В тусклом, мерцающем свете

*** Глава 5 Январь 1864 года Калпепер, Вирджиния              Поначалу Скалли испытывает нервозность от необходимости проводить время в компании Билла Малдера после выказанного им весьма прохладного отношения к ее пребыванию в доме, но оказывается, что ей не о чем беспокоиться. Когда Саманта заканчивает перешивать одежду брата, Скалли наконец покидает свою новую комнату, только чтобы узнать, что Билл почти каждый день проводит вне дома.              - У него много важных дел, требующих его внимания, - поясняет Тина Малдер тем утром, когда Скалли впервые присоединяется к ним за завтраком внизу. – Как здесь, так и во Фредериксберге.              - Совместные интриги со Спендером, скорее всего, - бормочет себе под нос Малдер, и мать окидывает его хмурым взглядом.              - У твоего отца много обязанностей, Фокс, - упрекает она его. – Некоторые из них связаны с тем, чтобы дом, поля и состояние процветали, когда тебе придет время их унаследовать. Тебе следует поблагодарить его, а не иронизировать.              Малдер погружается в задумчивое молчание до конца завтрака, который, к счастью, вскоре заканчивается, так что Малдер, Скалли и Саманта могут сбежать от угрюмого настроения Тины. По предложению Малдера, они отправляются в библиотеку, подальше от шума и суеты, царящих в остальном доме.              - Как думаешь, чем папа на самом деле занимается, проводя столько времени вне дома? – спрашивает Саманта, опустившись в плюшевое кресло, тогда как Скалли осторожно усаживается на диван напротив окна. Малдер располагается рядом с ней. Соблазн прислониться к нему, позволить ему обнять себя, невероятно силен, почти непреодолим, но ее останавливает опасение, что Тина (или любой из рабов, помимо Джеймса, который мог прочитать им лекцию о пристойном поведении, но не выдал бы Биллу или Тине) может войти без предупреждения.              - Честно говоря, понятия не имею, - отвечает Малдер. – Это ты жила с ним под одной крышей в течение последнего года. Я бы предположил, что к настоящему времени ты, вероятно, будешь иметь куда лучшее представление о том, что происходит, чем я.              - Не особо, - признает Сэм. – Он редко бывает дома, а когда все же возвращается, то запирается в библиотеке или в гостиной с мистером Спендером или еще с кем-нибудь из своих дружков. – Она кривится от отвращения. – Был там один странный мужчина, который приходил в дом мистера Спендера во Фредериксберге ужасно часто. И у меня от него мурашки.              - А от Спендера, значит, нет? – уточняет Малдер.              - Разумеется, от него тоже, но по-другому, - отвечает Саманта. – Мистер Спендер всегда такой… холодный. Судя по его виду, он считает, что мир вокруг может сгореть дотла, и ему на это было бы совершенно наплевать. Но тот другой мужчина… - Она содрогается. – Он смотрит на меня так, словно ему бы хотелось зажарить меня на ужин.              Малдер хмурится, мгновенно обеспокоенный этим заявлением.              - И отец ничего ему по этому поводу не сказал? – спрашивает он, и Саманта качает головой.              - Я встречала его только в доме во Фредериксберге – по крайней мере, пока что. Думаю, раз это дом мистера Спендера, папа вряд ли считает, что может возражать против выбора гостей. Так что я просто стараюсь оставаться наверху, подальше от них, или отправляюсь на прогулку или поездку в экипаже всякий раз, как Алекс составляет компанию остальным.              Как только Саманта называет это имя, Скалли резко вскидывает голову, а сидящий рядом с ней Малдер вздрагивает от неожиданности.              - Алекс? – переспрашивает он, и Саманта кивает.              - Да, Алекс Крайчек, так его зовут. Не знаю, приходится ли он сыном одному из друзей отца или мистера Спендера, но вероятнее всего, так оно и есть, потому что он гораздо моложе всех остальных в их маленькой компании.              Малдер переводит взгляд на Скалли, озадаченно хмурясь.              - Тот подслушанный тобой разговор в переулке во Фредериксберге прошлым летом, - говорит он. – Тем вечером, когда мы поехали в театр с Дианой. Разве ты не говорила, что…              - Да, того мужчину звали Алекс, - соглашается Скалли. – Думаешь, это может быть тот же человек?              - Полагаю, что это довольно удивительное совпадение, если это не он, - признает Малдер. Саманта недоумевающе переводит взгляд между ними.              - О чем вы? Какой разговор? – спрашивает она. Скалли прикусывает язык; каким бы сильным ни было ее предчувствие касательно участия Дианы в каких-то темных делишках, она не может утверждать этого наверняка и хотя и поделилась своими соображениями с Малдером, чтобы предупредить его о возможной угрозе, но не чувствует себя вправе рассказывать о своих подозрениях кому-то еще – особенно тому, кто, как ей кажется, испытывает еще более сильное, чем она, предубеждение против Дианы.              Малдер, однако, не склонен к проявлению подобной щепетильности.              - Вечером того дня, когда мы со Скалли прибыли во Фредериксберг в прошлом июле, - начинает он, - и отправились смотреть «Макбета» с Дианой, Скалли вышла в антракте подышать свежим воздухом и услышала, как Диана разговаривала в переулке с кем-то по имени Алекс.              Эта информация не производит на Саманту такого сильного впечатления, как ожидала Скалли.              - Да, Диана с ним знакома, - подтверждает она. – Я много раз видела, как они общались во Фредериксберге. Мне всегда казалось, что они друзья.              - Когда я спросил ее об этом, - нахмурившись, продолжает Малдер, - она сказала мне, что этот Алекс просто друг мистера Спендера, надеявшийся на то, что Спендер предоставит его сыну работу в одном из своих офисов в Калпепере. - Саманта недоверчиво фыркает. – Полагаю, это неправда?              - Я никогда не видела Алекса Крайчека в Калпепере, - отвечает она. – И на вид он примерно вашего с Дианой возраста, так что если только мистер Спендер не начал с недавнего времени нанимать на работу грудных детей, не представляю, как у него может быть достаточно взрослый ребенок, чтобы история Дианы обрела хоть какую-то правдоподобность.              Малдер встревоженно смотрит на Скалли.              - Есть вероятность, что это был другой Алекс, - приводит она слабый довод, но Малдер грустно качает головой. Скалли не чувствует никакого триумфа, который, как ей когда-то казалось, она испытает, если убедит Малдера в том, что Диана не та, за кого он ее принимает: вместо этого она ощущает сильнейшую скорбь, осознавав, каким преданным он, должно быть, себя сейчас считает.              - Я бы поверил этому, Скалли, если бы не последняя ночь перед моим отъездом из дома Спендера и возвращением в лагерь… - Он внезапно замолкает, неуверенно покосившись на Саманту, которая слушает их разговор затаив дыхание. – Ну… ты помнишь, как мы поругались, когда вернулись домой из театра, да? – Скалли кивает; как она может забыть? – Ты выдвинула… обвинение. Ты предположила, что Диана может попытаться кое-что сделать, и я разозлился и накричал на тебя. – Скалли с трудом сглатывает при воспоминании о его гневе, о том, каким холодным был его взгляд, когда она заявила, что Диана двулична, что она может попробовать соблазнить его ради информации, которую затем передаст своему отцу.              - Я помню, - только и говорит она. Малдер прикусывает губу и снова бросает нервный взгляд на Саманту.              - Ну… думаю, что, возможно, она пыталась сделать именно то, о чем ты меня предупреждала, - признает он, отчего у Скалли сердце обрывается, а внутренности словно скручиваются в тугой узел. Она вдруг осознает, что после его возвращения в полк из увольнительной так и не спросила о том, что еще произошло между ним и Дианой. Опасаясь снова вызвать его гнев, она решила оставить все как есть, предпочла довериться его суждению по данному вопросу. Он же, со своей стороны, тоже ничего не рассказывал… а после той ночи в лесу, когда он учил ее играть в бейсбол и потом поцеловал, о Диане они оба думали в последнюю очередь.              Скалли вспоминает о том, как Малдер сказал ей тем утром, когда они проснулись в постели, когда они занимались любовью, что никогда прежде этого не делал – так же, как и она. Мысль о том, что он мог солгать – или подразумевал некую техническую сторону вопроса – причиняет ей невыносимую боль.              Выражение ее лица, должно быть, выдает ее тревогу, потому что Малдер вдруг берет ее руку в свою, крепко сжимает и затем неохотно отпускает.              - Она пыталась, Скалли, пыталась! – горячо заверяет ее он. – Она не преуспела, в основном потому, что твои обвинения заставили меня проявить осторожность.              Скалли достаточно заглянуть ему в глаза, чтобы понять, что он говорит правду. Кивнув, она расслабляется и делает глубокий вдох, чувствуя, как болезненное напряжение в животе ослабевает.              - Ты мне об этом не рассказывал, - говорит она, стараясь, чтобы голос не звучал обвиняюще.              - Знаю, - отзывается Малдер. – И сожалею об этом. Полагаю, даже после этого я не хотел верить, что ты права, что некогда близкий мне человек мог использовать меня подобным образом. – Он робко улыбается ей. – Это научит меня впредь прислушиваться к тебе.              - Так что… - сильно нахмурившись, вставляет Саманта. – Ты говоришь, что я, возможно, была совершенно права, все это время не жалуя Диану? Что она и вправду руководствовалась отнюдь не твоими интересами?              Скалли не может удержаться от смеха, тогда как Малдер лишь закатывает глаза.              - Не притворяйся, что не жаловала ее, потому что она пыталась использовать меня, Саманта, - упрекает он сестру. – У тебя возникали с ней трения из-за того, что она обращается с тобой скорее как с младшей сестрой, чем с другом или равной себе.              Саманту явно обижают его слова.              - Нет, Фокс, это ты обращаешься со мной как с младшей сестрой, - возражает она. – Диана всегда относилась ко мне как к досадной помехе, словно она вынуждена иметь со мной дело. Словно я какой-то неприятный побочный эффект, неизбежное зло, с которым ей приходится мириться, чтобы быть с тобой. И этого более чем достаточно для меня, чтобы не жаловать ее, даже если ты не способен этого видеть.              Судя по выражению лица Малдера, он уже готов разразиться гневной отповедью, но Скалли предупреждает эту вспышку, нежно касаясь его руки своей.              - В ее словах есть смысл, - тихо замечает она. – Когда мы росли, вокруг постоянно бегали друзья моих братьев и сестры, которые вечно дразнили меня… - Она с сочувствием смотрит на Саманту. – Но делали это не со зла, а просто ради веселья. Никто из них никогда не разговаривал со мной так, как Диана говорила с твоей сестрой.              Малдер переводит взгляд со Скалли на Саманту.              - Мне… мне жаль, Сэм, - в конце концов извиняется он. – Полагаю, я просто не думал, что Диана хотела действительно оскорбить тебя… я всегда полагал, что…              - Что такова уж Диана, - кивнув, закончила за него Саманта. – Знаю. Держу пари, что ты и лейтенанту Скалли предложил то же самое оправдание того, почему Диана была столь холодна с ней…              - С ним, - шипит Малдер, мельком глянув на дверь библиотеки.              - С ним, - поправляет себя Саманта. – Во Фредериксберге.              - Именно так, - с трудом признает Малдер. – И прошу прощения у вас обеих. У тебя, Сэм, за то, что никогда не просил Диану быть к тебе добрее. И у тебя, Скалли, за то, что не отнесся к твоим словам серьезнее. Я был совершенно слеп.              - Но ты, должно быть, хоть немного внял моим предупреждениям, - утешает его Скалли. – Иначе ты бы… - Она замолкает и бросает быстрый взгляд на Саманту. – Иначе бы все могло закончиться совсем по-другому.              - Полагаю, что так, - признает Малдер и снова погружается в молчание, смотря в окно на замерзшую голую землю.              - Так что нам теперь делать? - спрашивает Саманта, и Малдер хмурит брови.              - По поводу чего? – уточняет он.              - По поводу Дианы, - поясняет Саманта. – Теперь, когда мы знаем, что они с мистером Спендером что-то затевают. И с нашим отцом.              - Мы ничего не станем делать, Сэм, - со вздохом отвечает Малдер. – Я буду осторожен и постараюсь, чтобы посылаемые мною домой письма не содержали никакой важной информации.              Саманта потрясена до глубины души.              - Но, Фокс, они, возможно, замышляют что-то против тебя! – протестует она.              - Они не замышляют ничего конкретно против меня, Сэм, - поясняет он. – Они замышляют против Союза. Что ожидаемо, ведь идет война, а отец всегда был фанатично предан Вирджинии. – Малдер принимает задумчивый вид. – А вот Спендер… думаю, его преданность принадлежит тем, кто может принести ему наибольшую прибыль. Он не из Вирджинии, он даже не южанин. – Он качает головой. – В любом случае, если я вызову отца на разговор и обвиню в шпионаже в пользу Конфедерации, он, вероятнее всего, рассмеется мне в лицо и спросит, чего еще я от него ожидал.              - Но если он участвует в заговоре против Союза, тогда он заодно вредит и тебе, - возражает Саманта.              - Он смотрит на это иначе, - отвечает Малдер.              - Вынуждена согласиться с вашим братом, Саманта, - тихо добавляет Скалли. – Если ваш отец и вправду занимается тем, в чем мы его подозреваем, тогда я действительно считаю, что вам лучше всего притвориться, что вы ничего об этом не знаете.              - И держаться как можно дальше от этого Алекса Крайчека, кто бы он ни был, - мрачно добавляет Малдер. – И не только от него. Любого, кто смотрит на тебя так, что ты чувствуешь себя неуютно или испытываешь ощущение опасности, обходи за милю, хорошо?              Саманта явно не готова с этим согласиться.              - Я не собираюсь просто сидеть сложа руки, когда ты можешь пострадать, Фокс, - протестует она, и Малдер разражается смехом, однако тут же вновь принимает серьезный вид, увидев обиженное выражение ее лица, и, наклонившись ближе, по-доброму ей улыбается.              - Сэм… я сражаюсь на войне, - мягко напоминает он ей. – И в буквальном смысле тысячи людей пытаются причинить мне вред.              - Но, разумеется, он сделает все, что в его силах, чтобы не дать им всем преуспеть, - быстро вставляет Скалли, заметив, что после его слов Саманта расстраивается еще сильнее. – И я хочу, чтобы вы знали, что я тоже сделаю все, что в моих силах. Я вам обещаю.              - Суть в том, Саманта, - продолжает Малдер, - что, с точки зрения отца, он исполняет свой долг патриота, тогда как именно я предаю свою семью. Думаю… - Он вздыхает, снова выглядывая в окно. – Думаю… что если отец не поставил на мне крест, не вычеркнул из семьи, когда я сбежал из дома, чтобы вступить в армию Союза… он определенно это сделал, когда я прошлым летом покинул дом Спендера. По правде сказать, я удивлен, что он еще не вызвал патруль конфедератов, чтобы отправить нас со Скалли в лагерь для военнопленных.              - Он бы никогда так не поступил, Фокс, - в ужасе восклицает Саманта, но Малдер лишь пожимает плечами.              - Может, поступил бы, может – нет, - отвечает он. – Я не знаю. И чем дольше мы со Скалли остаемся здесь, тем выше вероятность того, что он решит, что присутствие двух офицеров Союза под его крышей плохо на нем скажется. Вот почему я хочу, чтобы мы со Скалли вернулись в полк, как только ей… ему станет лучше.              Поняв по выражению лица Саманты, что та намерена продолжать спор, Скалли спешит вмешаться.              - Он прав, - мягко вставляет она. – Лучшее, что вы можете сделать, это сами оставаться в безопасности. – Она усмехается Малдеру. – А я тем временем сделаю все от меня зависящее, чтобы позаботиться вот о нем ради вас.              - Могу я, по крайней мере, рассказывать вам то, что сумею подслушать? – спрашивает Саманта. – В письмах, я имею в виду. Я стану формулировать их так, чтобы посторонние люди и понятия не имели, о чем я пишу, в отличие от вас, ведь вы будете знать, что искать.              Малдер с явным сомнением смотрит на Скалли.              - Для тебя это большой риск, Сэм, - говорит он. – И я мало что смогу сделать с этой информацией, даже если ты сумеешь выяснить, что задумали отец со Спендером. Я не хочу, чтобы тебя поймали подслушивающей под дверью.              - Я не буду этого делать, Фокс, обещаю, - увещевает его Саманта. – Я просто… не могу сидеть, занимаясь вышиванием, пока ты рискуешь своей жизнью ради дела, в правильность которого я верю ничуть не меньше тебя. Если бы я родилась мальчиком, то сбежала бы из дома, чтобы сражаться с тобой бок о бок – ты знаешь, я бы так и сделала… но я не могу. Так что, пожалуйста, просто позволь мне делать то, что в моих силах, хорошо?              Малдер вздыхает.              - Хорошо, Саманта, - сдается он. – Можешь писать мне о том, что случайно услышишь – а не подслушаешь специально – или о том, что увидишь и сочтешь подозрительным. Но никаких игр в шпионов, никаких пряток в шкафах или за диванами, никакого прикладывания пустых стаканов к стене библиотеки, когда отец разговаривает там с друзьями. – Скалли видит, как Саманта тщательно обдумывает сказанное, ища лазейки в списке запрещенных братом действий. От Малдера, похоже, это тоже не ускользает, потому что он неумолимо продолжает: - Никаких шагов, которые могут привлечь к тебе внимание. Пообещай мне, Саманта, хорошо?              - Хорошо, хорошо, обещаю, Фокс, - в конце концов соглашается она, явно не слишком довольная этим вынужденным согласием. – Но только если ты пообещаешь, что будешь осторожен и не станешь зря рисковать на поле боя.              Малдер улыбается.              - Обещаю, Сэм. По окончании войны мы со Скалли оба вернемся домой целыми и невредимыми. – Он усмехается Скалли. – И где бы мы ни были, ты всегда будешь для нас желанным гостем.