Разбитые складываются в цифры

I'm tired, so tired of walking through this fire If you want to find me I'll be here In my room

— Ты похож на говно. — И тебе доброе утро. Яку устало протирает глаза и протягивает руку. Суга с радостным видом хлопает по его ладони своей, получает в ответ раздражённое шипение и только после этого кладёт в руку нужную папку с медицинскими документами. — Недосып? — заботливо интересуется он. — И это тоже. — Плохи у тебя дела, я правильно понимаю? — Похоже на то. Суга хмурится, закидывает ногу на ногу, осматривает Яку изучающим взглядом с головы до ног. — Что у тебя с антистрессовыми? — Меня от них рвёт, — кривится Мориске. — Охренеть, ты чего там с дозировкой вытворяешь? — Сугавара волнуется уже не на шутку. — Думаю, у меня развилась непереносимость или типа того, — Яку вздыхает и отмахивается рукой. — Слушай, это ерунда, правда. Пройдёт. — Ну конечно, — Суга послушно отступает, хоть и сомнений нет, что меньше переживать он не станет. — Не можешь найти утешения в таблетках — ищи его в надёжных и крепких объятиях с большими тёплыми ладошками. — Опять эти твои намёки, — закатывает глаза Яку, рукой упираясь в стол. — Какие уж тут намёки, я прямым текстом уже говорю вам с Хайбой пожениться. — Если всё Бюро поделилось на парочки, то это не значит, что я к этому тоже имею отношение. — Парочки? — недоумённо моргает Сугавара. — Понятия не имею, о чём ты. В кабинет заглядывает Дайчи, встревоженно вертит головой, осматривая помещение. — Суга, у тебя мой галстук? — Вон на диване висит, — указывает пальцем Суга, с беззаботным видом покачивая ногой. Дайчи пробегает в кабинет с растерянной улыбкой и наспех брошенным “здрасьте-извиняюсь-хорошего-дня”, забирает свой галстук, кивает на прощание обоим и покидает кабинет. — Всё ещё не понимаю, о чём ты, — пожимает плечами Суга, разворачиваясь на стуле обратно к столу. — Ой да иди ты, — усмехается Яку, направляясь к дверям. — Не упускай контроль, Мори, — бросает ему вдогонку Суга и снова прокручивается на стуле — он обожает этот стул, серьёзно. — Бездну ты укротил бы без сомнения, но всё равно лучше не торопись к ней. — Не волнуйся, я срываться пока не собираюсь, — успокаивает Яку, которому честно не помешала бы вера в собственные слова. — Я бы попросил тебя приберечь для меня местечко в аду, но мы и так все там уже давно. — Я так люблю эти утренние разговоры, воодушевляющие и полные веры в прекрасное. — В моём офисе все иронично беседуют про суицид. — А иронично ли? Суга смеётся, и Яку его понимает — сам только так и держится. — Я сваливаю, пока не засел тут с тобой на весь день, — Мориске с радостью засел бы, на самом деле, ещё бы и Иваизуми сюда с его тайными отборными алкогольными запасами, но оставлять без присмотра два отдела — себе дороже. А ещё Суга всё-таки переоценивает Яку. Бездну укротить нельзя — к бездне можно привыкнуть, но играть при этом всё равно придётся по её правилам. — Я закончил отчёт по прошлому делу, Яку-сан. Яку зевает и открывает пересланный файл. Отчёты Льва в последнее время радуют, уже не напоминают, как раньше, запись в дневнике младшеклассника, вернувшегося со школьной экскурсии, или восторженный отзыв на просмотренный боевик. Ладно ещё из исполнителей дурь выбивать, но как это чудо умудрилось сдать экзамены и вывалиться из университета прямиком на голову Яку — загадка. — Будете меня хвалить? — спрашивает Хайба, нависает над столом и заглядывает прямо в лицо. — Не получишь от меня подзатыльник — считай, уже успех, — фыркает Яку, отпихивая его плечом. Лев маячит перед глазами пластырем над левой бровью — весёлые улыбающиеся львята прикрывают царапину, геройски полученную на недавнем задании. Инспектор Бюро Общественной Безопасности, серьёзный уважаемый человек — какой к чертям пластырь с львятами, ну Лев Хайба, ну грёбанный стыд. Какой же милый придурок, боже мой. — Уже не болит, — спешит порадовать Лев, заметив мельком брошенные взгляды Яку. — Я не спрашивал, болит или нет. — Я знаю, что вы переживаете. — Нужен ты мне будто. — Ещё как нужен. Яку хочет возмутиться, мол, что этот сопляк тут о себе возомнил, но его отвлекает раздавшийся хоровой хохот Куроо с Бокуто, склонившихся над планшетом и ржущих над каким-то очередным идиотизмом из интернета. — А ну хорош гоготать там, бессовестные ленивые жопы! — у Яку крик обрывается зевком, и все слова растягиваются на гласные, пропетые негодующим пещерным человеком. Куроо с Бокуто тут же охотно его передразнивают, и тогда Яку швыряет в них смятым стаканчиком из-под кофе, попадает по голове Бокуто, и тот оскорблённо ахает и грозится вызвать полицию. В их сторону хмыкает исполнитель Ямамото, но к бардаку не присоединяется. От них с исполнителем Фукунагой вообще редко проблемы и шум, особенно от Фукунаги. Ямамото с Фукунагой год провели в реабилитационном центре в палатах друг напротив друга, общались через стекло на языке жестов, и Ямамото ждал их совместной выписки, чтобы наконец поговорить без стекла и с помощью голосов, и на свободе выяснилось, что пообщаться им подобным образом так и не удастся — Фукунага не говорит после пережитого в детстве несчастного случая. За вознёй Мориске теряет бдительность и не замечает, как Лев тянет руку и успокаивающе гладит его по голове, тут же отскакивая в сторону и плюхаясь к себе за стол. Яку стреляет в него уничтожающим взглядом и возвращается к работе. Глаза упрямо слипаются, курсор теряется где-то в сонной пелене, и голову так и тянет вниз уложить на сложенные руки, и шум вентилятора так непривычно успокаивает. Чересчур успокаивает, мать его, и Яку понимает это, открыв глаза. Он умудрился уснуть в офисе, в данный момент пустующем, дёргается в недоумении и чуть не роняет накинутую на него куртку. — Ах ты ж заботливый щенок, — шипит сквозь зубы Яку, узнав на себе куртку Льва. Вышеупомянутый негодяй появляется в дверях офиса, заходит внутрь, почти крадясь, обнаруживает Яку уже проснувшимся и приветственно улыбается. — Какого хрена? — возмущается на него из полумрака Мориске. — Мы со всем разобрались, — успокаивает Лев, на свой риск подходя ближе. — С чем? — Ну с фотографом этим, приехали в его мастерскую, у него коэффициент 130, выстрелили из парализатора, доставили в Бюро. — Меня какого чёрта не разбудили? — злится Яку и кивает в сторону столов Бокуто и Куроо. — И где эти два дятла? — Ты так мило спал, никто не решился тебя тревожить, мы и поехали без тебя, а эти в кафетерий пошли. Яку чувствует, что вот-вот лопнет от негодования, а ещё понимает, что выбираться из-под тёплой куртки совсем не хочется. — Да брось ты, ничего же страшного не случилось, — пытается приободрить его Лев, улыбается этим своим ребячеством дурным и постоянно подбирается раздражающе близко. — Считай это нашим удачным днём. — Зато ты выспался. — У тебя мозгов нет. — А у тебя веснушки. Лев наклоняется ближе, разглядывая чуть заметные крапинки на носу и щеках, и Яку, пользуясь моментом, рывком отдирает с его лба пластырь. — Бесишь меня. — Какой же ты злюка, — ноет Лев, шипя от боли. — Повозникай мне тут. — У меня котёнок такой был в детстве. Яку скрещивает руки, ухмыляется и угрожает: — Я ведь и поцарапать могу. — Ну только если спину мне. Яку недоверчиво прищуривается, спросонья не до конца ещё соображая. — Погоди, это сейчас был намёк на что-то пошлое? — Где? — с тревогой спрашивает Лев. — Совсем сдурел уже? — Походу да, — соглашается Хайба и озадаченно чешет затылок. — Что-то я прям сам не ожидал. — Пошёл вон. — Я только пришёл. — Ни стыда, ни совести. — Тебе кофе принести? — Сам схожу. Яку всё-таки скидывает с плеч куртку, выходит из офиса под внимательный и загадочный взгляд Льва, бредёт до кофейного аппарата, останавливается посреди коридора, смотрит на свою сжатую в кулак руку. Контроль ускользает, просачивается сквозь пальцы, и это плохо, просто чертовски плохо. — К нам двух инспекторов молоденьких на стажировку прислали, хочешь себе одного? Яку поднимает взгляд с тарелки, задумчиво жуя. — Зачем оно мне? — У меня они грызутся друг с другом, давай хотя бы одного вам перекинем, — предлагает Савамура, замечает тянущуюся руку и любезно передаёт Яку соль. — У нас достаточно народу, так что откажусь, — Мориске добавляет соли в тарелку и усмехается. — Это вот эти, которые высокий угрюмый и шебутной рыжий? Которые недавно тут из-за котлеты подрались? — Точно, — довольно кивает Дайчи. — У меня в отделе придурков хватает, спасибо. — Ну Яку, ну возьми хотя бы рыжего. — Чёрт, Савамура, прекрати торговаться инспекторами. — Оба очень способные, но рыжий вот только чересчур активный, за ним глаз да глаз нужен. — Я бы взял угрюмого, чтобы курить с ним сердито. — Вот тебе обязательно надо портить пацана? — Вот ты и попался, папаша, — Яку победно щёлкает пальцами. — Сам возись со своими детёнышами, ты же уже к ним прикипел, по тебе видно. Савамура вздыхает и всё-таки сдаётся, а Яку и правда своих дуралеев хватит по самое горло, и ему важно уже сломленным не дать пойти дальше трещинами, а дурного Льва уберечь от пуль и не менее губительных цифр. — Нам пришлют новых инспекторов? Яку поворачивает к Льву голову, не отрывая при этом взгляд от отображаемых голо-браслетом данных. — Кто сказал? Лев как-то непонятно мнётся, и Яку краем глаза подмечает, с каким напряжением он сжимает руль. — Ну просто в Бюро стажёров присылают, а у нас в отделе всего два инспектора, вот я и подумал, что их к нам будут направлять. — Ну если направят прям по приказу, то придётся с ними возиться, что ж, — вяло отзывается Мориске, пролистывая страницы документа. — То есть у тебя может появиться другой младший инспектор, за которым ты будешь присматривать? — у Льва голос вдруг пропускает жалобные нотки, и сам он как-то дёргается, угрюмо уставившись на дорогу. Яку едва сдерживает рвущийся наружу смешок, отключает браслет и разворачивается к Хайбе, разглядывая его с нескрываемой насмешкой. — Ты вот всерьёз сейчас ревнуешь меня к новичкам? — спрашивает он, откровенно веселясь. — Я не… — Детский сад, Лев, ну тебе самому не смешно? Лев морщит нос, такой смешной в этих своих переживаниях на пустом месте, такой дурной никак не подстрижёт отросшую и падающую на глаз чёлку, такой неожиданно красивый в проскальзывающем свете проносящихся мимо фонарей. Яку откидывается на спинку сидения и улыбается. — Не будет у меня вместо тебя никакого другого исполнителя, не переживай, — успокаивает он, расслабленно прикрывая глаза. — Во всяком случае, такого, как ты, уж точно. — Такого идиота неслыханного, ты хотел сказать? — поправляет Хайба, заметно приободряясь. — Я почти сделал из тебя человека, так что достойная мне замена уже почти готова. — Я не собираюсь быть твоей заменой, — снова становится серьёзным Лев и оборачивается на Мориске. — Я хочу быть тебе равным, а не вместо тебя. У Яку внутри отчего-то невыносимо тянет, и он не понимает, чем всё-таки Льва заслужил, не только в том плане, что он та ещё головная боль, но он ещё и до ужасного хороший, а Яку уверен, что хорошего не заслуживает уж точно. Лев болтает без остановки, рта не закрывает практически всю обратную дорогу. Они добираются до Бюро, въезжают на подземную парковку, и Лев уже собирается выходить из машины, как Яку хватает его за галстук, тянет на себя и целует. Лев сперва замирает перепуганным изваянием, но быстро оживляется, перехватывает инициативу и даже находит, куда деть руки. У Яку с контролем явные проблемы, но порой утрачивать его оказывается даже приятно. — Ну так что, Ойкава, какие мысли? Ойкава фыркает с заднего сидения, с важным видом скрещивает руки, локтями упираясь в сидящих по бокам от него Куроо с Бокуто, пытаясь хоть немного между ними протиснуться. — Профессор, конечно, хоть и подозрительно увиливает, но к убийству он отношения точно не имеет, — заверяет он, игнорируя Бокуто, недовольно ёрзающего рядом. — Я бы на вашем месте обратил внимание на трёх его студентов, с которыми мы разговаривали в последнюю очередь. — А что с ними? — не понимает Яку. — Не мешало бы разузнать, каким образом они получали у него зачёт, — загадочно отвечает Ойкава. — Точнее, что профессор заставлял их для этого делать. — Опа, — выдаёт Куроо. — Это ты вот про этих трёх перепуганных пареньков, которые всё глаза отводили? — уточняет Яку, останавливая машину на светофоре. — Они могут просто нервничать из-за экзаменов или просто побаиваться разговоров с полицией. — Слушай, ты позвал меня, чтобы я последил за людьми и, как психолог, сделал выводы, так вот я увидел даже больше, чем мы планировали, — спорит с ним Тоору, недовольный тем, что в его словах сомневаются. — Народ, а у этих ребят психопаспорта в последнее время заметно потемнели, — окликает всех Бокуто, проверяя личную информацию обсуждаемых студентов и результаты недавних проверок их оттенков. — Ах он скотина, — поражается Куроо и тянется к передним сидениям. — Поехали тогда арестуем этого профессора, что ли? — У него психопаспорт в порядке, для ареста нет оснований, — подмечает Лев и выжидающе смотрит на Яку. — Пригласим всех троих в Бюро на повторные беседы, — решает Мориске, снова трогаясь с места. — Если подозрения подтвердятся, будем новое дело заводить. В машине повисает тишина, гнетущая и время от времени разбавляемая печальными вздохами. — Слушайте, давайте рванём в подпольный бар какой-нибудь, — предлагает вдруг Куроо в попытке сбросить нахлынувшую тоску. — Начинается, — закатывает глаза Ойкава. — Да ну, давайте в зоопарк лучше, — вмешивается Бокуто. — Давайте в бар, а потом в зоопарк, — идёт на компромисс Тетсуро и наклоняется вперёд. — Лев, ты же понесёшь пьяного Яку на ручках? — Конечно, — отвечает Лев без раздумий. — Вот видишь, — обращается Куроо к Яку, слегка хлопнув его по плечу. — Так, ну-ка притухли все, — Яку обрывает обсуждение, вызывая на заднем сидении волну возмущения. Яку вовсе не из тех людей, которые из-за опасений за свой психопаспорт избегают людей с завышенным коэффициентом — пусть всякие там Ушиджимы из Министерства подобным образом с ума сходят. Мориске со всеми этими ребятами готов рвануть куда угодно, если честно, да и подобные массовые загулы они уже проворачивали, только с ними были ещё Кенма, Акааши и Суга, и это безумие неслыханное, но они же такие безумцы восхитительные, и никакими цифрами это не вычислить, не разложить на оттенки и не понять бездушным машинам с искусственными голосами. Сзади уже планируют какое-то веселье на вечер после смены, и необъяснимое и согревающее хорошо накатывает внезапной волной, и Яку даже улыбается, даже переглядывается с Хайбой и не считает это неуместным, он вообще готов сейчас куснуть его за нос, но авторитетный статус главы отдела велит вести себя прилично. И пока всё под контролем — он хоть и непостоянный до отвратительного, вёрткий и сволочной, но Яку его всё же чувствует. Вот бы только продлилось это как можно дольше. Временные затишья ну такие всё-таки ублюдочные. Невыносимое наваливается одно за другим, хоронит под собой без возможности вдохнуть и пошевелиться, и таким невероятным кажется момент, когда вдруг показалось, что всё не так уж и плохо. Всё плохо, и таблетки делают только хуже, и чёртовы нимбы, и Бокуто слетает с катушек прямо посреди задания, и Кенму привозят раненого, и ещё до чёрта всего, от чего не сбежать, не отвернуться и не забыться, потому что оно нашёптывает в тишине и вырисовывается даже под сомкнутыми веками. Яку не помнит, сколько таблеток в себя закидывает, но понимает, что явно перестарался, когда стол перед ним рассыпается на мозаику, а лица сидящих напротив Ямамото с Фукунагой превращаются в расплывчатые пятна. Яку поднимается из-за стола, но мир за ним не поспевает и опрокидывается, и Мориске заваливается вбок, и его подхватывает подскочивший со своего места Лев. — Поймал! — вскрикивает он, и Яку открывает глаза и размыто видит его встревоженное лицо. — Эй, что с тобой? О да, какой уж тут контроль, когда ты практически теряешь сознание прямо в офисе. Ямамото и Фукунага тоже встают со своих мест и смотрят обеспокоенно. — Просто голова закружилась, — пытается успокоить их всех Яку и медленно поднимается. Лев продолжает его удерживать, оглядывая с явным недоверием. — Ехал бы ты домой, — советует он, хмурясь. — Упал что ли? — Нет, это ты упал. — Я в порядке, — Яку выпутывается из рук Хайбы, встаёт на ноги, всё ещё слабо покачиваясь. — Он прав, вам лучше отдохнуть, — подключается Ямамото, и Фукунага за его спиной настойчиво кивает. Яку злится, на всё вокруг и больше всего на себя, но не находит сил даже спорить. — Если вдруг вызов, то пусть с вами едет кто-нибудь из третьего отдела, — наставляет он, слегка онемевшими пальцами поправляя пиджак. Ямамото кивает и просит не волноваться, а Фукунага показывает жестами “берегите себя”, и Яку в сопровождении Льва покидает офис. — Я тебе сказал не идти со мной. — Но я переживаю. Яку фыркает, снимает пиджак, ослабляет узел галстука и уходит в полумрак спальни, не обращая внимание на топчущегося в прихожей Льва. Он ждёт, что Лев вот-вот развернётся и уйдёт, вернётся в машину и поедет обратно в Бюро, но тот стоит истуканом в ожидании то ли приглашения, то ли наоборот грубого посыла пойти прочь, и в итоге идёт следом. Мориске встаёт у окна, достаёт из припасённой пачки сигарету и молча закуривает, вслушиваясь в приближающиеся позади шаги. — Свои всё-таки завёл? — спрашивает Лев про сигареты. — Куроо задолбался, что я постоянно у него таскаю, — объясняет Яку, тяжело выдыхая. Лев останавливается прямо за спиной, и Яку знает, даже не глядя, что тот сейчас дурашливо вертит головой по сторонам, с любопытством всё осматривая. — Как-то серенько у тебя тут, — тянет он грустно. — У меня дома голограмма саванны, антилопы по гостиной скачут, слоны ходят. — Ну так ты дикарь, конечно, — усмехается Яку, стряхивая с сигареты пепел. —А в спальне рыбки по стенам плавают. — Здорово. — Приходи посмотри как-нибудь. Лев обнимает Яку со спины с какой-то трогательной осторожностью, и хочется выкурить всю пачку за раз и разбить стекло кулаком, чтобы хоть куда-то вырвалось это тянущее и завывающее. — Не пугай меня так больше, — просит Лев, прижимая Яку к груди. — Ой вот не ной только. — Ты не можешь прям всё контролировать. — Ага, хрена с два. — Позволяй хоть иногда контролировать тебя. — Да конечно, пошёл ты. Лев смеётся, чмокает рыжую макушку, и Мориске надеется не свалиться снова без чувств. — Маленький Босс. — Я тебе челюсть сломаю. — Да что такого? Милое же прозвище. Могли бы вообще звать козявкой. — А ты сопля вытянутая. — Пусть. Рука с сигаретой замирает в воздухе, и Лев обхватывает запястье, и оба в тишине наблюдают, как с кончика сигареты ползёт змейкой дым. — Бросай курить. — Не указывай старшим, сопля. — Я младше тебя всего на пять лет. — И ты сопля всё равно. Яку откидывает назад голову, расслабляется в объятиях и прикрывает глаза, и сигарета лениво дотлевает в руке, и тёплые пальцы на запястье считывают пульс. Контроль тает, улетучивается и оставляет без сожалений, но в этот раз без него совсем не страшно. В реальность возвращают запиликавшие на запястьях браслеты, и Яку нехотя открывает глаза. Нигде нет чёртового контроля, и оставшийся без присмотра мир тут же капризно ноет, зазывает сигналами и постукивает по оконным стёклам. — Поехали, — сухо говорит Яку, оставляя окурок в пепельнице. — Ты-то куда? — недоумевает Лев, не торопясь отстраняться и убирать руки. — Я в порядке, — Яку привычно дёргает Льва за галстук, чтобы наклонился, целует в надорванной мимолётности, потому что на забытье нет времени. Они выходят вдвоём в пульсирующий огнями вечер, и бесконтрольное выветривается с запахом сигарет в сгущающемся и продрогшем воздухе.