В тусклом, мерцающем свете

*** Август 1863 года Фредериксберг, Вирджиния              Внизу в холле их уже ждут двое новоприбывших. В дверях гостиной седой мужчина примерно одного возраста с Уильямом Малдером курит распространяющую вокруг зловонье сигару. Через холл от него, ближе к ступеням лестницы, стоит высокая пышногрудая молодая женщина с блестящими черными волосами, одетая в дорогое модное платье – на голове у нее красуется как раз такая нелепо крохотная шляпка, которую Малдер упоминал всего несколько минут назад. Скалли делает вывод, что это и есть Диана – ее догадка подтверждается, когда Малдер широко улыбнулся при виде ее.              - Диана! – восклицает он, почти бегом спускаясь по оставшимся ступеням. Брюнетка тепло улыбается ему.              - Фокс, дорогой, - произносит она, беря его за руку и позволяя поцеловать себя в щеку. – Как замечательно тебя видеть! Извини, что мы отсутствовали, когда ты прибыл, но у нас возникло неотложное дело.              - Все нормально, главное, что сейчас ты здесь, - отвечает Малдер, и Скалли приходится сдерживать рвотный позыв, тем более что он вдруг вспоминает о ней и, повернувшись, жестом просит ее приблизиться. – Диана, это мой хороший друг и адъютант, лейтенант Дэниел Скалли.              Диана смотрит на Скалли сверху вниз и вяло протягивает руку для поцелуя.              - Рад познакомиться, - говорит Скалли, надеясь, что это звучит хотя бы отдаленно искренне. – Малдер только и делал, что говорил о вас все эти месяцы.              Диана чуть заметно улыбается.              - Вот как? – спрашивает он. – Кажется, я помню, что он и вас упоминал в одном из своих писем.              Малдер издает нервный смешок.              - Скорее уж, во всех, - поправляет он, и Диана выгибает брови, смотря на него с нежным укором.              - Фокс, я и понятия не имела, что ты планировал привезти с собой еще кого-то, - упрекает она его. – Почему ты мне ничего не сказал?              - Решение было принято в последнюю минуту, - поясняет Малдер.              - Ну что ты, Диана, - вдруг говорит мужчина с сигарой, приближаясь к ним через холл. – У нас достаточно места для гостей. И, кроме того, ты не хуже всех нас знаешь, что Фокс предпочитает все делать экспромтом.              Этого человека Малдер приветствует с куда меньшим радушием, чем Диану, но тем не менее любезно пожимает ему руку.              - Скалли, это друг моего отца Чарльз Спендер, - представляет он его. – Это его дом.              Спендер обменивается рукопожатием и с ней, и Скалли с трудом удерживается от содрогания, ощутив прикосновение его липкой, потной ладони.              - Спасибо за ваше гостеприимство, мистер Спендер. Я очень сожалею о том, что явился без приглашения.              Спендер окидывает ее долгим оценивающим взглядом, отчего Скалли становится не по себе.              - Вы тоже вирджинский беглец, мистер Скалли? – спрашивает Спендер. – Мятежник против мятежников, так сказать, как наш Фокс?              - Папа, перестаньте, - встревает Диана, но ее голосу недостает убеждения. Скалли замечает, как Малдер стискивает зубы.              - Нет, моя семья из Пенсильвании, - отвечает Скалли. – Из Вест Честера.              - Рядом с Филадельфией, - замечает Спендер. - Я хорошо знаю эти места.              - Я как-то была там с вами, не так ли, папа? – вспоминает Диана, презрительно кривясь. – Ужасное, вонючее место – там так грязно по сравнению с Вашингтоном и особенно с Фредериксбергом.              Скалли стискивает зубы.              - Полагаю, в таком случае мне стоит порадоваться, что я не из Филадельфии, - говорит она, заставляя себя продолжать улыбаться.              - Почему бы нам не приступить к ланчу? – поспешно предлагает Малдер, беря Диану под руку и ведя ее через холл в гостиную. Скалли следует за ними, отчаянно надеясь, что ей не придется садиться рядом с Дианой. Она давно и с нетерпением ждала настоящей трапезы, но подозревает, что расслабиться рядом с этой женщиной достаточно, чтобы наслаждаться едой, будет проблематично и без нахождения в непосредственной близости от нее.              Однако она зря беспокоилась: ее усаживают рядом с Малдером за длинным обеденным столом. Саманта быстро занимает место с другой стороны от него, и Диане приходится сесть напротив. Ее это явно не радует, и, даже зная, что это мелочно, Скалли не может ничего с собой поделать, ощущая некоторое удовольствие при виде ее досады.              Как только все рассаживаются по своим местам, появляется целая вереница элегантно одетых темнокожих слуг, расставляющих различные блюда на столе. Скалли изо всех сил старается не таращиться на еду и удерживаться от слюноотделения, когда яства, вкус которых она уже и позабыла, ставятся перед ней. Тут есть и курица, хрустящая корочка которой покрыта ароматными специями, и изобилие овощей, и хлеб с толстой корочкой только что из печи, и даже масло, настоящее масло, которое не всегда было на столе в доме Скалли и до войны.              Каким бы ни был вызванный войной дефицит продовольствия в Вирджинии – а Скалли слышала, что был он довольно серьезным – Чарльз Спендер явно знал, как с ним справляться. Скалли накладывает полную тарелку, не отказываясь ни от чего из предложенного.              - Так расскажите же нам о себе, Дэниел, - просит миссис Малдер, протягивая бокал слуге в ожидании, что он его наполнит. – Вы учились в Уэст-Пойнте? Билл хотел, чтобы Фокс туда поступил, но он, разумеется, был решительно настроен в пользу Гарварда.              - Нет, мэм, - отвечает Скалли. – Я был слишком молод для колледжа, когда началась война. Я вступил в армию в качестве рядового пять месяцев назад.              - О боже, вы, должно быть, и вправду молоды, - замечает Тина.              - В феврале исполнится восемнадцать, мэм, - отвечает Скалли, и это правда; верными в ее бумагах о зачислении в армию были только возраст и дата рождения.              - А чем занимается ваш отец? – продолжает Тина.              - Он, скорее всего, обычный торговец, раз вы вступили в армию в качестве рядового, - встревает Диана. – Даже Фокс начинал с сержанта, не так ли, дорогой?              Малдер выглядит немного смущенным грубостью Дианы и спешит занять себя намазыванием толстого слоя масла на хлеб.              - Мой отец служит в ВМФ с пятнадцати лет, - отвечает Скалли, решительно настроенная не дать Диане удовлетворения при виде ее огорчения. – Сейчас он капитан.              - И он не мог устроить вам звание выше простого рядового? – спрашивает Диана. – Как странно. А я-то думала, что положение сына офицера с почтенной репутацией помогло бы вам заручиться местом получше.              - Диана, - с тихим предупреждением в голосе произносит Малдер. Она невинно хлопает глазами в ответ.              - Что, Фокс? – спрашивает у него она. – Мне просто любопытно. Насколько я знаю, в армии янки все делается иначе, чем у нас на юге. В нашей армии отец в звании офицера мог бы написать сыну рекомендательное письмо, чтобы помочь ему с продвижением по службе.              - Полагаю, я мог попросить своего отца о чем-то подобном, - отвечает Скалли, - но предпочел добиться всего самостоятельно. Так я буду уверен, что любое мое продвижение станет результатом тяжелой работы и упорства с моей стороны, а не репутации моего отца. Я предпочитаю заслужить его сам.              - И поверь мне, Скалли заслужил то, что недавно получил, - встревает Малдер, прежде чем у Дианы появляется возможность вставить свое слово. Горделивые нотки в его голосе заставляют Скалли улыбнуться. – Меня бы здесь сейчас не было, если бы не он.              - Вот как? – спрашивает Тина, широко распахивая глаза, и Малдер энергично кивает.              - Он не раз спасал мою шкуру в июле в Геттисберге, - отвечает он и рассказывает историю о том, как Скалли велела солдатам перестать стрелять, когда он выскочил за стену в поисках патронов, и как она застрелила офицера-конфедерата, целившегося ему в голову в самом конце битвы. К тому времени, когда он заканчивает, обращенные на Скалли взгляды всех присутствующих (за исключением Дианы и ее отца) меняются с подозрительных на признательные.              - Похоже, что мы все обязаны поблагодарить вас, лейтенант Скалли, - грубовато заявляет Билл Малдер, заговорив впервые с тех пор, как они приступили к ланчу. – Нам было достаточно тяжело терять нашего сына, когда он вступил в вашу армию. Было бы еще тяжелее потерять его вовсе.              - Фокс, ты никогда не упоминал в своих письмах, что там так опасно, - говорит Саманта, с упреком смотря на брата.              - Это война, Саманта, - пренебрежительно замечает Диана. – Разумеется, это опасно.              Саманта бросает на нее сердитый взгляд, но молчит, и Малдер одобряюще похлопывает сестренку по плечу.              - Не стоит так уж беспокоиться, Сэм, - заверяет он ее. – У Скалли отлично получается оберегать меня. Думаю, мимо него даже мышь не проскочит.              - И все же, Фокс, не следует тебе так рисковать, - упрекает она его.              - Иногда мне приходится, Сэм, - мягко поясняет Малдер. – Это входит в обязанности офицера, присматривающего за своими людьми.              - Но я обещаю вам, Саманта, - добавляет Скалли, - что чем больше он рискует, тем больше я держу его в узде. Я считаю своим долгом доставить вашего брата домой целым и невредимым, когда все это закончится.              Саманта тепло улыбается Скалли, и та краем глаза замечает, как Диана закатывает глаза, однако Малдер, к сожалению, смотрит на сестру, а потому этого не видит.              Когда с ланчем покончено, вновь появляются слуги, чтобы забрать пустую посуду и остатки еды. Скалли тяжело сдержаться и не вскочить с места, чтобы помочь им: дома уборка со стола входила в ее обязанности. Ее мать готовила каждое блюдо с помощью дочерей, и Скалли убирала со стола после еды, а затем, когда Мелисса заканчивала мыть посуду, вытирала ее и ставила в буфет. Сейчас же она осознает, что никто из сидящих за этим столом людей никогда в своей жизни не вымыл и тарелки.              - Думаю, - устало вздохнув, начинает Диана, - я пойду наверх и вздремну.              Малдер выглядит удивленным.              - Диана, я ведь только что приехал, - протестует он. – Я думал, что, может, мы проведем немного времени вместе.              - Ты же еще неделю с нами пробудешь, не так ли, Фокс? – спрашивает она. – У нас будет достаточно времени, чтобы пообщаться. Я надеялась, что пока ты здесь, мы пару раз съездим в театр. Папа никогда меня не сопровождает и не позволяет мне ездить одной.              - Еще бы, - замечает Тина. – Молодая незамужняя леди, гуляющая по городу без надлежащего присмотра? – Она содрогается. – Люди начнут перешептываться, а ты знаешь, как я ненавижу сплетни.              - Если только они не обо всех остальных – в таком случае ты ничего против них не имеешь, - ворчит Билл, и Малдер с Самантой хихикают. Тина делает вид, что не расслышала сказанного мужем.              - Билл, дорогой, думаю, я тоже прилягу. Уверена, что вам с Чарльзом есть чем заняться днем.              - Да, у меня есть кое-какие дела в городе, - соглашается Чарльз Спендер, который, как внезапно понимает Скалли, не произнес ни слова с тех пор, как занял свое место во главе стола, когда они приступили к ланчу. – Поедешь со мной, Уильям?              - Разумеется, - отзывается Билл, отодвигая стул и вставая. Малдер поднимается следом.              - Можем мы со Скалли пойти с вами? – с надеждой спрашивает он, и Билл со Спендером обмениваются взглядами, приподняв брови. Атмосфера в комнате стремительно меняется, внезапно становясь неуютной.              - Нет, Фокс, все в порядке, - отвечает Билл с вымученной праздностью. – Тебя это не заинтересует, и, в любом случае, уверен, что вы с лейтенантом Скалли устали после вашей поездки. Мы с Чарльзом вернемся к ужину.              - О, - говорит Малдер, заметно сникнув. – Тогда ладно.              Билл и Чарльз уходят после того, как последний достает свежую сигару из кармана пиджака и зажигает ее прямо в гостиной, оставляя после себя шлейф сигарного дыма.              - Пойдем, Диана, - говорит Тина, вставая и беря Диану за руку. – Сейчас идеальная погода для того, чтобы вздремнуть.              Они с Дианой следуют за мужчинами к двери. Достигнув ее, Тина останавливается и разворачивается.              - Саманта, дорогая, ты к нам не присоединишься?              Саманта Малдер, все еще демонстративно не встающая со своего стула, упрямо вздергивает подбородок.              - Я останусь с Фоксом и Дэниелом, - отзывается она. – Они проделали весь этот путь, чтобы увидеться с нами, и неправильно оставлять их здесь одних.              Тина предпочитает оставить это заявление без ответа, и в следующее мгновение их с Дианой уже и след простыл. Скалли слышит их шаги по лестнице в холле, и стоящий рядом с ней Малдер издает тяжелый вздох.              - Очевидно, они просто вне себя от счастья при виде меня, - качая головой, говорит он. – Почему они вообще согласились приехать и провести здесь неделю, если никто из них даже не может находиться со мной в одной комнате?              Саманта касается его руки.              - Забудь о них, Фокс, - говорит она. – Давай мы с тобой покажем твоему другу Дэниелу окрестности, идет?              Малдер улыбается ей, и Скалли возносит молчаливую благодарность Богу за то, что у ее друга в семье есть по крайней мере один хороший, добрый человек, к которому стоит возвращаться. Она и представить себе не может столь холодное приветствие в собственном доме, даже после неподчинения родителям и побега. Конечно, они будут рассержены, когда она наконец появится, и вдоволь покричат на нее, без сомнения, но Скалли знает, что ее также встретят слезами радости и объятиями, чего в этом холодном фредериксбергском особняке она пока не наблюдала.              Саманта поднимается в свою комнату, чтобы взять зонтик от солнца, а Малдер со Скалли ожидают ее у входной двери.              - Интересно, почему отец не захотел взять нас с собой? – вслух размышляет он. – Обычно ему нравится, когда я присутствую на его деловых сделках, чтобы у меня была возможность учиться управлению его владениями, когда мне придет время унаследовать их.              - Может, это дело никак не связано с плантацией твоей семьи, - предполагает Скалли. – Ты говорил, что мистер Спендер активно участвует в политике. Возможно, они посещают какое-то политическое собрание? Потому что в таком случае – если они направляются на встречу с группой политиков-южан – они вряд ли могут появиться на ней с двумя офицерами Союза, не так ли?              Малдер размышляет над ее словами.              - Полагаю, это возможно, - соглашается он. – Не говоря уже… - Он хмурится. – Отцу будет чертовски неловко представлять меня всем своим дружкам-конфедератам как своего сына – полковника в Потомакской армии.              - Ему же хуже, - заверяет его Саманта, спускаясь по ступеням и подходя к ним. – Тогда как ты только выигрываешь. Вместо того чтобы провести этот приятный день в какой-нибудь темной душной комнате, задыхаясь от отвратительного сигарного дыма мистера Спендера, вы с лейтенантом Скалли будете наслаждаться солнечным светом, сопровождая красивую молодую леди в прогулке по окрестностям.              Малдер усмехается сестре, когда она берет его под руку.              - Ты явно так и не научилась смирению за последние полгода, - замечает он, и нахальная улыбка Саманты становится только шире. Она тянет брата к входной двери, и Скалли следует за ними на крыльцо, по кирпичной подъездной дорожке и через ворота на тротуар. Там Саманта протягивает ей свободную руку, и Скалли охотно берет ее.              День выдается солнечным и теплым, но прохладный ветерок не позволяет ему стать по-настоящему жарким. Даже при этом Скалли не завидует корсету и тяжелому платью Саманты Малдер. Сама она носит шерстяной китель и несколько слоев плотно обернутой вокруг тела ткани, но готова держать пари, что ей сейчас куда удобнее, чем любой женщине, гуляющей сегодня по улицам Фредериксберга.              - Расскажи, как обстояли дела дома с тех пор, как я уехал, - просит Малдер, когда они достигают конца квартала и поворачивают направо. – Родители жаловались на меня все это время или только за воскресными обедами?              - Они по большей части вообще о тебе не говорят, - вздыхает Саманта. – Не знаю, потому ли это, что они все еще сердятся, или потому, что боятся за тебя и не хотят думать об этом больше, чем абсолютно необходимо.              - Ставлю на первый вариант, - ворчит Малдер. – Они только после трех писем согласились, чтобы я приехал и остановился здесь на неделю. Я все еще удивлен, что отец не отбыл на плантацию и не предоставил тебе и матери встречать меня самим.              - Он не кажется настолько сердитым, - нерешительно вставляет Скалли. Она не знает Уильяма Малдера, но он не погружался в холодное молчание и не кидался резкими словами, хотя именно этого она от него и ожидала.              - Еще рано судить, - отвечает Малдер. – И, кроме того, он только познакомился с тобой. Он не станет вести себя, как полный ублюдок, перед незнакомцем… по крайней мере, поначалу.              - Фокс, следи за своим языком, - упрекает его Саманта.              - «Ублюдок» - это не ругательство, Сэм, - возражает Малдер.              - Нет, но это и не слишком приличное слово. И потом, оно ему даже не подходит: наш отец знает, кем был его отец. Если хочешь обозвать отца, назови его треплом.              Скалли издает удивленный смешок, не сумев сдержаться, а у Малдера чуть глаза на лоб не вылезают.              - Саманта! – восклицает он. – Где ты слышала это слово?              - Подслушала у офицеров, которых отец приглашал на обед в доме на плантации, - отвечает его сестра. – И оно еще далеко не самое худшее, поверь мне.              - О, я верю, - отзывается Малдер, качая головой. – Отец запрет тебя в твоей комнате на ближайшие двадцать лет, если услышит, что ты используешь такие слова, так что будь осторожнее.              Какое-то время они идут в молчании.              - Вы предпочитаете этот дом в городе, Саманта, или в сельской местности, на плантации? – спрашивает Скалли, придумав новую тему для разговора.              - На плантации, конечно, - отвечает та. – Там куда спокойнее. Когда мы приезжаем во Фредериксберг, гости идут непрерывным потоком… и мистер Спендер вечно здесь со своими дурацкими сигарами. И Диана постоянно с ним.              - Это его дом, Саманта. И что плохого в присутствии Дианы? – спрашивает Малдер, явно обиженный подобным пренебрежением. Скалли, со своей стороны, внезапно хочется обнять Саманту за ее слова.              - Она ведет себя иначе, когда тебя нет, Фокс, - сообщает ему Саманта. – Она говорит со мной, словно мне восемь лет, словно я настолько глупа, что вообще ничего не в состоянии понять.              - Уверен, ты преувеличиваешь, Сэм, - небрежно отмахивается от ее слов Малдер, но Саманта качает головой.              - Вовсе нет, Фокс, уверяю тебя, - отвечает она. – Диана постоянно твердит, что я слишком мала, чтобы иметь собственные политические взгляды, что я только повторяю твои слова, а ты мой старший брат, так что я просто верю тебе на слово.              - Думаю, что в пятнадцать лет уже вполне можно сформировать свои собственные взгляды, - замечает Скалли. – Особенно, когда это касается такого вопроса, как рабство. Малдер, не ты ли говорил, что оно тебя не устраивало, даже когда ты был моложе, чем твоя сестра сейчас?              - Именно это я и пыталась донести до Дианы, - благодарно улыбнувшись Скалли, говорит Саманта. – Я сказала ей, что даже ребенок может отличить хорошее от плохого, и в пятнадцать лет я уже отчетливо представляю, что обо всем этом думать. Но она вечно отвечает, что я ее утомляю, что мне стоит найти себе какое-нибудь занятие и оставить ее в покое.              - Сэм, Диану не волнует политика и никогда не волновала - ты и сама это знаешь. Вероятно, ты и вправду утомляла ее, распространяясь о предмете, который ее не интересует, когда она просто хочет расслабиться и насладиться городской жизнью.              - Рабство – это не политический вопрос, Фокс! Это вопрос морали, и тебе это прекрасно известно! Как кто-то может не интересоваться тем, чтобы обращаться с другими людьми с достоинством и уважением? – Саманта гневно вырывает руку. – Не понимаю, как ты собираешься жениться на ком-то вроде нее – ком-то, кто способен смотреть на бичевание и безжалостную эксплуатацию человека и просто отмахиваться от этого, как ни в чем не бывало возвращаясь к своему вышиванию.              - Довольно, Сэм, - строго одергивает ее Малдер. – Никто не говорит, что она должна тебе нравиться, но тебе нужно уважать мой выбор… и если бы это не составило для тебя большого труда, было бы славно, если бы ты уважала и Диану тоже.              - О, я буду, - холодно отзывается Саманта, – когда она научится уважать меня в ответ. Я больше не ребенок, и мне бы хотелось, чтобы она это поняла. – Она окидывает брата сердитым взглядом. – И было бы славно, если бы ты хоть немного поддержал меня, Фокс. Тебя и вправду устраивает, что кто-то обращается со мной так, как она, или все дело в ней самой?              Малдер вздыхает и проводит рукой по волосам.              - Я поговорю с ней, ладно? – говорит он. – Я напомню ей, что и сам был таким же упрямым в своих убеждениях, как ты, когда мне было пятнадцать, и попрошу ее быть добрее.              - Ты можешь попросить ее, - вздыхает Саманта, - но сомневаюсь, что она послушает. Уж точно не после твоего отъезда.              Малдер стискивает зубы, но предпочитает промолчать. И хотя менее благородная сторона натуры Скалли наслаждается этим, она чувствует, что пора сменить тему.              - Послушайте, Саманта, - начинает она, - я надеялся, что вы сделаете мне небольшое одолжение. - Малдер удивленно приподнимает бровь, и Скалли хитро усмехается ему. – Может, вы снабдите меня парочкой смущающих историй о своем брате, когда он был моложе? Ну, знаете, чем-нибудь, что я смогу распространить в полку, чтобы убедиться, что наш новый полковник не воспринимает себя слишком уж серьезно.              Глаза Саманты мгновенно зажигаются озорством, и Малдер заметно бледнеет.              - Скалли, пожалуйста, помни, что когда мы вернемся обратно в лагерь, - предупреждает он ее, - я могу с легкостью назначить тебя на рубку деревьев, копание канав, вырезание кустарника,или еще на какое-нибудь неприятное и изнурительное занятие, которое только смогу придумать.              Скалли ухмыляется.              - Знаю, Малдер, - отвечает она. – И именно поэтому мне понадобятся боеприпасы под рукой – просто на случай.              Саманта, как типичная младшая сестра, более чем счастлива выполнить ее просьбу, и к тому времени, когда трио возвращается в дом, Скалли снабжена приличным запасом унизительных историй о юном и куда более импульсивном Малдере, чтобы гарантировать, что, захоти она, и сможет шантажом добиваться наиболее легких назначений до самого конца войны.