всё же был Героем Магического Сообщества, хоть сколько бы его самого не тошнило от собственного титула, поэтому всё закончилось спустя пару недель. Сам Гарри за это время успел изучить текст Акта вдоль и поперёк, все сорок три страницы, и зубодробящий канцеляритом текст оказался настолько отвратительным в своём содержании, что Гарри не раз и не два пытался обсудить его с Кингсли. То же самое делала и Гермиона, однако большого успеха они не добились. У Визенгамота было на счёт него своё, особое мнение. Полностью бесчеловечное, неприемлемое и нецивилизованное, как заявляла Гермиона после очередного провала очередной кампании за права всех несчастных и обездоленных. Гарри в какой-то степени был с ней согласен, однако поделать ничего не мог. Сейчас же от его слов зависело будущее его бывшего школьного противника. Конечно, если Маркус говорил тогда правду, то доказать ни одна Комиссия ничего не сможет, однако… Гарри снова вздохнул. Подпортить ему жизнь, выпить галлоны крови, разрушить до основания его нынешнюю учёбу и будущую карьеру они точно смогут, и глазом не моргнув. За одно только подозрение, на которое нет никаких логических оснований. — Это был не он. И я ему верю, — Гарри был точно уверен, что ещё об этом пожалеет. — Сама посуди, зачем бы Флинту тогда помогать Оливеру? Они терпеть друг друга не могли, просто ненавидели. Когда на поле выходили пожать руки, как капитаны, так даже с самой верхушки трибун было видно, как они друг другу чуть ли не руки пытаются сломать. А тут вдруг, спас. И зачем ему это? Офелия фыркнула, очевидно не слишком-то поверив словам Гарри. — Чтобы отвести от себя подозрения? — уверенно предположила она. — Сначала ударил заклинанием, а затем понял, что нужно следы замести. Гарри, да послушай же ты… — Нет, это ты послушай, — прервал её Гарри. — Флинт не причинял Оливеру вреда. Хочешь, можешь считать это моей блажью, хочешь — интуицией. Ты ищешь не там. Лучше давай сосредоточимся на тех Пожирателях, которые были тогда в рядах Волдеморта. Женщинах, кто ещё на свободе, или пойманных, но которых так и не допросили. Офелия пару секунд молчала. Затем она открыла было рот, чтобы возмутиться, но резко отвернулась. — Как скажешь. Ты здесь главный, тебе и решать, — она вернулась за свой стол и яростно развернула утренний выпуск «Ежедневного Пророка», делая вид, что совершенно не заинтересована в продолжении разговора. Гарри вновь достал недочитанное письмо, когда Офелия со своего места заворчала: — Увидишь ещё, что я права. Гарри не стал отвечать, а только спокойно дочитал письмо, даже не удивившись новости о помолвке Джорджа и Анджелины (официальное приглашение на свадьбу он получил уже дня два назад), а затем всё же решился назначить Флинту встречу. «В субботу в час дня в Котле. Поттер». Нацарапав это коротенькое послание, Гарри встал из-за стола, чтобы отправить письмо со служебной совой. И если он слышал, как раздражённо сопела Офелия, работая над своими бумагами, то никак на это не отреагировал.***
Сквозь пелену сна Оливер услышал какой-то отдалённый глухой стук. Казалось, что он находился очень глубоко под водой, и откуда-то сверху, с поверхности, до него доносились какие-то звуки, но он слышал их как будто из совершенно другого измерения. С переменной частотой звук повторялся немногим меньше минуты, а затем вдруг прекратился. Оливер расслабленно вздохнул и вдруг резко распахнул глаза. Голова по-прежнему болела, дышать было довольно трудно, но он по крайней мере больше не спал. Внезапно его взгляд соскользнул по настенным часам, и он наконец-то полностью пришёл в себя. Шесть вечера. Как он, чёрт подери, умудрился так долго проспать? Оливер успел только подумать об услышанном ранее стуке и сопоставить его с визитом Флинта, о котором он успел благополучно забыть, как вдруг услышал хлопок аппарации откуда-то со стороны гостиной. — Вуд, ты здесь ещё жив? — послышался громкий и недовольный голос. Оливер глубоко вздохнул, пытаясь сесть в кровати. Судя по звукам, Флинт вышел в коридор и быстрым шагом направился в сторону кухни: звук его шагов удалялся. Оливер как раз успел подтянуть коляску, когда в дверь спальни осторожно постучали. — Вуд, если ты сейчас же не отзовёшься, я вхожу. Оливер опустил взгляд вниз, оглядывая себя, и всё же ответил: — Я в порядке, дай мне минуту, — осознавая, насколько хрипло прозвучал его голос. Находящийся по ту сторону двери Флинт что-то проворчал, чего Оливеру не удалось разобрать из-за нарастающего шума в ушах. Когда Оливер покинул своё уютное убежище в спальне, Флинта в коридоре уже не было. В очередной раз потерев нос, Оливер направился в гостиную, и не прогадал. Флинт сидел на диване, лениво листая оставленную там книгу: Оливер и не помнил, чтобы вообще доставал её. — Кажется, кто-то сегодня встал не с той ноги? — завидев хозяина квартиры, растянул губы в усмешке Маркус. Оливер собирался ответить что-то хлёсткое, но вдруг звонко чихнул, прикрывая лицо руками. Из носа тут же хлынуло, и Оливер сдавленно чертыхнулся. Что было ещё удивительней — у него перед лицом тут же будто бы из ниоткуда возник какой-то лоскут белой ткани, при ближайшем рассмотрении оказавшийся обыкновенным платком. — Не волнуйся, он чистый, — зачем-то добавил Флинт, хотя Оливер уже вцепился пальцами в благословенный платок и, с трудом отвернув коляску, прижал его к лицу. Какой же стыд! Щёки Оливера полыхали — не то от температуры, не то от ситуации, в которой он оказался. Да Флинт ведь теперь шутками изойдёт, ему только волю дай! Однако и здесь Оливеру пришлось удивиться, когда Флинт почти молниеносно направился в сторону коридора, бросив на ходу короткое: — Я сейчас, — и оставил Вуда наедине с его насморком. Оливер будто через плотную занавесу слушал, как тот громыхает чем-то на кухне, но думать об источнике этого звука совершенно не хотелось. Оливеру потребовалось несколько минут, чтобы из носа перестало течь, а уши более-менее отложило: и вечно же его простуда не обходилась без этого прелестного атрибута. Он вдруг вспомнил, как подхватил простуду где-то перед самым матчем, и почти полностью из-за неё оглох, гораздо сильнее, чем бывало в детстве. Адам тогда притащил ему бодроперцового зелья, приготовленного по усовершенствованной, усиленной формуле, и Оливер искренне надеялся, что оно сможет ему помочь. Однако несмотря на то, что из его носа и ушей добрых три часа шёл дым, нормально слышать он всё равно смог только дня через четыре. Моргана и Дрейк, охотники их команды, тогда шутили, что им придётся учить язык жестов, чтобы хоть как-то общаться со своим вратарём. А затем Майра применила на нём вычитанное из старой книги Ауди Мелиора [1], и Оливер, к своему удивлению, действительно начал слышать хотя бы что-то: этого было достаточно для того, чтобы сыграть матч. Сейчас ему бы это самое заклинание явно не помешало. За всеми воспоминаниями Оливер и не заметил, что Флинт вернулся в комнату, держа в руках чашку. Подойдя к Вуду, он немного наклонился и протянул её Оливеру. Тот недоуменно принял предложенную чашку и, заглянув в неё, удивлённо поднял взгляд. — Надеюсь, две ложки сахара будут для тебя достаточно сладкими, — всё же не смог удержаться от язвительного комментария Флинт. — Выпей, тебе должно стать немного получше. Оливер сумел только кивнуть. И откуда такая забота? Он собирался было задать этот вопрос вслух, однако не успел. Флинт, снова ничего не говоря, опять вышел в коридор и куда-то трансгрессировал: обычно звучный щелчок опять прозвучал так, будто доносился откуда-то из соседней квартиры, а уж никак не из его собственной. Оливер перевёл ничего не понимающий взгляд с пустого дверного проёма на чашку с чаем и, снова шмыгнув носом, сделал первый осторожный глоток. Чай на самом деле был вкусным, почти таким же, как ему заваривала мама, когда он болел в детстве: Оливер чувствовал странный привкус, который будто бы повернул годы вспять и вернул его в те замечательные времена, когда он сидел в своей комнате, укутавшись в тёплое одеяло так, что только кончик носа выглядывал, а заботливая Мариса каждый час приносила ему чай с травами. Оливер отхлебнул ещё чуть-чуть и понял, что этот тонкий вкус — розмарин. Марисе нравился этот запах, она развешивала саше с засушенными веточками розмарина по всему дому, уверяя, что он отгоняет злых духов и головную боль (а ещё комаров, как она тогда добавила, подмигнув). Роберту с Оливером этот резкий аромат поначалу жутко не нравился, но спустя пару недель он так органично вплёлся в остальные запахи дома, что стал практически неотъемлемой его частью. А затем, когда Оливер был на втором курсе, у его отца обнаружили какую-то резкую непереносимость почти всех необычных запахов, и Мариса почти сразу же вычистила их дом так, что он благоухал только её тонкими духами, которые не могли бы причинить здоровью Роберта особого вреда, и аппетитной едой. Оливер неспешно пил приготовленный для него Флинтом чай, чувствуя, как уже не обжигающее, а только согревающее тепло разливается по всему телу. В голове немного прояснилось, и он в который раз отметил насколько странным было всё происходящее вокруг. Он уже почти всерьёз начал волноваться, куда всё-таки подевался Флинт, да ещё без всяких предупреждений — ну не мог же он и в самом деле просто уйти, не сказав ни слова, — когда знакомый щелчок повторился. В комнату, как ни в чём не бывало, вошёл Флинт. Он прошёл к столику и положил на него мешочек, какие обычно носили с собой колдомедики в Мунго — Оливер часто видел такие: целители хранили в них самые ценные свои зелья и настойки, которые не осмеливались оставлять на полках рядом с прочими, менее важными. — Я принёс тебе лекарства, — произнёс он, повернувшись к Оливеру, и тот только покачал головой. Издевается он, что ли? — Мы, кажется, уже выяснили, что на меня не действует ничего из вашего арсенала, — с раздражением произнёс Оливер. Флинт закатил глаза, всем своим видом показывая, насколько невысокого он был в данный момент мнения об умственных способностях Вуда. — Я в курсе, — проговорил он, развязывая золотые завязочки. — Это маггловские лекарства. Глаза Оливера расширились от удивления. Быть того не может! — А-а-а… — протянул он, наблюдая за тем, как Флинт достаёт что-то из мешочка. — Откуда они у тебя? Флинт тем временем выдавил из блистера пару маленьких белых таблеток и протянул их Вуду, однако в последний момент убрал руку и, явно не собираясь отвечать, смерил Оливера подозрительным взглядом: — Ты сегодня вообще хоть что-нибудь ел? Оливер поспешно кивнул, хотя выглядел при этом настолько неубедительно, что Флинт шумно выдохнул и осторожно отложил таблетки на столик. — Что ты за несчастье такое, Вуд, — простонал он, а затем увидел, что чашка у того опустела всего наполовину. — Допивай свой чай, пока он не заледенел. С этими словами Маркус снова вышел из гостиной, и Оливер, скорее машинально, сделал ещё глоток и вправду едва тёплого чая, теперь полностью отказываясь верить своим глазам, ушам, рукам — и вообще всему, чему только можно было верить. Флинт сделал ему чай, принёс маггловских — маггловских! — лекарств, а теперь собирается его покормить. Оливер покачал головой: наверняка он по-прежнему валяется в кровати с жаром, вот и снится всякая чепуха. Однако чай был слишком вкусным, а насморк, пульсирующая боль в ушах и сковывающие незримые стальные кольца вокруг головы — слишком реалистичными, чтобы оказаться обычным сном. Поколебавшись пару секунд и несколько раз ущипнув себя за руку, Оливер принял окончательное решение: если он будет думать об этом ещё немного, то окончательно свихнётся. Поэтому он просто допил свой чай и почти расслабился, когда Флинт вернулся, забрав у него чашку и вручив тарелку серовато-жёлтой каши с воткнутой в неё ложкой. Оливер невольно поморщился: ненавистная овсянка. Очевидно, недовольство слишком явственно отразилось на его лице, поскольку Флинт с поистине садистской ухмылкой кивнул: — Уж прости, не ванильный пирог. Тебе сейчас нужна здоровая пища. Оливер снова поморщился, но спорить не стал, набирая пробную ложку и с мученическим видом поднося её ко рту. К его удивлению, несмотря на свой неказистый внешний вид, каша оказалось довольно неплохой, а после трёх съеденных ложек он даже сумел отыскать в ней неожиданный сюрприз: пара ягод малины и немного сиропа на самом дне тарелки. Он удивлённо посмотрел на Флинта, который как раз глубокой пластиковой ложечкой отмерял какой-то густой, оранжевого цвета сироп. Тот только пожал плечами: — Иногда приходится немного покопать, чтобы добраться до сути, — произнёс он, медленно подходя к Вуду, чтобы не пролить набранную в ложку жидкость. — Открывай рот. В тоне, которым Флинт сопроводил свои слова, не было ничего необычного, но щёки Оливера всё равно сверх меры залились краской, когда он чуть приоткрыл рот, в который Маркус тут же поместил ложку с лекарством. — Теперь глотай, — на этот раз Флинт уже открыто усмехнулся. — Да уж, никогда не думал, что скажу тебе это. Пусть даже в таком совершенно… — его ухмылка стала шире, — платоническом смысле. О, да ты никак засмущался, Вудди, — он рассмеялся, забирая пустую ложку. Оливер собирался возмутиться, но не успел. — Да брось, мы никому не расскажем, — Флинт вернулся к столику. — Доедай свою кашу, тебя ждёт остальное лекарство. А эти красные щёчки спишем на твою температуру. Кстати, у тебя есть градусник? Оливер отрицательно помахал головой, потупив взгляд в пол: достаточно с него на сегодня впечатлений. Вместо этого он набрал ещё одну ложку каши: только сейчас стало понятно, как сильно он проголодался. — Ладно, тебе повезло, что я действительно хороший медик, — почти благодушно махнул Флинт. Он выудил градусник из мешочка и положил его на столик, чтобы вдруг не забыть. После этого он палочкой призвал из кухни подготовленный стакан воды, подождал, пока тарелка Вуда опустеет, перекочевав затем вместе с ложкой на столик, и передал ему стакан и таблетки. — Только всю воду не пей сразу, она тебе ещё понадобится, — он достал ещё одну круглую, серого цвета, таблетку, а затем продолговатую синюю в капсуле, и тоже отдал их Оливеру. Тот выпил все таблетки, надеясь, что Флинт всё же знает, что делает, и что он не отравится всем этим. А затем пришло время градусника. — Надеюсь, ты не собираешься шутить про то, куда планируешь мне его засунуть? — Оливер решил, что лучшая защита — это нападение, а поэтому решил предвосхитить возможные, как ему казалось, нападки со стороны Флинта. Однако того это скорее только раззадорило, и уже после следующей его реплики Вуд пожалел о сказанном. — Нет, сегодня мне нужен исключительно твой милый ротик, — слащаво проворковал Маркус, тут же заржав. — Но если тебе так не терпится, то я могу… — Дай сюда, — Оливер почти выхватил градусник из рук Флинта и неуверенно замер, ожидая подвоха. — Не бойся, Вуд, он совершенно новый и даже полностью стерильный. Я купил его сегодня вместе с лекарствами, — заверил его Флинт; кажется, он звучал совершенно искренне. — Уж прости, но обычно я просто пользуюсь нужным заклинанием, чтобы узнать температуру. — Ну конечно, — фыркнул Оливер, хотя волнение частично спало. Он аккуратно зажал градусник во рту, стараясь держать его правильно. Когда прошла пара минут, Флинт требовательно протянул руку, и Оливер вытянул градусник. — Совсем немного, не думаю, что тебе понадобится пить ещё и лекарства от жара, — сверившись со шкалой, констатировал Флинт, отправляя градусник обратно в мешочек, куда сложил и остальные лекарства. Затем взгляд его наткнулся на сумку с книгами, которые он захватил сегодня с собой, чтобы проверить на Вуде ещё заклинаний. Оливер проследил за его взглядом. — Я совсем забыл, ты же хотел… Давай тогда я сейчас… — забормотал он, чувствуя себя неловко. Флинт только махнул на него рукой: — Забудь. Пока ты не поправишься, ничего мы не будем продолжать, — уверенно произнёс он. — Тебе сейчас нужно ещё отоспаться. Я оставлю лекарства, будешь пить так же, как я только что тебе давал: сироп во время еды и таблетки после. Три раза в день. Старайся пить побольше тёплого чая, только ни в коем случае не горячего, чтобы не обжечь горло. И воды, тоже больше. Я загляну завтра, как обычно, и если узнаю, что ты чего-то из этого не сделал... — Уже трепещу, — Оливер слабо улыбнулся. — Серьёзно, Вуд, раз уж я теперь твой лечащий врач — изволь слушаться. Иначе я стану твоим ночным кошмаром, похлеще любого полтергейста. Буду каждую ночь приходить к тебе домой, греметь цепями, стонать… — губы Маркуса едва-едва дрогнули в с трудом сдерживаемой усмешке, которая не вязалась со зловещим голосом, и Оливер поспешил прервать этот трепет, пока не прозвучало чего-то такого, что снова заставит его смутиться. — Да ладно тебе, Флинт, я всё понял. — Хороший мальчик, — тоном, которым обычно обращаются к собаке, принёсшей брошенный ей мячик, проговорил Флинт, заставляя Оливера возмущённо покачать головой. — Поправляйся, Вуд. — Конечно, — Оливер шмыгнул носом и уже когда Флинт был в дверях, вдруг выпалил: — Спасибо тебе. Маркус наполовину обернулся, поглядев на Оливера через плечо. — Проваливай спать, — сварливо возмутился он, но всё же улыбнулся — как-то непривычно тепло и открыто. А затем вышел в коридор и трансгрессировал во второй раз. Но на этот раз на душе Оливера было легко и спокойно.***
На следующий день, в полдень пятницы, Маркус как раз возвращался с лекции по расширенному курсу зельеварения, когда почти нос к носу столкнулся с Агнесс. Флинт очень удивился, когда вместо обычного вежливого приветствия или на худой конец безразличного кивка девушка знаком попросила его остановиться. Они отошли к стене, чтобы не мешать потокам других студентов лавировать коридорами от одного кабинета к другому. — Марк, как здорово, что я тебя встретила, — Агнесс приветливо улыбнулась. — Мы можем поговорить? Флинт удивлённо посмотрел на девушку. Он знал, что они с Джейми посещали одни и те же лекции, иногда обедали вместе в столовой. Агнесс второй год успешно изучала яды, противоядия и магическую токсикологию — именно её зельями или порошками Джей частенько угрожал Маркусу во время их шутливых перепалок. — Да, конечно. Если хочешь, мы можем выйти в сквер к фонтану, там обычно никого не бывает, — предложил он, заметив, как неуютно Агнесс оглянулась по сторонам. — Здорово. Пойдём, — кивнула та и сама зашагала вперёд, уверенно ориентируясь в пространстве. Она даже провела Маркуса по прежде незнакомому коридору, оказавшимся неплохим срезом во двор, о существовании которого Флинт, проучившись здесь больше трёх лет, и понятия не имел. Они прошли мимо лужаек, на которых сидели отдыхающие студенты, оказавшись в той части сквера, которая уже год находилась в состоянии постоянной реставрации. Маркус не понимал, почему бы просто не применить пару-тройку успешных заклинаний и вернуть старый фонтан, пару покосившихся лавочек и увитую плющом беседку в норму. Они обошли фонтан вокруг и оказались почти полностью скрытыми за зарослями густой, опутавшей беседку зелени. — Так о чём ты хотела поговорить? Агнесс ещё раз оглянулась по сторонам, как будто сейчас собиралась раскрыть Флинту какой-то жуткий секрет, и немного расслабилась. — Я слышала, ты ищешь информацию о магической заслонке, — проговорила она, и Маркус невольно присвистнул. — И откуда же у тебя такие сведения? — спросил он скорее для порядка, поскольку и так уже знал, откуда. Джейми, трепло ты эдакое. — А есть разница? — Агнесс хитровато сощурилась. — Похоже, что нет, — согласился Флинт. Он пока с трудом понимал, куда сейчас зайдёт их беседа, потому что понятия не имел, какое отношение ко всему этому могла иметь Агнесс. — Но твои данные тебя не подводят, я действительно интересуюсь темой заслонки. В научных целях, конечно. — Конечно, — Агнесс снисходительно кивнула. — Дело в том, что мой отец всю свою жизнь бредит идеей доказать, что мы не просто однофамильцы того рода, что входит в «Справочник чистокровных волшебников», как исконно чистокровная семья; ну, ты знаешь, Фоули… Маркус кивнул. Ещё бы ему не знать: фамилия Агнесс стояла в той книге сразу же перед их фамилией. — Так вот он тратит все сбережения на то, чтобы доказать, что мы не только вошли в ту книгу, а являемся прямыми потомками едва ли не самих Основателей Хогвартса. Он совершенно свихнулся на всём этом признании, но есть и кое-что хорошее, — Агнесс улыбнулась. — В нашей семейной библиотеке собралась целая коллекция книг, и в некоторых из них упоминается заслонка, я специально проверяла. — Спасибо, конечно, за заботу, но у меня уже есть книги. Агнесс глубоко вздохнула: — Не спорю. Но видишь ли, те книги, которые собрал мой отец — достаточно древние. Большинство их них рукописные, а некоторые — и вовсе в единственном экземпляре. Уникальные копии давно утраченных писаний, можно так сказать, — она пару секунд помолчала, довольствуясь справленным эффектом. — Что, по-прежнему не заинтересовала? Конечно, Маркус был заинтригован. Единственное, чего он пока не понимал, так это почему Агнесс вдруг решилась ему помочь. Этот вопрос был слишком уж любопытен, поэтому он поинтересовался: — И ты дашь мне с ними поработать за просто так? — он покачал головой. — Где подвох? — Никакого подвоха, — Агнесс мягко рассмеялась. — Я не настолько слизеринка, Флинт. Просто у тебя есть проблема, а я обладаю её решением, и обмен информацией не составит для меня особой сложности, точно так же, как он не будет ничего тебе стоить. Разве что… — она задумчиво подняла взгляд. — Разве что? — тут же переспросил Маркус. Не зря он предчувствовал какой-то подвох. — Ты воспользуешься нашей семейной библиотекой, любой книгой, какая тебе только понадобится, а взамен — могу я попросить о небольшом одолжении? — Каком именно? — спросил Марк, не особенно желая играть в шарады. — Свидание, — просто ответила Агнесс, и Флинта будто под дых ударили, он почти поперхнулся слюной от удивления. — С-свидание? — запнувшись, переспросил он. — То есть, Агнесс, ты конечно, милая девушка, умная, хороший целитель, здорово разбираешься в зельях и всё такое, но… Прости за прямоту, но ты не в моём вкусе. Без обид. Он ожидал, что в лучших традициях отвергнутых девушек Агнесс сейчас всхлипнет, залепив ему пощёчину, и в слезах убежит, однако только удивлённо вскинул брови, когда та рассмеялась. Это что, новое оружие поражения против отказавших парней? Смех? Флинт уже отказывался что-либо понимать. — Какие обиды, Марк, — отсмеявшись, улыбнулась Агнесс. — И спасибо тебе большое за комплименты, это лучшее, что мне когда-либо говорили. Вот только я не имела в виду тебя. Теперь уже Маркус совсем растерялся. — В смысле, не меня? А кто тогда… — Джейми, — выпалила Агнесс, перебивая Флинта на полуслове. — Джейми? На щеках Агнесс вспыхнул румянец: — Да. Ты… Ты его лучший друг, вы так много общаетесь, что наверняка знаете друг о друге всё, и я просто хотела… совета, что ли, — она потупила взгляд. И куда девалась прежняя решительность, подумал Маркус. — Я хотела бы пригласить его куда-нибудь, но не знаю, будет ли это… После того, через что он прошёл… — Ты знаешь?! — тут же воскликнул Флинт, едва услышав последнюю фразу девушки. Агнесс сразу подняла взгляд и инстинктивно выставила руки перед собой: — Не подумай, что я какой-то сталкер или сплетница, — заверила она. — Друг моего дяди вёл то расследование, поэтому я просто знаю кое-что. И я никогда не использовала бы эту информацию, чтобы навредить Джейми, правда. Просто я боюсь, что могу неосознанно сказать или сделать что-то, что ранит его, и мне бы не хотелось... Маркус был готов поклясться, что глаза Агнесс вот-вот наполнятся слезами, поэтому он поспешил её прервать: — Конечно, я тебе верю. Всё в порядке. — Правда? — неуверенно спросила Агнесс, понемногу приходя в норму. Кажется, адреналиновый запал, который позволил ей вообще задеть эту тему, начал понемногу иссякать, и она была готова тотчас пойти на попятную. — Ох, Марк, забудь, что я тебе вообще говорила. К тому же, я наверняка ему совсем не нравлюсь. Так что не обращай внимания на мою болтовню, давай сделаем вид, что я никогда ничего… — Знаешь, я уверен, что тебе не стоит даже волноваться, — перебил её Маркус с лёгкой усмешкой. — Что? — теперь удивилась уже Агнесс. — Насчёт Джейми. Просто пригласи его, — Флинт пару секунд наблюдал за тем, как выражение лица девушки с недоуменного меняется на вновь смущённое. — Ты и правда так думаешь? — неуверенно спросила она. — Ну, его специализация — целительство, но большая часть полок забита книгами по ядам. Готов поставить галлеон, что он может свободно процитировать любую их страницу. Нужны ещё какие-то доказательства? Агнесс зарделась: — Правда? — Правда, — Маркус благодушно кивнул. — Просто будь собой, и всё будет в порядке. — Спасибо, — улыбнулась Агнесс. Она простояла так пару секунд, а затем будто бы вспомнила, о чём они говорили раньше. — Насчёт книг, я это серьёзно. Мы можем заглянуть ко мне домой прямо сейчас, если у тебя больше нет никаких важных дел. — А твои родители не будут против незваных гостей? — Нет, — Агнесс покачала головой. — Отец сейчас в очередной поездке куда-то в Шотландию, в поисках очередных доказательств, а мама будет только рада, что я наконец-то общаюсь с живыми людьми, а не книгами. Мы даже успеем к обеду. Надеюсь, ты любишь тыквенное печенье? — Если только я не доставлю неудобства, — произнёс он, и Агнесс снова засмеялась. — Сейчас говоришь, прямо как мой дядя. Пойдём, — она махнула рукой в сторону здания. — Захватишь свои вещи по дороге. Маркус только кивнул.***
Особняк, принадлежавший семейству Агнесс, оказался на удивление уютным внутри, хотя снаружи походил на неприступную крепость. На сад и окрестности поместья были наброшены антиаппарационные чары, поэтому они трансгрессировали за ворота, которые удивительным образом распахнулись от одного только прикосновения Агнесс. Пока девушка вела его по ухоженной тропинке к дому, Маркус всё вспоминал их собственное родовое поместье, которое не посещал уже почти полгода, ограничиваясь короткими письмами матушке. Стоило им только войти внутрь, как из ближайшей комнаты показалась невысокая женщина лет пятидесяти. Она приветливо улыбнулась Агнесс и оценивающим взглядом оглядела Маркуса, который тут же почувствовал себя неуютно. — Привет, мам, — поздоровалась Агнесс, почувствовав повисшую неловкость. — Это Маркус, мы учимся вместе. — Добрый день, миссис Фоули, — поздоровался он, выдавив из себя вежливую улыбку. — Здравствуй, дорогой, — миссис Фоули улыбнулась так приветливо, что Флинт ещё больше ощутил себя неудобно, переступив с ноги на ногу. — Очень рада наконец-то познакомиться с кем-то из друзей моей дочери. — Мне... Мне тоже приятно, миссис Фоули, — произнёс Маркус, отвыкший от этикета за последние пару лет. Что там ещё он должен сказать? — Мам, если ты не против, мы немного позанимаемся в папиной библиотеке, — поспешила разбавить повисшее молчание Агнесс. — Ничего? — Конечно, Несси [2], — кивнула женщина, и Агнесс моментально фыркнула. — Мам! — возмущённо простонала она, поворачиваясь к Маркусу. — Терпеть не могу это прозвище. В других обстоятельствах Маркус непременно бы усмехнулся, однако сейчас сдержался из уважения к Агнесс. — Ну прости, — произнесла миссис Фоули, хотя по выражению её улыбающегося лица трудно было сказать, чтобы она действительно сожалела. — Видишь ли, ты не каждый день приводишь столь обворожительных молодых людей в наш дом. Щёки Маркуса вспыхнули, а взгляд так и приковался к полу. — Мы пойдём, — между тем быстро выпалила Агнесс, ухватив растерявшегося Флинта под руку, и почти силой потащила его в сторону лестницы. — Надеюсь, вы спуститесь на обед через полчаса! — донёсся до них голос миссис Фоули, когда они уже наполовину поднялись. Перегнувшись через перила, Агнесс крикнула: — Конечно! — а затем как ни в чём не бывало продолжила путь. — И сколько раз просила её не называть меня этой дурацкой кличкой, — фыркнула она себе под нос. Флинт ничего не сказал, только сочувственно пожал плечами и кивнул в знак понимания. — Ладно, а здесь библиотека, входи, — она распахнула перед ним массивные дубовые двери, с вырезанными на них узорами цветов, и Маркус вошёл вглубь тускло освещённого помещения. — Папа говорит, что книги любят две вещи больше всего: темноту и тишину, — она подошла к огромному столу и подтянула по полу стоявший рядом стул, приглашающе махнув Маркусу. — Здесь есть лампа ярче, — она щёлкнула пальцами, и стоявшая посредине стола лампа действительно засветилась мягким, приятным для глаз светом, которого было достаточно, чтобы читать без каких-либо проблем. — Садись, — заметив, что Маркус так и топчется в паре шагов от стола, снова махнула рукой Агнесс. — А разве нам не нужно взять сначала книги? — Не-а, — Агнесс замотала головой. — Эта библиотека на самом деле просто идеальная. Папа вложил в неё душу. Смотри, — она дождалась, пока Маркус устроится рядом и подняла голову, оглядывая многочисленные стеллажи. — Магическая заслонка, — негромко произнесла она, как будто делала заказ в Дырявом Котле. Со всех сторон к ней тут же неспешно полетели разнообразнейшие книги, аккуратными стопками раскладываясь на столе. — Почти как в Хогвартсе, только даже лучше. Все книги зачарованы. Они не реагируют на обычный разговор, хотя… — она улыбнулась, — в первый раз после применения заклинания поиска книги просто завалили папу. Реагировали на любое его слово, он даже на помощь не мог позвать, только крикнет «Помогите!», а его ещё больше забрасывает книгами о первой помощи и ещё всякими другими. Нам пришлось выкапывать его из книжных завалов минут пять, — она рассмеялась, и Маркус позволил себе улыбнуться в ответ. — Так что теперь всё работает уже лучше. — Поверю на слово. — Так что, эм… Начнём с вот этой? — Агнесс указала на верхний том, без названия и имени автора на обложке. — Или с той? — Ты тоже хочешь поискать информацию? — удивился Маркус. — Или настолько мне не доверяешь, что собираешься контролировать? — Не неси ерунду. Мне интересно, я хочу помочь. Или в этом есть что-то плохое? — Прости, — смущённо произнёс Маркус. — Просто непривычно, что кто-то на самом деле искренне хочет мне помочь. Я не хотел тебя обидеть, извини. — Ладно, это ничего, — наконец, заключила она. — Я иногда чересчур остро реагирую, не обращай внимания. — Насчёт завесы, может быть это поможет, но… — Маркус запнулся, а затем сразу же взял себя в руки. Если он не скажет сейчас, то уже не расскажет никогда. — Я подозреваю, что именно она была наслана на Оливера Вуда. Ты в курсе той истории, я думаю, тогда о ней не писал только ленивый. Агнесс кивнула. — Так значит ты… Ты ему сейчас помогаешь? — дождавшись от Флинта утвердительно кивка, она продолжила. — Не думала, что вы дружили. — А мы и не дружили, — Маркус усмехнулся. — Вот только Акт… Агнесс не дала ему договорить: — Я поняла, — эта тема была болезненной для многих бывших слизеринцев, в число которых она, к счастью, не попала. И сейчас девушка ощущала какое-то странное чувство вины, от которого с радостью бы избавилась любой ценой. — То есть, ты думаешь, что на него не действует магия только потому, что кто-то наслал на него заслонку? — А есть другие варианты? Агнесс задумалась. — Давай просто начнём с чего-нибудь, — спустя полминуты просто ответила она. Флинт согласился, потянувшись к ближайшей книге. Следующие минут десять они читали в абсолютной тишине, а затем Агнесс вдруг подняла взгляд. — А почему ты подумал, что на этого парня наслали заслонку? Маркус удивился вопросу, но, отложив книгу в сторону, всё же ответил: — Он рассказывал, что перед тем, как потерять сознание, слышал какое-то заклинание, произнесённое женским голосом. А потом — темнота. После этого он упал с метлы и повредил ноги. — А он не пробовал лечиться у магглов? Я слышала, у них сейчас довольно развитые… технологии. — Пробовал, — Маркус кивнул. — Вот только если верить компетентности лучшего маггловского врача, по мнению Героини Грейнджер, Вуд абсолютно здоров. Поэтому я считаю, что на него наложили заслонку, которая теперь отталкивает абсолютно любое влияние магии и черпает силу в его способности ходить. В одной из книг общей библиотеки сказано, что заслонка непременно должна черпать силы для своего существования, образовывая связь с владельцем. Агнесс вдруг нахмурилась. А затем лицо её осветила догадка. — Магическая связь, — вновь тем же тоном произнесла она, и одна из книг аккуратно покинула свою стопку, чтобы расположиться прямо перед Агнесс, раскрываясь где-то посередине. — Видишь ли, Марк, я думаю, там был неправильный перевод. Вот здесь верный, — она пальцем указала на нужную строчку. — Заслонка не черпает магию, а её усиливает. Оригинал книги был написан на языке, где прилагательные не имеют антонимов, и используются только в различных формах. Очень легко перепутать. Маркус чувствовал, что прямо на его глазах столь стройная теория с треском рушилась, как самый хилый из карточных домиков. Как самая хрупкая снежинка, попавшая на тёплую ладонь. — И что ты думаешь? Агнесс задумчиво закусила губу. — А что если завеса не была чем-то инородным? — произнесла она неуверенно. — Смотри, что если всё было так. Та ведьма просто швырнула в парня обычным заклинанием и попала, допустим, в ноги. После этого он потерял сознание, но во время падения дремлющая в нём заслонка пробудилась. Но её зациклило. Почему? — Агнесс будто бы разговаривала сама с собой. — Ты говорил про связь. Связь могла завязаться между завесой и нападавшей. Мне не хотелось бы представлять завесу как нечто разумное, но… Что если она знает, что та ведьма по-прежнему на свободе и представляет Оливеру опасность, именно поэтому блокируя, замораживая любое действие магии. А магглы не могут разобрать причину болезни Оливера, потому что она магическая. То самое заклинание. Маркус в благоговейной тишине внимательно слушал девушку, ловя каждое прозвучавшее слово и в очередной раз поражаясь, насколько сообразительной она была. — Ты действительно так думаешь? — Думаю, ты читал про то, что завесу никоим образом нельзя передать. Чтобы доказать мою теорию, нужно просто отследить родословную Оливера Вуда. И если это окажется правдой, то единственное, что нужно будет сделать — это найти ведьму. — И убить её, — буркнул Маркус раньше, чем смог осознать, что именно говорит. Агнесс улыбнулась: — Мы же не в Средневековье. Простого Азкабана будет достаточно. И тогда завеса должна сама вернуться в норму и будет достаточно пары взмахов палочкой, чтобы вернуть парню возможность ходить. — Звучит безумно, — признался Маркус. — Не безумней, чем сам факт существования магии, — не согласилась Агнесс. — Так что я думаю, пока мы не решим первостепенную проблему с родословной Оливера Вуда, эти книги будут бесполезными. — Мы? — Мы, — уверенно повторила Агнесс. — Я тоже хочу помочь тебе. Или снова не веришь? Маркус отвёл взгляд. — Я просто… — Брось, — отмахнулась Агнесс. — Я в курсе насчёт вакцины. Джейми мне рассказал. И снова этот его длиннющий язык. — Это уже неважно, — буркнул Флинт, глядя куда-то себе в колени. — Неважно, так что я лучше… — Нет, важно, — запротестовала Агнесс. — Кстати, ты знаешь, что Робертс теперь называет её эликсиром. — Потому что слово «вакцина» звучит так по-маггловски? — саркастически предположил Маркус. — Нет, — покачала головой Агнесс. — Потому что он неотёсанный идиот. — Честное замечание, — проговорил Флинт, не поднимая глаз. — Но это всё действительно не… — Значит, ты даже не будешь бороться? — удивлённо переспросила Агнесс. Маркус посмотрел на неё с недоумением. — Как будто у меня есть шансы, — он сокрушительно покачал головой. — Робертс — профессор, его уважают в Мунго, а я… Кто мне поверит? — Но Марк, ты ведь… — Она работает и будет спасать жизни, — отрезал Маркус, не желая развивать тему. — А признанием Робертс пусть хоть с головы до ног покроется. Глаза Агнесс расширились от удивления: — Так ты не знаешь? — охнула она. — Не знаю чего? — Робертс ведёт сейчас переговоры через Министерство. Он хочет продать формулу и исключительные права на вакцину французским колдомедикам. Исключительные, Марк! — воскликнула она, забыв на какое-то время, что находится в священной библиотеке своего отца, где прежде всего ценились тишина и покой. — Это значит, что её использование в Англии будет незаконным. Она никогда не дойдёт до Мунго, понимаешь? Маркус с трудом сдержал клокочущую в сердце ярость. Что за ублюдок! — Ему обещают целую гору золота, которая обеспечит даже его правнуков, — добавила Агнесс с раздражением в голосе. — Марк, он обманул тебя, присвоил твой труд себе, а теперь и вовсе собирается продать его таким же зацикленным на сверкании галлеонов уродам, которые недостойны носить свои халаты и гордое звание докторов. И ты… Ты единственный, кто ещё может хоть что-то изменить, потому что это ты… Ты сделал вакцину. — И как я это докажу? — почти беспомощно спросил Маркус. — Мне никто не поверит. Это работает именно так. Что бы я ни делал, как сильно ни старался бы доказать… Светлая сторона всегда на коне. Светлая, — он презрительно скривился. — Я навсегда останусь придурком из Слизерина, который только чудом избежал Азкабана. Агнесс в успокаивающем жесте коснулась его плеча. — Ты не придурок, Марк, — уверенно произнесла она, а затем улыбнулась. — И никогда им не был. — Скажи это кому-нибудь другому, — буркнул Маркус, отстраняясь. — А я вот говорю тебе, — её улыбка потеплела. — Помнишь, как в Хогвартсе все делали ставки на то, кого именно ты запугиваешь, чтобы получить решёнными свои домашки? Все наши подозревали друг друга, подозревали студентов из других факультетов, но никто никогда не признавался, и это был замкнутый круг какой-то. Но я точно знаю, кто именно делал их тогда. Маркус удивлённо посмотрел на Агнесс: неужели, и правда, знает? — И кто же? — будто бы равнодушно спросил он. — Ты, — просто ответила Агнесс. — Я знаю это, потому что видела тебя в совятне. Это всегда был ты. И конечно ты мог бы за пару секунд разрушить все их подозрения, но так было удобней, нет? Ты даже поддерживал легенду, но уж я-то знаю, что ты не был придурком. Зачем ты завалил тогда годовые? Маркус пожал плечами; отпираться было бы бесполезно. Но прямо сейчас рассказать ей, почему он с треском провалил экзамены… Уж лучше уклончиво сменить тему. — И сам не знаю, — он пожал плечами. — Наверное, слишком вжился в роль. Но теперь это тоже неважно. — Ладно, — не стала спорить Агнесс. — Будем считать, что я поверила. Но ты всё равно подумай насчёт вакцины. И не забывай, что всегда можешь рассчитывать на мою помощь, что бы там ни было. — Спасибо, — искренне улыбнулся Маркус. — Правда, спасибо. Агнесс вернула улыбку: — Всегда пожалуйста, Марк. В закрытые двери библиотеки раздался короткий стук. — Кажется, обед уже подан, — одним только взмахом руки Агнесс отправила книги обратно на места. Маркус впечатлённо кивнул. Отказаться было бы слишком невежливо с его стороны, поэтому он благодарно улыбнулся и тоже встал из-за стола. — Пойдём, — поторопила его уже направившаяся к выходу из комнаты Агнесс. — Чем дольше мама нас ждёт, тем больше неловких вопросов она задаст после. И Маркус почти волшебным образом ускорился.