Слепой

Тот вечер выдался особенно унылым. Я докурил сигарету и с сожалением обнаружил, что она, черт возьми, последняя. За окном выл ветер словно дикий зверь, дождь стучал в стекло. Выходить не было никакого желания. Заказчик будто игнорировал мое сообщение, и от нечего делать я залипал на очередную онлайн-РПГ. Вдруг экран ноутбука замерцал, и секундой позже вырубился свет. Я витиевато выругался. − Что ж, видно, не судьба мне сегодня поработать, − прошел на кухню и выпил стакан воды. В последнее время жажда не отпускала меня. Этакое вечное похмелье. Плюс я не мог практически ничего есть, желудок прям-таки взбунтовался, а на лекарства реагировал так же, только в большей степени. В итоге всю неделю я питался таблетками и крепким черным чаем с сахаром. Ясное дело, я чувствовал себя паршиво и в зеркало смотреть опасался. Образовавшуюся тишину нарушил звонок телефона. Я с недоумением взглянул на дисплей. «Матушка». Хм, с чего бы ей звонить? В этом месяце уже разговаривали. Нажал на кнопку принятия вызова. Будь что будет. − Алло, мам? Привет. Чем обязан в такое позднее время? − Здравствуй, сынок, − голос у нее был встревоженный. − Я бы не стала беспокоить тебя просто так, ты знаешь. − Да, конечно, − я нервно постукивал карандашом по столу. − Что случилось? − Понимаешь… у отца проблемы с бизнесом, он влез в кучу долгов… в общем, Людвигу негде жить сейчас. Не мог бы ты его пустить к себе? На время, конечно, пока мы не разберемся с финансовыми сложностями… Я слушал оправдания матери краем уха. Как снег на голову вся эта ситуация. Честно говоря, я совсем не готов к таким переменам в жизни. Но, в конце концов, не могу же я отказать в помощи? И, вероятно, брат уже не помнит деталей того вечера в лесу. − Хорошо, пусть приезжает, − скрепя сердце ответил я. − Спасибо, Гилберт, − она была искренне рада. − Надеюсь, между вами исчезнут все разногласия. − Я тоже, − закашлялся. − Отзвонюсь завтра, ладно? Пока. И без сил опустился на стул. Руки тряслись сильнее обычного. Я и не чаял помириться когда-либо с младшим братом. Я просто боялся с ним заговорить, даже просто увидеть. Но хотел, до жути хотел. Теперь мне представится такая возможность. Интересно, как это будет? «Привет, брат, давно не виделись, надеюсь, ты больше не влюблен в меня». Я нервно рассмеялся и ощутил навязчивое желание напиться. Нет, не буду. Младшего надо встретить в трезвом рассудке. Наконец-то включили электричество, и я смог вырваться из плена мыслей. Компьютер мерно зажужжал. Как выяснилось, текст для перевода мне уже выслали. − Прекрасно, − скачал файл и открыл. Пробежался глазами, задумчиво почесал заросший жесткой щетиной подбородок. Надо побриться. − Прихорашиваешься для него? − ехидно поинтересовался внутренний голос. − Это всего лишь гигиена, не более, − отмахнулся я. Отрывок был странный. Будто поток сознания, да еще игра слов, свойственная лишь русскому… Придется потрудиться. Мелькнула перед глазами картинка из прошлого, и я тряхнул головой. Нет, сейчас определенно не время, чтобы вспоминать о нем. Но смешно то, что сама моя работа напоминает. Ведь я перевожу с его родного языка, какая ирония. Воздуха стало резко не хватать, я согнулся в приступе сухого, рвущего легкие кашля. Вытер рот белым платком, и на нем расцвели алые цветы крови. Надо меньше курить, определенно. Поправил очки и принялся за дело. Линзы мне не подходят совершенно, глаза болят. А без них я плохо вижу. Проклятый альбинизм, из-за него у меня такая отвратная внешность. Элизабет всегда жестоко шутила над этим моим недостатком, и я заводился в два счета. Наверное, поэтому мы не ужились вместе. Оба были слишком жестоки и постоянно сражались, кто кого больнее словом уколет. После того, как она ушла, мое состояние ухудшилось. Больницы не удалось избежать. Оттуда я вышел менее всего похожий на человека. Зато некоторое время смог прожить без инъекций иммунных препаратов. Спать хотелось неимоверно, но я не собирался бросать начатое и с помощью кофе боролся со сном. Поставив точку и сохранив, я уронил голову на стол, не в силах даже до кровати дойти. Сны были муторные, темные. Я прятался на чердаке от чего-то голодного и зубастого, бежал по крыше бесконечно долго, потом сорвался вниз и едва не раскроил череп об асфальт. Снова убегал, сталкивался с прохожими, которые окликали меня злобными голосами, больше похожими на крики чаек. И везде, абсолютно везде чувствовал себя незащищенным, даже обнаженным. Я не мог отдышаться и передвигаться быстро, что очень бесило. Небо давило на плечи, ноги тяжелели, и что-то разрезало бьющую по глазам синеву на две части. Металлический блеск и странный, пугающий вой сирены… Я проснулся, осознав, что это всего лишь дверной звонок, и никаких самолетов в помине нет. Оторвал лицо от крышки ноутбука, размял затекшую шею до хруста в позвонках и поплелся открывать. Я понятия не имел, чего мне ждать. И выживу ли, когда встречусь со своим прошлым. Потому с некой отрешенностью отпер замок и распахнул дверь. Сначала я подумал, что мой гость ошибся адресом. Он был высоким. Гораздо выше меня. И мощным. Взгляд невольно задержался на его бицепсах. Одет был парень… мужчина?.. в костюм-тройку. Светлые волосы зачесаны назад. Взгляд голубых глаз серьезный, даже суровый. Мне стало не по себе и резко захотелось провалиться под землю. Но когда этот здоровяк низким, внушающим уважение и трепет голосом произнес «Гилберт?», я чуть не умер на месте. Чуть не заорал «Эй, ты, дылда накачанная, куда ты дел моего маленького милого братика? Ты съел его?!». Конечно же, я так делать не стал. − Он самый, − и посмотрел на него снизу вверх. Как непривычно, боже. − Привет… Людвиг, − я замялся. − Признаться, я не узнал тебя. − Та же проблема, − он усмехнулся. − Плохо выглядишь, брат. − И без тебя знаю, − я огрызнулся. − Блин, тебе точно девятнадцать, а не сорок? − Не уверен. Я сначала подумал, что не туда пришел. Что за старик меня встречать вышел? Загадка. − Обмен любезностями закончен, − процедил я. − Проходи, располагайся. Твоя комната прямо и налево. Посмотрел ему вслед и ощутил сожаление. Он так изменился. Ни следа той детской невинности и наивности. Теперь он и меня за пояс заткнет в области иронии. Господи, на что я подписался?! Я обнаружил его стирающим пыль с подоконника. − У тебя тут расцвет декаданса прям. Я не выдержал и решил прибраться, − пояснил брат. − В медицине это называют обсессивно-компульсивным расстройством, − услужливо заметил я. − А как называют в медицине состояние полной физической и моральной запущенности? − он ухмыльнулся. − Синдром Гилберта Байльшмидта? − Прекрати, − я фыркнул. − Тебе не идет. − Что именно? Быть сволочью, как ты? − брат милейше улыбнулся. − Нет уж, извини, но мне понравилось. Несколько секунд я открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба. Вот это поворот. − Я вовсе не этого ждал, когда ехал к тебе, − он отложил тряпку и скрестил руки на груди. − Все эти четыре года я представлял, как мы встретимся. Как извинимся друг перед другом. Как больше никогда не будем ругаться. Но ты все испортил. Как и всегда, − Людвиг поморщился. − Тебе двадцать шесть, а ты так и не осознал, что людей отталкивает пренебрежительное отношение и желание поставить себя над ними. Однако в первый день не стоит ссориться. Сделаем вид, что этого не было, − он протянул мне ладонь, и, поразмыслив, я пожал ее. Он прав. Мы взрослые люди, и начинать конфликт из-за такой ерунды не стоит. Руку окатило теплом. Я замер на пару секунд, наслаждаясь этим давно забытым ощущением. У мелкого всегда была самая солнечная, самая светлая аура. Сейчас она стала более спокойных, ровных оттенков, но оставалось в ней что-то от прошлой. − И только попробуй сказать, что не скучал, − я криво улыбнулся. − Не передать как, − меня вдруг крепко стиснули, до хруста в ребрах. − Пусти, удушишь, − хрипло взмолился. На самом деле мне было приятно. Просто немного неловко. Я смотрел, как младший пьет чай с откопанными в недрах буфета крекерами, и чувствовал, что пустота в груди понемногу уменьшается. Все же иногда нужно прерывать одиночество. Вот он, прямо передо мной, настоящий, живой. Куда лучше той фотографии, что я храню в ящике стола. Там он совсем маленький, лет десять, наверное. − Так дело не пойдет, − брат прервал молчание. − Ты запустил и себя, и квартиру, так что сейчас мы поедем вместе в торговый центр и исправим это. − Такое ощущение, что теперь ты старший, − уязвленно ответил я. − Может и так, − он усмехнулся. − Ты слишком долго жил один. Худой как щепка, судя по синякам под глазами спишь мало. − Сделаю вид, что послушался тебя, − я с трудом встал, схватившись за поясницу. − Ты давно не находил источник энергии, не так ли? − Людвиг прищурился. − Год сам справляюсь, − я вымученно улыбнулся. − Какой дурак, господи. Гордость сведет тебя в могилу, − он поморщился. Я чуть не ответил, что именно этого и добиваюсь, но решил не расстраивать мелкого раньше времени. Я еле поспевал за ним. Широкие шаги, идеальная осанка − невольно любовался им, как создатель своим творением. Интересно, что с ним случилось за эти долгих четыре года? Надо будет расспросить. И еще придумать культурную программу. Я же хозяин, в конце концов. Он внимательно прочел список и уверенно прошелся вдоль полок, набирая нужное. Я засмотрелся на арбалеты, но меня тут же уволокли прочь, не поверите, выбирать занавески. − Ну Запад! − возмутился я, уныло разглядывая разнообразные полосы тканей. − Не отвлекайся, − он поставил галочку на листке. − Ты такой скучный, − я цапнул наугад темно-зеленые и закинул в тележку. − Потому что я думаю о том, что необходимо? − брат приподнял бровь. − Слишком рано вырос, − я скользнул за колонну к стеллажу с напитками и набрал себе горючего на вечер. − Оставь две бутылки, − непререкаемым тоном произнес младший. Скрипнув зубами, я выполнил просьбу. У меня создалось впечатление, что мать послала его ко мне с целью предотвращения моей смерти от алкоголизма. Расплачивался он карточкой. Отцовский прощальный подарок, наверняка. Я брел, нагруженный пакетами, и взывал к небесам с мольбой избавить меня от бренного существования. Меня игнорировали, как и всегда. − Ты мной нагло пользуешься, − пропыхтел я, взбираясь по лестнице. Лифт не работал. − Ничего подобного, − Людвиг отпер дверь. − Ты сам согласился. После вмешательства брата моя обитель из приюта убогого чухонца превратилась в жилое помещение, нельзя не признать. И дело было не только в отсутствии пыли и наличии еды в холодильнике, но и в самой атмосфере. Стало уютно. За ужином я обдумал до конца свою идею, вытер рот салфеткой и торжественно произнес: − Людвиг, как я убедился, ты уже взрослый мальчик, так я со спокойной душой могу пригласить тебя в клуб. Мелкий несколько обескураженно уставился на меня. − Серьезно? М-м… хорошо, я согласен. Все равно учеба только через неделю начнется. − Вот и отлично, − я коварно потер ладони одну о другую. − Оденься посвободнее, не на деловую встречу идем. И все же я гений. Как еще наладить связи между поколениями, если не совместным выход в свет? − Так пойдет? − он появился в узких, в облипку черных джинсах и в красной клетчатой рубашке с какими-то яркими надписями на французском сбоку рукавов. − Неплохо, неплохо, − я одобрительно кивнул. − Айн момент, Великий приведет себя в порядок. Я выбрал прикид в фиолетовых оттенках и, поразмыслив, нацепил любимые ботинки на платформе. Пусть хоть одного роста с родственником буду, а то не комильфо. − Готов к приключениям, братишка? − я ухмыльнулся, глянув в зеркало и специально растрепав волосы. − Угу, − выглядел он не очень уверенно. − Не стремайся, все будет классно, − я потащил его за собой особой, ночной дорогой к пристанищу местных неформалов. − Здравствуйте, герр Байльшмидт, − поприветствовал меня охранник на входе. − Кто с вами? − Брат, − коротко ответил, и нас пропустили внутрь, в коридор, наполненный сладковатым белым дымом. Протиснулись сквозь толпу людей, пахнущих безумным весельем и свободой, в зал, пронизанный светом разных прожекторов. И дальше, к барной стойке. − Два виски, − заказал и вручил бокал младшему. − Выпьем за встречу. Мы чертовски давно не виделись. Он пожал плечами и залпом выпил. Суровый парень, однако. − Теперь я тебя кое с кем познакомлю, − я подмигнул ему и подозвал жестом красивую брюнетку. − Элис, это мой брат Людвиг. Недавно приехал. Расскажи ему все подробно, как ты умеешь, − она многозначительно улыбнулась и увела под локоть растерянного мелкого. Я мурлыкал себе под нос «Полет Валькирии» и думал, девственник ли Запад. Кто знает. Он же такой стеснительный. Затем я встретил еще одну старую подругу, которая жаждала близкого общения. Мы с ней выпили по парочке коктейлей и внезапно очутились на танцполе среди других разгоряченных парочек. Я безнаказанно шарил руками по ее прекрасному телу, получая в ответ череду поцелуев. Вот мы уже на пути к закутку, использующегося теми, кто хочет уединиться, пьяные в хлам, развязные, потные, не обращающие внимания ни на кого. Вдруг я заметил брата. Он нервно курил у самой двери черного входа, не опасаясь быть уведенным охранником. − Что, Людвиг, Элис не в настроении была? − сипло поинтересовался я, пока Кейт расстегивала мне ширинку. − Да нет, очень даже. Проблема не в ней, − он затянулся глубже. − А в ком? − я охнул, ощутив горячий язык на своем члене. − Во мне. Я вообще-то гей, − он горько усмехнулся, окинул меня презрительным взглядом и ушел. Я так и остался стоять, как громом пораженный.