История одного заговора

      Как же Славу все заебало. Заебали перелеты, аэропорты, самолеты и часовые пояса. Заебали организаторы концертов, которые постоянно проебывались. Заебал Фаллен, который вел себя, как одержимая мамашка, названивая из Питера по семь раз на дню, задавая странные вопросы и почему-то спрашивая, что Слава знает про Рудбоя. Заебал Замай: которого, видит боженька, Слава любил, но который потерял всякое чувство юмора из-за тура и который застрял в другом городе до завтра, что-то перепутав в билетах. Но сильней всего заебали гостиницы, в которых в каждом, сука, городе были траблы. Слава ведь не просил себе страусов, шоколадный фонтан и шлюх-карлиц в номер. Слава просто хотел помыться с дороги, попить чайку и завалиться спать. Но, видимо, требования оказались, блядь, неподъемными, потому что в его номере не было горячей воды и обещанного чайника. Шлюх и страусов, правда, тоже не было, но это скорей радовало. Сбросив очередной (восьмой за день!!) Ванин вызов, проигнорировав Андрюхино "не бухать! Пожри и спать! Буду завтра в 9" (вообще-то он понял это еще из первой смс, и из второй тоже, спасибо!!!), Слава пошел вниз на ресепшн: искать правду, горячую воду и чайник.       Девушка Катя на ресепшене хмурилась, на контакт не шла, Славу, очевидно, не узнавала (спасибо и на этом), хлопала длинными (хотя Славе встречались и длинней, но он не хотел об этом сейчас думать) ресницами и не горела желанием упрощать никому жизнь. - У меня нет горячей воды в номере. И чайника. Можно мне другой номер? - Нет других. У нас два этажа закрыто на ремонт. Все занято. Вчера заехала толпа артистов, а сегодня школьников. В вашем крыле нигде нет горячей воды, стояки перекрыли. - Девушке было откровенно скучно обсуждать чьи-то проблемы – в одном ухе торчал наушник, а на ноуте стоял на паузе какой-то фильм. - Значит, позовите кого-то, кто может проблему решить! - Кого я вам позову? Суббота же. Вечер. Выходной. В понедельник мастер будет. - Вы шутите, да? - Славе хотелось биться головой об стойку, хотелось дать девице подзатыльник, но сильней всего ему хотелось помыться и попить чайку, блядь.       Катя как-то неожиданно встрепенулась, выдернула наушник, даже вроде бы расстегнула пуговку на блузке и вся как-то сразу распушилась, засияла и стала излучать всей собой внимание. Слава сначала воодушевился, но, проследив за ее взглядом, все-таки постучал головой о стойку и, кажется, простонал вслух. К ресепшену шел Оксимирон - ни стоны, ни стучания головой не помогли. Мирон был весь какой-то энергичный, суетливый и явно в хорошем настроении. Не обратив на Славу никакого внимания (сюрприз года, блядь), он облокотился на стойку и начал воодушевленно вещать: - Катенька, милая. У нас проблема. Ты знаешь, у нас несколько номеров, и в них совсем-совсем нет интернета. Днем был - а сейчас нет. Еле-еле ловит в восьмом, но нам нужен везде. Позови кого-нибудь, будь лапкой, нам очень нужно.       Слава пытался сдержаться изо всех сил, но он же не волшебник, блядь. Ладно, выражение лица повернувшегося на его фырканье Мирона, того стоило. Оно, по мнению Славы, стоило всего: ебучих часовых поясов, тупопездных девочек на ресепшене, отсутствия горячей воды и шлюх-карлиц в номерах. Мирон выглядел таким растерянным и даже, кажется напуганным, брови дернулись вверх, ресницы (сука, чертовы ресницы, пушистые и длинные, как у коровок, длинней, чем у девочки на ресепшене!!!) взмыли вверх, рот смешно округлился, и на пару секунд весь он стал каким-то юным и почти симпатичным. Он сбился со своей проникновенной речи, но быстро взял себя в руки. - Ооо. Я не заметил, что тут кто-то есть. Извини. Вы решайте проблемы молодого человека, я подожду. - Мирон снова развернулся к девушке, проигнорировав Славино тихое "как великодушно". Растерянным он больше не выглядел, хладнокровная скотина. - Так мы все решили уже. Нет номеров. Интернет, да? Даже не знаю... - Что значит "решили", милая? Мы ниху... ничего не решили. Я почти уверен, что ни чайника, ни горячей воды у меня в номере не появилось.       Администратор Катя была явно против того, что ее отвлекали от звезды. Она развернулась к Славе всем корпусом, открыла рот, закрыла, снова открыла, перевела взгляд со Славы на Мирона, потом обратно и в итоге прикрыла рот ладошкой. Признала. Спасибо большое (нет). Ее растерянный вид не приносил столько удовольствия, сколько принес вид растерянного Мирона, но все же. Ситуация, видимо, была недостаточно нелепой, поэтому в холле появился еще и Рудбой. Рудбой, который почему-то радостно разулыбался, увидев Славу. Происходящее все больше и больше напоминало плохо срежиссированный ситком. - Как тут у вас задорно! Че-как? Что с интернетом? - Ваня зубасто улыбался, сиял глазами и чуть ли не пританцовывал, обращаясь к Славе. - У тебя концерт, да? Мы тут тоже на пару дней. Крутяк, да? - Ребята. Ну нет никого. Ни сисадмина, чтобы интернет сделать. Ни номеров свободных. Ни сантехника. Только в понедельник. Все ушли на выходные. - Сейчас девочка Катя выглядела искренне расстроенной: одно дело на отъебись работать и не чесаться ради рядового постояльца, другое - не помочь САМОМУ ОКСИМИРОНУ! - Катя. Давайте договоримся. Я смотрю, что там с интернетом, а вы решаете мне проблему с водой? И чайником. - Когда в холле воцарилось гробовое молчание, Слава понял, что спизданул это он. Ну серьезно. Ну что с ним не так. - А вы что, можете? Вы ведь... Вы ведь Гнойный? Вы выступали вместе, да? Тоже музыкант? Я видела в интернете. Вы когда один стояли, я не поняла, а вот так вместе - так сразу узнала! Мирон пытался не ржать, при этом удивленно посматривая на Славу. Катя хлопала глазами. Рудбой стал почему-то еще счастливей. Все, кажется, ждали чуда. - Могу. Я сисадмин вообще-то, - обреченно буркнул Слава, - в свободное от совместных выступлений с Мирон Янычем время. - Вот и отличненько! Давайте так. Мы организуем Славе душ и чай. А Слава посмотрит, что с интернетом, да, Слава? Мы же найдем ему свободный душ сейчас, хоть в одном из наших номеров, да? Чайник выдадим. А Катя - вы Катя, да? - за ночь найдет мастера, который с утра починит водичку. И мы оставим это все между нами и не будем скандалить. Да, Мирош? - Мироша, на взгляд Славы, был не очень согласен, но с довольным Рудбоем не спорил, просто ошарашенно хлопал ресницами и молчал. - Только, наверное, придется к тебе в номер, у меня Порчанский в творческом порыве, да и остальных не хочется гоношить. Решили, да? Вот и заебись.       Они как-то незаметно оказались у лифта, деятельный Ваня успел сообщить номер комнаты Мирона, выяснить, когда у Славы концерт и почему он один. Девочка Катя выбежала из-за стойки, противно цокая каблучками. - Гнойный! Ой, Слава! А вы мне распишетесь? Оксимирон уже расписался. - Она выглядела довольной и протягивала Славе блокнот. - На сиськах? - Что?? - Расписался на сиськах? - Нет. - Наконец-то Слава почувствовал себя капельку отомщенным. Катя выглядела ошарашенной. - Почему на.. на ... в блокнотике. - Тогда прости, милая. Мы выступаем вместе, расписываемся тоже вместе. Он на левой, я на правой. И фото втроем в подарок. Тройничок только по предварительной записи. Катя, кажется, еле сдержалась, но блокнот в Славу не швырнула: там был автограф Оксимирона все таки, - и рассерженно зашагала обратно к стойке. - Сурово. - Справедливо. Я за вещами своими схожу и подтянусь, лады? Сначала душ, потом стулья. Весь в мыле. - Лады. Но ты не волнуйся. Мне приходилось иметь дело с потными мужиками. Я переживу. - Мне очень многого сейчас стоит смолчать и не развить тему потных мужиков в вашей жизни. Цените это, Мирон Янович. - Я ценю. Я очень это ценю… Слава.       На лифте поднимались в неловком тяжелом молчании. На Мирона он старался не смотреть, потому что после короткого разговора, кажется, горели щеки. "Я очень это ценю, Слава". Сссука. Слава чувствовал на себе взгляд Мирона, какой-то давящий и душный. Дребезжащий лифт ничем по обстановке не напоминал площадку батла, но эмоции поднимались какие-то очень похожие. Напряжение, предвкушение, капелька неясной злости и легкое возбуждение. В голове почему-то звучал голос Фаллена: "Не проебись, Слава". Будто это было вообще реально - не проебаться. А еще Слава поймал себя на мысли, что Рудбой чем-то неуловимым напоминал ему сейчас Гришу. Гришу после того, как он спиздил чьи-то сосиски из тарелки или нассал в обувь. Гришу, который осознавал, что сделал что-то не очень правильное, но пиздец приятное. Мысль была странной, да и что общего было у мироновского бэкс-мс и ваниного кота? Нихуя, правильно. Слава вышел на своем этаже, парням было на этаж выше. Вечерок предстоял веселый. - Ваня, молчи. - Я молчу. - Спасибо! - Но ты молодец, я тобой горжусь, Мирон. Правда. - Это не "молчу". Я серьезно. Заткнись. - - У нас осталось что-то пожрать? Он с дороги же. Организуй, пожалуйста.