01.06.2017, четверг, утро
Казама Каташи-сан как раз отворил дверь, чтобы по традиции встать у порога и встречать учеников лично, как вдруг из глубины додзё раздался звонок телефона. Мужчина удивился: обычно ученики, которые собираются пропустить занятие, звонят заранее, ещё вечером. Помимо того, Каташи-сан с утра ставит телефон на беззвучный режим, чтобы не отвлекал во время тренировок. «Неужели забыл?» – подумал мужчина, подходя к тумбочке в комнате. – Добрый день, господин Казама. Смутно знакомый голос говорит на русском языке. Каташи-сан немного напрягся, потому что каждый раз, когда он слышал этот язык за последние два месяца, жизнь делала крутой поворот с перспективой вылететь с Пути насовсем. – Здравствуйте… господин Полковник? – предположил Каташи-сан, вспомнив, что у того улыбчивого блондина был другой, слишком высокий голос. Мужчина на мгновение взглянул на подпись номера… и в следующее мгновение покрылся холодным потом. Надпись гласит «Доченька». – Звоню вам по поводу вашей дочери, Казамы Аски, – тем временем произёс голос, и мужчина немедленно прислонил динамик к уху. – Она жива? Ноги подвели стареющего мужчину, и Каташи-сан упал на колени перед собственной кроватью. – Жива, находится в полной безопасности, – сквозь шум собственного сердца услышал мужчина. – Гарантирую со всей откровенностью. – Я хочу её увидеть! – Скоро сможете даже обнять, – голос Полковника потеплел. – Мы собираемся отправить вашу дочь домой, в Осаку. На данный момент, есть основания полагать, что ей больше не угрожает опасность от кого-либо. Каташи-сан не смог сдержать вздоха облегчения, но сумел подняться и на предательски дрожащих ногах добрался до выхода, достал табличку с самыми вежливыми извинениями и повесил на входную дверь, после чего закрыл её. «Сегодня уже точно не до тренировок…» – подумал мужчина. – Господин Казама? – послышалось в динамике, и Каташи-сан вернулся в реальность: – Да-да, простите, я тут. Скажите, почему дочка сама не позвонила? – В этом проблема, – Каташи-сан вновь похолодел, едва успев отойти от предыдущего шока. – Ваша дочь в безопасности потому, что все, кроме нас, считают её погибшей. Разумеется, в новостях такой информации не услышишь, но вы ведь смотрели утренний выпуск? – Про вмешательство в войну на Хоккайдо? Конечно, ещё удивился, почему наше правительство не выступило с нотой протеста… – Потому что оно не возражает, а полностью поддерживает, – будничным тоном ответил Полковник. – К сожалению, как всегда при такого рода операциях бывают инциденты. В одном из таких оказалась ваша дочь. – Но она же должна прятаться сейчас где-то на территории Акиты?! – во весь голос закричал Каташи-сан. – Так и было, – успокаивающе продолжил Полковник, – пока мы не смогли в последнюю секунду эвакуировать её оттуда. И в процессе, к сожалению, произошёл инцидент… – Да к чёрту ваши сожаления, что с моей дочерью?! – заорал в трубку Каташи-сан. Совершенно несвойственное для этого человека поведение сначала напугало самого Каташи-сана, а затем только распалило: – Скажите что с ней?! Где она сейчас?! – Там, куда вам прямо сейчас не добраться, – со всем возможным терпением ответил Полковник, тем не менее, проявляя стойкость: – На Хоккайдо. В военно-полевом госпитале российской армии, в абсолютной безопасности – и её здоровью не угрожает ровным счётом ничего. – Что с ней?! – В данный момент? Лежит и отдыхает после операции, вот, взгляните – только ради всего святого – прекратите кричать. Каташи-сан прилип взглядом к экрану, когда Полковник перевёл звонок в видеорежим. «Доченька и правда выглядит неплохо, только очень истощённо», – мельком подумал Казама-сан. Впечатление портит только замотанная бинтами голова, но… Каташи-сан с щемящей болью признал, что дочка порой выглядела куда хуже, особенно после массовых уличных драк, больше похожих на бунты. И всё же… бедная девочка после тумаков никогда не теряла ни боевого духа и ни тем более сознания. – Какая это была операция? – Пластическая, – хмыкнул Полковник и отключил видеосвязь. – Мы сделали так, чтобы на вашей дочери не осталось ни следа двухмесячного… приключения. – След останется в памяти, я впервые вижу, чтобы… – Не останется, потому что ваша дочь в результате травмы не помнит ничего, что произошло после приезда поезда в Иидзуку, – перебил Полковник. – И мы хотим просить о последней услуге, господин Казама. – Травмы?! Что с ней?! – Ваша дочь в полном порядке, очень прошу вас успокоиться! – надавил Полковник и чуть смягчившись добавил: – Если будете так кричать, то она проснётся до полного восстановления. Врачи говорят, что ваша дочь способна полностью выздороветь после травмы, у вас сильный, крепкий ребёнок. – Которого вы едва не угробили вместе с собственным подчинённым, – уже тише, но всё ещё гневно ответил Каташи-сан. – Нет, мы несколько раз спасли вашей дочери жизнь. В том числе – в этот раз, и поэтому хотим просить вас о самом последнем одолжении, – Полковник помедлил, но всё же добавил гораздо более печальным голосом: – Хотя бы для того, чтобы почтить память первого ученика вашей дочери. – Михайру-сан… – Каташи-сан замер, не в силах поверить, – он…? –…да, выполняя задачу – обеспечение безопасности вашей дочери, – тем же печальным голосом подтвердил Полковник. – Знаю, что вы как минимум привыкли к Михаилу, но факт остаётся фактом. И как бы жестоко и странно это не звучало по отношению к его памяти – но прошу забыть про существование Михаил, а также сделать так, чтобы и ваша дочь о нём не смогла вспомнить. Вы ведь понимаете, господин Казама? Каташи-сан несколько секунд собирался с мыслями, но сообразил очень быстро: – Вы… как это по-русски, хорошее было выражение… подчищаете хвосты? – Именно так, – хмыкнул Полковник, – и вы, господин Казама, один из самых больших таких хвостов. Мы также ведём работу с другими бывшими знакомыми Михаила, и… – Я понимаю, – перебил Каташи-сан, – хотя трудно будет объяснить дочери, как она смогла вернуться домой самостоятельно. – Доверьтесь нам, господин Казама, – добродушно ответил Полковник. – Легенда проходит последние правки и обработку. – Что ж, тогда остается с нетерпением ждать возвращения дочери, – сквозь вновь нахлынувшие эмоции вздохнул мужчина. – Пожалуйста, если это возможно, передайте семье Михайру-сана мои соболезнования и слова благодарности за спасение дочери. – Исключено, – ответил Полковник, но спустя несколько секунд добавил: – Единственными людьми, которых можно было в каком-то смысле назвать «семьёй» товарища прапорщика, являлись вы и ваша дочь. Честь имею. В трубке раздались гудки. Сокрушённый Каташи-сан ещё несколько минут потратил на уборку инвентаря в зале додзё, а затем зашёл на кухню, застыв и не зная, что делать дальше. Ему почудились голоса, два очень похожих, один из которых принадлежит дочери, а второй – бесконечно похожей на неё любимой женщине. Но увы. На кухне в зеркале отразилось только испуганное лицо едва не осиротевшего мужчины. Без опаски быть увиденным прислонился к стене, он сполз на пол и закрыл лицо руками. Коктейль из самых чёрных эмоций накрыл стареющего Каташи-сана, и тот беззвучно и без слёз заплакал, всё глубже и глубже погружаясь в осознание того, каким чудом его дочь едва не погибла. ***02.06.2017, пятница, полдень.
В неброской, но стильной и баснословно дорогой сумочке из белой кожи зазвонил телефон. Молодая девушка с длинными и очень светлыми волосами достала смартфон и увидела неизвестный номер. – Алло? – Мадемуазель де Рошфор, большое счастье слышать вас в добром здравии! – Знакомый голос… – девушка помедлила, прежде чем добавила: – Вадим? Тот начальник Мишеля? – Так счастлив, что вы всё же помните! – голос мужчины лучится счастьем, даже почти неподдельным. Но Лили училась разбираться в людях одновременно с походами на горшок, так что сразу предложила перейти к делу: – Вряд ли вы бы стали звонить просто так, а не для того, чтобы шантажировать, Вадим. Учтите, насчёт договорённости вокруг анонимности Мишеля с одной стороны, и возвращением нефтяных полей моему отца с другой, я прекрасно помню. – Ну что вы, мадемуазель, разве так можно?! Подобный жест опорочит мою офицерскую честь! – засмеялся Вадим, в этот раз искренне. – Но буду просить об одолжении, причем оно будет касаться как раз… Мишеля. – Неужели? – усмехнулась Лили. – А что за заминка перед именем? Вам оно тоже кажется, как Михаил выразился… – Нет-нет, просто этот человек изменил имя, хотя вы всё ещё можете называть его Мишель, если так угодно. – Почему изменил? – удивилась Лили. Водитель лимузина на мгновение обернулся с удивлённым лицом, но Лили махнула рукой, без слов попросив не отвлекаться от дороги. – Потому что это теперь совершенно другой человек, вряд ли вы его узнаете. По крайней мере, очень бы хотелось, чтобы никто не узнавал, да и вообще все бы забыли о существовании Михаила. Ненадолго повисло молчание. Для Лили не было смысла спрашивать, «кому» бы очень хотелось, чтобы она «забыла» Мишеля. А вот почему?… – По вашим словам становится очевидно, что Мишель не погиб. Но должен исчезнуть. – Верно, – всё также весело ответил Вадим, – и заранее скажу, что у нас есть для вас предложение, мадемуазель Эмили! Голос Вадима вновь заставил девушку немного улыбнуться, как в доме Аски. Или не немного, но Лили явно заинтересовалась: – Слушаю. – Вам предстоит забыть, кто такой Михаил Ивлев. Насовсем. Такого человека никогда не существовало, а все фотографии с ним являются фотошопом или чем-то подобным. И не только для вас, госпожа Лили – но и для Казамы-сан, причём в первую очередь! – Что с ней?! – девушка подорвалась с места и едва не ударилась головой о потолок салона лимузина. Водитель на этот раз решил всё же остановиться у обочины, поставив машину на «аварийку». Лили поморщилась, но мгновенно вернулась к разговору: – Что произошло?! – в голосе девушки появились стальные нотки. – Казама-сан в полном порядке прямо сейчас, и она будет возвращена домой, к своему отцу в Осаку. К сожалению, в процессе Казама-сан пострадала, но… – Я вас уничтожу. – В том-то и дело, что нет, мадемуазель Эмили, – тон Вадима от радушного и тёплого мгновенно обратился в такую же сталь. – Вам будет не выгодно выступить против нас. Потому что вы точно не хотите, чтобы насчёт некой некой «Элизы» узнали ещё больше людей… Верно? Весь гневный пафос, который девушка готова была обрушить на собеседника потонул в тихом шипении – девушка медленно выпустила воздух сквозь зубы и задала вопрос: – Откуда вам известно? Лили и сама только недавно наткнулась на гробницу под родовым поместьем, стоявшим на этом месте как бы и не с основания самого Княжества Монако. В конце концов, Рошфоры существуют так же долго, как и Гримальди – и гробницы у семьи Лили такие же глубокие. Кто же знал, что практически на самом дне склепа можно найти нетронутый пылью роскошный саркофаг, в котором лежало столь же нетленное тело прекрасной девушки, на вид не старше самой Лили? Кто-то наверняка знал, раз за саркофагом ухаживали – до тех самых недавних пор, пока все цепи и печати с него пропали. Вместе с девушкой внутри. – Разве это важно? – деланно удивился Вадим. – Куда важнее, что пока об этом знает всего несколько человек, смею заверить. – Поняла, – угрюмо улыбнулась Лили и откинулась на мягчайшую спинку дивана. – Я не знаю никакого Михаила Ивлева, никогда его не видела и более того – сомневаюсь, что кто-либо из моих знакомых знает этого человека. – Вы просто прелесть, мадемуазель де Рошфор, – проворковал Вадим самым доверительным голосом, отчего Лили стала злиться на него буквально капельку меньше. – Могу я увидеться с Аской? – спросила девушка, едва скрывая волнение. – Мм, вряд ли, – с сожалением ответил Вадим. Сожаление выглядит натуральным: – Пока туда, где Казама-сан находится в безопасности, можно добраться только подвергнув себя большой опасности. Но вы можете позвонить. – Благодарю, Вадим. Надеюсь, мы с вами больше никогда не встретимся, – ответила Лили и отключила связь. Информация о звонке почему-то мигнула, а затем на глазах девушки исчезла из памяти телефона. Быстро проверив, Лили от души засмеялась – старая привычка записывать каждый разговор тоже не помогла: аудиозапись звонка «магическим» образом тоже исчезла из памяти телефона. Лили махнула рукой охраннику, и лимузин вернулся на трассу, ведущую к Собору Сириуса в Риме. ***03.06.2017, суббота, утро.
– Ма-ам, а я не хочу в школу! – А кто бы хотел учиться после внезапных каникул? – задала риторический вопрос Котонэ-сан, но дочка этого не поняла, а только ещё больше скуксилась. Пришлось женщине опуститься на уровень глаз Сумирэ-тян и ещё раз поправить форменную кепочку, которая никак не хотела нормально сесть на высокие косички. – Доченька, всегда непросто начинать что-то заново. Посмотри вот сюда, – Котонэ-сан кивнула в сторону узкого коридора за собственной спиной. – Это уже вторая квартира, в которой нам приходится останавливаться, после того, как уехали из Йокогамы. И ничего – мы же справились? – А ещё мы в палатке несколько дней жили, помнишь? – Сумирэ-тян с энтузиазмом закивала. Мама девочки с нервным смешком кивнула и продолжила: – Вот и ты прекрасно справишься на новом месте. Тебя уже ждут ребятишки, пошли знакомиться! – Ну ла-а-адно, – нехотя согласилась Сумирэ-тян, поправляя ранец. Мама с дочкой спустились на улицу, покинув многоквартирный дом, выделенный для беженцев из окрестностей Токио, и прошли пару улиц, прежде чем попрощаться у школьного забора: – Мам, скажи: а Аска-тян тоже пошла в школу? – спросила Сумирэ у самого входа. – «Аска-сэмпай», имей уважение! – полушутя ответила мама девочки. – Но ты права, она сейчас наверняка уже сидит в классе, как хорошая девочка. А теперь иди, не задерживай других ребятишек! – А Мися-аники? – спросила девочка, уносимая потоком детворы дальше, во двор школы. – Ему в школу ходить поздно, разве что учить кого-нибудь чему-нибудь, – с легкой улыбкой ответила женщина, но дочка уже не услышала. Впрочем, Котонэ-сан прекрасно отдаёт себе отчёт в том, что «Мися-аники», несмотря на искреннюю любовь к детям, вряд ли смог бы изобразить школьного учителя. «Всё же, это не совсем его профессия», – про себя усмехнулась женщина. Немного постояв, наблюдая за спокойным, мирным обликом одной из начальных школ Нагои, Куруми Котонэ направилась на работу. Сложную, не всегда приятную, но работу – делать то, чему хорошо научили. Например, вести передачи на телевидении. ***04.06.2017, воскресенье, на заре.
Лео сделала рывок и очутилась на третьем этаже богатого додзё, связанного с кланом Мишима. Девушка, хорошо замаскированная под молодого мужчину, опустилась к полу и прислушалась. Только небольшой звон от собственного недавнего приобретения – цепных моргенштернов. Но и от них звон слышно не сильно… а вот вибрация телефона едва не заставила сердце остановиться! Ещё несколько рывков сильного тренированного тела, и Лео прячется за статуей Будды. Очень некультурно, но в настолько раннее время здесь не должно быть мастеров, учеников… или других посетителей. Прежде, чем отклонить звонок, девушка мельком глянула на экран телефона… а потом застыла, не в силах оторвать взгляд. На экране высветилось удивительно знакомое имя: «Михаэль Ивлев». Этого контакта нет в телефоне девушки, ведь тот довольно симпатичный и безудержно смелый парень тогда отказался дать номер, разве нет? Ещё где-то секунды две Лео мучительно боролась с собственным любопытством, но всё же решила ответить: – Алло? – сказала девушка по-немецки, но мгновенно перешла на французский: – То есть добрый вечер… Михаил? – Почти, – услышала девушка незнакомый смеющийся голос. – Простите, я знал, что вы ответите на этот номер телефона. – Какой мерзкий розыгрыш, – мгновенно разозлилась Лео, – прощайте, никогда больше не звоните! – Остановитесь, если действительно хотите иметь возможность общаться с Михаилом впоследствии! – голос в динамике мгновенно потерял любой намек на шутливый тон. – Ещё раз – хотите поговорить с Михаилом, слушайте внимательно! Лео замерла в замешательстве, не понимая, как теперь реагировать. Злость на идиотскую выходку вокруг такого… личного вопроса уже испарилась, но интерес остался. – Я слушаю вас внимательно. – Лео, вы поступаете разумно, – девушка вновь представила улыбку на лице собеседника. Мужчина… судя по голосу, либо немного младше Михаила, либо ровесник. По-французски говорит куда более внятно, но без присущего именно Мише грубого шарма. Впрочем, девушка довольно быстро себя одёрнула – собеседник явно не пытается изображать кого-то другого. – Уверен, что вы узнали Михаила за такое короткое время достаточно неплохо… и он вас тоже. Поэтому представляться не буду. Лео отчаянно покраснела, имея на это полную возможность – никто не смотрит на неё прямо сейчас, пока она пытается «добыть» из хранилища додзё хоть какие-то крупицы информации насчёт «гена Дьявола». – Что вам от меня нужно? – Давайте лучше я расскажу о том, что можете получить вы. С учётом известного неподдельного интереса и желания убить Мишиму Кадзую. Девушка застыла, против воли сжав обе руки в кулаки, даже правую, в которой держит телефон. Не более полутора недель прошло с того момента, как в частном железнодорожном составе Корпорации «G» Лео удалось найти информацию насчет работы матери над «геном Дьявола». Сопоставить эти данные и сверхчеловеческие способности Кадзуи оказалось несложным… – Неужели я ошибся, и это больше не стоит на повестке дня? – напомнил о себе голос. – Нет-нет, вся во внимании, – поспешно ответила девушка и на мгновение прикусила язык. Не стоит давать преимущества малознакомому собеседнику, который пока только предлагает золотые горы и ничего не просит взамен. Пока что ничего не просит. – Мы предоставим вам данные насчёт всех известных нам результатов работы вашей матери, Эммы Клизен. Включая работу над пациентом «NT01». В качестве аванса подскажу, что теперь этого человека зовут Стивен Фокс. Лео подавила вздох, хотя информации удивилась неподдельно. Мировая звезда бокса, чемпион в среднем весе, известный феноменальной координацией и скоростью. А ещё – странным уродливым шрамом на левой руке, больше похожим на кислотный ожог. Мало того, для Лео не было секретом то, что Фокс принимал участие уже в трёх турнирах «Железного кулака». А значит – боксёр не может не быть близок к разгадке тайны Мишимы Кадзуи. Но что самое важное – он знает маму Лео! – Предложение невероятно щедрое, – ответила Лео, утрамбовав все размышления. – Кажется, вы потребуете в ответ нечто почти невозможное? – Ну почему? – хмыкнула трубка. – Лично вам это не будет стоить ничего, кроме нерегулярных уколов совести каждый раз, как вы будете видеть Казаму Аску. Мы просим сделать вид, что человека по имени «Михаил Ивлев» никогда не существовало. Ни для вас, ни тем более, что для неё. – То есть как это не существовало?! – шёпотом воскликнула Лео. – Невозможно утаить существование человека! – Документы – изменены, видеозаписи и фотографии – подчищены, чеки и платежные ведомости уничтожены, а ещё Михаил, как вам известно, сирота и никто не ждёт домой – тем более, что дома-то у него и нет, – будничным тоном перечислил собеседник. – Но… получается, что хоть какая-то связь есть только с семьей Аски-сан… – медленно подтвердила Лео, не сомневаясь в озвученных ранее фактах. – А ещё с госпожой де Рошфор и… мной. – О, мадемуазель Эмили уже пошла с нами на сотрудничество, – засмеялся голос в трубке. – Поверьте, Казама-сан тоже не стал возражать, как и члены его семьи в Анамидзу. Прочих свидетелей мы убедили, подкупили или запугали, применив шантаж. Остаётесь только вы. – Из этих трёх вариантов ни один не похож на передачу ценной информации – то, что предоставили вы мне, – заметила Лео. – А ещё большую часть данных возможно раскопать и без ваших подсказок, честно говоря. На секунду мельком выглянув, девушка оглядела зал. Никого… кроме неясной тени где-то на грани предчувствия, которым Лео научилась доверять ещё в самую первую подземную экспедицию с папой. Надо поторапливаться. – Я думаю, в вашем случае хорошо подойдёт подкуп, – предельно спокойно сообщил собеседник, и Лео пришлось признать правоту: – Кроме данных исследований Эммы Клизен, мы предлагаем вам встречу с отцом. – Согласна! – выпалила девушка, совершенно позабыв обо всём. Самая глубоко запрятанная мечта, которая Лео представлялась как собственное отражение в десятилетнем возрасте. Именно тогда папа внезапно пропал, без объяснений, причин или разумных предположений. Только «пропал без вести во время очередной спелеологической экспедиции», как гласят сухие строчки документов. Глаза Лео давно высохли, тем более, что в эту ложь насчёт папы девушка не верила никогда. Но решимость докопаться до истины и найти отца крепла с каждым годом. Остановить смогла только новая трагедия – смерть матери. А теперь ей предлагают найти папу?! За то, чтобы всю жизнь врать Аске… что, если рассуждать рационально, не будет большой трудностью. Жалко, конечно, девушку, которую Лео вполне может назвать подругой. Но для спокойствия совести можно пообещать, что и саму Аску Лео постарается избегать. – Координаты и контакты для встречи будут высланы на телефон, – Лео послышалось облегчение в голосе собеседника, и она решилась задать ещё один вопрос: – Если вы говорите забыть Михаила ради Аски, значит ли это… что это она не может вспомнить? – Именно так, хотя ответственно могу вас заверить, что ни здоровью, ни безопасности Казамы-сан больше ничего не угрожает. Скоро она вернется домой. Несмотря на собственные увещевания, совесть всё же уколола Лео, когда девушка спросила: – А мне… можно будет потом увидеться с Михаилом? – Всё в ваших руках, – Лео представила, как собеседник пожал плечами. – Возможно, вам будет непросто узнать этого человека, тем более, что теперь его зовут иначе. На этом прощаюсь. Телефон действительно завибрировал, а затем все данные о разговоре удалились точно также внезапно, как и контакт «Михаэль Ивлев». Но Лео не успела возмутиться из-за обмана – предчувствие возопило со страшной силой, и девушка поспешила сменить позицию… …чтобы выскочить на до дрожи жуткую помесь ниндзи с осьминогом. ***05.06.2017, понедельник, закат
Гото-сан машинально поправила причёску, хотя на женщину впервые за долгое время не направлены объективы телекамер. Только несколько десятков глаз, которые принадлежат коллегам по основной работе – Гото-сан завершает доклад «Найтё» по ситуации на Хоккайдо: –…ситуацию в Асахикаве к этому моменту можно считать практически предрешённой, – женщина обратила внимание коллег и министров на экран позади. – Российские силы выставили мощные заслоны в районе Фукагавы на запад от города, это не даст силам Корпорации «G» даже гипотетической возможности перебрасывать подкрепления. – Что насчёт дороги к северу, через Хороканай и далее на Сибецу? – уточнил кто-то из сановников куда более высокого, чем у Гото-сан, ранга. «Явно ничего в военном деле не смыслит», – про себя хмыкнула женщина, но ответила со всем возможным почтением: – Дорога имеет место быть, разумеется. Однако это однополосная сельская трасса, которая к тому же находится в зоне контроля остатков «Теккен Форс». Да, сил «Мишима Дзайбацу» в регионе осталось немного, но они продолжают автономное сопротивление. – Вопрос снят, – кивнул сановник. Гото-сан завершила доклад последней на данный час информацией – вопреки договорённостям, русские высадили десант и в северной части острова, в посёлке Вакканай. Это произошло после того, как с соседнего острова Рисири «Теккен Форс» попытались при помощи беспилотников нанести удар по южной части Карафуто, или «Сахалину», как остров называют сами русские. – Гото-сан, когда вы связывались с коллегами из русской разведки в последний раз, – подал голос премьер-министр, из-за чего всяческий гул обсуждений мгновенно стих, – они хотя бы как-то объяснили хаотичность собственных действий? – Нет, господин премьер-министр, – с коротким поклоном ответила Гото-сан. – Они предпочитают сообщать о своих действиях по факту. – Ничем не лучше американцев, – нервно хмыкнул глава правительства. – Благодарю за доклад, возвращайтесь к работе. В обычной ситуации, Гото-сан могла бы рассчитывать на спокойный вечер и продолжительный сон – то есть не менее шести часов. Но как только женщина покинула конференц-зал и направилась к курительной комнате, в сумочке завибрировал телефон. И Гото-сан уже заранее могла догадаться, кто звонит – вместо номера на экране телефона вновь отобразилась надпись «Неизвестен». – Гото-сан, здравствуйте! – воодушевленным голосом зазвенел динамик. – Скажите, мне обращаться к вам по должности или воинскому званию? – вместо ответного приветствия вздохнула Гото-сан. – В целом, как вам будет угодно, этот разговор ведь никто не прослушивает, – Гото-сан в деталях представила, как собеседник пожимает плечами. – Тогда господин полковник, потрудитесь объяснить десанты в Вакканай и на острова Рисири и Ребун? Спрашиваю не просто так – мне надо хоть что-то вразумительное говорить своему руководству в следующий раз. Никогда Гото-сан не любила находиться в подвешенном состоянии – и это стало одной из причин, по которым отличница и вообще заучка пошла на работу в спецслужбы. Ей всегда хотелось знать как можно больше, несмотря на высокую цену таких знаний. – Можете доложить, что мы уже на северных подступах к Сибецу, – всё так же радушно заявил собеседник. Женщина ничего не ответила на эти откровения, вместо этого закурив. – Гото-сан? – Я всё ещё тут, – ответила женщина. – И жду ваших объяснений насчет десанта в северной части острова. – Мы никому и никогда не позволим угрожать безопасности России, разве тут есть что-либо необычное? – хмыкнул Полковник, как про себя решила называть его Гото-сан. – Ни путём терактов, ни путём бомбежки мирных городов и деревень. – Вы звоните сообщить об этом? – уточнила Гото-сан. – Тогда я хотела бы задать дополнительный вопрос по поводу населения… – Смею вас заверить, мы очень постарались не допустить жертв среди мирного населения, – перебил собеседник, – но у нас есть проблема с количеством переводчиков. По понятным причинам, люди напуганы, но нам едва хватает персонала для взаимодействия хотя бы с местными властями. – Так всегда и бывает, – позволила лёгкий сарказм Гото-сан. – Но этот вопрос можно решить достаточно оперативно, нам только нужно обеспечить переброску переводчиков через вашу территорию. – Я рад, что вы всё ещё настроены на сотрудничество, – в голосе Полковника, если не обращать внимания на заметную усталость, легко заметить облегчение. Несмотря на всю обстановку с эскалацией войны, Гото-сан определённо может сказать, что работать с Полковником оказалось хорошей идеей. За всё время знакомства он ни разу не соврал, не нарушил договоренностей и не вывернул их в собственную пользу. Да, иногда запаздывал с информированием по ходу операции своей армии на Хоккайдо, но новая глава отдела зарубежной информации в «Найтё» была в целом довольна. – Вы пропали с эфиров, Гото-сан? – спросил Полковник, но женщина поняла, что это шутка даже сквозь тяжелый акцент: – Не до них сейчас. Благодарю за информацию, господин полковник. – Знаете, есть ещё кое-что – насчёт той девушки, который вы интересовались, – добавил собеседник, и Гото-сан мгновенно растеряла всю усталость. Перед Гото-сан на слушаниях в кабинете министров выступал коллега из «Коантё», или Управления расследований общественной безопасности. Конечно, это не её стезя, а министерства юстиции… но подробный доклад насчёт демонической сущности представителей семьи Мишима и абсолютная реальность этой информации заставили весь кабинет министров всполошиться. А Гото-сан сходить на дополнительный перекур при первой же возможности – чтобы хоть как-то воспринять новую информацию. – Очень внимательно слушаю, – самым нейтральным тоном ответила женщина. – Нет причин для переживаний, Гото-сан – девочка жива, находится под нашей защитой в данный момент и вскоре направится домой, – добродушно сообщил Полковник. Гото-сан с первого появления этого человека в эфире заметила некоторую «химию» с Полковником. Разумеется, она навела справки, причём не по линии «Найтё», а из профессионального журналистского интереса – женат, дети, внуки… но каждый раз при общении Гото-сан замечала, что Полковник ведёт себя подчёкнуто дружелюбно и… не флиртует, но балансирует на самой последней грани. – Рада слышать, уверена, что отец Казамы Аски очень сильно переживает насчет судьбы дочери. А что насчёт того молодого человека, который сопровождал девочку? Вопрос больше праздный, для любого сотрудника спецслужб Японии очевидным является факт, что шпионы наводнили страну с началом гражданской войны – а американские агенты и так расхаживают, как у себя дома. – Погиб выполняя задачу, – вздохнул Полковник, причем Гото-сан, отвлекшись на сигарету, не сразу просчитала, насколько натуральной была эта эмоция. – Если насчёт этого интересовалась ваша знакомая, Котонэ-сан, передайте мои… соболезнования, пожалуй? Насколько знаю, наш агент успел сдружиться с вашей протеже и её дочерью. «Ага, «Насколько знаю», так я и поверила», – подумала Гото-сан. Судя по такой глубокой осведомлённости, русские слишком заинтересованы в этой операции, чтобы оставлять девочку по фамилии Казама просто так. – Непременно. Когда Казама-сан сможет вернуться домой? – Как только прекратятся активные боевые действия на Хоккайдо, но полагаю, что этот момент наступит довольно скоро. Буду держать вас в курсе событий, Гото-сан. Честь имею, – произнёс Полковник и отключился. Женщина не успела поблагодарить иностранного коллегу, хотя стоило – хотя бы за неизменную честность. И за то, что Полковник не стал копаться дальше в том немногом, что у Гото-сан есть вместо семьи.